Новые лица. Пять кандидатов в депутаты

30 сентярбя закончилась регистрация кандидатов в народные депутаты Украины. В проходных частях списков партий оказались гражданские активисты, журналисты, волонтеры и комбаты.

УП продолжает цикл публикаций о новом поколении политиков. Вместе с нашими героями мы пытались разобраться, ради чего они идут в большую политику, в чем видят свою роль и на что готовы ради достижения целей.

В первой публикации мы говорили с Натальей Соколенко, Игорем Луценко, Сергеем Лещенко, Виталием Шабуниным и Оксаной Сыроид.

В этот раз нашими героями стали: Светлана Залищук, Мустафа Найем, Анна Гопко, Виктория Сюмар и Алёна Шкрум.

Светлана Залищук

Возраст: 31 лет
Образование: Институт журналистики КНУ
Последнее место работы: ГО "Центр UA"
№18 в списке "Блок Петра Порошенко"

Света Залищук начала работать международным репортером на "5-м канале" во время учебы на втором курсе института. Уже тогда стало очевидно, что ей интересно не только освещение политических процессов. Участница протестных акций против цензуры времен Кучмы.

В начале 2005 года, после Оранжевой революции, Светлана Залищук прошла собеседование в команду Олега Рыбачука, который на тот момент формировал патронатную службу по вопросам евроинтеграции. Через пару месяцев Рыбачук был назначен главой секретариата президента, а Светлана Залищук – пресс-секретарём. Позже Рыбачук и несколько человек из его команды, в том числе Светлана Залищук, ушли в общественный сектор и продолжили заниматься вопросами евроинтеграции.

Светла Залищук – сооснователь ряда знаковых общественных организаций и движений: "Центр UA", "Чесно", "Новий громадянин", "Реанимационный пакет реформ".

В устойчивых системах есть институции, которые выполняют разного рода функции. В нашей стране эти функции годами не выполнялись. Но когда произошли драматические преобразования, люди поняли, что они не могут жить без этих функций – и начали их заполнять.

Поэтому мы сейчас находимся в переосмыслении собственного "Я", собственных ролей.

Раньше было понимание: "семья, работа, отдых, друзья, родители". Сейчас к этому перечню добавились – "страна, армия, реформы, беженцы, раненые, пространство свободы". И появилось целое непаханое поле.

Я была на одной встрече с британскими депутатами, они все очень интересовались, пойдёт ли дальше Путин и что его может не пустить. Я думаю, его не пустят люди. Мы недооцениваем человеческий фактор. Мы начали верить в себя, а это очень важный фактор.

Сейчас политическая элита должна быть единой в том, как воевать и как проводить реформы. Почему? В нашей ситуации нет хороших решений, мы выбираем сейчас между плохими решениями и очень плохими. И вот для того, чтоб были имплементированы эти плохие решения, нужен единый подход.

Каждое сложное решение, которые может потенциально принести мир и изменения, должно презентоваться как единый подход для общества. Если люди увидят, что ради этого объединились политики – им будет легче пережить любые сложные, дорогостоящие и тяжелые решения.

Для единой страны нужен строительный материал. Политическая воля и единство – это цемент, который склеит эти кирпичи.

Сейчас вся политика построена на жутко болезненных компромиссах, которые невозможно объяснить населению и невозможно принять. У сложившейся ситуации нет ни дипломатического, ни военного решения, есть только политическое. Тем не менее, все решения президента должны быть объяснены обществу.

Когда страны становятся успешными? Когда появляется средний класс – люди, способные заработать на что-то, кроме насущных потребностей. В этот момент появляется потребности более высокого порядка: свобода, ценности, честность, экология. Мы не пережили этап благополучия, мы перешагнули эту ступеньку.

Время сжалось как пружина. То, что другие страны и люди проходили десятилетиями и веками, нам приходится проходить быстро – в течение недель, месяцев, лет. Работаем на износ, по-другому мы просто не будем никуда двигаться.

У нас проснулось достоинство. Проснувшееся достоинство невозможно приспать.

Запрос на достойное отношение, на мой взгляд, – самый главный фактор того, что все-таки политическая элита возьмет на себя ответственность за изменения, которые нужны стране.

Раньше у нас было вертикальное общество: была власть-небожители – и люди, которым они вещали. Во время Майдана и войны мы стали горизонтальным обществом. В умах людей поменялось отношение к власти. И люди будут требовать, чтобы власть поменяла отношение к ним. Должна смениться парадигма отношений. Общество и политики должны быть партнерами.

Евромайдан не закончился, он продолжается, и нам важно не потерять его наследие.

