Мечты сбываются во Львове

13-16 июня во Львове состоялся третий Alfa Jazz Fest, джазовый фестиваль на открытом воздухе.

Alfa Jazz Fest - одна из главных красных дат в джазовом календаре страны, событие, которое задолго до своего свершения притягивает мысли всех любителей джазовой музыки Украины, впрочем, уже не только Украины и, пожалуй, не только любителей джаза, но и многих ценителей музыки в полном смысле этого слова.

В самом деле только здесь (и еще на киевском осеннем фестивале Jazz in Kiev) можно одновременно услышать живьем столько выдающихся мастеров своего дела с мировым именем.

Кроме того, Alfa Jazz Fest – это три сцены (как и в прошлом году: основная – в парке им. Богдана Хмельницкого, и две открытых – на площади Рынок и у Дворца Потоцких), это 21 концерт и 21 коллектив (на соответствующих сценах: 6+9+6) за четыре дня. Словом, музыка с утра до вечера, вернее, до глубокой ночи, поскольку с завершением первого концерта джазовая жизнь не заканчивается, а переходит в новое, присущее только джазу, качество – джем-сейшн, живое спонтанное общение музыкантов, которые нередко до этого и вовсе не играли друг с другом.

Площадь Рынок. Тут и далее фото Алексея Карповича

На сей раз джемы происходили сразу в четырех ночных кафе в нескольких минутах друг от друга, оставляя возможность выбора или дрейфа в поисках вспышек музыкальной активности, которая замирала где-то к четырем-пяти утра.

Понятно, что такая хронология и топология фестиваля возможна только при особой благожелательности городского пространства. И мне уже дважды приходилось писать об удивительной "сыгранности" львовского урбанистического ландшафта и фестиваля. В третий раз к этому относишься уже как к чему-то привычному и даже должному, но удивляться не перестаешь. Т.е. удивляться умению Львова поддерживать музыкальное очарование в навигации от сцены к сцене – и человечностью расстояний, и своеобразием каждого открывающего взгляду вида.

С концерта на концерт

Плотность графика концертов при их частичном совпадении во времени лишала возможности поспеть повсюду. Выбор приходилось делать почти постоянно. Всего не видел (и не слышал) никто, и это, если не утешает, то по крайней мере примиряет с неизбежностью музыкальных потерь.

Джамала

Легче всего с концертами на дневной сцене у Дворца Потоцких, которые проходили в два дня. По моим не слишком методичным подсчетам, в уютном дворике по улице Коперника, образовавшем почти автономное джазовое пространство, перед сценой или просто на травке собиралось от четырехсот до семисот человек.

Здесь доминировали украинские музыканты – четыре из шести. (Вообще в фестивале участвовали восемь украинских команд. Рекорд.)

Понравилась молодая львовская группа Free Breadth, игравшая фанк, в который иногда врывались украинские мотивы. Фанк, коломыйки и звук хэммонд-органа (пусть и синтезированный) – это почти стиль.

Отличным было выступление киевской группы Lush Life, которая работает в стиле gypsy jazz, причем в основном исполняя авторскую музыку гитариста Сергея Овсянникова и вокалистки Дианы Овсянниковой. Солистка исполняет песни едва ли не на всех языках, на которых поют джаз. Но особенно запомнились оригинальные вещи на стихи украинских поэтов, в частности, песня "Критичний стан" на стихи Ланы Левской. Остроумная и музыкально, и словесно. Достойна быть хитом.

Киевская группа 8ttitude

В профессиональном отношении бесподобным было выступление киевской группы 8ttitude, своего рода мини-вариант Kiev Big Band: Дмитрий Александров (тенор-саксофон), Денис Аду (труба, флюгельгорн), Александр Чаркин (тромбон), Артем Менделенко (альт-саксофон), Алексей Саранчин (клавишные), Николай Кистенев (контрабас) и Руслан Егоров (вокал). Без преувеличения из числа лучших музыкантов страны. Восьмерка исполнила джазовые стандарты в собственных и весьма интересных аранжировках.

