Представьте, Кобу судили

Я села в такси. Водитель тут же спросил: "Севастопольская, 2?". Я кивнула. Тогда водитель уточнил: "На 16:30?". Я аж дернулась, откуда он знает? Водитель, листая страницы Facebook на смартфоне, продолжил: "Кобу судят… так и до Майдана третьего недалеко".

Я рассмеялась, а таксист с меня денег не взял. Со своих не берет. Таксист оказывается, как племянника его 30 ноября избили, так с тех пор и поддерживает Майдан, а потом с Нацгвардией под Мариуполем воевал. Нынче на ротации. Афганец. Говорит, что таксистов шесть его знакомых сейчас воюют. Вот только за державу ему обидно, раз Кобу судят.

Кобу в последний раз я видела неделю назад. Мы на Бориспольской трассе с "Автомайданом" провожали в Пески бойцов. Приехало машин десять "Автомайдана". Все с флагами, девушки улыбаются, дети руки бойцам пожимают, солдатики растроганные. Решили сопровождать их почетной колонной аж до Борисполя. Тут-то Коба и смутился: "Не можу, друзі. Ви ж знаєте, я під домашнім арештом. Не можу, друзі, мені о десятій вечора вдома треба бути!".

Обидно, что в обществе это не особо-то и заметили. Подумаешь, Кобу под домашний арест взяли! Я в тот день как раз в Дебальцево была. В Дебальцево перемирие было, и один из офицеров новости на смартфоне читал. Оборачивается вдруг к нам и кричит: "Прикиньте, Кобу арестовали! Кобу арестовали! Знаете кто судья?". Начали угадывать. Кто-то предположил, что Киреев, и был совсем недалек от истины: "Вовк – судья!". Слышали бы вы хохот, который стоял в комнате. Это был очень недобрый хохот, зловещий хохот, болезненный хохот.

Автомайданов оказывается сейчас по стране штук двадцать. Четыре всеукраинских и шестнадцать региональных. Раньше у всех был один враг – Янукович. Сейчас цели разделились. Поэтому собственно ВГО громадський рух "Автомайдан" выкристаллизовался во вполне независимую организацию под командованием самого Кобы. По его словам, для них главное сейчас люстрация. Человек двадцать основной костяк, около пятидесяти человек поднимаются на разные акции, а в случае необходимости к мобилизации будут готовы, наверное, человек пятьсот.

"Автомайдан" также помогает армии. Коба смеется:

Ми три тонни фарби знайшли! Радіопрозора, радари не бачитимуть. Цією фарбою ми вже три літаки пофарбували – СУ-27! І ще два дофарбуємо.

Ми допомагаємо п’яти авіаційним частинам. У них трохи з логістикою проблеми: щось є в одній частині, щось є в другій, щось є в третій, але передати один одному не можуть – бюрократизм! Тоді ми їм допомагаємо, ми дуже мобільні. "Автомайдан" завжди може підскочити разом з прапорщиком куди треба і все розрулити.

Ми тридцяти різним військовим інженерам смартфони купили! Це для них було свято. У тридцяти різних куточках країни вони раптом отримали можливість спілкуватися між собою, надсилати зображення, аудіозаписи. Сфоткав: "Дивись у тебе така фігня є? У нас нема. Нам треба". Це дуже просте і ефективне вирішення проблеми.

Авіаційним частинам ми бронежилети привезли та теплові зори. Режимний об’єкт, стоять винищувачі, а захист ніякий. І радіостанціями їм допомагали. Але все це власним коштом, ми грошей не збираємо. У мене, наприклад, є свій магазин, я і кажу моїм постачальникам: "Давайте знайдемо хлопцям рації, ліхтарики, паяльні станції або той самий звичайний цифровий фотоапарат?". І ми знаходимо.

