8 мостов через Рейн: чем главный кельнский фестиваль новой музыки (не)похож на киевские

Германия сегодня – обладательница прекрасно функционирующей системы, работающей не против, а для человека. Здесь одна из лучших в мире систем логистики, равно как и система общественного устройства.

Обе – фундамент культурного развития, обе нацелены на постоянное взаимодействие и выстраивание связей между людьми, обе через символику мостов вошли в название кельнского фестиваля новой музыки "Acht Brücken" ("Восемь мостов", по числу мостов через Рейн в Кельне).

Мост – это связь берега правого и левого, мост – это транспортная система, мост – это не только символично, но и живописно.

Проморолик фестиваля "Acht Brücken"

Девиз "Acht Brücken" – "музыка для Кельна" – попал в логотип фестиваля. Бюджет нынешнего – 1,5 млн евро. Колоссальная сумма, особенно если сравнить с аналогичными киевскими фестивалями (13 -20 тысяч в переводе на евро).

При этом кельнские симфонические оркестры, которые находятся на балансе города, из этой суммы не финансируются – фестивальный концерт вписывается в план их сезонных обязанностей, и дополнительные вливания не нужны.

Для сравнения – в Украине национальные коллективы, находящиеся на балансе государства, оплачиваются из озвученного выше скромного фестивального бюджета вместо того, чтобы поставить концерты новой украинской музыки себе в план.

В результате львиная доля денег уходит на выкуп государственных коллективов и аренду государственных залов – государство платит само себе дважды. Эта ситуация – показатель плохо отлаженной системы, в которой разные ее звенья нацелены на соперничество и не готовы к коммуникации.

Общение – тоже искусство.

Искусство коммуникации

Девиз "музыка для Кельна" означает и открытость самого города новой музыке.

В этот раз фестиваль стартовал в высотке Lanxess Tower – это 95-метровое здание на берегу Рейна с прекрасным видом на архитектурный ансамбль левого берега с Кельнским собором в центре.

Lanxess Tower – офисное здание, в которое поместили сразу четыре концерта: перформанс на лестнице, акустический концерт в зале на первом этаже и два электронных – на последнем, обзорном.

Все четыре – студенческие, уютные и непафосные (DJ-сет с поп-цитатами от Сержа Генсбура до Джастина Бибера – это точно не тот контент, которым принято открывать фестивали классической музыки).

Два из четырех – дело рук студентов электронщика Михаэля Байля, рассматривающего "десакрализацию" классики и введение в ее обиход "звукового мусора" в качестве главного принципа создания принципиального нового продукта. Библия студентов Байля – работа Бориса Гройса "О новом".

Бельгийский ансамбль Nadar (кстати, хедлайнер будущего фестиваля Гогольфест-2017) исполняет одну из ключевых работ Михаэля Байля

Дух свободы сквозил во всех проектах дня открытия несмотря на пафос здания Lanxess Tower. Персонал офисного центра, конечно, контролировал перемещение зрителей по зданию, но делал это мягко и приветливо:

"Для вашего удобства можно открыть окна и заснять собор в лучах заходящего солнца, но только, пожалуйста, не вываливайтесь с балкона – здесь высоко". "Водопроводная вода на этом берегу Рейна вполне пригодна для питья – кран в клозете справа, а вот налево в рабочий кабинет идти не стоит, принтеры для этой цели вряд ли подойдут".

Афиши концертов contemporary music в подземке – это то, к чему украинскому зрителю сложно привыкнуть. Авторитет современной музыки непререкаем даже в метро. Сотрудничество, впрочем, на этом не заканчивается.

По любому концертному билету (хоть филармоническому, хоть на перформанс в малюсеньком театре) можно кататься целый день (до 3-х ночи следующего) на любом виде транспорта в Кельне и окрестностях.

Учитывая высокие цены на проезд, это серьезная экономия. Вплоть до того, что цена концертного билета может оказаться ниже, чем общая стоимость проезда.

Тот же принцип, по которому сиденья в общественном транспорте почти всегда развернуты друг к другу – установка на необходимость коммуникации – действует и на фестивале. Встречи с композиторами и мастер-классы, толстенькие программки с превосходными аннотациями известного музыковеда и радиоведущего Стефана Фрике и его же вступительные лекции за час до концерта.