Среди украинских коллективов нельзя не отметить также группу Игоря Закуса, трио Муренко-Болатова-Агабейли и, конечно, певицу Джамала, концерт которой с успехом завершил фестиваль, собрав, пожалуй, самое большое количество слушателей на площади Рынок, какое мне приходилось видеть за три года.

К сожалению, на этом личные впечатления кончаются, поскольку многих не удалось услышать.

О главном: об очень личном

Но главное ради чего ехали на фестиваль, в том числе и многие из музыкантов, - это услышать хедлайнеров.

Авишаи Коэн

Первым концертом на главной сцене и вообще первым на фестивале было выступление израильского контрабасиста Авишаи Коэна (Avishai Cohen) с новой программой и новым составом. К традиционному джазовому формату фортепианного трио, состоящего, помимо Коэна, из пианиста Нитаи Гершковица (Nitai Hershkovits) и барабанщика Офри Нехемии (Ofri Nehemya), добавилась группа струнных – два альта (Амит Ландау и Ноам Хаймовиц Вайншель), виолончель (Яэль Шапира) – а также исполнитель на гобое Йорам Лачиш (Yoram Lachish).

Авишаи Коэн

Авишаи Коэн уже не первый раз в Украине, да и музыка уже хорошо знакома по множеству выпущенных им альбомов, в которых этот музыкант, один из виртуознейших джазовых контрабасистов мира, нашел свой оригинальный и легко узнаваемый музыкальный стиль – синтез ближневосточной, еврейской музыки и джаза. Прозвучала в самом деле новая программа, где из девяти вещей, кажется, лишь одна Morenika была уже записана на альбоме Aurora (2009): песни израильских и ливанских композиторов, одна оригинальная, песня американского джазового трубача Теда Джонса A Child Is Born и "Русская песня".

Представляя последнюю, маэстро, подумав, добавил, что это вполне может быть и украинская песня. Кстати, сам Коэн подчеркивает также присутствие в своей музыке восточно-европейской струи.

Музыка Коэна отличается энергичностью, даже боевитостью. Она словно бы передает опыт борьбы или, может быть, мобилизации перед борьбой. Это настроение нередко чередуется с молитвенными или печальными, даже скорбными тонами, которым на смену опять иногда в пределах одной композиции приходит боевой настрой.

Dirty Dozen Brass Band

И главным выразителем последнего, как правило, является именно мощная басовая линия Коэна. (В пример можно привести почти любую композицию с альбомов Continuo (2006) или Gently Disturbed (2008), или El Hatzipor с альбома Aurora. Название из композиций альбома Continuo кажется очень символичным для творчества Коэна вообще – Emotional Storm.)

Современная практика восприятия музыки в основном склоняет к гедонистическому подходу, т.е. основные ориентиры и цели – нравится не нравится. Между тем музыка ведь может быть помощником, и, мне кажется, музыка Коэна – как раз отличное средство пробудить или подкрепить в себе способность к мобилизации.

Роджер Льюис

Получив возможность пообщаться с музыкантом перед концертом, я задал ему в том числе вопрос и об этом. Израильский музыкант ответил, что это не потому, что в его жизни нет любви или нежности, но жизнь любого человека полна борьбы и трудностей.

Включение струнных, по-видимому, связано с придать какие-то новые, возможно, более лирические оттенки звучанию своего ансамбля. Во всяком случае энергии поубавилось, а лиризма и каких-то скрытых чувств стало больше. Основным инструментом Коэна все чаще (это видно уже в последних его альбомах) становится голос – слегка сипловатый. Впрочем, например, в ливанской песне ансамбль зазвучал с прежней мощью.

