Учиться друг у друга. Евгений Мирошниченко о школах нового поколения, педагогах и учебниках

Кризис среднего образования в Украине очевиден. Если спросить подростка, сколько его одноклассников действительно любят ходить в школу, – ответ, как правило, будет пугающим.

"Украинская правда. Жизнь" решила разобраться в причинах происходящего и попробовать понять: какой должна быть школа, чтобы из нее выходили не "винтики системы", а свободные, мыслящие, здоровые и, главное, счастливые дети?

Мы продолжаем рассказывать об альтернативных вариантах образования, приобретающих все большую популярность, а также публиковать интервью с экспертами, которые помогут понять, что же на самом деле нужно детям.

Евгений Мирошниченко – психолог, бизнес-тренер, президент Ассоциации практических психологов, руководитель образовательного холдинга OpenEdu.

Создатель нескольких проектов, связанных с образованием – детского лагеря "Мастерская успеха", курсов профориентации для подростков "Мастерская своего дела", альтернативной школы "Персоналитет", автор "Курса родительского мастерства".

Разработчик курса дистанционной подготовки к ЗНО с использованием психологических техник "ProstoZNO". Готовит к изданию две книги: "Смотри и учись" и "Воспитание с удовольствием или Решебник для родителей".

Называет себя образовательным адвокатом – то есть, человеком, защищающим интересы ученика в образовательной системе, борющимся за максимальное соблюдение его прав и раскрытие способностей.

"ПЕДАГОГ" – В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ ЭТО РАБ, СОПРОВОЖДАВШИЙ УЧЕНИКА В ШКОЛУ. ВОТ ЭТА СУТЬ И ОСТАЛАСЬ

– Что "не так" с нашей школой? Почему детям не интересно учиться?

– В младших классах проблем обычно меньше. Если вы найдете хорошую первую учительницу, этого достаточно для того, чтобы все было хорошо.

Но к 4-му классу происходит изменение в структуре восприятия ребенка. Ему уже не нужно то, что кто-то дает – ему нужно получать ответы на вопросы, которые у него возникают. К сожалению, в школе все эти вопросы игнорируются, выбрасываются в мусорку, на них никто не обращает внимания.

[L]Учителя вообще не думают о том, что детям может быть интересно. У них есть четкая программа, по которой они ведут.

Вы знаете происхождение слова "педагог"? В Древней Греции так назывался раб, который сопровождал ученика в школу. То есть, это человек, который ведет ребенка по какому-то заданному маршруту к заданной цели. Вот эта суть и осталась.

Но программа успешно действует в младших классах для порядка 80% детей, а в средних классах уже 80% учатся без интереса, больше "мучаются".

– Это из-за того, что неправильно составлена программа или просто нужен индивидуальный подход?

– Представьте, что мы все читаем одну и ту же книгу. Кто-то находит там что-то ценное, а кто-то не находит. Это из-за того, что мы разные, мир очень разнообразен.

При Советском Союзе мир был монолитным, все было понятно, поэтому образование имело четкие основания – воспитывали строителя коммунизма. На сегодняшний день даже никто не может сказать, какие знания и навыки понадобятся через 10 лет. А образовательная система осталась та же.

Вообще, кризис образования происходит сейчас во всем мире. Нужно готовить ребенка к тому, чтобы он находил свое место в постоянно меняющихся условиях.

А что дает наша школа, чему она учит? Сидеть смирно, отвечать по поднятой руке, усваивать знания, которые тебе дают. Это нигде уже не используется в мире.

Школа очень сильно деформирует ребенка, школьный опыт очень травматичен. Некоторые родители считают, что это даже полезно, потому что "это жизнь". Но я считаю, что чем позже ребенок столкнется с такими травматическими ситуациями, тем лучше, потому что он приходит к этому более сильным, зрелым, он уже способен их обрабатывать.