Восемь бесплатных событий в течение всего четвертого дня фестиваля, одно из которых – в проходном холле филармонии (дети слушали концерт, сидя на полу, взрослые – стоя).

День бесплатных концертов – отличная приманка для слушателя, а его комплектация радикально разными концертами повышает шансы того, что случайно попавший на бесплатные события человек сможет найти для себя что-то интересное и захочет прийти снова.

По подсчетам организаторов, в целом за бесплатный день события фестиваля посетило около 5000 человек.

Тема коммуникации вынесена и в заголовок нынешнего фестиваля – "Тон. Предложение. Громко." („Ton. Satz. Laut."). Это значит, что акцент программ смещен в сторону вербализации. Это и театр, и звуковая поэзия, и дадаистические поэмы-коллажи, и оперный вокал, и экстремальный вокал, и рэп.

В конце концов, тема общения раскрыта даже через минус-прием – молчание. "Молчание Сирен" – центральная пьеса симфонического концерта с морской тематикой, отличный пример того, как органично новая музыка способна вписываться в традиционные программы.

Партитура резидента фестиваля Унсук Чин, в которой сопрано Донатьенне Мишель-Данзак гениально – через вокал – изображает молчание Сирен

Один из кельнских симфонических коллективов, Гюрцених-оркестр, включил в свой сезонный абонемент концерт, выстроенный вокруг этой современной партитуры.

Соседи – такие классические шедевры как "Четыре морские интерлюдии" Бенджамина Бриттена, "Барка в океане" Мориса Равеля и "Море" Клода Дебюсси. Поскольку концерт проходил в рамках абонемента, филармонический зал в 11 утра в воскресенье был полностью заполнен (на глаз, процентов на 80 – пенсионерами).

Стилистически "Молчание Сирен" для сопрано и оркестра (2014) Унсук Чин шло вразрез с остальной программой, но тематическая сшивка дала хороший результат. Именно это произведение, в котором замечательное сопрано Донатьенне Мишель-Данзак раскрыла – поэтично, но не без иронии – образ сказочного потустороннего персонажа, вызвало самые громкие восторги публики.

Его конкурентом, пожалуй, был только спонтанный финал, когда главный дирижер оркестра Франсуа-Ксавьер Рот схватил микрофон и под аккомпанемент оркестра спел один из самых известных образцов французского шансона, "La Mer" Шарля Трене, предварив пение трогательным спичем, посвященным его родной Франции, в которой в этот день были выборы президента.

Главный дирижер Гюрцених-оркестра Франсуа-Ксавьер Рот поет на бис "La Mer" Шарля Трене после исполнения масштабной симфонической программы

Вроде бы простая вещь, но работает восхитительно. Как будто весь зал пригласили за кулисы, чтобы поболтать и попеть любимые песни под рояль.

Аналогичную киевскую ситуацию представить невозможно. Единственный дирижер, который со сцены общается с публикой – это Татьяна Калиниченко, руководитель частного оркестра NEO. Дирижеры коллективов на государственном финансировании выполняют свой ритуал беззвучно.

Хедлайнеры фестиваля

Монографические концерты – привычная для украинских фестивалей вещь. Особенно если автору за 70 лет. В фестивале "Acht Brücken" все сделано глобальнее и одновременно тоньше.

Помимо объединяющей темы, о которой писалось выше, каждый раз присутствует ретроспектива творчества той или иной знаменитости. В разные годы это были Пьер Булез, Джон Кейдж, Яннис Ксенакис, Дьордь Лигети, Луи Андриссен и Галина Уствольская.

В этот раз в качестве резидента выбрали Унсук Чин, берлинского композитора южнокорейского происхождения. Это представительница среднего поколения, без которой не обходится ни один фестиваль новой музыки в Германии.

Честно говоря, авторы этого текста до нынешнего фестиваля относились к фигуре Унсук Чин с некоторым недоумением, не понимая этой фестивальной "моды", но после данной ретроспективы пересмотрели свои взгляды.

Одно из произведений было просто ошеломляющим – и по качеству партитуры, и по уровню исполнения. Ensemble Musikfabrik включил в свою программу восьмичастный цикл Cantatrix Sopranica (2004-2005) для двух сопрано, контратенора и ансамбля.