Ефрем Таунс

Украшением концерта стали великолепные соло пианиста Нитаи Гершковица (в той же ливанской песне) и Йорама Лачиша, который попеременно играл то на гобое, то на английском рожке, то на зурне. (Коэн нашел нужным специально отметить умение импровизировать, редкостное для исполнителя на таких инструментах.)

В определенном смысле можно сказать, что Авишаи Коэн дал даже два концерта, поскольку, вернувшись после вызова публикой на бис, он надолго задержался на сцене, сначала в одиночку продемонстрировав свою почти акробатическую виртуозность на примере известной "Кукарачи", а затем спев в сопровождении только своего контрабаса песню Alfonsina y el Mar с того же альбома Avrora.

Роджер Льюис и Кевин Харрис

После чего еще две были сыграны полным составом. Получились два концерта еще и потому, что в девяти первых композициях Коэн сыграл только четыре акцентированных соло – и столько же после выхода на бис. Четыре биса – редчайший случай, который нельзя объяснить требовательностью зала, не превышающей обычную. Проще говоря, другого такого не помню. Но чем бы ни была вызвана такая беспрецедентная щедрость, бесспорно, это пример высокой ответственности и самоотдачи музыканта.

Совсем иным по характеру музыки (но не по самоотдаче музыкантов) был второй концерт первого дня фестиваля – группы с родины джаза, из Нью-Орлеана Dirty Dozen Brass Band: Грегори Дэйвис (Gregory Davis) – труба, Роджер Льюис (Roger Lewis) – баритон- и сопрано-саксофоны, Кевин Харрис (Kevin Harris) – тенор-саксофон, Ефрем Таунс (Efrem Towns) – труба, Керк Джозеф (Kirk Joseph) – сузафон, Кайл Рассел (Kyle Roussel) – клавишные и Элвин Форд Мл. (Alvin Ford Jr.) – барабаны.

Эл Ди Меола

Нью-орлеанцы показали себя превосходными мастерами устроить праздник. В этом их основное кредо.

Порой на джазовых концертах, если звучит танцевальная музыка, публика обычно подтягивается к сцене ближе к концу концерта (как, например, на концертах Ришара Бона или Джино Ванелли в прошлом году), чтобы успеть "оторваться" во время биса. В этот раз музыканты сами пригласили зал придвинуться к сцене уже после первой песни. Получился полномасштабный танцевальный вечер.

Не берусь судить, насколько прозвучавшая музыка отвечала понятию нью-орлеанский джаза, но что такое нью-орлеанский дух, на концерте можно было почувствовать в полной мере. По словам лидера группы Грегори Дэйвиса, нью-орлеанцы постоянно ощущают себя представителями родины джаза.

Основная инструментальная нагрузка как солистов пришлась на трубача Танса и саксофониста Роджера Льюиса, тогда как Грегори Дэйвис исполнял, видимо, традиционную для себя роль прямого общения с залом.На вопрос о том, что такое джаз, Дэйвис ответил, что для него джаз – это все. И в самом деле на концерте можно было услышать все – все, что создает чувство праздника и просто заставляет двигаться вместе с музыкой: самба, мамбо, R&B, традиционные ритмы двадцатых-тридцатых, чарльстон, квикстеп, рок-н-ролл, даже вальс, а в завершение – традиционная When the Saints Go Marching In и песня С.Уандера Superstition.

Апофеоз действа наступил, когда музыканты перенесли танцы на сцену, сначала предоставив ее четверке детей, а затем (уже выйдя на бис), пригласив на сцену трех девушек. Инициатором этого "номера" был Роджер Льюис, который, по очереди станцевав со всеми тремя, в свои 70 лет обнаружил не меньшую пластичность и энергию, чем его намного более молодые партнерши.

В плане самоотдачи можно добавить, что трубач Ефрем Таунс затем еще до четырех ночи устроил шоу на одном из джемов, так что менеджеру пришлось просто стаскивать его со сцены, чтобы не опоздать на самолет.