Власть – отражение состояния общества. Во власти есть хорошие люди, как в обществе есть прогрессивное меньшинство. Меньшинство должно наращивать мускулы и влияние. Надо понимать: это "игра в долгую" – не на пару лет, а на пару десятилетий.

Нам нужно привести во власть поколение, которое начнет болезненный бракоразводный процесс с олигархами. Да, они – часть нашей страны. У них есть заводы, производства, на которых работают десятки и сотни тысяч людей. У них капиталы, которые держат экономику, формируют бюджет. Но нам нужно сделать все возможное, чтобы олигархи перестали быть олигархами, а стали большим бизнесом. Для этого мы должны им предложить одинаковые условия и единые правила.

Эта ситуация не черно-белая. Мы должны понимать, что у нас с олигархами ситуативно совпадают интересы. Без помощи олигархов мы не выиграем войну. Но политики должны очень чётко сказать, что эта ситуация – до момента выигрыша; как только мы побеждаем, олигархи должны отойти. Единственной наградой для них будут очень болезненные правила, которые они должны будут принять. Но эти правила вам позволят поменять отношение общества к себе.

Мы – не молодые лица старых политических сил, а представители нового политического движения. Несмотря на то, что мы идем по разным спискам, мы все понимаем, ради чего это делаем.

Мы – "Троянский конь" большой политики. Наша стратегическая цель – на следующие парламентские выборы формировать силу, которая сможет пройти не по спискам старых политических партий.

Недавно я перечитывала книгу Хантингтона "Столкновение цивилизаций". В ней большая глава посвящена цивилизационному расколу, который будет проходить по территории Украины. Я поняла, что мы мало работаем с моделями, стратегиями, доктринами, чтобы играть на опережение и влиять на свое будущее.

Нам нужно разработать новую модель Украины. И речь не только о реформах. Успех Украины зависит от того, как мы сработаем как страна – договоримся ли между собой, появился ли новый общественный договор, как поведет себя Донбасс. Возможно, нам придется тяжело работать, и мы не увидим результаты. Но их точно увидят наши дети.

Если смотреть на историю стран, у которых были подобные конфликты, такие шрамы лечатся десятилетиями. И их можно излечить, только когда есть очень неприятный компромиссный вариант решения вопросов.

Болезненные решения – это ресурс.

Мустафа Найем

Возраст: 33 года
Образование: факультет космических и авиационных систем НТУУ "Киевский политехнический институт
Последнее место работы: журналист "Украинской правды", ведущий – "Громадське ТБ"
№20 в списке "Блок Петра Порошенко"

фото: facebook.com/Mustafanayyem

Профессиональную карьеру в журналистике Мустафа Найем начал равно 10 лет назад. За это время он успел поработать в газете "Коммерсантъ", программе "Свобода Савика Шустера", на канале "ТВi" ведущим программы "Черное и белое", журналистом-расследователем "Украинской правды" и стать одним из основателей общественного телевидения "Громадьске ТБ".

Системное мышление, глубокое понимание политические процессов и трудолюбие – вот то, что позволило Найему стать одним из влиятельных журналистов страны. Коллеги по цеху ценят его за смелость и последовательность, считая, что именно с его сообщения в Twitter и начался киевский Майдан.

Наше общество ведет себя как девочка на выданье, считая, что есть некие сакральные властители, которые могут подобрать кого-то снизу, а могут не подобрать. "Их забрали", "их используют", – это все неполноценный подход людей, привыкших быть жертвами.

Так было 5-10 лет назад. Но сейчас наше поколение меняет эту установку.

Мы идем в большую политику по собственной инициативе. И это естественный процесс смены поколений.

Решение выкристаллизовалось во время учебы в Стэнфорде. После одной из лекций Френсиса Фукуямы, которая касалась стран, находящихся в переходном периоде, у нас была жесткая дискуссия с группой.

Проблема многих стран в том, что социальная мобилизация не конвертируется в политическую активность. Люди выходят на улицу, протестуют, давят на власть, но сами туда не переходят. И в итоге не происходит смена элит. Протестное поколение замораживается, ценности во власти остаются прежними.

В моей группе было много активистов, бизнесменов, которые в момент перехода страны на новый уровень решили пойти в политику. Они делились своим опытом. И тогда я впервые начал думать о том, почему бы не пойти в политику.

Новые лица в политике не появятся из ниоткуда, они формируются прямо сейчас.

Если посмотреть на состав прошлой Верховной Рады – там было много "новых лиц": водителей, любовниц, секретарш, массажистов. Можно ли считать, что мы новые лица? Да мы в этой системе работаем уже 10 лет! Просто с другой стороны.

