У нас нет времени быть аполитичными

Речь артистического директора Белорусского Свободного театра Натальи Коляды, произнесенная в Нью-Йорке во время Конгресса "Искусство, Власть + Политики" Международной ассоциации исполнительских искусств.

Когда я готовилась писать эту речь, моей первой мыслью было написать о недавних политических событиях. Особенно о двух из них. По моему субъективному мнению, у них есть основная общая черта: оба решения были приняты на эмоциях, без учета долговременных исторических последствий не только для нас, но и для следующих поколений.

Потом я подумала: минуточку, в Белорусском Свободном Театре мы договорились, что в наших спектаклях мы не говорим о диктаторе, мы говорим только о реальных людях, чьи жизни он разрушил. Ставя в центр внимания реальных людей, мы заставляем других услышать нас. Если мы начнем говорить о Лукашенко, Путине, Трампе или Брекзите в спектаклях, мы потеряем время и силы.

Давайте будет честны. Политики, которых мы, конечно, обвиняем во всем, безо всякого видимого и слышимого реального сопротивления большинства населения, играли на простых человеческих слабостях и страхах:

На страхе перед чужими, которые хотят часть твоего дома, твое пособие, твои права.

На страхе перед женщиной на руководящей должности вместо мужчины.

На страхе перед коренными народами, которым принадлежит земля.

На страхе перед людьми, которые думают или выглядят не так, как мы.

На страхе перед другими.

Список можно продолжить.

Действительно ли мы задумываемся о том, что происходило в недавней истории? Убийства аборигенов, убийства женщин, объявленных ведьмами, убийства евреев, убийства гомосексуалов… Убивай тех, кто отличается. Почему мы не вынесли из этого урок?

Все мы слишком ленивы, чтобы выйти из зоны комфорта с ежедневными проблемами – где купить кофе повкуснее, где найти телефон получше, нравится ли нам комната, которую забронировали для нас организаторы. На всякий случай, комната нам очень нравится...

На самом деле, у наших страхов гораздо более глубокие корни. Наши страхи стали чем-то вроде "внутренней иммиграции" – режима автопилота, когда мы думаем, есть ли нам где жить, сходить ли нам в театр и потом в паб встретиться с друзьями в пятницу вечером, поехать ли нам в отпуск на неделю в теплую страну (желательно без соотечественников, потому что нам не нравится, как они себя ведут)…

Все это можно выразить одной знаменитой английской фразой: Keep Calm and Carry On (сохраняйте спокойствие и продолжайте работу).

Что произошло в обществах по всему миру в прошлом году и что продолжит происходить в этом?

Мы сохраняем спокойствие и продолжаем работу.

Мы в порядке. Ведь так? Нет, мы не в порядке. Мы в жопе! И мы позволили этому произойти.

Будете правы, если спросите меня: боишься ли ты потерять все опять?

Да, потому что я знаю, что такое терять все, и последние шесть лет обо мне так или иначе заботились мои лондонские друзья.

Боюсь ли я потерять то, что дали нам наши друзья?

Да. Каждое утро я просыпаюсь с мыслью, что я потеряла свой дом в Беларуси и что я живу в доме друга. Сколько еще он сможет оставаться таким добрым?

Белорусский Свободный Театр выживал 12 лет, но что может произойти, если мы не сможем обеспечить его будущее финансирование в таком политическом климате?

У меня нет права голосовать. У меня нет голоса, но конечно, я буду и дальше защищать свою маленькую теплую и уютную территорию, как это делает каждый человек.

Занимаясь только тем, что мы защищали себя от ежедневных удач и неудач и оставались в своих теплых зонах комфорта, мы создали условия для одной из самых опасных политических и геополитических ситуаций со времен Первой мировой войны.

Страх привел нас к интеллектуальной лени.

Спросите любого психолога, и он скажет, что когда человек болен долгое время, очень трудно начать процесс выздоровления. Почему? Потому что все его жалеют и заботятся о нем.

Именно поэтому мы находимся там, где находимся: мы относились к политикам как к больным детям, которые, как мы думали, имели право продолжать притворяться больными. И мы продолжаем притворяться, что в конце концов болезнь пройдет. Но она не пройдет. И что еще хуже, эта болезнь заразна. Демократическим лидерам нравится безнаказанность диктаторов, и они решили скопировать их в рамках демократии. Демократические лидеры увидели, что диктаторы делают, что хотят, и остаются у власти более 20, 30 или 40 лет… Они становятся самыми богатыми людьми в мире… Вот несколько цитат некоторых диктаторов и их сотоварищей, тех, у кого учатся демократические лидеры.

