Алексей Коган об уличных музыкантах, украинском джазе и посвященных ему фестивалях

Музыку любят многие, но далеко не все готовы посвятить ей всю свою жизнь.

Журналист, радиоведущий и джазмен Алексей Коган cмог. Более тридцати лет Алексей живет с джазом – и в сердце, и на работе.

Коган – автор и ведущий многочисленных джазовых радиопередач, арт-директор Alfa Jazz Fest, который теперь будет проводиться под названием Leopolis Jazz Fest, и куратор джазовой сцены Koktebel Jazz Festival.

Он представляет Украину в Европейской джазовой федерации и вместе с продюсерским центром Jazz in Kiev регулярно проводит джазовые вечера в Киеве.

С Алексеем мы встречаемся в кофейне недалеко от его дома на Крещатике. На встречу Коган приходит в футболке Koktebel Jazz Festival.

"Я же знаю, вы меня о нем обязательно спросите, – предугадывает он развитие дальнейших событий. – В начале каждого интервью, я считаю своим долгом предупредить: все, что вы от меня услышите дальше – абсолютный субъективизм и частное мнение. Оно может не совпадать с вашим, точкой зрения нашего правительства и не отражает позицию организаций, которые я представляю".

Мы заказываем кофе и начинаем разговор.

– В последнее время вечера джаза и классической музыки пользуются популярностью. В Киеве их проводят каждую неделю. Значит, есть спрос?

– Концертов много, но кто посещает эти концерты? Иногда в Киев приезжают очень хорошие, известные и раскрученные артисты, но даже на них ходят не так массово, как хотелось бы. И это неудивительно, если вспомнить все прелести нашей жизни.

С другой стороны: кто ж вам признается, что он дома под одеялом шансон слушает? Он будет делать умное лицо и говорить, что любит классическую музыку и джаз.

Кто попродвинутее, может вспомнит рок – Led Zeppelin, а кто абсолютно продвинутый – Jamiroquai и Pink Floyd.

– За последние несколько лет украинская инди-сцена просто переродилась и воскресла заново. Столько альбомов, столько новых имен. В украинском джазе произошло что-то подобное?

– В джазе все происходит по правилу step by step и никогда из-под палки или вынуждено.

Основной показатель прогресса – количество дисков с оригинальной музыкой, выпущенных в последние годы – девять из десяти. Стандарты наши играть уже научились, записываться с западными артистами тоже, теперь нужно двигаться дальше.

Что касается инди-сцены, то здесь феномен для меня – группа "Бумбокс". Они все время разные и все время клевые.

Мне нравится как работают Бабкин, Sunsay, Pur:Pur и, например, Bahroma, что-то в них есть. А вот феномена Onuka не понимаю, очень много ассоциаций с западной музыкой.

И реакцию публики на музыку Кати Чили тоже. Восемнадцать лет ее творчество никого не интересовало, а сейчас: "Ой, оказывается, у нас есть такой артист!". Хочется спросить: "А где вы были все это время? Она всегда так пела".

– В отборе молодых музыкантов на фестивали, которыми занимаетесь, участвуете?

– Я дал себе слово – никаких жюри. В одном из фильмов Эльдара Рязанова есть хорошая фраза: "Судить творчество безнравственно". Если мне нравится артист, я подхожу и говорю ему об этом прямо.

Каждый музыкант – индивидуальность. Как его можно оценить?

Когда известные музыканты увидели, как я реагирую на молодых, которые приносят мне свои демо-записи, сказали: "Чувак, ты что не знаешь, как отвечать?" И дали очень хороший совет - смотришь в глаза и говоришь: "А если я скажу, что это плохо, ты перестанешь этим заниматься? Нет. Тогда какая тебе разница? Делай то, что ты делаешь, ты должен верить себе, ты должен любить то, что ты делаешь. А время и люди тебе скажут, на каком ты пути".

Все эти звания, лауреаты… Когда хоронили Владимира Высоцкого, народный артист СССР Михаил Ульянов сказал: "Какой ты артист, народный или нет, ты можешь узнать только на собственных похоронах". И был прав.

– Каждый год в музыкальных училищах Киева выпускаются десятки профессиональных музыкантов. Но почти все они вынуждены заниматься чем-то еще, чтобы свободное время уделять музыке.