– Конечно, третий вариант. Главное – здоровая и счастливая жизнь.– Какой должна быть цель обучения в школе – конкурентоспособный игрок на рынке труда, "ходячая энциклопедия", которая все знает, или просто здоровая и счастливая личность, даже если она будет вязать носочки и получать от этого удовольствие?

Известный педагог Шалва Амонашвили считает, что школа – это экспериментальная площадка, где ребенок пробует различные виды деятельности, чтобы проявить эти таланты и понять, чем он вооружен.

По идее, к выходу из школы у ребенка должно быть четкое представление о следующем шаге: "Что я хочу делать, чего я не хочу делать, для чего я здесь?" Самоопределение должно происходить еще в школе.

– Как этого достичь?

– Давать выбор, очень много выбора, допускать очень много экспериментов. Например, ребенок может сказать: "Я хочу научиться играть на гитаре", а потом бросить эту гитару.

Но здесь важно, чтобы рядом находился мудрый взрослый, который помогает дожимать, поддерживать этот огонь, чтобы ребенок до конца исчерпал свой интерес и понял: "Это точно мое (или не мое)".

– Как, на Ваш взгляд, можно было бы изменить школьную систему?

– Нынешняя система создана классно-урочным способом. Класс – это дети одного возраста. Почему-то считается, что у них у всех одинаковые интересы. И урок – это 45 минут, в течение которых знания передаются от учителя к детям.

Нам нужно, во-первых, изменить содержание. Представьте, что у меня 20 учащихся, и у всех свои интересы. Мне надо объединять их в подгруппы по интересам, и каждой группе преподавать что-то свое, и каждая группа двигается в своем темпе. Более того, в своем темпе двигается каждый из детей.

Это сложная система, логистика доставки знаний.

– Это могут быть группы детей даже разного возраста, но с одинаковыми интересами?

– Да. Одна из лучших систем на сегодняшний день, отделенная от классно-урочной – это Дальтон школа. Эта американская технология была создана еще в 20-е годы прошлого века и является как бы продолжением метода Монтессори.

Я специально ездил в Голландию, чтобы изучить, как работают эти школы, и был в полном восторге. Там очень индивидуальный подход.

Каждый может выбирать себе определенные задания, развивать собственное любопытство и интерес, и каждый ребенок проходит программу в удобном, свойственном ему темпе, достигая определенной глубины. Один может быть гуманитарием, поэтому он больше погружается в литературу и естественные науки, а другой может быть математиком и прорываться по математике.

Тогда задача учителя – быть просто координатором, логистом. Он понимает, где взять знания, какие потребности есть у потребителя, и организует их встречу.

Но, чтобы обеспечить детям индивидуальный подход, мы должны обладать дополнительным ресурсом преподавателей. Мы не можем на одного преподавателя повесить 30 человек. В лучшем случае, эффективно работать с классом в 12 человек, максимум 16.

– Противники небольших школ говорят о том, что в таком маленьком коллективе дети будут не социализированы, будут расти в аквариумных условиях, а при столкновении с обществом будут чувствовать себя растерянно. Так сколько детей нужно для социализации?

– Давайте разберемся, что такое опыт социализации. Если мы выведем ребенка на вокзал, где много людей – там есть социализация?

Социализация – это вступление в отношения с другими людьми и формирование этих отношений. Она происходит в тот момент, когда я учусь понимать другого и предъявлять себя, отстаивать свои границы и в то же время не причинять неудобств другим людям. Для этого не нужно много человек.

Опять же, социализация в коллективе одногодок имеет несколько извращенный характер. Такая ситуация, когда мы находимся в коллективе одногодок, повторяется только один раз – в армии. А обычно в больших семьях или коллективах люди разного возраста, там происходит естественная передача опыта от старших к младшим.

А когда мы с вами одного возраста, мы ничему друг друга научить не можем. Это самая низкокачественная социализация, которая только может происходить.

