Система не работает

Представьте, что вы проходите мимо горящего дома и слышите внутри крики. Ваши действия? Мне кажется, что нормальный человек должен попытаться помочь тому, кто внутри.

И неважно, что спасенный будет делать потом – это останется уже на его совести. Он может дать вам по голове и вытащить бумажник, а может стать вашим лучшим другом на всю жизнь, он может умереть в больнице от ожогов. Это – его судьба.

А на нашей совести – войти в горящий дом или не войти.

Условно говоря, у переселенцев горит дом. Подожгли они его сами, или же это замыкание электрики, или кто-то, проходя, кинул окурок – мы не знаем, и точно знать не будем. Мы видим пожар и человека в горящем здании.

Я не могу по-другому, кроме как войти и помочь. Но мы, волонтеры, не можем сделать того, что должно государство.

Волонтеры могут помочь определенному количеству людей и по определенным пунктам, могут оказать первую помощь – одеть, накормить, показать, где трудоустроиться.

Но они однозначно не могут кормить долго, расселять, потому что у нас нет такого ресурса. Не могут гарантировать соцвыплаты, и вообще, какую бы то ни было защиту для людей, которые выезжают.

Да и вывозом на государственном уровне никто не занят.

У меня, например, сейчас безостановочный поток звонков: "Помогите выехать". Недавно введенную систему пропусков преодолеть достаточно просто – ни для кого не секрет, что выехать можно за 500 гривен. В результате, мы не даем выехать бабушкам, многодетным семьям, людям из сел – но совершенно спокойно даем выехать тем, кого меньше всего хотим здесь видеть.

Система не работает – ее нужно либо отменять, либо менять. Мы сегодня запираем на оккупированных территориях самых незащищенных людей.

Ведь это именно государство в первую очередь должно об этом позаботиться. Оно должно быть заинтересовано в сохранении жизней своих жителей – поэтому эвакуацию, кроме государства, никто не потянет. И их нужно не просто вывезти из зоны АТО и сказать – ребята, дальше сами. Их нужно расселить, дать работу, дать места детям в детских садиках, школах, помочь с трудоустройством, нужно помочь с медицинской помощью.

Иногда звонят и говорят: я приехала месяц назад, у меня ни роботы, ни выплат, мне рожать через неделю, с меня в роддоме требуют денег, это как? Я могу посоветовать: я рожала по "Скорой", но самый необходимый набор медикаментов, который там нужен, тоже никто не обеспечил.

Огромная проблема с людьми, у которых серьезные системные заболевания. Такими нужно заниматься отдельно. Это – онкобольные, которые выезжают посерди курса химиотерапии, диабетики. И всем им нужно здесь перерегистрироваться. Все это – время, которого у этих людей часто просто нет.

Я однажды видела женщину, которая боялась, что мы не успеем купить ей инсулин, и потому начала его экономить. Хорошо, что успели довезти её до больницы, потому что инсулиновая кома была уже близко. Я не видела раньше человека в таком невменяемом состоянии. Думаю, что она не одна такая, просто я не обо всех знаю.

Поток беженцев будет больше в ближайшие дни. Он увеличился уже сейчас, но ненамного, потому что нет возможности выехать из-за пропусков. Они ищут эту возможность, но они поедут.

Ведь у государства есть пустующие помещения – ведомственные, детские садики, школы, недозаполненные на окраинах, которые можно уплотнить и перегруппировать.

Но у государства нет такой доброй воли.

Поэтому мы постоянно сталкиваемся с ситуациями, как сегодня: женщина живет в бывшем офисном помещении с девятилетним ребенком абсолютно без всяких коммуникаций – и просит тазик, чтобы помыться. И больше ничего не просит.

Они смогли выехать, но их не смогли никуда поселить. Их поселили в офисном помещении, которое не функционирует как офис, соседний офис разрешил им у себя греть воду, а они попросили у нас тазик, чтобы ребенка помыть.

Еще одна большая проблема – люди не знают, куда им обращаться. Куда идти оформлять пособия, за работой, и вообще, что им делать, когда они сюда приезжают. "Я на вокзале и с поезда, мне куда дальше?.." Нет там сейчас никакого пункта регистрации. Он был. Сейчас нету.

Неужели государству это так сложно сделать – развесить необходимую информацию в поездах соответствующих направлений, в автобусах, которые оттуда идут? Выезжающие должны знать, по каким телефонам звонить, по каким адресам обращаться.

У меня есть одна женщина, которая находится на оккупированной территории вместе со своей лежачей мамой – как ей без маминой подписи оформить выплаты, пособия? Как ей вообще выехать?

В ее крохотном городке почти никого не осталось. Есть призрачная надежда, что она, надежда, когда-то будет. Это чудовищно тяжелая ситуация. И каждый телефонный разговор тоже очень тягостный... А она говорит: "я не могу", или "сегодня опять так бомбили, сильнее, чем прошлой ночью..." И каждый раз она спрашивает, помню ли я ее имя, и где она живет.

Она очень боится попасть в списки пропавших без вести и хочет, чтобы кто-то знал, что она – была.