Нам уже сейчас начинают рассказывать: "У них так такие правила, они вас разведут". Так вот: они могут "развести" только себя. Они через 10 лет вымрут как динозавры.

За последние четыре созыва парламента "новых лиц" в Раде было в десятки раз меньше, чем в этот раз. Сейчас людей, которые вне системы, – 15-20 человек.

5% – это целая партия. Чтобы провести такое количество своих людей в Раду, нужен большой ресурс. Хочется надеяться, что новые люди, которые придут в Раду, лишены комплекса жертвы и не будут подстраиваться. Важно, чтобы "новые", которые придут в парламент, не стали спрашивать у старых, что делать.

Надо не забывать, что это не они нас позвали – это мы пошли. Сейчас нас много, и мы – другие.

У меня спрашивают: "А что, если появится закон, за который вам не захочется голосовать, но придется из-за партийной дисциплины?" Да не буду я голосовать, если не буду считать нужным. Где закон, в котором написано, что я должен голосовать так, как скажет фракция? Если я не нарушаю закон, идите в лес.

Давайте примем закон про партийную демократию, который работает во многих странах мира. Мне отвечают: "Это вопрос менталитета". Нет. Примите закон и действуйте по закону. А у нас закона нет, но есть "понятия". Одно из них – все должны проголосовать, чтобы не было крайних.

У журналиста есть инструментарий влиять на ситуацию через свои тексты и эфиры. У политика есть политические инструменты влияния на процессы посредством управления исполнительной властью, либо создания законов.

В данном случае политическая функция депутата в том, чтобы привносить качественно новые изменения. Один депутат ничего не может сделать.

Капитал, который у нас был в обществе – это репутация. Капитал, который у нас будет там, – будет строиться на возможности объединять людей вокруг процессов.

Условно говоря, если пишется законопроект, идея или концепция, за которые я считаю необходимо голосовать, то я, как журналист, кричал бы об этом. Как политик – должен работать не на публичность, а на достижение результата, чтобы помочь набрать необходимое количество голосов, чтобы сделать идею жизнеспособной.

Объединение – это сейчас наша главная цель.

Сейчас у людей востребован честный разговор и справедливость. Все, что сейчас происходит – это последствия отсутствия одного и другого. Люди готовы терпеть и понимать многие вещи, но с ними не разговаривают, не объясняют. Я понимаю, что не все возможно объяснить, но разговор должен быть.

Самая большая проблема украинской политики в том, что главный приоритет тех, кто сейчас у власти – это оставаться у власти как можно дольше.

Если при прошлой власти реформы были необходим условием для того, чтобы продолжать оставаться у власти, то сейчас реформы – требование инстинкта самосохранения.

Мы сейчас в той точке, когда стране очень тяжело, население крайне радикализировано, и если не будет реформ – либо страна рухнет, либо их сметут.

У нас есть и люди способные, волевые, толковые – те, кто может реализовывать реформы. Просто пока эти люди неправильно расставляют приоритеты.

Я верю, что Арсений Яценюк может расставить правильные приоритеты очень быстро, когда он поймет, что завтра его уберет не парламент, а люди. Как только Порошенко поймет, что завтра может выйти Майдан, то он очень быстро расставит приоритеты в том, нужно ли увольнять генпрокурора или министра обороны.

И тут очень важен прессинг со стороны общества. Прессинг со стороны тех сил, от которых они зависят и которых боятся.

Сейчас создается огромное количество экспертных комиссий, общественных движений, которые занимаются реформами. Они уже включены в этот процесс, с ними советуется, к ним прислушиваются. Ключевые эксперты работают как с гражданским обществом, так и с властью. Перетекание идей идет полным ходом. И этот факт очень важен.

Надо понимать одну вещь: общество может придумать все, что угодно, но исполнять будет власть. Воля должна быть за властью. Но общество должно контролировать.

Одна из ключевых наших задач – создать такие условия, чтобы у нас появилась конкуренция идей. Для этого должно быть бюджетное финансирование партий, политика должна стать дешевой. При бюджетном финансировании партий, условия для всех будут равны.

Тогда возникает конкуренция взглядов, а не кошельков. Тогда не будет смысла идти в политику, чтобы зарабатывать бабло. И это – главная задача, решение которой должно быть реализовано при смене поколений.

Кто угодно должен иметь шанс попасть в политику – не из-за связей, а потому что есть идеи, воля, готовность взять на себя ответственность. И не надо при этом оглядываться, что какой-то олигарх даст денег или не даст.