– Но как можно организовать школьный процесс с разновозрастными группами детей? Один умеет читать и писать, другой не умеет…

– Они учатся друг у друга. Тот, кто умеет, становится помощником учителя, кто не умеет – ученик.

УЧЕБНИКИ – ЭТО УЖАС, НАПИСАННЫЙ ЗАНУДАМИ-ТЕОРЕТИКАМИ

– Какой процент информации должен объясняться учителем, а какой ребенок должен сам узнавать из книжки?

– Чем меньше в обучении учителя, тем лучше. Задача в том, чтобы убрать учителя из образовательного процесса. Это должен быть значимый взрослый, человек в авторитете, который просто тебя цепляет и мотивирует двигаться вперед, а не является исключительным источником знаний.

Вот я поставил детям задачу – разжечь костер в сыром лесу. Как это сделать? Они тут же достали телефоны, и давай искать, как разжечь костер. Как только они получили опыт первой ошибки, они говорят: "Жек, как это сделать?" (они меня называют на "ты"). Тогда я подхожу и говорю: "Смотрите".

Для того чтобы у ребенка появился интерес к чему-то, у него внутри должен вызреть вопрос, создаться пустота. И тогда он начинает искать и втягивать информацию, пока не заполнится, не удовлетворит свой интерес. Вот на этом принципе вопрошания и естественного вызревания построена альтернативная педагогика.

А хороший учебник (энциклопедия), как источник знаний, вполне заменяет учителя.

– Тогда на первый план выходит вопрос качества учебников. Что Вы думаете о наших учебниках?

– Это не учебники, это ужас. Читать их зачастую не интересно, похоже, они написаны занудами.

Если вы откроете учебник по истории, например, – на одной странице вы встретите 5 незнакомых слов. А все непонятые слова – это как провалы. Ребенок нахватывается этих слов и говорит: "Мне это не интересно", потому что он не понимает, о чем там говорится.

Кроме того, есть порочная практика написания учебников. Их пишут теоретики, которые, похоже, даже не знакомы с особенностями детского восприятия и технологией обучения.

– Есть ли какие-то учебники, которые вам нравятся?

– Есть хорошие учебники для изучения иностранного языка, где используется определенная технология, и учитель, в принципе, не нужен. Он просто говорит на английском, организует обучение в группах.

Кроме того, самый лучший учебник – это красивая, красочная взрослая энциклопедия. Но по этой энциклопедии, даже по нескольким, надо помочь ребенку составить образовательный маршрут – здесь прочитать вот это, здесь вот это. Для этого и нужен взрослый.

И обязательно надо создать ситуацию "использования знаний", исходящий поток, надо чтобы ребенок выполнил какую-то творческую задачу, применил изученное.

– Как вы относитесь к оценкам в школе?

– Иногда они хорошо работают, если использовать правильно. Дети нуждаются в немедленной обратной связи, подкреплении, чтобы понять, правильно они сделали или нет. Это не обязательно должны быть оценки – можно рисовать какие-то смайлики, писать "Молодец". Этого достаточно, чтобы подпитывать мотивацию.

Однако немудрые учителя используют отметку как наказание, и это совершенно меняет ее содержание.

На самом деле, школа – это место, где ребенок может и должен ошибаться и делать выводы из своих ошибок. А что делает учительница? Она красным подчеркнула там, где ошибки, и поставила тебе низкую оценку. Это значит, что она говорит: "Ни в коем случае никогда не совершай ошибки. Если ты будешь совершать ошибки, ты будешь получать низкие оценки".

А мы понимаем, что если ты будешь бояться совершить ошибку, то ты ничему не обучаешься. Ты просто будешь воспроизводить какие-то знания вместо того, чтобы формировать свое понимание.

– А какую оценку нужно ставить ребенку, если он наделал ошибок? Как правильно поступать?

