Секретный кабинет

В 1860 году начались систематические раскопки Помпей. Археологи и шире викторианская культура, открыли для себя нечто большее, чем развалины античного города – порнографию. Изображения сексуальных забав древних римлян шокировали респектабельных джентльменов.

По крайней мере, они настойчиво симулировали удивление. Именно тогда в лексикон входит порнография для обозначения обсценных изображений, именно тогда для них отводят специальное пространство, так называемый "Секретный кабинет" в музее Неаполя.

Полюбоваться античным искусством пускали исключительно респектабельных ученых мужей, и то за деньги. Созерцательного удовольствия были лишены женщины, дети и представители рабочего класса. "Секретный кабинет" стал, одной из наиболее ярких ипостасей цензуры.

Изменились социальные и культурные каноны, и живем мы уже не во времена королевы Виктории. Тем не менее, украинские женщины, дети и представители рабочего класса могут быть спокойны. И ныне легионы благородных джентльменов ведут неравный бой с превосходящими силами аморальности и нигилизма.

Эти доблестные "рыцари духовности" взвалили на свои хрупкие плечи миссию нравственного джихада. Имя им – Национальная экспертная комиссия Украины по вопросам защиты общественной морали. Секретный кабинет при кабинете министров.

Парадокс в том, что сама деятельность комиссии давно уже стала непристойной. Ведь есть что-то не просто вульгарное, но одновременно гротескное и готическое в самой идее государственного администрирования морали. Речь не идет о полном отрицании последней. Эта наивная установка не столько противоестественна, сколько антикультурна.

Естественна она постольку, поскольку "нормальная" человеческая психика, согласно Фрейду, напрямую связанна с механизмами цензурирования. Культурна она в той степени, в которой мы понимаем культуру как специфическую логику социального подавления и отказа людей от удовлетворения всех своих естественных страстей.

Однако, превращение морали в объект профанного интереса, постоянно действующего государственного экспертного и контролирующего (читай цензурирующего) органа имеет гораздо больше общего с некой формой социального извращения.

Одного лишь факта достаточно, дабы само существование Национальной экспертной комиссии Украины по вопросам защиты общественной морали выглядело досадным недоразумением. Мне лично до сих пор не понятно почему "работа" подобной сомнительной инициативы должна финансироваться из государственного бюджета Украины. Надеюсь, не мне одному очевидно, что оправдывать очередную схему отмывания и перераспределения денег налогоплательщиков, борьбой за высокие нравственные идеалы не просто асоциально, а как минимум аморально. Эта бюджетная язва, однозначно подлежит принудительному лечению.

Неадекватность поставленной перед комиссией задачи, а именно цензурирования культурных высказываний и произведений искусства с позиций морали выражается в нескольких аспектах. Первый – это квалификация так называемых экспертов, некоторых из которых давно пора спрятать в Секретный кабинет. Но даже если включить политкорректность на максимум, очевидно, что проблема не в конкретных персонажах.

Я могу сколько угодно фантазировать о комиссии, составленной на 100% из компетентных, заслуживающих доверия людей; я могу забыть о скандалах с Infostore и Володарским, но логика структуры и впредь останется абсурдной. Поскольку понятия, с которыми ей предстоит столкнуться, должно интерпретировать с философской, культурологической и искусствоведческой точек зрения, выходящих за границы формальной логики юриспруденции.

Все вышеперечисленные сложности, непосредственно отразились в эпически неоднозначных функциях комиссии.

Обширная цитата: "Деятельность Национальной экспертной комиссии направлена ​​на подъем культуры и духовности украинского народа, всех национальностей, проживающих в Украине, утверждение здорового образа жизни и надлежащего состояния нравственности в обществе, воспитания будущих поколений украинцев на основе традиционных духовных и культурных ценностей, представлений о добре, чести, достоинстве, общественном долге, совести, справедливости, на основе народных традиций, украинских обычаев, этических норм и правил поведения, сложившейся в обществе".

Этот паноптикум блестящих неопределенностей, таких как духовность, надлежащее состояние нравственности, - являются в первую очередь отличными идеологическими инструментами, разрыхляющими почву для шизофренических спекуляций и конъюнктурных политических решений. Практически всегда, утверждение здорового образа жизни и надлежащего состояния нравственности "сводятся в лучшем случае к вариантам древнего морализаторского и религиозного проповедничества, в худшем — к угрожающей смеси консерватизма и влечения к смерти" (Бадью).

Более того, как зафиксировано в самом названии комиссии, она призвана защищать. Защита же всегда предполагает существование внешней агрессии, постоянной угрозы исходящей от коварного врага. Последний, становится конституирующим элементом комиссии. Он попросту придает смысл и легитимность ее существованию. В ситуации отсутствия врага его попросту необходимо создать. И тут включается манихейская оптика нашей комиссии, живущей в мелодраматическом мире абсолютного добра и, не менее абсолютного зла.

В результате, комиссия выполняют задачу, прямо противоположенную цели, хотя бы минимально оправдывающей существование подобных институций. Если этика для Аристотеля, это, прежде всего мудрость в поступках, то этическая дилемма – это в первую очередь проблема выбора. И выбирать (утверждать или отрицать) должен сам субъект, тут и сейчас, проявляя тем самым вышеупомянутую мудрость.

Главное преступление комиссии (и ей подобных инициатив) – это инфантилизация критического мышления, подмена выбора суммой репрессивных докс.

Если комиссия действительно озабочена защитой общественной морали, пусть убережет нас от себя самой. Пусть хотя бы единожды проявит мудрость в поступках и самораспуститься. А мы постараемся ее вдохновить.

Станислав Мензелевский, Для конкурса "Стоп цензуре! Граждане за свободные страны"