Раненые в АТО: Бизон и Доберман

…Видео, где "журналист лай-ньюз" допрашивает бойца с перебинтованной рукой, я долго не могла заставить себя посмотреть. Всегда переживаешь, когда непонятно, что с нашими пленными происходит. Вернутся они к нам или нет.

И только когда стало известно, что Ивана Шостака обменяли, он в госпитале, я смогла нажать "play"– и смотрела, как он уверенно держится, припорошенный пылью от бетонного перекрытия, рухнувшего на новый терминал.

Палата госпиталя. Худой мужчина на кровати. Левая рука полностью в бинтах, вак-аппарат, инфузии почти весь день, то с кровью, с альбумином. Руку спасают. Рядом жена Ивана – Наташа. От неё я узнала, что у них двое маленьких деток: 6 лет и 2 годика. Что от мобилизации Иван не убегал, пошёл служить, когда 29 августа получил повестку. Работал в мирной жизни водителем.

Иван Шостак-"Доберман", с женой Наташей, в киевском госпитале

И узнала номер карты, на которую можно отправлять деньги, чтобы помочь семье, пока папа в больнице.

Карта Приват оформлена на жену Шостак Наталью. 5168 7554 0580 0786.

Мучить "Добермана" – позывной Ивана – расспросами не стала, оставила лекарства на посту и решила расспросить о нём у взводного.

– На войне важно остаться человеком, при любых обстоятельствах, – говорит командир взвода материального обеспечения Виталий Гнатенко. Это под его началом служил Иван.

Виталий Гнатенко, позывной "Бизон"

Рассказ звучит очень по-тыловому. Но тот тыл, который ребята обеспечивали "киборгам", стоит любой передовой. Заправка под "Градами" боевых машин, отправка колонн за ранеными, проведение ротаций в новом терминале, на "небе" и РЛС… Да и просто боевые выезды в ДАП.

Но "Бизон" не считает себя героем, только сетует, сколько киборгов развелось сейчас. И говорит, что из настоящих "киборгов" и слова не вытянешь.

– Так вот, я тебе о чём: я хочу, чтобы знали о каждом. Время пройдёт, многое забудется, так мы устроены. А о ребятах надо рассказывать. Чтобы те жизни, которые положены за эти руины, не были забыты, и они не стали статистикой.

Мы едем в машине и разговариваем – так легче и мне, и Виталику. Он постоянно курит, шея в корсете, всё ещё даёт о себе знать ушиб от ударной волны, рёбра пока не зажили, и операцию на руке делать пока нельзя.

[L]Машина – всё, что у него осталось от мирной жизни. Всё, что осталось от того, что он заработал за всю жизнь.

Его дом в Донецке. Там было всё – и квартира, которую сделал как хотел, и любимая жена, и работа, и должность, увлечение подводной охотой, мама, её дом, который семья любовно доделала как раз прошлой весной. Высадили розарий, поставили скамеечку.

Позывной "Бизон" дан не зря. Взрослый, крепко стоящий на ногах, спокойный и уверенный мужчина. Он всё поставил на кон той войны.

На вопрос, почему ты пошёл воевать, ответил просто:

– Не мог видеть той неправды, того ужаса, который принесли в мой город...

Он с удовольствие рассказывает о том, что делали его ребята, о том, как было им непросто, и почти ничего не говорит о себе.

– Я был так счастлив, что увидел Доберманчика живым, а как узнал, что он в госпитале, помчался его искать.

 – А как Доберман попал к тебе во взвод?

– Многие наши ребята были ранены, не хватало экипажей, мы набирали добровольцев, там ведь воюют только добровольцы, в аэропорту и рядом с ним.

Так вот, Иван мог бы и не идти, а он согласился, и его напарник Володька, пацан ещё совсем, только срочку закончил, пошёл на контракт. Такой мальчишка красивый, бабы таких любят, глаза чёрные, мы его всё сватали… Погиб он, в тот выезд. Ему руку оторвало по плечо, Ванька его из МТ-ЛБ-шки вытянул, оттащил в терминал, там он и умер ночью.