– Во-первых, можно поменять тетради в паре: "Проверь у друга и дай обратную связь". И ставить отметку за количество найденных ошибок. Ты нашел много ошибок – молодец. Это один вариант.

Еще есть способ вместо того, чтобы подчеркивать то, что неправильно, обводить зеленой ручкой то, что получилось идеально. Таким образом, мы укрепляем ребенка, постепенно у него расширяется эта "область зеленого".

– В какой степени ребенок ходит в школу для приобретения знаний, а в какой – для получения каких-то социальных навыков, опыта общения?

– Где-то с 11 лет дети ходят в школу для того, чтобы общаться. Если до этого у них ведущей была познавательная деятельность, то потом ведущая деятельность – общение, а потом – взаимодействие.

Обычно у них там общения очень мало, и оно плохого качества, только на переменах или после уроков. И они для этого приходят, 45 минут ждут, чтобы 15 минут пообщаться.

– А как можно было бы сделать, чтобы они не терпели эти 45 минут?

– Общаться. Мы используем любую ситуацию для того, чтобы они общались, учебный процесс и состоит из общения.

Самое эффективное – это когда начинаются семинарские занятия, какие-то лабораторные, которые создают исходящий поток.

– В нынешней школе существует проблема физической активности детей. Трех уроков физкультуры в неделю явно мало, особенно для непоседливых малышей. Как можно было бы организовать физическую активность?

– Физической активности должно быть много. Ребенок – это генератор энергии, жизненности.

"Прикручивание" ребенка к парте приводит к тому, что этот источник энергии становится разрушительным – взрывает ребенка изнутри, либо постепенно угасает.

Поэтому детей нужно "выбегивать".

В своем лагере мы периодически выводим их на открытое пространство, и они там час бегают, а потом уже могут заниматься более спокойными видами деятельности. Причем физические нагрузки нужно подбирать с учетом особенностей конкретных детей – ведь есть более активные дети, а есть менее.

У МЕНЯ БЫЛО ДВЕ ПОПЫТКИ СОЗДАТЬ АЛЬТЕРНАТИВНУЮ ШКОЛУ, НО ПОКА Я НАБИЛ ДВЕ БОЛЬШИЕ ШИШКИ

– Как бы вы поменяли школьную программу? Не много ли там лишней информации, которую ребенок в жизни никогда не использует?

– Я бы обучал детей навыкам обучения, собирания и структурирования информация, навыкам вопрошания. Это то, что можно привить, поставить.

В идеале, к 5 классу ребенок уже должен быть способен самостоятельно осваивать достаточно большие объемы знаний, причем не важно, каких. Мы тогда можем сделать диагностику, что его интересует, и вести его по тем знаниям, которые его больше всего интересуют.

– Можно ли внедрить ваши идеи в общую систему образования?

– В общую – нет. Она неспособна такое принять, она отторгает. Как отторгает и учителей, которые действуют не по стандарту.

Лучше всего, чтобы дали возможность, как в Швеции или Голландии, создания разных школ – как частных, так и государственных.

– Что вы думаете об альтернативных школах, которые появляются у нас?

– Я к любой альтернативной системе отношусь позитивно. Самое важное в школе – не знания и не способы их передачи, а отношения, которые формируются с учителем.

Как правило, люди, которые идут работать в альтернативные школы вроде Вальдорфской или Монтессори – это особенные люди, которые приходят туда не потому, что, кроме пединститута, больше никуда поступить не могли, а потому что это как-то связано с их призванием. А это очень важно.

– Есть ли какие-то альтернативные системы, эксперименты, которые вы считаете вредными для ребенка?

– Нет. Ребенок настолько пластичное существо, настолько приспосабливающееся, что он даже к нашей обычной школе приспосабливается.

Обычно люди, которые создают альтернативные школы, делают это с хорошим намерением. Поэтому чаще всего это позитивно.

