"Молодость": о бесах и тиранах

Опытные завсегдатаи "Молодости" готовы смотреть фильмы на полу, расстелив куртки, и упираясь друг в друга конечностями, однако некоторым кинозрителям необходим комфорт.

Парень лет двадцати устроил даме-администратору скандал из-за того, что его отказались пустить в гардероб. Сообщение, что гардероб откроется только 1-го ноября, так его шокировало, что он предположил, что из-за плохого знания русского неверно понял.

Когда новость повторили на украинском, он принялся кричать, размахивать руками и требовать директора – я не смог разобрать, директора кинотеатра или директора фестиваля.

Проходивший мимо кинокритик посоветовал ему обратиться к почётному президенту "Молодости", Виктору Ющенко, после чего разгневанный посетитель издал нечленораздельный возглас и умчался, очевидно, сдавать билет.

Мне вспомнилось, как этой же, столкнувшейся с сердитым молодым человеком, даме однажды пришлось самой невольно выступить в роли гардеробщицы. В ходе прошлогодней "Молодости" в битком набитый зал (показывали "Пока ночь не разлучит" Бориса Хлебникова) прорвалась девушка, которой не достался билет – аудитория сопроводила её стремительный бег одобрительным смехом.

"Ничего, всё равно ко мне вернёшься!" – кричала вдогонку администратор, сжимая в руках пальто безбилетницы, в которое уцепилась, пытаясь её удержать.

Что ж, аншлагов хватает и в этом году, даже при практически полном отсутствии в программе нынешнего фестиваля "гала-премьер" будущих прокатных хитов.

В последний раз зал – не только сиденья, но и ступени – заполнился на новом фильме знаменитого голландца Алекса ван Вармердама "Боргман", участвовавшего в конкурсе Каннского МКФ.

В начале ленты христианская дружина под предводительством священника изгоняет бесов из их лесных норок, и те, покинув насиженные места, проникают в дом благополучного буржуазного семейства, охотясь за душами его младших отпрысков.

Кадр из фильма "Боргман"

Происки нечистого с блестящим остроумием представлены в жанре абсурдистской чёрной комедии, при этом бесы выглядят вполне прозаично – нуждаются в сне и ванне, общаются по мобильной связи, убивают встающих на пути смертных при помощи пуль и яд,а и вообще не слишком злоупотребляют магией, разве что частенько превращаются в псов.

Помнится, такие же демоны, действующие как заурядные громилы-душегубы, находились на услужении у гётевского Мефистофеля.

Если ван Вармердам материализует исчадия преисподней, то в мексиканской ленте "Эли" Амата Эскаланты (приз за лучшую режиссуру на Каннском МКФ), напротив, вполне конкретное социальное бедствие – наркоторговля и сопутствующая ей коррупция силовых структур – приобретает измерение инфернального зла.

Мирное существование небогатой рабочей семьи навсегда меняется с громовым стуком в дверь – глядя, как её металл прогибается под ударами, трудно поверить, что снаружи находятся не вырвавшиеся из ада монстры, а обычные люди, пускай и зловеще замаскированные в форму полицейского спецназа.

Кадр из фильма "Эли"

Последовавшие сцены расправы над людьми, случайно втянутыми в мексиканскую нарковойну, ежегодно уносящую до десяти тысяч жизней, столь чудовищны и натуралистичны, что вынудили многих зрителей спасаться бегством.

При этом последующие события постепенно сходят с рельс реализма, действие погружается в тревожную, жуткую фантасмагорическую атмосферу, свидетельствуя тем самым, что подобная абсурдная жестокость является проявлением сатанинских сил.

Более заурядный тоталитарный ад представлен в картине поляка Кшиштофа Лукашевича "Живе Беларусь!" о молодом рок-музыканте, невзначай угодившем в жернова лукашенковского режима.

Фильм талантливо воспроизводит царящую в Белоруссии атмосферу страха и безысходности, а также выразительно показывает действие традиционных приёмов местных сатрапов, которые подавляют инакомыслие, натравливая на "несогласных" отморозков с сержантскими лычками.

Наиболее же мучительным из-за безжалостной откровенности повествования стал просмотр отечественной документальной картины Юрия Речинского "Хворісукалюди", представленной в рамках "Специальных событий".

Первый, часовой вариант этого фильма ещё на "Молодости" 2011-го получил диплом "за остроту авторского высказывания", а новая, полуторачасовая версия, снятая при поддержке австрийских продюсеров, завоевала призы на фестивалях в Великобритании и Сараево.

Кадр из фильма "Хворісукалюди"

Фильм, посвящённый жизни бездомных, разделён на три новеллы. Первая рассказывает о детях, ютящихся в подвале, их трапезах, развлечениях, главным образом связанных с употреблением наркотиков, приготовленных из подручных средств, разговорах, столь нечленораздельных, что их было бы невозможно понять без английских субтитров, их бестолковых, бесполезных попытках поддерживать друг друга.

Вторая посвящена юноше, отправляющемуся в небольшое село на поиски матери, однако ни один из местных жителей не может сообщить, где она сейчас находится, зато находит нужным поведать о своей сексуальной жизни с ней, сопровождая рассказ потоком брани.

Заключительная – о девушке и молодом человеке, рассказывающих о счастье взаимной любви, радостях материнства и планах на супружескую жизнь, запинаясь, с трудом ворочая языком – то ли из-за наркотического опьянения, то ли из-за необратимого поражения мозга.

Действие ленты происходит будто после гибели цивилизации, описывая упадок, распад как человеческой личности, так и государства, столь чудовищно безразличного к жизни своих граждан, что зрителю почти невозможно поверить, что за пределами кадра оно всё ещё существует.

Своеобразной возможностью отвлечься от созерцания этих сцен из чистилища и ада стала "Моя большая любовь" Орхана Телеолу о взаимоотношениях мужественного и благородного Джемаля с крашенной блондинкой Ольгой, которую коварная подруга Елена заманила в Турцию из Ялты обещанием хорошей зарплаты школьной учительницы, но вместо школы сдала её в публичный дом.

"Моя большая любовь"

Саму Ольгу Джемаль освободил, однако на то, чтобы вызволить её паспорт, ему потребовались оставшиеся полтора часа картины, в течение которых ему также приходилось терзаться любовью к Ольге и чувством вины по отношению к супруге.

Я испытывал не менее острые угрызения совести, чем герой картины, поскольку фильм, посвящённый одному из самых страшных явлений, связанных с нашей страной, вызывал у меня приступы неконтролируемого веселья. Впрочем, мало кто из зрителей мог сдержать смех на этой вымученной, заунывной, безнадёжно плохо снятой и разыгранной мелодраме, особенно в сценах, в которых Ольга с душераздирающим акцентом начинала говорить на русском, периодически сбиваясь на сербохорватский, очевидно, свой родной язык.

Кажется, больше всего аудитории понравилось, как героиня извлекла из чемодана вещь, без которой (как, вероятно, убеждён режиссёр) украинские девушки не ездят на чужбину – набор матрёшек.