Режиссер Виталий Манский: Украинское кино слишком замыкается внутри себя
О режиссере Виталие Манском в Украине громко заговорили в 2017-м году.
Тогда его документальный фильм "Родные" получил главный приз на 13-м Crossng Europe Film Festival Linz.
Лента рассказывает историю жизни самого режиссера и его семьи, живущих в разных уголка Украины: Львове, Одессе, на Донбассе и в Крыму. Сюжет освещает глубокие корни конфликта между Украиной и Россией.
После съемок этой ленты режиссер эмигрировал из России, где тогда жил, в Латвию и теперь обитает в Риге.
Там Виталий Манский стал проводить международный фестиваль документального кино "Артдокфест" (ранее квартировавший в России).
В этом году, с 19 по 24 октября, в Риге были показаны документальные картины из разных стран, в том числе и Украины: Александра Течинского, Алисы Коваленко, Вадима Илькова, а также Сергея Лозницы.
Режиссер и основатель фестиваля рассказал "Украинской правде. Жизнь" о попытке российской власти вытеснить "Артдокфест" из РФ, на чем фокусируются документалисты и болезнях роста украинского кино.
– Что послужило причиной для переезда конкурсной программы "Ардокфеста" из России в Ригу?
– Изначально не планировалось переводить всю конкурсную программу: хотели одну часть представить в Риге, а вторую – в Москве.
В латвийской столице планировали показать те фильмы, которые невозможно представить в России по причине цензуры и ее последствий.
До этого неоднократно в Риге мы показывали картины, авторы, которых, например из-за соображений безопасности своих героев, предпочитали не презентовать их в России.
В частности, швейцарский фильм "Грозный блюз", "С широко закрытыми глазами" и "Сомнение Олега". Последний, кстати, о российских наемниках воюющих на востоке Украины.
Также в Риге решили показать фильмы украинских документалистов, которые приняли решение не участвовать в кинофестивалях в России. Например, в прошлом году так сделал автор фильма "Главная роль" Сергей Буковский.
В этом году конкурсная программа как всегда состояла из 21 фильма – более половины из них оказались бы под угрозой запрета в России.
 |
| В 2018-м году конкурсная программа "Ардокфеста" переехала из России в Ригу |
Однако уже в процессе подготовки и работы фестиваля, в августе, Владимир Путин подписал закон о поддержке фестивального движения, который фактически кардинально уничтожал независимые фестивали.
В частности, указом вводится понятие "лицензирование фестивальной деятельности". Очевидно, что "Артдокфесту" отказали бы в выдаче лицензии.
Так мы приняли решение перенести всю конкурсную программу в Ригу.
В России, подчиняясь закону, в декабре мы представим те фильмы, которые можно показать в рамках этого одиозного и бессмысленного закона.
– Какие маркеры определяют можно ли показывать тот или иной фильм в России?
– Если фестиваль не получит лицензию, то разрешено показывать только фильмы, имеющие прокатное удостоверение. Это картины, которые прошли процедуру госрегистрации и цензуры.
При этом сразу же будут выведены за пределы фестиваля в РФ все зарубежные картины: по закону правообладетель должен сдать в фильм в российский госархив. Понятно, что никто из иностранных авторов этого делать не будет.
Также в РФ не допустят к показу фильмы, не отвечающие правящей идеологии государства.
– Вы себя чувствуете изгнанником?
– Конечно, я чувствую себя человеком, которому не рады на родине – в России. Там на меня открывают дела по подозрению в экстремизме, разжигании межнациональной розни, хотя я абсолютно убежден, что занимаюсь миротворческой деятельностью.
В частности, доношу до зрителя картины о том, что на самом деле происходит в Чечне или как мы, россияне, приходим с оружием на территорию независимого государства и убиваем там людей.
Такие фильмы важны для российского общества, которое должно осознать степень происходящей с нами катастрофы, а не слепо верить и внимать российской пропаганде.
 |
| Виталий Манский: "Я чувствую себя человеком, которому не рады на родине" |
– Какие на сегодня прослеживаются тенденции в документальном кино, учитывая национальную специфику?
– Могу сказать, что российское документальное кино все больше отходит от актуальности.
