Оксана Корчинская о том, как устроена медицина в красной зоне

"Извините, я должен проверить, в полной ли комплектации моя аптечка", – останавливает нашу беседу комендант Мариуполя, когда ему сообщают, что к блокпосту аэропорта, в котором разместился Генштаб сектора М, подъезжает пани Оксана.

Нащупав аптечку во внутреннем кармане, полковник облегченно выдыхает. "Вы знаете, как она нас вымуштровала неожиданными проверками", – улыбается комендант.

Через десять минут и, правда, на пороге Генштаба появляется пани Оксана с коробкой пряников.

"Пани Оксана" – позывной известного киевского волонтера Оксаны Корчинской, которая на протяжении многих лет возглавляет попечительский совет детской клиники "Охмадет".

Сейчас Корчинская – координатор медицинского направления в секторе М. Собственно, громкий статус только на бумаге, на деле же Оксана Корчинская по-прежнему волонтер, только теперь в зоне АТО.

Семь лет назад она – телевизионный продюсер – впервые подключилась к помощи родителям онкобольного ребенка. С одного случая началась "карьера" системного волонтера.

Врачи Охмадета говорят, что Корчинская построила мощное волонтерское движение в сфере медицины. Волонтеры клиники помогают родителям онкобольных детей – начиная от психологической поддержки и заканчивая поиском средств на дорогостоящие препараты.

"Заслуга Оксаны в том, что она научила многих людей быть эффективными в волонтерской деятельности. Например, без ее поддержки и опыта не состоялся бы наш фонд", – рассказывает про Корчинскую Ольга Кудиненко, основательница фонда "Таблеточки", который также занимается сбором средств и помощью онкобольным детям.

По ее словам, благодаря Оксане Корчинской в прошлом году был увеличен бюджет МОЗ на детскую онкологию. Про нее говорят: "Если у нее есть цель, она перестает замечать препятствия". Ее уникальность в том, что она умеет объединять людей и ресурсы для решения проблем в экстремальных ситуациях.

Оксана Корчинская

В начале мая ее муж, Дмитрий Корчинский, которого ранее подозревали в организации беспорядков 1 декабря 2013 года, возглавил Сотни Иисуса Христа в добровольческом батальоне "Азов". "Азов" как раз готовился к освобождению Мариуполя, а Оксана Корчинская наскоро пыталась организовать медицинскую службу добровольческого батальона. Тогда мало кто представлял, к чему готовиться.

Первые бои и первые тяжелораненые оказались настоящим испытанием для местных медиков. А для Корчинской – вызовом, который помог диагностировать слабые места медицины в "красной зоне", так называют зону боевых действий, и построить эффективную систему эвакуации.

За эти 4 месяца она организовала спасение 1285 бойцов регулярных войск и 237 добровольцев. К сожалению, для двадцати одного из них усилия оказались безуспешными, у 17-ти были ранения, несовместимые с жизнью. Около 200 бойцов были ранены уже за время перемирия.

Все ее рассказы про то, как медики самоотверженно спасают раненых, похожи на детективные истории. То, благодаря чему спецоперации по спасению удаются, обычно остаётся за скобками. Речь не только о героизме, но еще и о том, как работает система эвакуации, кто ее координирует и кто принимает эффективные решения.

История Корчинской – не просто история волонтера. Это история про то, каких управленческих решений не хватает украинской армии и чем могут помочь волонтеры – менеджеры.

"13 июня – день, который я запомню на всю жизнь. Наш боец Руслан Берладин попал на растяжку (мину – авт.), ему фактически оторвало руку, пострадали внутренние органы. Его в срочном порядке повезли в одну из больниц Мариуполя, – вспоминает Корчинская. – Пока его везли в больницу, нам удалось дозвониться до замминистра здравоохранения, до советника министра МВД Антона Геращенко. Мы нашли сосудистого хирурга в Донецке. В местной больнице ему максимум могли сделать ампутацию.

Недоверие к местным врачам было такое, что бойцы зашли в палату, надели бахилы и охраняли бойца, пока не приехал сосудистый хирург.

Через четыре часа после ранения Руслана прооперировали, руку удалось спасти. Он пролежал в больнице три дня, ему за это время не сделали даже УЗИ, зато начмед больницы позвонил родственникам и сказал, что с ним все хорошо и его можно забирать.

Мы вызвали реанимобиль, грузим бойца. Его сопровождает врач "Азова" Константин. И вот по дороге бойцу становится плохо. Мне звонит доктор Азова и говорит: "Пани Оксана, мы его теряем". Быстро с комбатом и доктором решаем вести его в Бердянск. В Бердянске оказывается, что у него внутреннее кровотечение, многочисленные разрывы печени, желчного пузыря и пищевода. Руслану делают операцию по ушиванию внутренних органов. Потом нам помогают вызвать санитарный вертолет.

На вертолете мы отправляем его в Мелитополь, для того, чтобы оттуда отправить его в Киев на санитарном самолете "Вита". Самолет ломается. 8 часов по всей стране ищем для него аккумуляторы. Наконец-то на третий день доставляем его в Киев в институт им. Шалимова.

