Волонтеры – мосты с жизнью, в которой бойцы кому-то нужны

Борис Пелех, экс-телеоператор, а ныне волонтер АТО, и военнослужащий Кристиан Жереги, "на гражданке" кинорежиссер, – съездили в Марьинку и по просьбе "Украинской правды. Жизнь" поговорили о волонтерстве на третьем году войны.

Мы выезжаем за Киев. Знакомый маршрут. Привычная остановка на заправке перед дорогой.

За рулем – Борис Пелех, в прошлой жизни – телеоператор и радиоведущий, а сейчас волонтер АТО.

Борис Пелех – в прошлой жизни – телеоператор и радиоведущий, а сейчас волонтер АТО

Позывной Бориса – "Камчатка". Родом он из России, Камчатского края. В Украину переехал несколько лет назад.

Когда едешь на Восток загруженный, всегда крутятся в голове "картинки". Предыдущие поездки. Разбитые обстрелами дороги. Ощущение непривычной – полной – тишины.

Из Киева выезжаем в молчании. Боря ставит музыку.

– ...Всегда в дороге слушаю "Волонтер", – Боря первым нарушает молчание. – Ей уже два с половиной года. Боря Севастьянов написал... Выезжая за Киев, когда все загрузили, обязательно должна проиграть эта песня. Это такая традиция.

Грустная, тревожная музыка. Немолодой "Ланос" летит по трассе, обгоняя машины.

"Волонтер. Он – Человек. Он – Патриот..." – поет исполнитель в песне, одной из немногих, посвященных волонтерам АТО.

По плану – сразу несколько точек: Авдеевка, Марьинка, Троицкое. Разговорились.

ЕСЛИ ВОЛОНТЕРЫ ПЕРЕСТАНУТ ПРИЕЗЖАТЬ – БУДЕТ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО БОЙЦОВ ВСЕ КИНУЛИ

– Тебе никогда не казалось, что своими "волонтерскими подвигами" волонтеры приучают военных, командиров к отсутствию самостоятельности?

– Если командир нормальный – то и запросы будут адекватные. А если нет, то и к помощи отношение будет неправильное, и "волонтерка" будет разворована.

Много думал над этим... И даже злость брала. Но вот остановится, к примеру, Юля Толмачева, Катруся Бережная, Рая Шматко... А от этого нифига не добавится. Ну, будут писать командиры рапорты – а у МО одна отписка: денег нет, и все.

Да и бросать наших пацанов никак нельзя.

А еще столкнулся с такой штукой. Был в 53-й у артиллеристов, побыли, уезжаем. Спрашивают: "Когда приедете к нам опять?" – "Ну, как соберусь, порожняком не поеду..."

А они мне: "Да приезжайте просто так!.."

И я понимаю, что на самом деле, это классно, что мы что-то привозим – но волонтеры остались таким мостиком с той жизнью, в которой они кому-то нужны...

А если волонтеры перестанут приезжать – то будет ощущение, что их все кинули, и никому они не нужны.

Армен Шахарьянц, волонтер, как-то сказал: "Мы кормим не их тело, а душу". И не поспоришь.

Если волонтеры перестанут приезжать – то будет ощущение, что бойцов все кинули, и никому они не нужны

– Не все такие. Есть и нечестные волонтеры. Сталкивался?

Боря смущается, и просит фамилии не называть. Молчит какое-то время, обгоняя машины, потом все-таки не выдерживает.

– Есть такие, которые из каждого командира выбивают по медальке. Такой иконостас, что Брежнев позавидует! Командир за свои бабки делает награды пацанам – и этим волонтерам заодно. Не раз с этим сталкивался.

И таких – много! Эх... С одной говорил – у нее тоже медалей "на развес", – говорю: "Мне что-то никто медали не дает". А она отвечает: "А что, тебя никто не подавал на награждения? О, да я тебе сделаю!"

Ну и не сделала, конечно (смеется).

Уже третий год войны. И волонтерский мир сузился. Все друг друга уже как бы знают.

Сейчас намного сложнее выклянчить на маленький самолет, потому что... "нужно срочно слетать в Опытное", например.

Часто прилетали списки – мол, "блин, на Бутовке упала ядерная бомба, нужно 333 бритвенных прибора, пулемет "Максим" и 18 булатных шашек".

Ну, шмотье, разгрузки, то-сё – понятно. А целеуказатели на каску, и супердорогие суперпрочные верёвки – кому? Зачем?!

А потом бабах! – и пишет волонтер: "Ну вот, я на Бутовке. Все тихо".

И начинают выискивать тех, кто закидывают такие запросы. Есть такие, невменяемые...

Борис Пелех и Кристиан Жереги о волонтерстве на третьем году войны

– Слышал наверняка, как подаренная "волонтерка" оказывается потом на рынке, в магазине?

– Юра Бирюков говорил, что каждая пара "Таланов" имеет свой код, пробитый и их нельзя нигде купить-продать, потому что все подотчетное.