Второй концертный день на основной сцене им. Эдди Рознера открыл немецкий трубач Тил Бреннер (Till Brönner) со своими партнерами: саксофонистом Марком Вайяндом (Mark Wyand), клавишником Джаспером Софферсом (Jaspers Soffers), Кристианом фон Кафенгст (Christian von Kaphengst) на бас и Дэвидом Хейнсом (David Haynes) на барабанах.

Судя по альбомам Тил Бреннер – весьма разносторонний музыкант, однако о выступлении на фестивале можно сказать только, что это очень качественная, приятная для слушания музыка, порой в меланхолическом, порой в мечтательно-элегическом ключе. Даже играя босанову или выдавая трели в высоком регистре, Бреннер сохраняет неизменно элегантное, но прохладное звучание. Впрочем, выйдя на бис, музыканты показали, что умеют играть и горячий мейнстрим.

Бесспорным центром притяжения второго дня был выдающийся американский гитарист Эл Ди Меола, который незадолго до концерта успел дать мастер-класс, о котором позже.

Концерт Ди Меолы был обещан как презентация совсем свежего альбома музыканта All Your Life с кавер-версиями песен Beatles. Однако нужно признать, что прослушивание альбома совершенно не даст представления об игре Ди Меолы на концерте. Не в смысле, что что-то хуже, а что-то лучше. Просто это два довольно разных по характеру, но в равной степени замечательных музыкальных явления.

Эл Ди Меола с партнерами

Из четырнадцати (шестнадцати, включая выход на бис) сыгранных на концерте композиций лишь пять-шесть были песни Beatles: I Am the Walrus, Eleanor Rigby, And I Love Her, I Will, She's Leaving Home, Strawberry Fields (причем последняя входила в более ранний альбом Ди Меолы Pursuit of Radical Rhapsody). Остальное составили авторские композиции Ди Меолы и две Астора Пьяццоллы.

Однако даже вошедшие в концерт песни Beatles с альбома All Your Life звучали иначе. На альбоме доминирует голос гитары Ди Меолы, которая исполняет все партии (только на Eleanor Rigby не обошлось без скрипок). Словом, как правило, звучат сразу два или даже три Ди Меолы, что на концерте, увы, невозможно. Поэтому вместе с Ди Меолой на сцену вышли гитарист Пео Алфонси (Peo Alfonsi), аккордеонист Фаусто Беккалосси (Fausto Beccalossi), Петер Касаш (Peter Kaszás) на барабанах и перкуссии, а также группа струнных – музыканты из Венгрии Гергей Куклис, Габор Чонка, Дюла Бенко и Андраш Штурс. Благодаря этому изменился сам характер музыки.

Если на студийном альбоме почти все вещи проникнуты камерным, лирическим настроением светлой гармонии, то концертное исполнение получилось исполненным напряженного драматизма. Я бы даже сказал, что над сценой в продолжение всего концерта витал дух Пьяццоллы даже тогда, когда исполнялась не его музыка. Особая заслуга здесь аккордеониста Фаусто Беккалосси, который наряду с импровизациями Ди Меолы ответствен за моменты наивысшего напряжения.

Разница была заметна даже в развитии темы. К примеру, в студийной версии And I Love Her Ди Меола создает диалог мелодии и собственной ритмической фигуры, которая в финале вытесняет мелодию. Напротив, в концерте финал был именно за мелодией.

В интервью после концерта я спросил Ди Меолу в том числе и об этой разнохарактерности студийного и концертного исполнений, с чем он согласился, но заметил, что это скорее заслуга партнеров, он же в основном думал о партии гитары. И уже без дополнительного вопроса заговорил о Пьяццолле и о том, как сильно тот изменил его музыкальное мировоззрение. Учитывая разность версий, я также спросил, нет ли у музыканта мыслей по поводу продолжений работы над Beatles. Если коротко ответ, был обнадеживающий.