После этого случая мы долго возили всех наших раненых в Бердянск или сразу эвакуировали на вертолетах в Днепропетровск. А ы мариупольские больницы мы старались не обращаться.

Было очень большое недоверие к местным врачам. Тогда мы еще не чувствовали, что они наши союзники".

Случай с Русланом Берладиным помог протестировать систему медицинской помощи в зоне АТО. Выяснилось, что система действует "путем наименьшего сопротивления".

"В июле я узнала, что в одной районной больнице донецкой области каждому пятому бойцу с ранениями конечностей проводили ампутацию, а средняя статистика: каждому 10-му. Я не успевала доехать до некоторых районных больниц, как мне говорили: "Все нормально, бойцу ампутировали конечность". Только из-за отсутствия сосудистых хирургов, опыта, а иногда из-за отсутствия аппарата внешней фиксации. К сожалению, медицинский протокол это позволяет", – возмущается Корчинская.

Военный комендант Мариуполя и Оксана Корчинская в больнице скорой помощи, где разместился военный госпиталь, созданный волонтерами

Для того чтобы решить эту проблему, волонтер объехала больницы Донецкой области, готовые принимать раненых, находящиеся на территории сектора М и сектора Б. Познакомившись с главными врачами, организовала сеть из гражданских больниц – Корчинская называет их "дружественными". Туда волонтеры АТО завезли медпрепараты и системы внешней фиксации для костей на суммы от 50-300 тысяч гривен.

Чуть позже Оксана Корчинская организовала обучающие семинары для травматологов и хирургов, работающих в больницах. "Некоторые из них впервые видели системы внешней фиксации и тем более никогда не имели дела с огнестрельными ранениями, – рассказывает она. – Поэтому их надо было обучить".

В июле после боя под Марьинкой стало понятно, что каждый добровольческий батальон нуждается в сильной медицинской службе, которая может оказывать помощь на поле боя и эвакуировать раненых. На тот момент такие службы были только у регулярных войск, а среди добровольцев – только у батальона Днепр-1.

"В боях под Марьинкой было много раненых и 20-го батальона, и 51-го, и добровольцев "Азова", но тогда еще медики ВМС говорили нам, что мы берем в госпиталь только своих, а вы своих сами отвозите", – вспоминает Корчинская.

Через Министерство здравоохранения удалось распространить информацию о привлечении добровольцев-медиков. "В батальоны приехали волонтеры – гинекологи, стоматологи, педиатры, – рассказывает Корчинская. – Пришлось переговорить с десятками врачей, чтобы собрать первую пятёрку медиков, способных работать в "красной зоне".

Оказалось, что для того чтобы оформить медиков в батальон, на зарплату в 1.200 гривен, им необходимо уволиться с постоянного места работы. Первые ставки медиков буквально выбивались в МВД, которому подчиняются эти добровольческие батальоны. Большинство медиков на такие условия не соглашались, приезжали за счет отпуска, или брали отпуска за свой счет. Эти медики до сих пор не признаны участниками АТО.

Работа медработников в красной зоне требует не только особых профессиональных компетенций, но и особой психологической стойкости.

Корчинская рассказывает, что бывали врачи, которые за один-два боя эмоционально настолько выгорали, что их приходилось отправлять домой. В первых боях на медиках были опознавательные знаки – красные кресты. Но ДНРовцы стреляли в кресты, несколько врачей серьёзно пострадали. Например, дважды стреляли в Дока, доктора батальона "Шахтерск", а позже "Святая Мария", который вывез из Иловайского котла около 30 раненых в том числе 14 из-под снайперского огня.

Оксана Корчинская с сыном Данилой (слева) и бойцом добровольческого батальона Святая Мария

К августу медицинские службы добровольческих батальонов уже координировались с "гражданскими" больницами.

24 августа медицинская система ВСУ в задачах по вывозу раненых дала серьезный сбой. Тогда для них применили схему эвакуации как для добровольцев: бойцов доставляли в ближайшие дружественные больницы, там их состояние стабилизировалось, а дальше их отправляли в специализированные медучреждения в зависимости от травмы. Тяжелораненых отправляли в Днепропетровск, Харьков, Одессу, Киев.

В Мариуполе тогда поочередно дежурили 9 больниц, куда доставлялись раненные бойцы. "До обеда дежурила одна больница, после – другая. Это было очень неудобно. Потому что мариупольских медиков на тот момент еще приходилось контролировать" – вспоминает Корчинская.

Долгое время военные, защищавшие город, и жители Мариуполя жили в разных реальностях. Мариупольцы не скрывали своего негативного отношения к украинской армии. В августе произошел перелом.

"10 августа в Иловайске было ранено большое количество бойцов, в том числе мой сын, нам не хватало дорогих лекарств. И тут в больницу, где медперсонал был настроен довольно враждебно, мне приносят пакет с лекарствами и говорят: это вам передали волонтеры. У меня полись слезы. Это был тот момент, когда ко мне вернулась вера в людей Донбасса. Тогда Мариуполь и Донецкая область для меня стали родными", – рассказывает пани Оксана.