Только эти "Таланы" продавались в Василькове на рынке аж бегом.

Месяца два с половиной тому назад, или три, постил Юра Мысягин, что появился "теплик" (тепловизор, – ред.) в ломбарде. Начали дергать, вызвали хозяина, он говорит: "Волонтеры мне привезли".

Ну, получил по шапке. А толку?

– Ну, все, что не подотчетное – как пришло, так и ушло.

– Зависит от командира. Списать – это командирская тема.

С 2016 года, за редким исключением, всё, что везут волонтеры, – всё ставится на баланс. Приезжаю, берем командира, едем в штаб, там все оформляется.

– Слышал случаи в разных батальонах ЗСУ, что и "подотчетное" исчезало. Начальник склада платил штраф, какие-то 2000 гривен за "утерянный" тепловизор – а продавался он потом в интернете за пару тысяч долларов.

– Сколько я от "Народного проекта" возил железок – все абсолютно идет с лазерной гравировкой, инвентарным номером, "не для продажу". А все остальное...

Уже 17-й год. Еще осенью 16-го железки, которые возились адресно, возились исключительно "своим", знакомым уже год-два.

– А вот, допустим, я такой, далекий от войны человек. И решил помочь фронту, но как – не знаю. Как мне найти адекватных и честных волонтеров?

– Самое простое – это Facebook. У нормальных волонтеров всё фотографически документируется.

Заходите на страничку волонтера. Смотрите "глубину" странички. Если человек давно в "теме" – видно, и сколько занимается, и сколько фотографий, открыта ли страница, чтобы у него написать отзыв.

Открыто выставлен номер карты, банковские реквизиты, друзья какие-то известные...

Facebook решает очень много вопросов и проблем. Если человек занимается этим честно – будет понятно, что человек не только что пришел, что не кидалово.

У нормальных волонтеров всё фотографически документируется

ЛЮБОГО ВОЛОНТЕРА МОЖНО ПРОСТО ВЗЯТЬ И ПОСАДИТЬ

Останавливаемся заправиться.

По пути на Восток каждая заправка – маяк для волонтеров.

Можно сделать это один раз и доехать. Но чаще – заправляются несколько раз. На выезде из Киева, за Днепропетровском, и уже в Зоне.

Останавливаются, чтобы выдохнуть, ответить всем "на Facebook", написать пару постов.

Ближе к Зоне – все меньше гражданских машин, все больше – военных.

Ближе к "нулям" все здороваются, поднимая руку. Еще одна традиция.

Говорим про нужды разных подразделений.

– Что сейчас на фронте нужнее всего? Что везти?

– Техника. Транспорт. Колес не хватает – это просто "гайки"!

"Присевшие" на войну волонтеры везут 3-4 позиции полезных, а "под крышу" машину набивают непонятно чем.

Привозили как-то груз в 123-ю. Отдаем коробки, а они спрашивают: "Там хоть не печенье?! Девать его уже некуда! Коробки стоят, портятся".

Нормальные продукты нужны, не сухпай. Когда каждый день ешь одно и то же, то через 5 дней мечтаешь съесть какой-нибудь... помидор.

А их нету!

Никто не говорит: "Везите нам помидоры и огурцы".

Вот, к грузинам заезжал. А командир на печенье смотрит и говорит: "Ну, что ты привез? Я – мужчина, я – грузин, мне мясо надо!" (смеется)

В 2014-15-м везли все, что попало, особенно обувь. Сейчас уже такого нет. 

В 2014-15-м везли все, что попало, особенно обувь. Сейчас уже такого нет

Хотя, вот... Вторая модель "Талана" была неплохой. А третья – выглядят как галоши, и носятся как галоши. В полевых условиях заклеивали "Моментом", чтобы не расползались.

Камуфляж выдают, но один комплект. "Парадный", лето и зиму. А если вымазался – то надо что-то одеть?

– Да уж. Знакомо. А куда обычно ездишь больше всего?

– Туда, где активнее всего боевые действия. Опытное, Авдеевка, Марьинка... 

Всегда завожу что-то Тайре из ASAP, медикам.

Или как можно ехать в Пески – и не заехать к "маме Песок" – Степановне?

Хотя, сейчас на Пески въезд закрыт, командование запрещает въезд гражданским. Ну, мы уже привычные, "волонтерскими путями" пробираемся, как партизаны.

Волонтеры ездят туда, где активнее всего боевые действия: Опытное, Авдеевка, Марьинка...

– А что самое необычное тебе довозилось возить на фронт?

– Ну, до середины 16-го года я еще работал на ТВ.

Знакомились со мной люди из других отделов, из банка, который под нами был.

Подходит товарищ: "Ты же волонтер? Пошли, у меня там есть такие штуки... может, пригодятся".