На бис Ди Меола с партнерами исполнили его знаменитый Mediterranean Sundance (известный прежде всего по совместному альбому с Пако де Лусией и Джоном Маклафлином Friday Night in San Francisco). Но благодаря двум длинным диалогам гитары Ди Меолы с гитарой Пео Алфонси, а затем с аккордеоном между вступительным и заключительным представлением темы получилась своего рода четырехчастная сюита и один из самых долгих концертов на фестивале.

Билеты на третий день фестиваля были раскуплены, кажется, в течение двух недель после их поступления в продажу, тогда как желающих было значительно больше. Три тысячи зрителей в зале плюс (каким-то образом подсчитали) в парке на поляне у большого экрана собралось не менее двух тысяч. Наконец, при полном зале по периметру стояло еще, по-видимому, несколько сотен человек.

Предметом такого ажиотажа стали Quartet West Чарли Хейдена и Бобби Макферрин.

Перед началом концерта во второй раз была вручена премия им. Эдди Рознера (в прошлом году ее обладателем стал Джон Маклафлин) – выдающемуся американскому контрабасисту, лидеру множества проектов Чарли Хейдену.

Чарли Хейден - лидер Quartet West

Последние полтора-два года Хейден, как он сам говорит, борется с тяжелой болезнью, и даже тем, кто об этом не знал (если такие были), уже по виду с трудом передвигающегося по сцене человека, опирающегося на трость, легко было догадаться, что сам его приезд на фестиваль – своего рода человеческий подвиг. Поэтому без преувеличения каждое сказанное им слово и, конечно, каждая сыгранная нота приобретают особое значение.

Отказавшись от переводчика и поблагодарив организаторов за премию, Хейден нашел нужным сказать публике о джазе как о музыке, которая несет в себе протест против расового неравенства. Прекрасная музыка, которую слушают прекрасные люди. И вы – такая же часть этой музыки, как и мы.

Год назад на вступительной пресс-конференции Джон Маклафлин, отвечая на какой-то вопрос, сказал о серьезности искусства джаза, которая проявляется также в том, что он и другие музыканты играют каждый раз как в последний. Не знаю концерта, который бы в большей степени соответствовал этим словам, чем этот концерт квартета Черли Хейдена 15 июня.

Чарли Хейден во время получения премии

И это можно сказать об игре каждого из исполнителей. Барабанщик Родни Грин (Rodney Green), просолировав лишь раз в начале концерта, почти ушел в тень, стараясь лишь тонко подчеркнуть игру партнеров, особенно в дуэтах с лидером.

Музыканты сыграли несколько классических вещей из репертуара квартета – Hello My Lovely, First Song и других, а также Lonely Women (последняя из времени сотрудничества Хейдена с Орнеттом Коулманом и Доном Черри).

Несколько великолепных и два фантастических соло, по-видимому, лучших на фестивале сыграли тенор-саксофонист Эрни Уоттс (Ernie Watts) и пианист Алан Бродбент (Alan Broadbent) в First Song. Это именно тот случай, когда говорят: это надо было слышать. Ничего подобного на альбомах квартета нет. Концепция Quartet West, созданного в 1987 г., - ностальгическая перекличка с эпохой черно-белого кино. Саксофон Эрни Уоттса обычно звучит ностальгически, меланхолически. Здесь же это было страстно и даже патетически, отчасти напоминая, может быть, Джона Колтрейна.

Эрни Уоттс

Джаз – музыка, способная останавливать время. Как, наверное, и всякая музыка с большой буквы. Но к джазу это относится в наибольшей степени, потому что неизвестно, какая нота будет сыграна дальше. Скажем, когда играет Эл Ди Меола - времени просто нет. Во время соло Эрни Уоттса, мне казалось, можно было физически ощутить его замирание. Не знаю, как сказать иначе.