Как в советские годы невозможно было снимать фильмы про актуальные вопросы реальной жизни, лучшие документалисты уходили в поэтическое кино, так и сейчас. Появляется много картин про каких-то интересных людей, про другие жизненные пространства.
При этом в России почти нет фильмов о войне с Украиной, либо они сделаны на заказ в духе российской пропаганды.
Если говорить о зарубежном документальном кино, то его курс неизменен – все самое интересное, яркое, спорное, актуальное, не зацикливаясь на проблемах своей страны.
В этом смысле вызывает некоторое сожаление, что, например, украинское кино, в силу российской агрессии, слишком замыкается внутри себя.
Сосредоточенность в себе сужает не только горизонты, но и не дает Украине стать свободной и открытой страной. Надеюсь, это скоро пройдет.
К тому же, необходимость все делать на украинском языке не всегда имеет положительный эффект. Я поддерживаю важность становления украинского языка, но когда в фильме "Донбасс" Сергея Лозницы персонажи "русского мира" говорят на украинском языке – это в некой степени неправильно.
– А какие положительные аспекты, с вашей точки зрения, сейчас происходят в украинском документальном кино?
– Украинское документальное кино уже не сфокусировано на событиях Майдана и военном контексте, а вышло за эти рамки.
Например, фильмы из конкурсной программы: "Папа – мамин брат" Вадима Илькова – в центре внимания – внутрисемейная драма, а события Майдана на втором плане.
Фильм "Дельта" Александра Течинского – в фокусе жизнь жителей дельты Дуная.
Картина Алисы Коваленко "Домашние игры" про футболистку-киевлянку в сложной жизненной ситуации.
В целом, это позитивный признак того, что общество начинает смотреть в более широкую повестку собственной жизни.
– В Украине документальное кино не очень-то доступно для широкого зрителя.
На фестивали – приходит зачастую "свой" зритель, а на ТВ – пробиться этому жанру весьма сложно. Почему?
– Так происходит почти во всем мире.
Чем более здоровая атмосфера в обществе, тем больше интерес к разнообразию потребления в этом обществе. А чем больше проблем в нем, тем сильнее сужается диапазон потребления.
Это касается не только документального кино. Приведу пример с формой одежды в Северной Корее: люди одеваются однолико, поскольку ситуация в обществе не позволяет им выйти за рамки этой единой цветовой гаммы, чтобы не выбиться из стаи.
Так и с документальным кино. Есть мейнстримное кино, к которому покупается покорн и ты сидишь в зале, как в стае. А чтобы выйти из нее, можно, условно говоря, перейти в соседний зал и посмотреть документальный фильм, работая головой. Это и есть признак здорового общества.
– Какие украинские фильмы вы видели, которые вас впечатлили?
– Фильм "Вулкан" Романа Бондарчука. При этом я несколько скептически сначала отнесся к тому, что он начал снимать игровое кино.
Его картина удивила своей целостностью, внятной авторской концепцией. Мне кажется, – это один из самых удачных опытов перехода документалиста в игровое кино.
Конечно же, "Донбасс" – одна из лучших игровых картин Лозницы.
[L]Видел фильм "Киборги", который стал триумфатором украинского фестиваля "Золота Дзига". И по сравнению с российскими пропагандистскими фильмами, эта картина Ахтема Сеитаблаева – человечнее, честнее. Если такое кино будет выполнять идеологические задачи государства, то это будет неплохо.
– Кстати, на "Золотой Дзиге" весной в Киеве, вы пожелали украинским коллегами не увлекаться эйфорией, которая была когда-то в России. Что вы имели ввиду?
– Атмосфера всеобщего ликования на "Золотой Дзиге" мне напомнила ситуацию начала 90-х годов в России, когда наблюдалось обретение свободы, демократических преобразований.
В то время вручение национальной кинопремии "Ника" проходило в духе такого возвышенного подъема и эйфории. А спустя годы, многие, кто стоял тогда с тобой плечом к плечу, вынуждены совершать какие-то подлости ради эфемерных благ.
Поэтому мое искреннее пожелание – не потеряйте все, что имеете сейчас. Мы-то держали уже эту "птицу счастья" в руках и она упорхнула. Надеюсь, Украина будет идти иным путем.
Ирина Голиздра, специально для УП.Жизнь