Нам необходимо максимально сократить количество политической рекламы, как это делается во многих странах. Сейчас, во время АТО, сотни миллионов гривен будут потрачены на рекламу. Это маразм. При том, что ряд политиков появился только из-за телевизионного промо. Тот же Ляшко, человек абсолютно не имеющий шанса быть в большой политике, появился в ней благодаря телеканалу Интер.

10 лет назад Украина была пассивно-пассионарной, а сейчас агрессивно-пассионарная.

Мы сейчас очень агрессивные подростки. Надеюсь, что через 10 лет мы вырастем и станем эмоционально на уровне молодых людей, которые начали свой бизнес. Они еще не уверены в себе – но уже сделали серьезный шаг в собственный бизнес.

Ганна Гопко

Возраст: 32 года
Образование: факультет журналистики Львовского национального университета им. Ивана Франко, кандидат наук и социальных коммуникаций
Последнее место работы: координатор общественного движения "Реанимационный пакет реформ"
№1 в списке "Объединение "Самопомощь"

фото: facebook.com/hanna.hopko

Свою карьеру в журналистике Анна Гопко начала в 2001 году в должности корреспондента телеканала "Интер" во Львове. Работала на радио, телевидении, в печатной прессе. Последним местом работы в журналистике стала программа "Из жизни леса", которую Гопко вела на 5 канале.

В 2005 году ушла в "третий" сектор: работала менеджером по коммуникациям проекта международной помощи USAID, координатором проектов международной общественной организации "Кампания за будущее без курения". Стажировалась в Институте общественного здоровья Джонс Хопкинс, защитила диссертацию "Экологическая публицистика" в КНУ имени Тараса Шевченко. Гопко - член Попечительского совета детской клиники "Охматдет", член наблюдательного совета Национального медицинского университета им. Богомольца.

После Майдана стала одним из координаторов "Реанимационного пакета реформ", объединившего более 120 экспертов.

Гражданские активисты называют Гопко прирожденным лоббистом, а еще ценят ее за честность, прямоту и невероятную трудоспособность.

У старой политической системы, которая отмирает, есть желание укрепиться. Они забыли, что они 18 лет при власти, за это время мы пережили 2 Майдана, потерю Крыма и войну на Востоке. Они думают, что у нас амнезия, что мы не помним, кто такие клюевы, киваловы, левочкины, литвины, балоги – все те, кто сейчас бесцеремонно лезет во власть.

Страна не может позволить себе еще Майданы. Мы уже напротестовались – мы должны уже строить. А чтобы строить, нужно строить на определённых принципах, на гармонии с самим собой.

За последние полгода я видела, как сложно идет очищение судебной власти; нет борьбы с коррупцией; генпрокуратура не посадила ни одного виновного в расстреле на Майдане.

Пока мы топчемся на месте. И это похоже на ремейк 2005 года.

Когда я не пошла на форум "YES", мне сказали, что я накликаю на себя гнев олигархов. Для меня это нормальное решение, так должен был сделать каждый. Перед тем, как идти к олигархам, надо поставить ряд вопросов – оплатили ли они счета перед украинским обществом? Почему на их каналах нет ни экспертов РПР, которые несут реформаторские идеи, ни роликов о героях в АТО – но зато до сих пор идут российские сериалы?

Олигархи, не надо кормить нас мифами! То, что сегодня происходит в стране – это ваша ответственность.

В такое сложное время вам надо продавать особняки на Сардинии и помогать армии возрождаться. Вы дальше не можете позволить себе обелять свой имидж – вы должны помочь Украине уцелеть и стать нормальной страной.

Процессы, которые происходят последние 9 месяцев, позитивны в том плане, что Украина лепится как одна политическая нация. Много моих знакомых из Западной Украины едут воевать на Донбасс. Для них это не какой-то отдельный регион, это часть единой Украины. А это уже свидетельствует, что мы стали политической нацией.

Я не планировала баллотироваться, хотя предложения поступали от многих политических партий. Но когда увидела, что опять в парламент лезет Кивалов, для меня это стало поворотной точкой. Второй момент, который подтолкнул, – встреча с президентом Европарламента Мартином Шульцом, который сказал, что нечего бояться за чистоту репутации. Должны быть принципиальные люди с принципиальными решениями.

Поэтому я поняла, что не могу идти со старыми партиями. Садовой рассматривает меня как партнера, а не как человека для фасада.