Меня тошнит от этих цитат, но не могу же я страдать в одиночестве, поэтому потерпите:

"Немецкий порядок формировался веками, при Гитлере это формирование достигло наивысшей точки. Это то, что соответствует нашему пониманию президентской республики и роли в ней президента… Германия поднялась благодаря сильной власти, благодаря тому, что вся нация сумела консолидироваться и объединиться вокруг сильного лидера… Глава государства – президент, его авторитет, его ведущая роль выходят на этом этапе на первое место… Этому учит нас немецкая история".

Уверена, вам понравилось. Больно, да? Кто автор? Александр Лукашенко, более известный миру как "последний диктатор Европы", в интервью немецкой газете Handelsblatt.

А вот еще: "Сейчас убить одного вражеского солдата стоит на порядки выше, дороже, чем убить одного солдата во Второй мирой войне, в Первой и тем более в Средние века. Но если вам удается убедить, тогда его не нужно убивать", – заявил Дмитрий Киселев, де-факто главный кремлевский пропагандист. Он сказал это в декабрьском интервью одному российскому государственному телеканалу. Кажется, что в данный момент у Кремля нет проблем с деньгами, судя по тому, сколько людей были убиты в Украине после российского вторжения и сколько российских оппозиционных лидеров были убиты или высланы из страны.

Путин не стесняется восхвалять Йозефа Геббельса, министра пропаганды в нацистской Германии. Он назвал Геббельса "талантливым человеком", который говорил, что "чем невероятнее ложь, тем быстрее в нее поверят". Он заявил это, зная, что 24 миллиона жителей Советского Союза погибли во Второй мировой войне.

Переместимся в вашу часть мира, ребята.

По сообщениям медиа, белые националисты США приветствовали победу избранного президента Дональда Трампа нацистским салютом и криками "sieg heil победа".

Ричард Спенсер, президент организации "Институт национальной политики", заявил собравшимся, что Америка принадлежит белым, которых он назвал "детьми солнца", расой завоевателей и создателей, которые до сегодняшнего дня находились в маргинальном положении. По его словам, победа Трампа пробудила их "национальное самосознание".

И наконец.

"Кибератаки из России стали частью повседневной жизни, и Германия должна научиться справляться с ними", – заявила канцлер Германии Ангела Меркель 29 ноября 2016 года после мощнейшей кибератаки, которую пережила лидирующая страна Евросоюза.

Вот что я думаю: если глава самой стабильной демократии Европы готова учиться жить с теми, кто хочет уничтожить все демократические ценности и ввергнуть мир в геополитический хаос, тогда мы как художники не можем игнорировать реальность. У них есть программа действий, у нас – нет. Задача искусства – образовывать и просвещать общество, поэтому пришло время выполнять свою работу и не слушать тех, кто говорит, что это не наше дело. Идите к чертовой матери!

Политики находятся на мировой сцене благодаря медиа, но мы как художники тоже находимся на своей мировой сцене, на сцене в буквальном смысле, где мы встречаемся с реальными людьми по всему миру. У нас есть обязательства перед ними говорить о реальности, в которой мы живем, говорить всем вместе, что диктаторов не будут терпеть.

Мы должны научиться действовать на опережение и не позволять таким ситуациям повторяться.

Мы должны обратиться к мудрости китайской медицины, которая учит рассматривать здоровье (или мир) как единое целое и лечить корень проблемы, а когда порядок будет восстановлен, организм опять расцветет.

Как мы пропустили момент таких больших сдвигов в западной демократии? Когда это произошло? Почему это произошло? Есть много длинных ответов, но сейчас давайте по-быстрому.

Это не случилась за одну ночь. Это происходило медленно, потому что мы позволили себе бояться. Я устала слушать людей, которые говорили мне, что в демократических странах, таких как Великобритания, Австралия и США, люди вольны обсуждать все и вся. Это не так. Может быть, такое возможно за обеденным столом (но и в этом я тоже сомневаюсь), но точно невозможно на сцене.