Название произведения отсылает к фиктивному трактату, появившемуся в 1974 году – "Das Soprano-Project. De Iaculatione Tomatonis (in cantatricem)" – принадлежащему Жоржу Пересу, пародии на научные трактаты.

Цикл Унсук Чин напичкан различными вокальными стилями, от бельканто и китайской народной музыки до экстремального вокала и подражания голосам животных. Вокалисты были на диво хороши, а валторнистка Ensemble Musikfabrik Кристин Чепмен в амплуа чтеца – просто феноменально артистична.

Помимо двух "портретов" – монографических концертов – четыре произведения Унсук Чин попали в состав других программ. Во-первых, это дополнительно организует структуру фестиваля. Во-вторых, дает то целостное представление об авторе, которое обычно возможно лишь после его смерти.

Чтобы привлечь как можно более широкие массы слушателей, фестиваль представил ряд проектов, где классика встречается с хип-хопом и этномузыкой.

Совместный концерт Saul Williams и Mivos Quartet – сочетание несочетаемого: рэпа, возникшего из американских темнокожих трущоб и струнного квартета – символа аристократического музицирования, олицетворения "чистой" музыки.

Впрочем, рэп Вильямса, несмотря на многократно повторенное fucking – само по себе поэтическое явление, и вот такая форма презентации стихов – отличный пример для украинских поэтов (благо, в Украине предостаточно квартетов).

Подобный шокирующий формат способен объединить любителей высокой поэзии, филармонических меломанов и фанатов хип-хопа под одной крышей. Согласитесь, уникальное сочетание.

Творчество Соула Вильямса – что-то среднее между высокой поэзией и рэпом черных кварталов. Его коллаборация с академистами Mivos Quartet – удивительный стилевой коктейль

Задолго до концерта город был увешан афишами с изображением популярной рэп-исполнительницы Inna Modja. Кельнская филармония на один вечер полностью обновила состав своих слушателей, омолодив его приблизительно втрое (впрочем, зал, несмотря на массированную рекламу, был заполнен процентов на шестьдесят).

Помимо Inna Modja на сцену поочередно выходили Käptn Peng, Malikah и Spank Rock – популярные исполнители хип-хопа, собирающие от сотен тысяч до миллионов просмотров на YouTube. Все они начитывали рэп под звуки большого ансамбля, сочетающего джаз-бенд и академических музыкантов.

Сложно назвать этот проект органичным, но то, что он получился свежим, экспериментальным и разнообразным – факт.

Spank Rock начитывает рэп под классический аккомпанемент

Безусловный лидер зрительского интереса – индастриал-группа 1980-1990-х годов Einstürzende Neubauten. Билеты на ее концерт раскупили в течение первого часа продаж.

Конечно, эффектно выглядели заводские станки в качестве музыкальных инструментов на сцене Кельнской филармонии. Равно как и затягивающийся сигаретой солист Blixa Bargeld в зале, где правила настолько суровы, что публику не пускают с сумками, размер которых превышает клатч.

В целом же сигарета на сцене – это сегодня единственное проявление эпатажа от группы, которая когда-то была сгустком энергии протеста и символом целого поколения.

Прославившаяся в 1980-е годы "шоковой терапией" группа Einstürzende Neubauten сегодня вполне вписывается в филармонический формат

По сути, самые перспективные проекты – это перечисленные выше кросс-жанровые гибриды, в которых строгие атрибуты академической сцены изящно оттеняла вальяжная развязность звезд "разговорной" музыки.

Если на фестивале этот синтез выглядел не всегда убедительно, то это только доказательство того, что тут – непаханое поле, открытое для дальнейших экспериментов. И, судя по тенденциям, одно из главных русел последующего развития музыкальной культуры.

Ретроспектива нового

Несмотря на показную продвинутость фестиваля и заигрывание с молодежью через симбиозные проекты рэпперов и ансамблей, в целом фестивальная программа выглядела, скорее, взглядом в прошлое, нежели смелой устремленностью в будущее.

Получился прекрасно сбалансированный хит-парад произведений ушедших эпох, проведенный со вкусом и шиком. Установка на проверенное качество и предсказуемость результата победила амбицию создать пускай и не гарантированно совершенный, но принципиально новый продукт: молодые ансамбли и композиторы почти не присутствовали в программе фестиваля.