Под домашний арест Кобу взяли и нос ему сломали за гаишника, который в мусорный бак свалился. Коба рассказывал мне об этом в машине, смеялся и показывал свои рентгеновские снимки: "Смотри – вот тут мне нос сломали". Смеялся и подмигивал правым глазом, под которым отчетливо светился фингал. Говорит, напугать хотели, команду дали чуть-чуть помять и арест – это так, чтоб напугать.

Спрашиваю: "Так тебя получается Аваков бил?". Коба опешил, немного подумал и ответил: "Ну он министр, его милиционеры меня и били. Получается, что да. Получается, что он". Спрашиваю: "Ну, а гаишнику твоему что? Не возбуждено ни одно дело?". Ответ очень короткий и ясный: "Нет".

В суде мы попросили судью дать Кобе свободу. Прокурор вяло так попытался доказывать, что это еще слабое наказание, вдруг Коба сбежит… но позже над ним начали все глумиться, некоторые даже просили сфоткать их на фоне "этого негодяя". В общем, прокурор расстроился и больше не высовывался. Адвокат вообще возмутился. Мол, на видео видно, что Коба принес мусорный бак! Но у нас нет уголовной ответственности за перемещение мусорных баков!

Коба же долго рассказывал о том, что он никогда ни от кого не убегал, о том, что живет с мамой, о том, что у него есть интернет-магазин, о том, что у него чуть ли не каждый день акции, и о том, что он помогает армии. Рассказывал также милой судье о Революції гідності и великих достижениях славного нашого Майдана. Мы же в это время шушукались, не подлежит ли часом сама эта судья люстрации…

Судья долго слушала, слушала, слушала. И согласилась – только на поруки. Благо, за Кобу заступились депутаты Соболев и Деревянко.

Итак, Коба свободен, хотя основной суд по "мусорному делу" еще впереди. Каким Коба казался довольным! Как оказывается дорога человеку свобода, пусть даже это свобода в ночное время с десяти вечера до пяти утра. "Так что у кого сегодня ночуем?!",- смеялся он и пожимал руки друзьям.

Сразу несколько человек вызвались предоставить свое помещение для ночных заседаний, а Коба стал всех успокаивать, что нельзя одновременно у всех ночевать, по очереди, нужно составить список. Кто-то иронизировал: "Кобу підарешт!".

Дмитрий Павличенко же все время говорил "присудейским" девочкам, что они очень милы и ничуть не изменились с момента его последнего ареста, все также хороши. Вот только грустно вздыхал о том, что немного сложно просидеть три года с пожизненным заключением. А сейчас он до сих пор не может себе вернуть "незаконно конфискованное имущество".

Особенно, если учесть, что его судьи и следователи до сих пор прекрасно себя чувствуют. При этом он гордо пожимал руку Кобе – "как политзаключенный политзаключенному".

Деревянко смеялся и все спрашивал: "Позвольте-позвольте. Меня забыли предупредить, что все-таки будет, если Коба сбежит?". Мы открыли Кодекс, оказалось какой-то там штраф – около пяти минимальных зарплат. Все вздохнули с облегчением: "Ну, это тысяч пять-шесть гривен. Мы можем себе это позволить!". И шумной гурьбой вывалились из здания апелляционного суда.

Как известно, каждая собака в Киеве боится третьего майдана. Никто не знает, насколько разрушительными могут быть его последствия. Один из автомайдановцев смеялся: "Не наша власть, а именно мы делаем все возможное, чтобы не допустить третий Майдан. Ведь именно мы настаиваем на люстрации. Мирным, а не революционным путем можно решить все эти вопросы".

То, что сегодня происходит, иногда расстраивает, иногда пугает, иногда доводит до отчаяния.

А тем временем, мы ждем перемен. И власть должна понимать, что мы сегодня немного злые, немного заведенные и немного "радикализированные".

Власть должна понять раз и навсегда – мы внимательно за ней следим. В конце концов, власть должна прислушиваться к анекдотам!

Ведь все чаще бойцы на передовой мрачно шутят: "Плохим ментам – плохие гробы, хорошим ментам – хорошие гробы".