Волонтерские нелепости: чтоб не плакать, я смеялась

Волонтером быть не сложно – просто, если не вешать опознавательные знаки, по тебе стреляют свои же.

Вот недавно едем — Ауди летит. Чем ближе мы к Дебальцево, тем сильнее давим на газ. Откуда ни возьмись посреди трассы блокпост. Сине-желтые флаги радуют. А вот мальчики, которые выпрыгивают из-за кустов, делают кувырок через плечо, становятся в стойку и щелкают затворами, немного смущают.

Ну, еще пару дней назад здесь не было блокпоста! Но ничего страшного – в нас быстро распознают своих. Солдатики просят три пары штанов и свитер. Взамен выносят желтый скотч. За пару минут машина напоминает свадебную — вся в желтой ленте.

Садимся в машину, внезапно бежит боец: "Мужик! Кепку-кепку сними! Тут по левой стороне снайпер работает!". Атмосфера в машине как-то странно напрягается. Артем медленно снимает кепку и так спокойно-спокойно спрашивает: "Слушай, а машину мы тогда на*ера разрисовали?".

Само Дебальцево полувымершее. Хотя возле магазина можно встретить несколько женщин, в том числе в положении. Вокруг таких же магазинчиков стоят наши бойцы с автоматами.

В отличие от женщин, они сильно напряжены и сосредоточены. И для того есть все причины: недавно сепары по жилому кварталу сработали.

В городе часто слышны выстрелы – с крыш домов видно как разрываются снаряды неподалеку от города.

Кроме того, по нашим постам иногда с миномета стреляют. Вроде и город наш, а миномет поймать не могли. Говорят, ему разложиться и выпустить несколько мин – это минут пятнадцать, а потом он просто прячется в какой-то гараж и все – поминай, как звали.

Нет более неприятного чувства, чем заблудиться в Дебальцево. Петляем наугад. Дорогу у местных не спрашиваем. Как их понять, они одной рукой машут тебе рукой, а другой уже набирают номер и сообщают куда надо, что левая машина по городу катается.

Нырнули в яму. Мобильная связь пропадает. В туннель — железнодорожный переезд. Ищем по городу нашего бойца — моего старого доброго двадцатилетнего Ваську. Едем, вдруг сзади хлопок — не очень мощный, но взрыв. Ну не воздушный же шарик лопнул! Не хруст, не металл, что-то другое.

В фильмах много таких звуков — в боевиках. Артем немного белеет: "Что это, Алена?". Не знаю, милый, не знаю что это, просто жми на газ! А Артему что, Артем тапочку в пол и мы с ветерком несемся по вечереющему Дебальцево.

Доехали до крайнего блокпоста – спрашиваем: "Дальше наши есть?". Кивают. Спрашиваем: "Можно дальше ехать?". Все сразу напрягаются. Не рекомендуют – никто точно не знает что там. Мне полчаса назад звонил Луц. Он там. Я рвусь туда — меня не пускают. Луц не берет трубку. Значит, началось.

Стоим, не знаем, что делать. Растерянность. Вдруг подбегает парень, орет на меня: "Чего ты улыбаешься? Чего улыбаешься?!". А я что, милые мальчики, мне когда страшно, я всегда улыбаюсь. Ну, неужели Вам было бы легче, если бы я начала плакать? Весь блокпост ржет.

Бывали мы и на другом крайнем блокпосту в Дебальцево – над ним тогда нависла мертвая тишина. Парни вокруг БТРа явно нервничали. У одного бойца сдавали нервы, он тыкал в нас пальцем: "Кто они такие!? Что вы про них знаете? Документы, документы их проверьте!".

Абсурдность ситуации заключалась в том, что у меня с собой не было документов. Мы приехали на машине местных спасателей, к нам вдруг подскочил боец: "Там на пригорке что-то неладное. Длительное время стоит КАМАЗ, просто стоит. Вроде поломался. Надо поехать проверить, чего он там стоит". Секунда дела, и они меня с Темой высадили на блокпосту, а сами умчались к злосчастному КАМАЗу...