Иду за ним. А он целый ящик достает... искусственного льда! С подсветкой кубики такие – кнопочку нажимаешь, а оно "блымает". Ну, дареным кубикам в зубы не смотрят... Посмотрел я на этот ящик, закинул себе, авось пригодится.

И что ты думаешь?

Пересеклись с другими волонтерами на дороге. А они ехали с прицепом, везли два резервуара для воды. Забрали "кубики", прицепили вместо отражателей – прям "Свято наближается" какое-то. Очень полезные оказались кубики!

Приехали в Авдеевку: "Вот такая байда есть – куда ее приспособить?"

Пацаны брали воздушный шарик, присобачивали кубики – и пускали в сторону сепаров. Выглядит – ну, точно как беспилотник. Сепары нервничают, стреляют, пытаются сбить... (смеется) Вот такая канитель.

А вообще, волонтеры такие смешные люди. Тратят свое время, деньги, и каждый ездит под целым рядом статей.

Юрист недавно просветил – въезд в зону боевых действий, допуск к информации о позициях, ввоз в "зону" приборов двойного назначения, плюс неуплата налогов со счетов...

На самом деле, любого волонтера можно просто взять и посадить на нормальный срок.

– И как от такого защитится юридически?

– Такими же волонтерскими юристами. И – слава неопределенному статусу волонтера!

Хотя ты все равно юридически – гражданское лицо без надлежащих документов. У налоговой была попытка один раз "закрыть" волонтера, но народ возмутился, вмешались юристы.

Только за въезд в зону боевых действий волонтер уже может попасть под статью

САМАЯ СТРАШНАЯ ПОЕЗДКА? ДА ВСЕ СТРЁМНЫЕ

Короткий перерыв закончен. Движемся дальше.

Дорога начинает привычно "петь" под колесами – так "поет" асфальт, примятый гусеничной бронетехникой.

– Вот ты где только не ездишь... Какой был самый страшный момент за волонтерские поездки?

– У-у-у... Было. Самый стремный? Да все стремные...

Как-то заезжали в Марьинку с моим дружбаном из Беларуси, когда было совершенно темно уже.

А он живет на самом краешке Марьинки, до крайнего ВОПа (взводного опорного пункта – авт.) – метров семьдесят. Край географии!

Я понимаю, что надо доехать. Длинная-длинная улица, фары тушу, и еду вот так: "Клац!" (Борис моргнул фарами, – авт.) – проехал. Остановился, моргнул, проехал еще сто метров.

Там есть улочка такая, четко просматривается с "той" стороны, и по этой улочке нельзя было ехать без фар, вся разворочена.

Говорю: "Друже, держись!"

Окна открытые, чтоб слушать, если что "прилетит". Тушу фары, проезжаю в таком же режиме.

И тут хоп! – такой фонарик маленький. Кто это? А вдруг ДРГ-шники?!  (диверсионная группа – авт). Свет включишь – мишень!

И вопрос из темноты: "Кто?!"

Дверь открываю: "Свои-и-и!" Подъезжаю. Облегченно выдыхаю – свои!

Ребята нам: "Слышь, мужики, а вам не страшно?"

А я такой: "А вам?"

Багажник осмотрели, конечно...

"А вы знаете, куда вы едете? Ну, давайте... Удачи вам".

Борис Пелех: "Самый стремный? Да все стремные..."

Заехали к другу, а к нему приехали киевляне. Такие – на понтах, что на шарнирах, бородки хипстерские...

А мы уставшие, после дороги. Машина такая, как будто ее из болота достали.

Ложимся спать. Мы в спальники, а эти на диваны.

Я им советую: "Ложитесь-ка лучше на пол – если мина прилетит, у нее разлет под 30 градусов, вам на ваших кроватях будет грустно".

Сползли они на пол. И сидят, сопят.

Я уже засыпаю, и тут Вадим – напарник, вишенку на тортик кидает: "Слышь, Борь... А если наши вдруг отступать будут, они нас предупредят?!"

[L]А от нас, до края географии – сто метров. Я посмеялся, потому что если отступление какое, то шума будет много. Уж точно проснемся. Но отвечать ему не стал, спать хотелось – гайки.

Утром просыпаемся, а эти, киевляне, все так же сидят, и на нас смотрят как Ленин на буржуазию – глаза красные, хмурые, помятые... (смеется)

Так, под рассказы из волонтерских "приключений", и сами добираемся под вечер в Марьинку.

История повторяется – блуждаем в темноте, наощупь. Ночуем на окраине, под грохот постоянной стрелкотни. Это дома, в Киеве, просыпаешься от любого шума. А тут, на фронте – спится сладко и под выстрелы "СПГ", от которых звенят окна.

А утром Марьинка оживает. В утренней тишине дети идут в школу. У кого-то – субботник.

До линии "ноль" – пара километров. А жизнь идет своим чередом...

И хочется верить, что война скоро закончится. И не верится, что она идет уже три года.

Кристиан Жереги, специально для УП.Жизнь