Почти то же об Алане Бродбенте. Ни на одном из его альбомов я не слышал, чтобы этот музыкант играл форте. Это пианист, в манере которого явно влияние Билла Эванса, Бада Пауэлла. А своим учителем он считает Ленни Тристано. В First Song он сыграл почти трагическое соло, которое закончилось фейерическим пассажем, заставляющем вспомнить финал третьего фортепианного Рахманинова. В интервью после концерта я спросил у музыканта, о чем было это соло. Помедлив, он ответил: Это очень личное.

Алан Бродбент

Есть такое философское понятие "экзистенциальный". Его философский, а не буквальный смысл имеет в виду переживание абсолютной неповторимости, что почти всегда связано с сознанием смертности человека. Концерта в большей степени пронизанного экзистенциальными переживаниями слышать не приходилось.

Игру же Чарли Хейдена вряд ли уместно как-то оценивать. Можно сказать лишь, что каждая нота здесь звучала и как предчувствие конца, и как готовность к борьбе. We keep on fighting, - это собственные слова Хейдена, прозвучавшие со сцены.

После Хейдена и Quartet West на сцену вышел Бобби Макферрин с партнерами: Гил Голдстин (Gil Goldstein) – клавишные, аккордеон, Дэвид Мэнсфилд (David Mansfield) – скрипка, мандолина, гитара, Арманд Хирш (Armand Hirsch) – гитара, Луис Като (Louis Cato) – барабаны, вокал, Скотт Колли (Scott Colley) – контрабас.

Quartet West

И в этой смене, пожалуй, есть что-то символическое. Концерт был анонсирован как представление последнего альбома великого вокалиста Spirityouall и вполне соответствовал такому обещанию с некоторыми отклонениями (например, версия Blackbird тех же Beatles).

О музыке Макферрина писать трудно. Легче рассказать о том, как он устраивает игтерактив и поет с залом, или поодиночке вызывает желающих спеть вместе с ним дуэтом, или о предпринятом рейде прямо по рядам к пульту звукорежиссера, опираясь на руки сидящих и не прерывая пения.

Бобби Макферрин

О манере пения вполоборота к залу. Или о том, как он постоянно характерным жестом руки утишает аплодисменты чрезмерно разогревшейся публики и т.п.

Бобби Макферрин

О музыке сложнее. Здесь нет драматизма, борьбы, смены чувств. Только ровный, без дрожания свет. Исполняя спиричуэлс, независимо от того, обращается ли он с мольбой (Fix Me Jesus) или призывает сбросить бремя (Gracious), Макферрин кажется человеком, который свое бремя давно сбросил, или по крайней мере несет радостно и без напряжения – словно бы просто носитель какого-то состояния духа, о котором он рассказывает только в музыке, поскольку интервью не дает.

Бобби Макферрин

P.S. И снова о личном

Одним из самых запоминающихся событий фестиваля был мастер-класс Элла Ди Меолы, потому что это был один из лучших мастер-классов, виденных мною, с моей непрофессиональной точки зрения. Прежде всего как самораскрытие человека в полном смысле слова. Ди Меола был предельно конкретен и на профессиональные вопрос отвечал коротко и конкретно без тени кокетства. А о личном (например, о своем отношении к Beatles) – подбробно и лирично. А еще он играл, играл с такой же максимальной, как мне показалось, самоотдачей как на концерте.

А еще, когда его попросили сыграть что-то из любимого, он, немного помедлив, вдруг заиграл все тот же Mediterranean Sundance. Так получилось, что я стоял в трех шагах прямо перед маленькой сценой в кафе "Копальні кави", где проходил мастер-класс. В этот момент я вспомнил о том, как больше 20-ти лет тому назад бесконечно крутил эту запись с альбома Friday Night in San Francisco, даже не мечтая услышать это когда-нибудь живьем.

И это уже не впервые во Львове сбылась давняя мечта. Надеюсь, не только у меня. Потому и репортаж так назвал.