– Некоторые школы, вроде Вальдорфской, делают очень большой упор на личности учителя, у них один учитель ведет большинство предметов до 8 класса. Другие, как Парк-школа, называют учителей на "ты" и по имени и воспринимают их просто как старших помощников. Какая из этих моделей психологически больше подходят детям?

– По-разному в разном возрасте для разных детей. В младших классах учитель – это беспрекословный авторитет. Но чем старше становится ребенок, тем больше он начинает протестовать, испытывать границы. И там от учителя требуется достаточно большая гибкость, широкий диапазон инструментария, чтобы найти подход к разным детям.

– Как энтузиасты могут создавать свои школы? С чего начинать, с какими проблемами они столкнутся?

– У меня было две попытки создать альтернативную школу, но пока я набил две большие шишки.

Первая проблема – это финансирование. Деньгами родителей это трудно покрывать, потому что индивидуальное обучение гораздо более затратно, чем групповое.

Во-вторых, есть определенные установки родителей. Они говорят: "А какие отметки? Сколько он будет получать по математике?" Я говорю: "А как отметка повлияет на его будущее, на его успешность?"

Здесь нужна комплексная работа – и родителей немножко менять, и саму систему. Потому что если мы ребенка готовим к новому будущему, следуя за ним, то он отрывается от традиционных представлений своих родителей, и возникают нарастающие противоречия. Поэтому родители тоже должны в этом направлении двигаться. И радует, что количество таких родителей растет.

Третья проблема – это то, что мы сильно отрываемся от школьной программы. Более того, следовать за школьной программой – это вредно. Мы создаем достаточно демократическую обстановку, и чем больше свободы даешь ребенку, тем меньше возникает управления ситуацией, и с этим тоже надо справляться.

– Как же можно не следовать за школьной программой? Все альтернативные школы сейчас оформляют детей на экстернатную форму обучения, и дети все равно следуют за школьной программой.

– Экстернат – это хороший способ официально вывести ребенка из-под гнета школьной системы. Она очень хорошо работает с мотивированными детьми, у которых поставлен навык самообучения. Моя дочка сама приняла решение и закончила 10 и 11 класс за один год легко.

Но экстернат, конечно, на многое закрывает глаза, там могут быть невысокие требования.

Поэтому необходимо формировать и проходить две программы одновременно – как школьную, так и персонального развития.

Родители всегда задают вопрос: "А как наши дети будут сдавать ЗНО?" Мы разработали специальную систему, которая позволяет очень быстро освоить большое количество знаний, необходимых для сдачи ЗНО.

Например, мы используем визуальный конспект биографии Шевченко. Чтобы сдать оценивание, необходимо знать порядка 60 фактов. Ребенок прочитывает биографию и составляет некоторый конспект с картинками.

Здесь есть входящий поток, когда я что-то воспринимаю, и исходящий, когда я что-то создаю. Именно когда я что-то создаю, происходит закрепление знаний и настоящее обучение. Кроме того, здесь включается визуальный интеллект, который доминирует у более 60% детей, но в школе почти не используется.

Поэтому я родителям говорю: "Не мучайте ребенка. Если вы хотите, чтобы он сдал ЗНО, это не так уж сложно".

– Когда Вы создавали свою школу, как вы подбирали коллектив? Это должны быть люди с педагогическим образованием и опытом работы в школах?

– Категорически без опыта работы в обычной школе. Потому что школа накладывает определенный отпечаток. Учитель привыкает прикрикивать на детей, управлять ими, строить.

Мы брали студентов 2-3 курса, причем не обязательно педагогических вузов.

– То есть, если я как родитель ищу альтернативную школу для своего ребенка, то я не должна смотреть на то, есть ли у учителя диплом?

– Смотрите на то, как он выстраивает отношения с детьми, это самое главное.

Он может быть строгим или мягким – но дети либо льнут к нему, либо держатся от него подальше.

Беседовала Катерина Тищенко, специально для УП.Жизнь