В конце августа с городской администрацией удалось договориться о том, чтобы под нужды военных была выделена одна из городских больниц. Так с 24 августа больница скорой помощи на Бахмутовской фактически стала военным госпиталем. Ее врачи спасли жизнь 450 бойцов.

Волонтеры во главе с Корчинской взяли в шефство два этажа, завезли специализированные кровати, а лекарства свозили со всех добровольческих батальонов. Чуть позже у госпиталя появился постоянный меценат.

Мы с фотографом едим на Бахмутовскую, 20-А, чтобы посмотреть военный госпиталь, созданный волонтёрами.

По дороге пани Оксана рассказывает про то, как вертолетчики в самые страшные дни боев под Марьинкой и Иловайском эвакуировали раненых за 18 минут, как поднимали на борт больше, чем могли, как летали туда, куда не должны были, и виртуозно садились в экстремальных условиях. Корчинская говорит, что после войны обязательно со всеми встретится лично. "То, что мы пережили тогда – это не забывается", – говорит она.

В больнице мы знакомимся с военным травматологом из Киевского военного госпиталя. Он говорит, что его командировали в Мариуполь по просьбе Корчинской.

Врачи перемирия не чувствуют.

"Тут каждый день стреляют, – рассказывает он. – Я когда приехал, радовался солнцу. А потом узнал, что в солнечные дни идут основные обстрелы. А в туман – не стреляют". Теперь доктор по погоде за окном может спрогнозировать, как сложится день.

Местные врачи больницы скорой помощи Оксану считают сумасшедшим координатором. Она – слишком прямолинейна и требовательна для этих мест. Тем не менее, говорят, что благодаря волонтёрам появились лекарства, которых теперь хватает и на раненых, и на жителей. Но главное, что у больницы, которую городские власти еще недавно хотели закрыть, появились новые перспективы. Для них очевидно, что прифронтовой статус у города – надолго. Значит, военный госпиталь будет развиваться.

У Оксаны Корчинской системные представления о том, как надо готовить бойцов, фельдшеров и медиков прифронтовой зоны. Это 4 пункта.

Пункт №1. Все бойцы – и добровольцы, и военнослужащие – должны получить качественные аптечки.

Индивидуальные пакеты, которые армия выдает военнослужащим, морально устарели, их содержимое не соответствует потребностям в зоне боевых действий. (Такие курсы часть добровольцев прошла благодаря Всемирному конгрессу украинцев, которые привозили инструкторов в сектор М и сектор Б – авт.). Тут становится понятно, почему Корчинская, приезжая в Генштаб или батальон, первым делом проверяет наличие аптечек у бойцов.

Аптечка для оказания первой медицинской помощи на поле боя

Пункт №2. Все без исключения бойцы должны пройти курсы по оказанию первой медицинской помощи (4 часа). Плюс еженедельно должны отрабатывать полученные навыки на часовых занятиях, которые должны быть организованы фельдшерами батальонов.

Пункт №3. Обучить фельдшеров и санитаров, работающих в красной зоне, оказанию профессиональной медицинской помощи, чтобы те научились оценивать уровень ранения и стабилизировать бойца на поле боя. Каждого фельдшера оснастить фельдшерским рюкзаком.

(Тренинги по стандартам НАТО "Медсанбат" для подготовки военных врачей и парамедиков для работы в боевых условиях были организованы по инициативе Виктора и Елены Пинчуков. Тренинги прошло более 1000 медиков. В рамках этого проекта было передано 50 медицинских рюкзаков. Каждый рюкзак - весом 25 килограмм, содержит более 100 медикаментов и медицинского оборудования. До конца года будут передано еще 50 рюкзаков медицинским службам зоны АТО – авт).

По словам Корчинской, в подготовленных армиях на каждые 10 человек приходиться по одному фельдшеру с медицинским рюкзаком. В секторе М таких рюкзаков для оказания помощь – всего 12 штук. Стоимость рюкзака – от 600 долларов.

Пункт№4. Решить проблему с транспортом для эвакуации. "Сейчас батальон в 400 человек обслуживает в лучшем случае один УАЗик, как их называют, таблеточка", – говорит Оксана Корчинская.

Еще одна необходимость – вертолеты для санчасти. Сейчас в распоряжении военных медиков только несколько вертолетов, которым от 25 до 30 лет и на всю страну один санитарный самолет "Вита", и то, срок его службы подходит к концу: самолету 30 лет.

Разговор с Оксаной получается несколько хаотичным. Она – на ходу решает задачи, отдает приказы. Ей сложно усидеть на месте, особенно в больнице.

Я спрашиваю у нее: "Что вы считаете своей самой большой заслугой в зоне АТО?" Она, подумав, говорит: "Мне удалось разрушить барьеры между медицинскими службами разных родов войск. Теперь они – одна команда".

Военные, кивая в ее сторону, говорят: "Это наш генерал от медицины".