Ситуация накалялась. За меня заступились другие бойцы — наши, майдановцы! Оказывается, у нас наметы рядом пол зимы стояли. Разговорились. Знаете, почему все нервничали? Оказывается, сепары сказали нашим: "Если за два часа не уйдете, накроем "Градом". Парни уходить отказались. Оставался час.

"Миленькие, родные! Стойте! Не уходите, там дальше за вами Киев. Нельзя им в мой Киев – у меня там мама и сестра. Нельзя им туда! Ну вот, хотите, я с вами тут до утра останусь. С вами буду стоять, чтоб не было так страшно!" – взмолилась я к ним. И как обычно я стала посмешищем для всего блокпоста, все смеялись. Стало легче дышать.

И что Вы думаете? Стоят! Стоят до сих пор. Не уезжают. За ними Киев, Днепр, Львов, Одесса, вся страна за ними спряталась. Отступать им некуда.

Весь день телефон разрывается — нам звонят все, кому не лень. Моя мама звонит — плачет. Звонят мамы бойцов: "Волонтеры, не ходите туда. Дебальцево в котле. Вас накроют вместе с нашими сыновьями!". Мало кому от этих увещеваний становится легче.

А там парням курить нечего, вы понимаете, им курить нечего? Значит надо ехать. Теплых вещей нет. Приборов ночного видения нет, раций нет. Надо ехать. Ждут! Плюс, мы связались с командирами — командиры подтвердили: "Дебальцево держим. Дороги наши. Опасность минимальна".

На блокпостах бойцы белые: "Алена, а это правда, что уже все войска наши вывели, и мы тут одни остались?".

Родные, танковая бригада стоит, добровольческие батальоны 11 и 25 стоят, десантники — 25-я бригада стоит, спецназовцы стоят, я стою!

Вася звонит: "Алена позвонил папа, сказал, что по телевизору передают, что Дебальцево сдали. Это правда?". Вася, ну как правда — если ты сам там стоишь, значит, наши войска все еще держат Дебальцево! Значит, наши в городе!

Танки по Дебальцево ездят — асфальт срывают. Танкист оборачивается, замечает нашу Ауди. Показывает рукой: "Постойте". После этого танк берет правее, выезжая немного на обочину дороги. Танкист оборачивается, машет рукой: "Иди на обгон!". Не то чтобы я удивлена, ведь дальнобойщики всегда так делают, но чтобы танк... такое со мной впервые.

Разговорились со спасателем. Он был в плену, его били. Просто так. Все время спрашивали: "За кого ты? За кого? За ДНР? За Украину?". Он только все время твердил: "Дело спасателя – спасать жизни. Спасатели нужны даже в оккупированных городах". Его отпустили.

Зашла как-то в Дебальцево на развязке в "кафе" – с бойцами кофе выпить. Смотрю боец бежит: "Побратым Алешка! Светлое пятно! Тут?! Ты что здесь делаешь?". Это Славуня с Майдана! Радостно.

В прошлый раз меня на блокпосту встретил голубоглазый гранатометчик: "О пані! Ви вже вдруге у нас на цьому тижні! Я всі ночі вистояв з думкою про Вас!".

Вася счастливый звонит утром: "Ми підбили одинадцять одиниць техніки. На моєму блокпосту без жертв. Загалом три трьохсотих". Обидно — неправильное такое перемирие. Бойцы шутят: с таким перемирием еще немного и наступит полный мир!

Приехали домой – Днепропетровск, каремат, спальник. Артем включил телевизор: "Дебальцево в котле. Дебальцево — это второй Иловайск. Шеф, все пропало, гипс снимают, клиент уезжает...". Артему стало страшно. Я выключила телевизор. Я уже даже не знаю русское или украинское Дебальцево, но только что я своими глазами увидела: Дебальцево — Алены. А значит, не сдадим. В любом случае, пока есть наших сил. Не сдадим.

Номер карты Приват: 5168 7572 6037 2109 (Артём Губенко). Победа за нами!