Я понимаю, как быть очень эффективной со стороны общественного сектора, как контролировать политические силы. Но мне все вокруг говорили: "Ты переросла свой уровень профессионализма как общественника, надо идти дальше и задавать тон".

Революцию не делают массы, – ее делают те единицы, которые сами доросли до каких-то изменений в себе и готовы предложить эти изменения людям.

Если в парламент проходит 15 людей с иным набором ценностей и компетенций, то это позволит нам поднять планку и задать иной тон. За нами стоит гражданское общество, много общественных организаций, инициативных людей, которые будут создавать давление на власть в синергии с нами.

На запрос общества мы будем отвечать качественными законодательными инициативами в тех приоритетных сферах, которых давно ждет общество.

Может быть так, что и этот парламент будет плохим и недолго продержится. Но мы запустили необратимые процессы обновления. Как бы тяжело ни было – это все равно движение вперед. Сейчас идет борьба не между поколениями, а между цивилизационным выбором каждого из нас.

Недавно я была в одном аграрном вузе, поинтересовалась у студентов, кто знает английский язык. Из 250 присутствующих руку подняли 8 человек. И я им объясняла, что между их профессиональным развитием и развитием страны надо ставить знак равенства. Развитие экономики – это ваша ответственность. Ваше здоровье – это здоровье нации. Хотите видеть другой страну – меняйтесь.

Образование – ключевой фактор позиционирования страны на международной арене.

Революция достоинства – это революция сознания: "Я становлюсь другим, и я на практике это делаю".

Мы должны изменить правила, принять ряд важных законов. Но если люди не будут меняться, ничего не получится.

Мы должны поднять уровень ответственности, потому что наша революция достоинства открывает сердца по всему миру, который сейчас переживает глобальный кризис мировоззрения. Из-за высокого уровеня недоверия к власти Украина может стать местом рождения новых парадигм, инновационного типа управления. У нас могут появиться интересные кластерные модели управления.

Когда ты ставишь мотивацию и благородную цель выше своих интересов, то обязательно рождается что-то новое. И вот это новое как раз и должно создавать новые парадигмы, которые мы можем предложить миру, особенно в управлении.

Мы должны стать страной, которая открывает таланты.

Виктория Сюмар

Возраст: 36 лет
Образование: исторический факультет Киевского национального университета
Последнее место работы: заместитель секретаря Совета национальной безопасности и обороны
№7 в списке "Народный фронт"

"Знаете, что меня поразило, когда я в 19 лет первый раз попала в парламент? То, что я – девочка, приехавшая из райцентра, – увидела в парламенте людей, которые по своему интеллектуальному уровню ничем не отличались от моих пьяных соседей по родному городку", – вспоминает Виктория Сюмар своих первых собеседников из числа депутатов.

В 1999 году, будучи студенткой исторического факультета, она начала подрабатывать на радиостанции "Континент", а потом на "Голосе Америки". Спустя пять лет ушла из журналистики в общественную организацию "Институт массовой информации", которая занимается мониторингом информационного поля, борьбой с цензурой и заказными материалами. До 2013 года Виктория Сюмар была исполнительным директором организации.

В 2014 стала одним из инициаторов создания общественного движения "Воля", которое впоследствии переросло в партию. Активная участница Майдана. В конце февраля была назначена секретарем Совета национальной безопасности и обороны.

Этот год был самым тяжелым в моей жизни и в жизни страны. Год, когда рождается страна – из осмысления того, кем, собственно, мы были, и кем мы хотим стать.

Мы были достаточно слабым постсоветским государством с очень сложной историей и очень сложным обществом. На нас, с одной стороны, влияла Россия, с другой – западная цивилизация, к которой мы хотим принадлежать.

На протяжении 23-х лет политики и олигархи играли на этом разделении, подчеркивали, нажимали на болевые точки. И это разрывало страну. К конфликту, который мы сейчас переживаем, привела вот эта политика.

Украина – классическая постколониальная страна. У нас много комплексов. Нам сложно переориентироваться на успех и уверенно к нему идти, даже сложно о нем мечтать.

Раньше Украина, как единая страна, для большинства не была ценностью. Она досталась нам после падения СССР просто так. А сейчас мы боремся за каждый метр своей земли. Мы приходим к осознанию того, что реализовать свой потенциал как гражданина мы можем только на этой земле.

Мы осознаем, что наше государство имеет достаточно ресурсов, по сравнению с большинством других государств. У нас богатая земля.

Еще недавно весь Восток был пророссийским, а сейчас он проукраинский. Люди даже старшего поколения не понимают Россию, не хотят авторитарного Путина. Сейчас происходит быстрое отбрасывание советского прошлого, которое раньше ассоциировалось с чем-то светлым.