– Зарабатывать только музыкой чаще всего получается у тех, кто постарше. Они уже поняли,  что настоящий музыкант будет играть любую музыку. Просто нужно знать, как это делать правильно и не лениться.

– Именно поэтому джазовые музыканты так часто играют с поп и рок-звездами?

– Это нормальная практика во всем мире. Давайте посмотрим, кто ездит с Мадонной. Во время тура у нее в составе как минимум три-четыре джазовых музыканта.

В туре с The Rolling Stones всегда ездит несколько джазовых музыкантов. Стинг записывает альбомы с легендарными джазменами.

А посмотрите, кто играет в ВИА ГРА – лучшие джазовые исполнители. Кто аккомпанирует другим украинским звездам?

– И как вам кажется – их участие в турах и создании песен делает массовую музыку качественнее?

– Аранжировки, которые делал для ВИА ГРА джазовый музыкант Юрий Шепета – очень хорошие. А песня "Опять метель", которую Юра сделал для Пугачевой? С элементами джаза, все как положено.

Нет вульгарной музыки, есть вульгарное исполнение. Поверьте мне, можно очень вульгарно исполнить "Симфонию № 9" Бетховена, а можно очень фирменно сыграть песню Трофима. Главное не то, что ты играешь, важно как ты это делаешь.

– А к уличным музыкантам как относитесь?

– Часто даю им деньги, если перед ними не стоит девочка, которая тянет ко мне кепку.

У меня нет машины, и я постоянно натыкаюсь на подобных персонажей в метро. Как-то даже отвел такую барышню в сторону и говорю: "Девочка, вы заработаете еще больше денег, если ваш гитарист настроит гитару, а вы перестанете приставать к прохожим и выпрашивать у них деньги". Это унижает, а музыка на улице нет.

Есть шикарные музыканты: были когда-то такие харьковчане консерваторские "Слобода". Заслушаться можно было. Аккордеонист – виртуоз, скрипачи – виртуозы, гитарист - виртуоз. Уличных музыкантов нужно уважать.

– В этом году свое пятнадцатилетие празднует Koktebel Jazz Festival, которому вы отдали достаточно много лет своей жизни.

– Мне очень нравится этот фестиваль, я горжусь дружбой с его организаторами и считаю, что Лилия Млинарич (президент фестиваля – ред.) и ее команда – великие люди. В третий раз сменить локацию — это очень смело. Только человек, который сам занимается организацией мероприятий, может оценить эти труд, кровь и пот.

Очень часто меня причисляют к организаторам фестиваля, но я хочу подчеркнуть, что это не так. У меня есть совещательное право, и я могу что-то посоветовать, но только в таком формате.

– Что самое важное вам удалось сделать для Koktebel Jazz Festival за эти 15 лет?

– Быть рядом с людьми, которые его делают. Быть искренним в своем желании. Меня поражает, когда люди из года в год начинают задавать вопросы: "А где на Koktebel Jazz Festival джаз? А что делают в лайнапе "Вагоновожатые" или "Серебряная свадьба"?

Мне хочется сразу спросить: "Вы наверняка знаете фестиваль в Монтре? А что там делает группа Deep Purple? Это что джаз? Или ZZ Top или Горан Брегович?

Это музыка и, в конце концов, что бы там не говорили, я помню, сколько людей приехали на выступление "Аквариум"  и "Ляпис Трубецкой". А на следующий день эти же люди с удовольствием слушали Арчи Шеппа, "ДахаБраха" и Стенли Кларка.

Много интересных открытий было на маленькой сцене. Но больше всего я всегда любил Волошинскую (джазовая сцена фестиваля, которую курировал Алексей Коган – ред.),она была камерная, отдельная, клевая.

– А, кстати, как появилась идея ее создания?

– Ее придумала Лиля [президент фестиваля Koktebel Jazz Festival  Лилия Млинарич – ред], я присоединился спустя три года.

Зная мое отношение к такой музыке, меня поставили куратором. И, думаю, рыбку запустили в правильный аквариум. У меня было два или три фестиваля, когда я даже не доходил до главной сцены.

Меня другое радует – столько друзей фестиваля появилось благодаря ей – даже после начала войны, уже в Затоке и Черноморске я встречал очень много людей из России.

