"Показать то, что скрыто". Как программист-волонтер уговорил государство открыть данные

Верховная Рада приняла законопроект об открытых данных – закон, который позволит государственным органам стать еще более публичными для общества.

Инициатором закона стал молодой программист Денис Гурский – руководитель общественной организации Social Boost, объединяющей более тысячи программистов-волонтеров по всей стране.

Организация известна, в том числе, по многочисленным социальным хакатонам – IT-марафонам, в рамках которых программисты разрабатывают сайты и приложения для решения каких-либо задач. Одним из последних таких марафонов стал хакатон, посвященный переселенцам с Донбасс.

После принятия закона Гурского назначили советником премьер-министра Украины по IT-сектору и руководителем рабочей группы по open data в кабмине. А Social Boost стала представителями Open Knowledge Foundation в Украине – глобальной организации, специализирующейся на открытых данных, которая сможет предоставлять экспертов для обучения украинских чиновников.

"Мы занимались темой открытых данных больше трех лет, и теперь остался маленький нюанс – собственно, помочь государству открыть данные", – сообщает Гурский, пришедший на интервью с опозданием из-за шахтерского митинга, заблокировавшего в тот день выезд из-под кабмина. Теперь ему чаще приходится бывать в правительственных кабинетах, чем в офисе родной организации.

"Хочется, чтобы все получилось, и мы смогли внедрить систему открытых данных с учетом известных мировых практик, чтобы все работало, как положено", – надеется программист.

ЗА ДОСТОВЕРНОСТЬ ИНФОРМАЦИИ БУДЕТ НЕСТИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ВЛАСТЬ

– Как вопрос об открытых данных вышел, наконец, на государственный уровень?

– Прошлым летом при поддержке Программы развития ООН была создана инициативная группа, которая занялась разработкой законопроекта. И вот, сложными путями он дошел до администрации президента и был немного переработан. В итоге президент подал его в рамках пакета Digital Ukraine.

Теперь закон обязывает кабмин реализовать эту инициативу.

– Чем важны и полезны открытые данные для страны?

– Вообще, открытые данные – это сведенная к статистике информация, результаты работы государственных органов: например, выполнение программы правительства. Если совсем просто, то это упорядоченные в машинописном виде наборы информации, которые доступны без запроса, по умолчанию.

В первую очередь, это важно для прозрачности работы государства. Это возможность отслеживать работу разных служб и следить за происходящими процессами. Кроме того, это упорядоченная статистика, открытые реестры, с которыми можно будет работать всем желающим, особенно это пригодится журналистам.

А еще это и новый рынок для разработки электронных сервисов для граждан, которые касаются, например, выбора школы, городского транспорта, расчета тарифов онлайн.

Как правило, в процессе открытия данных появляется немало независимых разработчиков, которые за это берутся. Какие-то из них становятся в итоге коммерческими, какие-то продолжают работать на общественных началах, а некоторые становятся частью сайтов горадминистраций и министерств.

Те данные, которые сейчас размещены на сайте data.gov.ua, наполнялись усилиями волонтеров, чтобы продемонстрировать, как такой портал может работать. А по итогу это будет набор актуальных данных, которые будет наполняться представителями государства.

То есть, власть будет нести ответственность за достоверность информации.

– Ты говорил в своих выступлениях, что такой механизм способен уменьшить коррупцию. Как это работает?

– Так и есть: люди из министерств сами приходят с идеей открыть некоторые данные, которые касаются различных стандартов – например, по которым работает система сертификации продуктов питания, – а это ликвидирует целый ряд коррупционных схем. Это же касается информации о публичных деньгах, об открытии бюджетов и так далее.

– Государству открытые данные не очень на руку, ведь, правда?

– Раньше у нас не было закона о доступе к публичной информации, и все говорили: это же будет так невыгодно для государства. Но это нормальная практика в нормальных странах. Да и пути назад нет.

– В чем заключается твоя функция советника премьер-министра?

– Для меня это возможность собрать министерства в одной комнате и работать с ними по методологии открытия данных, показывать, как это лучше сделать, обучать.

– А представителей министерств нужно обязывать к встречам?

– Нет, сейчас это происходит вполне добровольно. После принятия закона разные активные люди из министерств сами приходят к нам и предлагают открывать какие-то данные. Многие из них уже давно хотели это сделать – но не понимали, как, либо у них для этого не было юридических оснований.

– Многие чиновники в кабмине заинтересованы в открытии данных?

– Я чувствую пугающее отсутствие тех, кто интерес не проявляет. Может, это теперь такой тренд, но при словах open data у всех загораются глаза. Мне часто говорят: "Дайте нам подключиться к системе, мы такие данные откроем!"

– Отчего такой ажиотаж?

