"Я, Дэниэл Блейк": о величии и уязвимости социальной критики Кена Лоуча

10 ноября на открытии фестиваля нового британского кино в Киеве презентовали фильм "Я, Дэниэл Блейк" одного из самых острых социальных критиков современности Кена Лоуча.

Фильм британского режиссера, некогда, осмелюсь утверждать, более популярного среди представителей левых взглядов, чем среди киноманов, в нынешнем году получил "Золотую пальмовую ветвь" Каннского фестиваля.

Выбор жюри фестивалей такого уровня всегда предопределен трендами, и на этот раз тоже можно проследить любопытную тенденцию.

Мода на бескомпромиссную социальную критику появилась не сегодня – в 2006 году каннский Золотой лев уже доставался другому фильму Лоуча с поэтическим названием "Ветер, что колышет вереск" – но в последнее время приобрела новые  масштабы. 

По иронии судьбы, украинская премьера фильма состоялась на следующий день после победы Дональда Трампа на президентских выборах в США. Связь тут, скорее, символическая, потому что никаких фактологических отсылок к Трампу, американским выборам и США в фильме нет.

Речь, скорее, идет о характерном тревожном ощущении времени – ощущении повсеместного сворачивания свобод и прав человека, атмосфере заката социального государства. Подобные чувства все больше охватывают западный мир в эпоху неолиберализма, и избрание Трампа оказывается лишь очередным грустным символом постепенного упадка. 

События фильма происходят в Великобритании. Ничем не примечательный 59-летний столяр из Ньюкасла Дэниэл Блейк теряет работу из-за перенесенного инфаркта. Поскольку врачи запрещают ему возвращаться на рабочее место, Блейк вынужден заняться оформлением пенсии по недееспособности или хотя бы пособия по безработице.

В течение фильма у него не выходит оформить ни то, ни другое. Проработав всю жизнь руками с деревом, Блейк попадает в ловушку чрезмерно бюрократизированной системы социальной защиты, словно созданной для того, чтобы раз за разом отфутболивать налогоплательщиков, рискнувших обратиться за своими законными выплатами.

Поскольку система эта еще и полностью автоматизирована,  у героя, абсолютно безграмотного в мире компьютеров, не остается шансов на победу, что, в итоге, и приводит к трагическому финалу.  

За свою 50-летнюю карьеру в социальном кино Лоуч поднаторел в изображении изнанки британского общества. Однако критика монструозной системы соцзащиты – это лишь одна из интенций фильма.

Его главным мотивом остается утверждение, а не отрицание – утверждение чувства достоинства простого человека, гражданина и налогоплательщика.

О таких, как Блейк, говорят "умрет, но не сдастся".  Его естественное, по-детски наивное и, в тоже время, бескомпромиссное отношение к бюрократической плесени становится примером, призванным вдохновить на борьбу с системой и зрителей, и других героев фильма – например, подругу Блейка по несчастью, молодую мать-одиночку, или чернокожего соседа, нелегально приторговывающего китайскими кроссовками. 

Фильм не может оставить зрителей равнодушными – не зря посол Великобритании, представляя его, выразила надежду, что ей удастся не заплакать и уберечь тушь. И в то же время после просмотра фильма не оставляет навязчивая аналогия  – нет, не с Кафкой, а с другой лентой – "Виридианой" Луиса Бунюэля (1961).  

Снятая как ответ итальянскому неореализму с его вниманием к простому человеку и социальной несправедливости картина Бунюэля в ироничной, характерной слегка сюрреалистической манере повествует о благочестивой и прекрасной послушнице монастыря Виридиане. Неожиданно для себя оставшись в миру после смерти дяди, она решает облагодетельствовать окрестных нищих и дать им дом, кров и работу.

Люмпены принимают блага, втайне посмеиваясь над Виридианой, а в кульминационный момент, когда хозяйка отлучается в город по делам, устраивают в доме пьяную оргию, стилизированную Бунюэлем под Тайную Вечерю.

Вернувшись из поездки и чуть не подвергнувшись изнасилованию, Виридиана окончательно разуверяется в своих квазихристианских взглядах и примыкает к прагматичному кузену и его любовнице в картежном поединке, символизирующем, надо полагать, капиталистическое процветание и свободную любовь.

Оба фильма изображают социальное дно, однако с совершенно разных, если не сказать противоположных философских позиций. Согласно Лоучу, человек по своей природе добродушен, склонен к самоорганизации и взаимопомощи (как показывается в фильме на примере взаимодействия Блейка с другими обездоленными), а бездушная машина государства подавляет в нем все самое светлое.

В то же время, "Виридиана" не базируется на представлениях об испорченной или "плохой" природе человека, его склонности к греху, пороку и разложению по самой своей сути, как можно было бы предположить.

Напротив, фильм Бунюэля убедительно показывает ограниченность утверждений о предзаданной человеческой природе в принципе – плохой ли, хорошей – и обнажает связь между социальным статусом и моралью, бедностью и пороком, между унижением и нищетой с одной стороны и безнравственностью с другой.

Лишенный этого измерения фильм Лоуча, оставаясь сильным документом современности, рискует быть обвиненным в руссоанском прекраснодушии, которое так легко развенчать эмпирически.

[L]Ведь любая концепция, основанная на идее незыблемой человеческой природы, уязвима не меньше, чем добродетель Виридианы.

Увидеть картину "Я, Дэниэл Блейк" можно в рамках  фестиваля "Новое британское кино– 2016"

Ольга Папаш, УП.Культура