Есть Миша из Самары, есть хирург из Тулы, который каждый год привозит мне тульский пряник. Люди из Владивостока, люди из Мурманска. Они приезжают ко мне на сцену, независимо от того, где она находится.

Говорят: "Нет у нас таких фестивалей, потому и ездим так далеко".

– Как думаете, удастся вам воссоздать ту атмосферу, которая была на Волошинской сцене и в Черноморске?

– Нужно забыть про атмосферу Коктебеля и создавать новую. Конечно, совсем перечеркивать прошлое нельзя, но Коктебель – это уже перевернутая страница.

Вот вы въехали в новую квартиру, посмотрели на пустые стены, потом купили стол, еще спустя какое-то время диван и подушки, потом повесили полочку… с Черноморском так же. Его нужно "обжить".

– Какое событие за все годы Независимости, по-вашему, стало наиболее знаковым для украинского джаза?

– Я рад, что за годы независимости появились коктебельский и днепропетровский джаз-фестивали. Рад, что в Киеве возник Jazz in Kiev, а во Львове - Alfa Jazz Fest, что у нас есть "Країна мрій" и Atlas Weekend.

Мечтаю дожить до тех времен, когда люди научатся просто радоваться тому, что в их стране есть разные фестивали, а организаторы перестанут меряться письками (криво улыбается – прим.автора).

– Наверняка у вас есть какое-то памятное событие, связанное и с Koktebel Jazz Festival?

– Есть знаковые выступления. Я никогда не забуду выступление Алексея Козлова или Стенли Кларка. Я не забуду первое публичное выступление новой звезды, по имени Сусанна Джамалдинова (Jamala – ред), я вел этот концерт.

Я всегда буду помнить выступление маленького толстенького 8-летнего трубача Ванечки Куприянова, у которого перед концертом выпали молочные зубы. Я помню, как он спускался со сцены и плакал. И только кровавое месиво во рту и пятна крови на рубашке выдавали, что ему больно. Но, тем не менее, он отыграл весь концерт, как герой.

А были ведь вещи не связанные с выступлениями. Например, был у меня слушатель из Крыма, который и в эпоху пейджера, и телефона писал и звонил в эфир, мы с ним долго разговаривали.

А потом однажды в Коктебеле, подходит девочка-волонтер и говорит: "Вас очень хотят увидеть на одну минуту". Спускаюсь со сцены. Стоит старик. Я такого колоритного красавца в жизни не видел!

[L]Представьте: жара градусов 30, вокруг пыль, а у него хромовые сапоги начищенные – блестят. Брюки, белая рубашка, застегнутая на все пуговицы, пиджак, каракулевая шапка, абсолютно белые усы и такая же борода, и корзина фруктов в ногах стоит. И он говорит: "Ну здравствуй, сынок. Это тебе. Все из моего сада: бутылка вина домашнего, две огромные грозди винограда, три-четыре помидора, груши, орехи".

Это оказался тот самый радиослушатель, он был на всех концертах и его знали все музыканты. А когда он не мог уже ходить, в кафе "Старый Крым", в котором играл его племянник, я все равно каждый раз получал ту самую корзинку.

Он когда умер, и его жена Алие позвонила мне сообщить, у меня просто что-то перевернулось от этой новости. Я очень часто его вспоминаю, он мне снится иногда. Настоящий любитель джаза – Исмет ака. Светлая ему память.

– Если бы вам пришлось разговаривать с человеком, который никогда в жизни не слышал джаза, с чего бы вы ему посоветовали начать знакомство?

– Мне будет приятно, если этот человек курит и любит кофе. После того, как он закурил и налил бы себе чашечку, я бы посоветовал ему послушать со мной музыку часа полтора.

Я бы ему сказал: "Тебе понравится эта музыка, если ты впустишь в себя кого-то еще, кроме себя любимого и услышишь внутренний голос".
— Привет!
— Привет!  Как дела?
— А ты кто?
— Я музыка. Слышишь, чувак, подвинься, я с тобой рядом посижу.

Подвиньтесь и дайте возможность музыке посидеть временно с вами. Может она войдет в ваше сердце, а может, нет. Бывает по-разному. Если нет, ждите.

Катерина Скуридина, специально для УП.Культура