Мы, как нация, не породили образ героя. Попробуйте найти его в литературе – его нет. Мы сколько угодно можем называть Тараса Шевченко моральным авторитетом. Но если мы почитаем его произведения, то не найдем героического отстаивания своих позиций и ориентира на успех.

Когда-то мой учитель Владимир Никитин говорил мне, что шансы на развитие имеет та страна, которая основана на правильных основаниях. А правильные основание – это когда женщины любят правильных мужчин.

После развала Советского Союза женщины любили мужчин в малиновых пиджаках, работавших вышибалами. Сейчас женщины любят военных, которые готовы жертвовать своей жизнью ради родины.

Когда мы начинаем уважать таких людей, у нашего общества появляются правильные запросы. Сейчас проявляется образ героя, который поможет нам достичь правильных ориентиров и ценностей.

Я смотрю на наших комбатов до войны и сейчас. Это огромная разница. Они настоящие мужчины, в них достаточно силы, и это огромный шанс для нас. Модным становится не иметь дорогую тачку – а помогать батальону, уйти в добровольцы. И это абсолютно здоровое основание.

Главная ценность – это способность жертвовать собой ради других. Это ценность, которая основывает иную элиту, способную творить не рад себя, а ради страны.

Важно, чтобы в политику сейчас пришли люди с правильной мотивацией, у которых есть четкое видение цели и большое желание идти к ней.

Хватит ли нам в этот раз воли? Я верю в эволюцию.

Мы уже так много сделали как нация, как страна, как общество. Мы перепрыгнули от индустриального совка сразу в постмодерн, который был для нас закрыт. И сейчас мы – в поиске себя. Мы сейчас находимся в точке бифуркации, когда развитие идет не по заданной траектории. И тут важен потенциал каждого из нас.

Я помню ощущения от Майдана, на котором царила уникальная самоорганизация, напоминающая Запорожскую Сечь. Нам, как обществу, комфортно в этом горизонтальном уровне взаимодействия, но нужно понимать: любое государство – это жестко вертикальная структура и система иерархий.

Важно, чтобы отлично функционирующее общество со стимулами к самоорганизации выработало приятие государства. Если это случится, тогда мы построим очень сильную страну.

Изучая рейтинги, я понимаю, что общество меняется. Мы получаем "проукраинскую" Украину. Мы получаем уже сейчас больше 50% людей, готовых голосовать за вступление в НАТО. Это значит, что мы перебарываем постсоветские стереотипы. Люди начинают вникать в политику, пытаются разобраться в механизмах. Это уже другое общество.

Медиа – это ключ к мировоззрению населения. То, что я вижу сегодня на телеканалах, меня не радует. Все пытаются манипулировать вниманием избирателя.

Необходима реформа медиа-индустрии. Мы должны создать конкурентную среду для СМИ. Структура собственности медиа-активов должна быть публична, они не должны быть дотационными. Мы должны понимать, кому принадлежат каналы. И нам необходимо нормальное общественное вещание, которое станет первой кнопкой в стране.

Также нам необходим курс медиаграммотности. Люди должны понимать, как в информационном мире выбрать качественную информацию, как ее переработать.

Ко мне дочь недавно подошла 9-летняя дочь и спросила, что такое налоги. И я понимаю, что до 11 класса ей никто об этом не расскажет. В реформе образования нам необходим сильный курс гражданского и политического образования. Дети должны понимать, как работает государство. Это порождает ответственность.

Государство формирует запрос на общество, которое хочет получить. Задавая в системе образования два обязательных иностранных языка, мы получаем через 10 лет глобальное общество.

Оторваться от России мы сможем тогда, когда наши дети будут свободно разговаривать на английском языке. И это самый главный путь в Европу.

Сейчас даже взрослые думают, что если ты политик, – значит, ты должен сделать все. Никто не интересуется, какие же на самом деле есть полномочия на той или иной государственной должности, какие инструменты и ресурсы. Поэтому часто бывает, что мы спрашиваем не с тех, с кого надо, и не то, что надо.

У нас как у общества есть чудесная способность договариваться, строить горизонтальные связи, взаимодействовать. А главное – быть пассионарными ради ценностей: справедливости, прозрачности, подотчетности.

Для нас Европа – это символ открытости. Да, мы хотим западные ценности, но внутри своих границ. Мы очень далеки от Евросоюза даже в силу менталитета и технологической отсталости.