В Советском Союзе это называлось "кухонной революцией". Это когда вы собираетесь дома и шепотом все обсуждаете, но не можете публично сказать то, что думаете. Мы всегда говорили своим друзьям в западных демократических странах, чтобы они смотрели на нашу реальность и помнили, что то же самое может произойти у них. С годами интеллектуальные и исторические сдвиги, поначалу незаметные, начинают менять повседневную реальность, и в результате мы оказываемся там, где мы теперь.

Мы, театральные деятели, являемся частью бурно развивающейся мировой индустрии исполнительского искусства. Давайте поясним, что это настоящая индустрия, которая приносит деньги в экономику главных демократических стран. Такая власть и такое положение налагают на нас очевидные обязательства перед зрителями.

Почему мы снова и снова обращаемся к классикам – Шекспиру, Чехову, Ибсену и другим драматургам? Почему мы находим оправдание перед самими собой, перед своими коллективами и, что еще хуже, перед зрителями, говоря, что мы можем чему-то научиться через призму этих пьес? Какой свет они могут пролить на сегодняшнюю реальность? Это неправда. Мы поступаем так потому, что это безопасный выбор. Но предлагать безопасный выбор – не наша работа. Наша работа – говорить со зрителями и давать им возможность говорить с нами. Надо вспомнить греков, основоположников театра. Они оставили нам это наследие, но каким-то образом оно оказалось забытым. Почему мы боимся показать на сцене реальные истории реальных людей? Потому что это происходит прямо перед нашим носом. Потому что реальная жизнь не позволяет нам игнорировать политику. Потому что политика и есть реальная жизнь. Все зависит от политики: где мы спим, что мы едим, что мы изучаем, что мы читаем, что мы ставим на сцене.

Знаю, мое мнение многим не понравится, но я готова к этому. Политкорректность используется как инструмент контроля, который ведет к самоцензуре.

Пришло время перестать создавать правила и машинально им следовать. Некоторые правила создаем мы сами, некоторые создает система.

Если ты не гей, ты не можешь говорить о правах геев.

Если ты не инвалид, ты не можешь говорить о правах инвалидов.

Если ты не умер при Холокосте, ты не можешь говорить о нем.

Представьте себе, что вы гей в Беларуси, России или Уганде, и когда вы открыто заявите об этом, вас изобьют, посадят в тюрьму или убьют.

Недавно я говорила с группой инвалидов из Беларуси и сказала, что мы не можем помочь им с кампанией лично, потому что они сами должны выйти на улицы. Они ответили: "Знаете что, вы там окончательно выпали из реальности в своей либеральной демократии. Как мы, инвалиды в Беларуси, можем действовать самостоятельно, когда для нас нет ничего – ни подъемников, ни тротуаров, ни телефонной системы для доступа к экстренным службам?" В тот момент мне стало стыдно. Мой следующий вопрос был: "Что мы можем сделать?" Они ответили очень просто: "Мы можем действовать только вместе".

Сейчас самое время вспомнить покойного Джона Берджера: "противоположность любви не ненавидеть, а разъединять".

Между всеми слоями общества существуют огромные пропасти, которые мы должны преодолевать. В лондонском метро можно увидеть предупреждение "Mind the Gap", то есть будьте внимательны, не попадите в щель между платформой и вагоном. Великолепная фраза. Если мы задумаемся над ней, мы быстро увидим какие огромные щели и пропасти разделяют всех нас. А мы своим бездействием позволили этим пропастям стать еще шире. Кроме того, преодоление пропасти требует много труда, поверьте мне. На моей родине мы уже 23 года живем, разделенные пропастью. Она прошла через многие семьи. Как художники мы видим огромную эстетическую пропасть между людьми и режимом…

Лично для меня и моих детей очень страшно просыпаться в нашем втором доме в Лондоне и понимать, что тут тоже существует разделение общества. То же самое разделение и поддерживаемые страхом мысли и действия привели ко всем войнам в Европе в 20-м веке. Куда это приведет нас в этот раз?

Я бы хотела, чтобы все мы нашли силы быть свободными.

Быть свободным – болезненный процесс. Особенно когда твои единственные инструменты – собственное тело и творчество.

Что мы могли бы получить, выйдя из зоны комфорта создания "безопасного искусства"?

– Мы наконец могли бы узнать реальные истории реальных людей вместо историй о мертвых королях.

– Через новые истории из современного мира мы могли бы открыть что-то новое и важное о самих себе для самих себя.

– Мы могли бы усилить роль искусства в общественных дискуссиях, делая их более актуальными и более привязанными к реальности, далекими от иллюзорного восприятия мира.