– У каждого своя мотивация. Кто-то давно хотел представить результаты своего труда: один долго создавал, например, базу данных, у других есть идеи на базе открытых данных сделать то или иное приложение для пользователей. У третьих – политическая мотивация стать более открытыми и прозрачными.

МЫ НЕ СТРОИМ С НУЛЯ, ПОЭТОМУ СЛОЖНО СОЕДИНИТЬ ВСЕ ЭТО В ОДНУ СИСТЕМУ

– Ты начинал работать с темой открытых данных более трех лет назад, еще при Януковиче. Что принципиально изменилось со стороны власти за это время?

– Образовалось сообщество заинтересованных людей. Раньше его не было. Мы потратили много усилий, чтобы донести эту тему до тех, кто может что-то по ней делать, в том числе и до государственных чиновников, которые раньше не занимались открытыми данными. Open data стали частью национальной адженды (программы развития – УП).

– В Эстонии государство уже давно перешло на электронное управление. А какая модель будет у Украины?

– У нас своя модель. Все-таки, у нас есть некое "наследие", с которым приходится работать, и его надо учитывать.

Например, до сих пор неизвестно, будет ли у нас шина обмена данными или будет система, при которой у каждого ведомства есть система обмена данными открытыми только для других госорганов – например, реестр паспортов.

В Киевской администрации и в Минэкономики уже внедрена система электронного документооборота, и чиновник может на планшете пальцем подписать документ. Чтобы внедрить эту систему в другие госорганы, нужна воля государства. Это живой механизм. Мы не строим с нуля, поэтому сложно соединить все это в одну систему.

Во многих городах Украины уже выстроены свои системы. Нужно их унифицировать – чтобы, например, область могла взаимодействовать с городом и наоборот, чтобы были одинаковые протоколы обмена данными.

То есть, если человек сдал экзамен на поступление в Бердянске, то его данные должны быть доступны в Киеве и любом другом городе.

– Пользователь быстро привыкает к изменениям. А вот, сколько нужно времени на то, чтобы, например, тетеньки в муниципальных и госорганах, которые привыкли работать с бумагой, освоили компьютеры и открытые данные?

– Насколько я помню, с администрацией президента не все было хорошо сразу. Дмитрий Шимкив говорил, что у 30% сотрудников не было компьютеров, а у 50% – имейлов.

На Западе считается, что госслужащие – это те, кто предоставляют сервис людям, и раз люди пользуются планшетами и смартфонами, то ты должен оказывать им услуги через эти устройства, а не через бумагу. Тем более в ХХI веке, когда у половины людей почерк испортился, потому что они не пользуются ручкой.

– Какая модель электронного управления тебе ближе, и какую можно было бы применить в Украине?

– Мне нравится опыт Великобритании. Если зайти на сайт gov.uk и посмотреть, какие услуги там предоставляются, то можно увидеть, что многие услуги государство отдает на аутсорсинг через тендеры.

Мне кажется, коммерческим сервисам легче выжить. Но при этом в Британии многие сервисы, все же, продолжают оказываться в бумажном виде.

– А насколько мы близки к внедрению электронного голосования?

– Это вопрос электронных систем взаимодействия, а не открытых данных.

Построение системы голосования не составляет проблемы – проблемой является реестр избирателей, которые нужно защищать. Нужно законодательно закрепить и дать возможность людям идентифицировать себя онлайн, например, через Bank ID.

Ничего сверхъестественного в этой системе нет. Более того, ее можно взять у другой страны и адаптировать.

Но есть Центральный избирательный комитет и реестр, и к этому надо как-то подступиться и юридически оформить.

– А запрос сверху на это есть?

– На самом деле это не первоочередной вопрос. Ближайшие выборы не так скоро.

– Как раз есть время все подготовить же. Это могло бы решить проблему переселенцев, которым сложно участвовать в выборах по месту прописки.

– Что касается переселенцев, то сейчас в Минсоцполитики идут разговоры об электронной системе регистрации, при которой можно регистрироваться через веб-интерфейс. Такая система должна появиться в первую очередь, ведь у многих даже все документы остались на Донбассе.

То есть, для начала нужно научиться идентифицировать людей, а после идентификации многие вещи станут возможны.

Например, сможет появиться и система аппликации, можно будет через интернет подавать документы в вузы, детские сады, записываться на прием к врачам.

– Не так давно ты запустил проект ReDonbass, посвященный разрушенным домам в зоне военного конфликта. Государство уже приняло его в разработку?

– Я до сих пор не знаю, кто в государстве отвечает за восстановление Донбасса. Если такой человек или такое ведомство есть, скажите мне.

Если такой человек найдется, то, думаю, он будет рад, что у него под рукой окажется система, которую мы бесплатно передадим – и это позволит скоординировать подрядчиков и работать с разрушенными объектами.