Я сейчас чувствую свою страну свободной. Я понимаю, что Служба безопасности слушает активистов до сих пор. Но я понимаю, что ни один политик в этой стране не рискнет отдать приказ убить журналиста или разогнать Майдан. Все-таки, прецеденты во многом формируют поведение.

Мы навсегда поставили черные метки на определенные действия политиков.

Здесь нельзя игнорировать общественное мнение. Потому что принесут покрышки под парламент, и вы все равно проголосуете.

Олигархическая модель государства – вот базовая проблема Украины. Все эти люди в парламенте находятся в круге влияния тех или иных олигархов. Сегодня олигархи могут родить любого политика и убить любого политика, просто не допуская его до эфиров.

Если ты бросаешь вызов одной из олигархических групп влияния, они понимают это как вызов системе. Для них важно сохранить свою модель власти.

Поэтому мы, общество, должны становиться сильными, чтобы создать олигархам законодательные рамки. Это большой комплекс вопросов. Должны заработать очень серьезные антимонопольные факторы, должна быть прозрачность рефинансирования, прозрачность возврата НДС.

Олигархи должны понять, что общество не будет их раскулачивать, не будет рейдерского перераспределения активов. Но они с определенного момента будут работать по правилам.

Кто может создать эти правила? Только политический класс, который опирается на безусловную поддержку общества.

Нам нужно создавать государственное финансирование партий, новую избирательную модель, открывать социальные лифты.

То, что мы идем в парламент – это очень здоровый социальный тренд, который порожден Майданом. Дальше наша задача поменять избирательную систему так, чтобы таких людей заходило больше. Выборы должны стать очень конкурентной средой.

Я уверена, что активисты и комбаты смогут серьёзно повлиять на своих однопартийцев и задавать вектор для фракций.

Если у нас будет консенсус элит, будет движение вперед. Надо понимать, у нас генетическое неприятие навязывания какой-либо одной позиции. Мы как общество принимаем только то, к чему приходим путем взаимных уступок.

Диктатура в Украине не будет успешной никогда. Ситуация в стране всегда будет держаться на системе балансов.

Может, нашей стране надо перестать избирать президентов? У нас классическая парламентская республика, в которой должен быть сильный парламентский консенсус.

Алена Шкрум

Возраст: 26 лет
Образование: Киевский институт международных отношений КНУ, Университет Сорбонна, Кембриджский университет
Последнее место работы: –
№5 в списке Всеукраинского объединения "Батькивщина"

Выпускница КИМО Алена Шкрум на последнем курсе факультета международного права решила, что украинского образования ей недостаточно. Она нашла программу по обмену с Парижским университетом Сорбонна. Во время учебы во Франции работала помощником адвоката в органах судопроизводства Парижа. Но и этого ей показалось мало. С третьей попытки поступила в Кембриджский университет. Участница ассоциации выпускников иностранных вузов "Профессиональное правительство".

В Украину я вернулась в 2013 году. Тогда не было ощущения, что нашей стране нужен международный опыт. Тем не менее, с несколькими выпускниками Оксфорда и Кембриджа мы основали аналитический центр "Украина 2020".

Мы помогали разрабатывать закон о высшем образовании (в общественный совет при министерстве образования и в экспертную группу при министерстве инфраструктуры).

До начала Майдана я стажировалась в Канаде: была помощником депутата в парламенте Канады.

Разница между тем, как проводятся выборы у них и у нас – колоссальная. Мы сейчас все говорим о том, что нужно менять систему доступа во власть, иначе мы никогда не получим профессиональное правительство. В Канаде действует лимит на денежные взносы в партии, который ограничивается 1200 долларами. Бюджеты политических партий в сотни раз меньше, чем в Украине. Такая же ситуация в большинстве развитых стран мира.

Там, где есть прозрачное финансирование партий, там есть настоящая политика.

Когда меня пригласили на собеседование в "Батькивщину", я задала ряд вопросов – готова ли партия полностью показать все свое финансирование, декларации и автобиографии народных депутатов. Недавно "Батькивщина" сделала официальное заявление, что покажет всю эту информацию.

Майдан многих объединил. Тогда же появилась Ассоциация выпускников иностранных вузов "Професіональний уряд", в которую входит почти две с половиной тысячи человек.

Мы писали Александру Турчинову и Петру Порошенко, что хотим работать на государство. К нам поступали предложения по ряду вакансий, которые распространялись в общей рассылке – из комитетов Верховной Рады, из Министерства образования и Министерства экономики. Участники ассоциации отправляли свои резюме и проходили открытый конкурс.

