Тест

Петр Павленский. Факел нигилизма

В ночь с 8 на 9 ноября 2015 года российский художник-акционист Петр Павленский поджег двери центрального входа в здание ФСБ. Акция называлась "Угроза", художника скрутили, ему уже выдвинуто обвинение в вандализме.

Я давно слежу за деятельностью этого арт-активиста, который заявил о себе в 2012 году, акцией в поддержку других радикалов из группы Pussy Riot, зашив себе рот.

Он заматывал себя в кокон из колючей проволоки, приколачивал свою мошонку к брусчатке Красной площади.

Мне кажется, что в образе радикального акциониста проявились черты будущего сопротивления режиму. И надо сказать это страшные черты.

Нигилизм власти, исключающей любые формы диалога с обществом, неизбежно порождает встречный поток нигилизма.

Сейчас в российском оппозиционном дискурсе полная растерянность, как бороться с "гибридной властью" совершенно непонятно. Моральная аргументация совершенно не работает.

"Вы жулики и воры!" - кричит коллективный оппозиционер. "Вор и жулик - Навальный, у него и судимость есть", - смеется власть.

Героический наскок в духе нацболов тоже не работает, власть ловит пассионариев на их же идеологии и безопасно канализирует, отравляя воевать на чужую войну в Донбасс, за свои интересы.

И вот появляется Павленский. Что мы видим? Аскетичного человека, не боящегося боли и расправы, претензии которого смутно оформлены в левых декларациях, но тотально нигилистичны к системе.

Петр Павленский во время акции у центрального входа в здание ФСБ, фото: lenta.ru

Сосредотачиваясь на эстетической стороне, интерпретаторы мало обращают внимания на то, что инструментарий Павленского - зашитый рот, приколачивание мошонки, членовредительство - родом из лагерного "отрицалова", крайней формы сопротивления администрации со стороны криминального мира - самой эффективной контрсистемы русского общества.

Если власть контролирует полностью жизнь человека, претендует на распоряжение его телом, то единственной формой протеста остается нанесение увечий этому самому телу.

Поведение Павленского - это дистиллированная форма крайнего сопротивления системе, матрица, эталон образца поведения, у которой рано или поздно найдутся последователи.

Литературный Рахметов (герой романа Чернышевского "Что делать?") спал на гвоздях, поколение русской молодежи после этого чтения кусалось от злобы, швырялось бомбами.

А тут реальный, живой, и в тоже время адски медийный человек.

Что бы с ним не делала Система, он уже победил.

Даже если, загоняя ему иголки под ногти, художника вынудят признаться в том, что он агент Госдепа, это будет следующий перформанс "Процесс".

Поэтому Матрица Павленского еще сработает, его нынешнее одиночество фантомно, эстетика самоотречения, аскезы разрушения, самозабвенной ненависти очень притягательна. И породит еще жутких монстров.

Павленский прямо апеллирует к опыту русского нигилизма. Его имитация киевского Майдана (акция "Свобода" 23 февраля 2014 года), - когда художник и его единомышленники жгли в Петербурге покрышки и стучали палками по металлическим листам, - состоялась рядом с храмом Спаса-на-крови. На месте цареубийства, казни террористами из "Народной Воли" царя Александра II 1 марта 1881 года.

Закрытые каналы связи власти и общества порождают нигилизм, отрицание не только несправедливых законов, но и самой ткани общественной жизни, неулучшаемой, по мнению нигилистов, в принципе.

Ведь народовольцы убили не самого худшего русского царя, напротив царя-реформатора, близкого накануне убийства к тому, чтобы даровать России конституцию.

О том, что против лома всегда есть другой лом, красноречиво говорит и нынешняя внешняя политика России.

Гибридная власть очень радуется, что всех запугала и запутала своей постмодернистской вседозволенностью. Западные политики недоверчиво и с опаской относятся к российским коллегам. А вдруг это не дипломат, а КВНщик, трудоустроенный Кадыровым в МИД, сейчас возьмет и насрет на стол переговоров.

Но вот Путин столкнулся с террористической организацией ИГИЛ, которая не меньший постмодернист. Самолет взорвался, ни требований, ни воззваний. Прикололись в небе над Синаем. И Путин молчит, не знает, что сказать, остроумие иссякло.

На самом деле российское протестное движение – и либерально-гражданское в лице Болотной площади, и радикальное в лице национал-большевиков, - давало власти шанс договориться по-хорошему.

Но власть предпочла глумиться и давить.

Теперь с ней будет разговаривать поколение П - Павленского.

Его пока нет на сцене, но оно обязательно появится. И ничего хорошего из этого разговора не выйдет.

***

Константин Скоркин - писатель, публицист. Занимается исследованиями социальной реальности Украины и России.