Но нарочитая ретроспективность с лихвой компенсировалась качеством исполнения. Оркестровые коллективы, такие как Гюрцених-оркестр с почти двухсотлетней историей, с легкостью поднимали партитуры современных авторов, сложных как с исполнительской стороны, так и с логистической.

К примеру, на одном из концертов оркестра композитор Филипп Манури разделил состав на 9 групп, равномерно распределив их по периметру зала. Синхронизировались они друг с другом при помощи мониторов, на которые был выведен дирижер.

Пространственная пьеса была повторена в этом концерте дважды: при повторном проигрывании слушатели, пересев на другое место, имели возможность услышать то же произведение, но в других тембровых и акустических соотношениях.

Вообще история Гюрцених-оркестра заслуживает отдельного упоминания. Это прекрасный пример того, как изначальный принцип существования коллектива определяет все его последующее взаимодействие с обществом.

Основанный в 1827 оркестр осуществил множество премьер произведений композиторов, ставших впоследствии классиками – Шуман, Брамс, Малер, Рихард Штраус.

И при этом он 61 (!) год существовал на пожертвования и деньги от входных билетов, находясь в свободном финансовом плавании, рассчитывая лишь на собственный профессионализм и интерес публики к его деятельности.

61 год оркестр был вынужден доказывать свою нужность, чтобы впоследствии, став уже неотъемлемой частью культурного ландшафта города, муниципалитет взял его под свою опеку

Этот тонус коллектива, в свое время позволивший оркестру продержаться более шести десятков лет без стабильного финансирования, сохраняется и по сей день.

Оркестр играет по несколько концертов в месяц с самой разноплановой программой самыми разнообразными составами, уделяя особое внимание музыке XX века и легко вписываясь в любые проекты или локации.

Концерты на открытии выставок или участие в образовательных проектах, концерты на городских фестивалях или музыка XX-XXI века под открытым небом в городском парке – чем не "жизнь в пульсе города", как гласит слоган оркестра?

Кипучая и всесторонняя деятельность оркестра при постоянном подстраивании под потребности города выглядит разительным контрастом по сравнению с опытом работы киевских коллективов, действующих в привычной и удобной им академической колее.

Традиция игнорировать динамично меняющуюся ситуацию на пару с внутренним комплексом превосходства подпольных прометеев, несущих вечный огонь нетленного искусства в среду невосприимчивых к культуре сограждан, приводит к тому, что большинство киевских оркестров остается невидимыми для широкой публики, для которой они лишь рудимент уходящей, непонятной и чуждой ей эпохи.

***

Разумеется, наше впечатление от фестиваля сильно завязано на сравнении с киевским контекстом, и оно априори восторженное.

Для того, чтобы показать взгляд на ситуацию человека, хорошо знающего немецкий контекст, мы взяли интервью у одного из ведущих теоретиков в области новой музыки, профессора Кельнской высшей школы музыки Райнера Нонненмана.

– Насколько динамично развивается новая музыка в Кельне в последние десять лет?

– Я нахожу, что очень динамично, по разным причинам.

Во-первых, благодаря высшей музыкальной школе, в которой появилась полностью обновленная кафедра композиции, работающая теперь в русле новой музыки.

Стали приезжать учащиеся со всего мира, что до этого было большой редкостью, так как нервировало старых профессоров. И вдруг: новые учителя, множество студентов и студенток со всех концов мира.

Образовалась критическая масса тех, кто занят современной музыкой. Одновременно в инструментальных классах появились новые хорошие учителя, интересующиеся этой сферой, и такое соседство молодых увлеченных композиторов и исполнителей в высшей школе привело к образованию новых ансамблей.

Один за другим появились Ensemble Garage, hand werk, Asasello Quartett и другие коллективы. Возникло целое поколение композиторов и исполнителей, вызывающее интерес и поддержку со стороны высшей музыкальной школы, руководства города и многочисленных организаций: немецкого радио, WDR, Ensemble Musikfabrik, "Свободная сцена" и т.д.

Что-то периодически делает и Acht Brücken, но при его мощностях можно было бы поддерживать молодых музыкантов намного шире. Кельнское общество новой музыки проводит Музыкальную ночь, в ходе которой постоянно презентует новые ансамбли.