– Прекратилась бы деградация искусства.

– Мы могли бы с гордостью сказать, что мы влияем на общество, а не просто развлекаем зрителей.

Что мы можем потерять? Очевидно, что мы можем потерять финансирование.

Что еще? Мы можем потерять образование, жилье, нас могут избить и бросить в тюрьму. Что еще более страшно, это может причинить боль вашим близким, но могу открыть вам невероятную правду: они скажут, что поддерживают вас и могут справиться. Главное – продолжать образовывать людей, потому что когда у людей есть знания, у них есть мощнейшее оружие против систем.

Итак, стоит ли это делать? Зачем?

Был достигнут порядок. Ценой омертвения духа, отупения сердца и опустошения жизни. Была достигнута внешняя консолидация. Ценой духовного нравственного кризиса общества.

Самое скверное в этом кризисе то, что он углубляется: достаточно лишь немного подняться над ограниченной перспективой повседневности, чтобы с ужасом осознать, как быстро все мы покидаем позиции, с которых еще вчера отказывались уйти. Что еще вчера считалось в обществе неприличным, то сегодня сплошь и рядом оправдывается; видимо, завтра это будет восприниматься уже как нечто естественное, а послезавтра, может быть, даже как образец порядочности. То, о чем мы еще вчера твердили, что никогда с этим не смиримся, или что просто считали невозможным, сегодня без всякого удивления принимается как факт. И наоборот, что для нас еще недавно само собой разумелось, мы сегодня рассматриваем как исключение из правил, а скоро — кто знает — будем считать недоступным идеалом.

Метаморфозы критериев "естественного" и "нормального", и сдвиги в нравственном чувстве, происшедшие в обществе за последние годы, глубже, чем могло бы показаться на первый взгляд. Рука об руку с возрастающим отупением, с неизбежностью притупляется также способность это отупение осознавать.

Самые большие опасения, таким образом, внушает перспектива нынешнего положения вещей.

Общество внутренне развивается и богатеет прежде всего потому, что все глубже, шире и более дифференцированно себя осознает.

Главным инструментом этого самоосознания общества является его культура. Культура – как конкретная область человеческой деятельности – влияет, хотя зачастую опосредованным образом, на общее состояние духа и в то же время сама постоянно испытывает влияние со стороны последнего.

Уверена, вам понравилась часть начиная со слов "Был достигнут порядок". Какая мысль! Как блестяще сказано! Жаль, автор этих строк не я. На самом деле это написал наш близкий друг и попечитель театра президент Вацлав Гавел в 1975 году.

У нас нет времени быть аполитичными. Мы не можем себе позволить такую роскошь.

Бросать вызов политикам – часть нашего характера, как и любого другого современного художника.

Мы понимаем сегодня, что быть только театральными деятелями недостаточно. Мы всегда должны быть просто людьми.

В конце февраля прошлого года власти Франции приняли решение демонтировать лагерь беженцев в Кале. Вместе с Джо, который руководил театром Good Chance Calais Theatre мы прогулялись по лагерю, где все находились в ожидании. Кто-то позвал нас: "Заходите к нам, у нас лучший свежий хлеб". Мы ели лучший хлеб в жизни за несколько минут до того, как французские власти решили снести лагерь. Эти минуты тепла и надежды, угощение горячим, только что испеченным хлебом останутся в моей памяти на всю жизнь.

Надежду можно превратить в мечту, а мечты могут сбыться, когда мы перейдем от слов к действиям.

Главный вызов перед нами как художниками и людьми заключается в том, как превратить боль в надежду. Как убедиться, что мы не забываем достоинство человека.

Рассказывая наши реальные истории всему миру, мы можем помочь людям вновь обрести надежду для самих себя, и может быть у всех нас, в том числе и у меня, будет шанс, что у нас снова появятся мечты.

После того как мы бежали из Беларуси, мой отец потерял голос. Он мог говорить только шепотом. Для нас этого было достаточно, чтобы продолжать двигаться. Хотя отец снова теряет голос, я знаю, что пока он может говорить хотя бы шепотом, у моих дочерей есть возможность понять, что значит свобода.

Неважно, шепотом или криками, но мы – вместе – должны разбудить спящее сознание, которое поглощает мир.

Наталья Коляда

Текст речи был опубликован на сайте Министерство Контркультуры