Владимир Трух, напарник Добермана. Тот самый красивый и смелый парень, который погиб

Мы использовали МТ-ЛБ, потому что ничем другим туда было не пройти. БТРы не проходили, просто не выдерживали колёса, по всему аэропорту были ошмётки металла, а тут одни плюсы: гусеницы, скорость, дизель. Дизель не так горит, когда попадают.

Мы, когда осень придумали МТ-ЛБехи использовать, то поехали на их стоянку, бегали по полю с мёртвыми машинами и пытались их расконсервировать. И какая же радость была, когда они ожили! 2 машины нам сделал автомобильный клуб "Славута". Сделали за свой счёт, обкатали на полигоне. И нам их эшелоном переправили.

– А как эвакуация из аэропорта происходила?

– Да всегда неожиданно и ночью. Ждали, в основном, группой всю ночь. Труднее всего было прийти и поставить задачу, сказать ребятам – ты едешь… Шли обычно 3-4 машинами. Я сопровождал до РЛС, там спрыгивал и корректировал действия.

Машины подходили к терминалу, в условленное место, их ждали, сразу начинали ротацию, разбирали провизию, баклажки с водой, личный состав переходил в терминал, раненых грузили вовнутрь, а 200 наверх. Самое слабое место у этих машин – верх. Вот и приходилось укреплять сверху машину мешками с песком, баклажками воды, а сверху ещё сеткой.

Самое страшное – идти ночью, в полной темноте, зигзагами, трассеры в лоб, мины ложатся рядом, водителю надо не только маневрировать, а ещё и не подставить бок под крупнокалиберный пулемёт. Поэтому всегда, когда трассеры шли, водитель на пару секунд закрывал "реснички" и ехал просто наобум, пули простучали по броне и опять открывает стекло…

Пацаны наши герои. Да, и на МТ-ЛБ-хах не было вооружения. Что туда поставить, мы так и не придумал – так и катались "такси заказывали?"

Для того чтобы разговорить Виталика, нужно было спрашивать только о ребятах – тогда можно было по крохам узнать и о нём самом. В аэропорт выезжал 5 раз лично. А остальное время пригонял бензовоз, комплектовал колоны, обеспечивал техническое оснащение.

Даже своё ранение – контузию, перелом рёбер и травму связки левой руки – получил, когда 20-го числа готовили колону к эвакуации из аэропорта, и их накрыли "Градами" в Песках.

Отправил в блиндаж всех, когда начался обстрел, а сам с рацией уже ступил на ступеньку, как почувствовал удар такой силы, "будто лопатой пришибло". И после этого ударной волной отбросило в жижу, что была на дне блиндажа.

– Кружилась голова и тошнило, "Грады" повредили газопровод, и газ со свистом выходил прямо в блиндаж. Рядом горело здание, и все ждали, что сейчас рванёт. Так и сидели в блиндаже, кашляя и молясь, чтобы закончился обстрел, и успеть убежать…

Я смогла уговорить Виталика открыть карточку, только сказав: "Ты же будешь помогать своим ребятам, я это точно знаю".

Карта Приват 4731 2171 0620 0742 Гнатенко Виталий, киборг "Бизон".

Жена Виталия живёт в Чернигове, в Донецке она была коммерческим директором, сейчас плетёт камуфляжные сетки для ребят.

Виталик думает о том, что будет впереди, он классный специалист, его с радостью возьмут на работу – но сейчас впереди ещё операция. И время на больничной койке.

"Доберман"

Эти две истории я не смогла разъединить, потому что они рассказывают друг о друге охотнее, чем о себе. И потому, что там, где были были оба, – попасть в плен, быть убитым, искалеченным мог каждый.

Они не побоялись быть там.

Ирина Солошенко, специально для УП.Жизнь