То, что есть интерес к новым талантам – это очень хорошо.

Молодой кельнский ансамбль hand werk – это потрясающая музыкальность в любой партитуре. Даже в той, где совсем нет музыкальных инструментов

– То есть можно сказать, что в целом у этого процесса не было одной конкретной причины, сложилось воедино много разных векторов?

– Именно так. Кроме интереса целого ряда организаций, где-то с 2005 года образовалась критическая масса денег в этой сфере, а потому появилась возможность делать заказы композиторам, все чаще и чаще.

– Получается, во многом это было обосновано финансовыми причинами?

– Конечно же. Потому как до этого многие люди просто уезжали. Многие выехали в Брюссель и в Берлин, потому как на тот момент Берлин был дешевле.

– Тогда следующий вопрос, был ли фестиваль Acht Brücken одной из причин развития новой музыки?

– На этот вопрос я бы ответил "нет". Есть ощущение, что он стал наследником фестиваля, который существовал с 1993 года в режиме триеннале и был обращен в прошлое. Упор на шедевры прошлого все еще сохранен у Acht Brücken.

В этот раз было много прекрасных партитур: Берио, Лигети, Мундри. Безусловно, нужно исполнять эти старые вещи, которые уже как бы канонизированы и имеют отношение к теме Музыки и Языка. Но необходимо и нечто новое, экспериментальное. Фестивалю не хватает новых форматов.

– Откуда фестиваль получает финансирование?

– В первую очередь, от города Кельна, который, думаю, дает 450 тыс. евро ежегодно. Западногерманское радио (WDR) является соорганизатором вместе с кельнской филармонией и городом Кельн.

Там текут, возможно, не такие большие средства, но, по крайней мере, есть записи, радиопередачи, авторские права. Возможно, также финансовые переводы.

Кроме того, фестиваль поддерживают фонды. Например, Kunststiftung NRW (Культурный фонд земли NRW) профинансировали Унсук Чин приблизительно на 40 тыс. евро (более точную цифру не скажу) как главного композитора фестиваля. Kulturstiftung des Bundes (Национальный культурный фонд) также участвует в поддержке.

Кроме того, существует Попечительский совет Кельнской филармонии, в котором состоят предприниматели, фирмы, ателье, где артисты получают деньги. Это спонсоры.

– И о какой сумме в общей сложности идет речь?

[L]– Довольно точно могу назвать эту сумму. Это 1,5 миллиона евро.

– Насколько эффективно используются эти средства?

– Это сложный вопрос, вопрос искусства. Вы вкладываете деньги, а на выходе получаете искусство. Это эффективно? Иногда получается совсем не тот результат, который ожидался.

Я наблюдаю, как много денег вкладывается в то, чтобы пригласить большие всемирно известные ансамбли: Intercontemporain, Ensemble Musikfabrik, оркестр Южногерманского радио (SWR), Бамбергергский симфонический.

Грегор Майергофер, участник Киевских композиторских мастер классов Course, дирижирует легендарным французским ансамблем Intercontemporain

Пригласить большой оркестр – это огромные деньги. Равно как и массированная реклама с развешиванием плакатов по городу, с большим количеством печатной продукции, свободно распространяемые общие буклеты фестиваля, в которых мало информации, но много красивых фотографий (разумеется, себестоимость таких бесплатных брошюр высока).

Не хватает самого важного – именно НОВОЙ музыки. Мало внимания уделяется локальным явлениям, которые могут оказаться не менее интересными, чем классика.

Прямо под носом – новые ансамбли, для которых делается очень мало. При этом, вложив совсем небольшие средства, можно было бы достичь заметных результатов. Но у фестиваля другие приоритеты.

Самый большой и лучше всего финансируемый фестиваль в одном из центров современной музыки – Кельне – должен был бы выглядеть иначе. Он обязан стремиться не только к локальному, национальному, но и интернациональному признанию.

Любовь Морозова, Максим Коломиец, специально для УП.Культура

Фото обложки ("Плетение камерной музыки" в Кельнской филармонии) и титульное изображение на странице ("Язык барабанов" на площади Оффенбахплац): пресс-служба фестиваля Acht Brücken