Точно также к нам обратилась партия "Батькивщина". Они предложили места в избирательном списке, возможно, работу во фракции, и всем, кто заинтересован, предлагалось отправить CV. Я была одной из тех, кто отослал резюме. За три дня до съезда партии мне и Алексею Рябчину, №9 в списке, предложили места в проходном списке. До съезда не я знала, какой номер. Это был огромный шок.

Я не соглашусь с тем, что круто быть депутатом в моем возрасте. Это важная работа, но не супер-крутая.

В Канаде, например, депутат – это важная, но обычная работа, которая оплачивается не намного лучше, чем преподаватель в университете. Канадский депутат должен быть прозрачен во всем, что он делает. Он уважаем. У нас уважения к депутатам нет, осталось только какое-то советское поклонение.

Мы идем в политику с осознанием того, что нашей стране будет тяжело. Нам важно хоть чуть-чуть открыть форточку и запустить свежий воздух.

Я как юрист-международник хотела бы специализироваться на реформе прокуратуры и реформе судебной системы, реформе госслужбы.

Изменения начнутся с реформы прокуратуры. Прокуратура должна стать тем органом, который должен провести люстрацию. Люстрация должна перезапустить власть. Можно сколько угодно говорить об антикоррупционных бюро, но пока прокуратура не заработает, ничего сделано не будет.

Моя тема на сегодня - права человека. Я все еще работаю экспертом во всеукраинском центре "Право и защита" – партнере агентства ООН по правам беженцев.

Я – один из авторов законопроекта "О правах и свободах вынужденно переселенных лиц". Этот законопроект мы разрабатывали совместно с огромным количеством разных общественных организаций, которые занимаются и правами переселенцев, и самими переселенцами.

Но, к сожалению, этот закон пока не принят, потому что физически в зале не хватило минимально необходимых голосов. Это ненормально, когда у нас война в стране – а Верховная Рада работает один день в месяц, и то, вместо работы, они куда-то расходятся по кулуарам.

Я как юрист говорю фактами. Когда я смотрю на закон, который был принят 16 сентября, про особый статус самоуправления на Донбассе, анализирую его не с политической, а с юридической точки зрения – мне просто хочется посмотреть в глаза человеку, который его написал.

Берем статью закона про амнистию и читаем: "Амнистии подлежат лица, которые были участниками событий, которые проходили с 22 февраля 2014 года…"

Во-первых, что за период? Что за "события"? Не указано – это граждане Украины или в том числе иностранцы? Территория АТО не обозначена. Юридические ошибки создают катастрофическую ситуацию и для исполнения этого закона, даже если вынести за скобки все политически вопросы, связанные с ним. В том числе то, что была нарушена процедура голосования за законопроект.

Недавно я вернулась из зоны АТО. Я была в освобожденных местах по вопросам переселенцев. Так вот, в Киеве люди до сих пор не понимают, что идет война. В Киеве мы этого не видим и не осознаем, что очень близки к тому моменту, когда можем потерять навсегда украинскую нацию, украинскую страну.

В мире не так много наций, которые имеют свою страну. Народы рождаются, народы умирают. Если нет политической воли у самого народа – потерять свое право на страну очень легко, тебя просто растащат по кусочкам.

Президент – это не один человек, это целая институция, нельзя в это время молчать, украинцы сейчас не понимают, что происходит. Мы не понимаем, как относиться к минским договоренностям.

Президент сказал потрясающую речь в Конгрессе, ему аплодировали стоя – но после этого оказалось, что оружие нам поставлять не будут, хотя предварительные договоренности были. Особый статус при НАТО мы так и не получили.

Я, как человек, изучавший международное право, могу сказать, что это исключительно потому, что в своей речи президент говорил о том, что якобы достигнуто перемирие. Если у нас мир, и мы признали ЛНР и ДНР – зачем США будет помогать нам оружием?..

Сейчас, когда решается судьба украинского народа, мы должны задавать неудобные вопросы и требовать, чтобы президент давал нам анализ своих действий. Мы не знаем, какие условия ему выставил Путин и почему он согласился. Нам нужен развернутый диалог, и мы имеем право требовать то, что было озвучено во время Майдана.

После выборов я напишу в фейсбуке те законопроекты, которые должны быть приняты за первый год депутатских полномочий. Это будут реальные шаги.

Основное впечатление от текущего момента – скорость. С одной стороны, она позволяет нам очень быстро изменить систему, с другой – есть ощущение, что системой никто не управляет, и мы несемся на полной скорости без водителя, либо с водителем, который не совсем понимает, что делает.

У нас мало времени. На решение вопросов, связанных со статусом и условиями для переселенцев – считанные недели.