Изысканный ответ

Открывшаяся на днях в Национальном художественном музее Украины выставка Александра Гнилицкого "Гнилицкий. Cadavre exquis" не только дает зрителю возможность познакомиться с ранее неизвестными работами художника, но и фактически предлагает нам доселе нераспространенный в наших краях тип выставки, идеально подходящий для презентации украинского искусства последних двух с половиной десятилетий.

Изначальная идея, исходившая от музея, заключалась в организации ретроспективы художника, приуроченной к его 50-летнему юбилею. В процессе подготовки выставки совместными усилиями вдовы художника Леси Заяц и Оксаны Баршиновой, куратора со стороны музея, она превратилась в очень личный и проникновенный проект-трибьют.

Идеей Леси было создать своеобразный виртуальный портрет Гнилицкого, который бы включал его автопортреты разных лет, фотографии, видео, воспоминания друзей, оммажи коллег и пока еще в избытке сохранившуюся обширную меморабилию. Такой подход к творчеству какого-нибудь другого художника мог бы стать скучным и провальным - но не в случае Гнилицкого, универсального гения, оставившего след практически во всех доступных медиа и сделавшего это в своей уникальной манере.

Даже в таком образно ограниченном и прямолинейном жанре, как автопортрет, Гнилицкий сумел обнаружить целый визуальный клондайк, рисуя себя отраженным в различных зеркальных поверхностях, встречавшихся ему в обыденной жизни.

Эти автопортреты-отражения, которых Гнилицкий написал множество именно в последние годы жизни, словно пытаясь запечатлеть призрачное подтверждение своего существования, удержать свою ускользающую жизнь, и составляют основной костяк выставки.

Их дополняют другие автопортреты разных лет (на выставке представлен даже ранний автопортрет 1979 года, написанный еще во время учебы в художественном училище), портреты Гнилицкого, созданные его друзьями и коллегами, проекты, в которых он принимал участие как модель или актер, видео-документация акций, фотографии, рисунки, воспоминания, письма, цитаты из интервью и пресс-релизов.

Словом, довольно пестрая мозаика, складывающаяся как из больших монументальных частей, так и из очень маленьких, порой очень личных осколков утраченного со смертью цельного образа.  

В принципе, соглашаясь с кураторским видением Леси Заяц, музей шел на определенный и довольно немалый риск. Гораздо проще и безопаснее было поступить так, как обычно у нас делаются выставки - взять набор "хитов", ярких полотен большого формата, пусть уже сто раз виденных публикой, зато хорошо узнаваемых, и сделать из них "блокбастер".

Живопись Гнилицкого, Цаголова или Тистола очень удобна для куратора - главным образом потому, что она настолько хороша уже сама по себе, что к ней можно не добавлять ни концепции, ни исследования, ни даже элементарной рутинной экспликации - все равно будет впечатляюще и красиво.

Возможно, именно эта объективная и не нуждающаяся в искусствоведческих костылях "прекрасность" украинской живописи и сыграла с ней злую шутку, на многие годы лишив вменяемого критического и исторического осмысления, и, как следствие этого - шансов на цивилизованную и своевременную музеефикацию нашего художественного наследия.

В этом смысле "Cadavre exquis" может стать своеобразной моделью, бета-версией музейной презентации того, что мы еще так недавно называли "актуальным искусством" и "новой волной", и что теперь стремительно становится на наших глазах историческим феноменом, требующим осмысления, сохранения и интерпретации.

Так случилось, что 50-летний юбилей Гнилицкого практически совпал по времени с другим юбилеем - 20-летием независимости Украины, а выставка в Нацмузее открылась всего двумя неделями позже юбилейного проекта "НезалежнIndependent" в Мыстецьком Арсенале. Это очень удачное совпадение, которое позволяет дискуссии о том, как следует представлять и музеефицировать современное украинское искусство, живо завязавшейся в связи с выставкой в Арсенале, не только не заглохнуть, но и приобрести какие-то конструктивные нотки.

Главными оправданиями кураторов "Незалежних" в ответ на обвинения в поверхностном, недостаточно историческом и чересчур "попсовом" подходе к подведению 20-летних итогов украинского искусства были "недостаток финансирования" и "недостаток времени на реализацию проекта".

В случае с выставкой Гнилицкого, две эти извечные беды экспонирования украинского современного искусства присутствовали в равной, если не большей мере. Тем не менее, результат оказался совершенно иным. В частности - выставке Гнилицкого удалось рассказать зрителю историю - историю жизни, историю творчества, дружбы, любви, историю смерти, наконец.

В сравнении с ней экспозиция в Арсенале скорее напоминает эффектное, но лишенное внутренней логики слайд-шоу с элементами политики, эротики и эстетики, призванное развлечь гламурную публику, не задевая ни чувства, ни умы оной.

Безусловно, неправильно проводить прямые параллели между этими двумя проектами - помимо вышеозначенных "недостатка финансирования" и "недостатка времени", их объединяет разве что государственный статус институций, в которых они состоялись.

В остальном все отличается: в одном случае масштабная групповая выставка, в другом - ретроспектива одного художника. В одном случае официозное юбилейное мероприятие, в другом - очень личный проект членов семьи, друзей и соратников по цеху, воздающих дань памяти незаслуженно рано покинувшему этот мир художнику. В одном случае - суетливая необходимость объять необъятное, в том числе новое, сырое, часто сомнительное, в другом - медитативное погружение в наследие общепризнанного классика.

[L]Так что сравнение этих двух проектов может показаться слишком конфликтным и несоответствующим тому светлому, ностальгическому духу, который несет выставка "Cadavre exquis". Тем не менее, этот конфликт может стать очень важным позитивным толчком к пониманию того, как надо говорить об истории украинского искусства и как можно сохранить хоть сколько-нибудь аутентичный образ той эпохи.

Потому что, каким бы фантастическим сейчас это ни казалось, мода на современное искусство в кругах жен политиков и бизнесменов когда-нибудь пройдет, необходимость в "блокбастерах" отпадет и появится спрос на умные и ясные проекты. Появится и необходимость ответить на вопрос о том, что происходило в украинском искусстве во второй половине 90-х - первой половине 2000-х, когда массированный выход на художественную сцену нового поколения художников еще не состоялся, а работы классиков "новой волны" бесследно исчезали в частных коллекциях, в том числе зарубежных.

Этот период, представляющийся сейчас какими-то "Темными веками" украинского искусства, не описанный искусствоведами и не знакомый публике, больше всего нуждается в бережном и тонком кураторском подходе, поскольку "хитов" того времени нам уже, скорее всего, не вернуть.

Наконец, появится на повестке дня вопрос, как сохранять и презентовать возникающее на наших глазах новое, молодое искусство, дабы оно тоже не исчезло в частных коллекциях и не затерялось в блокбастерной шумихе. Готовиться отвечать на эти вопросы нам следует начинать прямо сейчас, и выставка "Гнилицкий. Cadavre exquis" кажется на удивление удачным вариантом ответа.

korydor.in.ua