Второй фронт демобилизованного. Как в Мариуполе судят бойца

Этого спокойного, уверенного в себе, очень взрослого солдата я первый раз встретил около года назад на позициях в Широкино.

Нас, группу журналистов, привезли на взводный опорный пункт 37-го батальона.

И пока мы, пользуясь затишьем, лазили по окопам, смотрели блиндажи и импровизированную кухню, этот солдат спокойно, тихо подошел к Андрею Куликову и спросил о его программе.

Нет, не о "Свободе слова" – о музыкальной программе, которую Андрей ночами ведет на радио "Эра". О рок-музыке.

Каюсь, я потом не смог обеспечить передачу дисков с записями львовских рок-групп 1973 года на передовую.

Уже тогда бросилось в глаза, как он старательно избегал камеры, чтобы не попасть в кадр.

– Я из-под Донецка, родственникам сказал, что поехал в рейс в Польшу, а сам вот вывез жену и ребенка в Мариуполь – и воюю за Родину… – предельно ясно пояснил Эдуард свою закрытость.

Сейчас, в марте 2016-го, Эдуард свое лицо уже не прячет.

– Выяснили на той стороне, где я воюю, – так же просто рассказывает Эдуард Упоров, – мой дом в Моспино был. Людей собрали в ДК, привезли туда двух ополченцев – одного без ног, другого контуженного – и те рассказывали, как я их товарищей "в аэропорту убивал". Я в аэропорту два раза был по паре дней, как инженер-механик ребятам помогал.

Воевать Эдуард пошел после того как на блокпосту его не пустили назад домой. Фото из его Facebook

Воевал я как раз в других местах, больше под Авдеевкой и тут, в Широкино, но это не так и важно.

Дом мой нашли, обыскали, там банка была с евроцентами, куда жена всякую мелочь ссыпала. Вот ее высыпали, людям показывали, как доказательство того, что я в "центрах НАТО" тайно подготовку проходил.

Соседа, что за домом и собакой приглядывал, арестовали, хорошо хоть люди уговорили отпустить его, нет этого греха на душе. Но дорога к дому мне теперь заказана!

События весны и лета 2014-го в родном поселке тоже помнит хорошо.

– Я перед 11 мая из рейса вернулся, увидел все это безумие – и подальше от него на рыбалку укатил. Когда вернулся, женщина с нашего поселка мне и сообщила: "А мы, Эдик, все как один на референдуме проголосовали!"

Я ей: "Так уж как один? Я ж на рыбалке был!" А она смеется, мол, всех чохом как проголосовавших комиссия записала, так что не волнуйся.

Воевать Эдуард пошел после того как 24 августа, возвращаясь из Мариуполя домой, на старенькой "копейке" на блокпосту его не пустили назад.

– Уже котёл под Иловайском был – а я ехал по дороге Старобешево-Иловайск, в поле вижу блокпост, а сбоку новенькая зеленая БМП-3 стоит и ствол вслед за мной поворачивает так аккуратненько.

Ну, я притормозил.

Вышел молодой солдат один из-за блокпоста, в "цифре" с оружием, снаряженный полностью, только без опознавательных знаков. Начал документы проверять и спрашивает доверенность на машину. Я ему: "В Украине доверенностей уже три года нет, отменили!"

К этому времени, решив, что я не опасен, вышли еще двое, посмотрели на "Жигули" мои, начали спрашивать, почем купил.

Когда услышали цифру 5500 гривен, не стесняясь, перевели в рубли: "18.000 рублей! Дорого за такую! У нас дешевле", – и не пустили меня домой, нельзя, мол, дальше. Там мне окончательно стало понятно, что никакой это не "гражданский конфликт", а самая настоящая война пришла из России.

Семья бойца теперь живет в Мариуполе. Фото Сергея Ваганова

Объезжал он проселочными. В доме фотографии, документы, вещи, всё быстро собрал – и в Мариуполь.

Там жене все отдал и позвонил на горячую линию Минобороны.

Луганских и донецких тогда не призывали, и предложили поехать в Запорожье.

– 27 августа я уже был на проверке в СБУ, а оттуда через военкомат попал в 37 батальон, он как раз в Запорожье и формировался.

Там много добровольцев было. Учились, как могли. Комбат друга своего вызвонил, офицера-сапера из Тростянца, тот нас за месяц натаскал и, главное, подсказал, какие книги читать, как дальше самостоятельно учиться. Я все же инженер-механик, образование правильное. Ну, а на войне вот так стал сапёром.

Помолчал, и проронил:

– Я под Авдеевкой подполковника российской армии подорвал… младший сержант, немного обученный. Война быстро мозги ставит правильно.

Там группа экспертов русских ночью повадилась наши минные поля снимать – а потом же, получается наши же краденые мины где-то против наших ставить?

Ну и подумали хорошо, да и сделали постановку из пяти мин с секретом.

Он четыре снял, а на пятой подорвался… Собаку его жалко. Сапер всегда один на мине работает, так что он один погиб. И овчарка…

Сепары потом лазить на нейтралке прекратили сразу – решили, раз такой эксперт подорвался, то чего рисковать зря.

Эдуард сидит передо мной в кафе в Мариуполе и нервно теребит полиэтиленовый пакет с документами.

У него их теперь много.

– Понимаете, я демобилизовался в сентябре, год отслужил, – как-то виновато рассказывает он. – Война, она сказывается на здоровье. Не взяли меня на контракт и в военкомате "не годен" в военный билет поставили.

Ну, я в Центр занятости городской обратился. А там сразу девушка на рецепции: "У вас трудовая в Донецке, ну и езжайте за ней! Ну, и что, что в АТО были!"

С трудовой книжкой Эдуарда отдельная история.

В его поселке жила инспектор отдела кадров его предприятия. Она его и уволила в 2014-м, по статье.

[L]Спустя год удалось книжку вытащить, через знакомых из Донецка. Однако Эдуарду просто не подтверждали его зарплату в Мариупольском городском центре занятости.

– У нас финчасть в батальоне менялась, оттуда документы трудно было получить. Я дважды сам в Запорожье ездил. Они ж социальная служба, этот Центр занятости! И никакой помощи! Только справки мне обратно кидали, типа с ошибками, не такая…

Стыдно сказать, но я перед Новым годом сорвался и стал страшно орать там, что я их на куски порежу просто!

Охрана прибегала, грозились милицию вызвать, но только после этого инцидента они самостоятельно послали запрос в мою часть и получили "правильный" ответ. А всю осень мне платили самый минимум, как не работавшему ни дня в жизни, по 900 гривен в месяц.

Тогда же и приключилась его беда.

В Мариуполе, к счастью, сепаратисты не в абсолютном большинстве – и в налоговой нашлись патриотичные сотрудники. Они и "раскопали", что предприятие, на котором работал Эдуард Упоров, из Донецка выехало в Запорожье.

Добрые люди помогли составить правильный иск (в Центре занятости отказали в юридической помощи).

Да и директор предприятия, находясь в Запорожье, какой-то дискомфорт почувствовал, обнаружив такое "увольнение" бойца из запорожского же батальона.

Одним словом, предложил он Эдуарду мировое соглашение, согласно которому предприятие согласно закону выплатит минимальную зарплату с повышающим коэффициентом за год службы, с августа 2104 года, в качестве мобилизованного в украинскую армию.

30 тысяч гривен получилось. Мировое соглашение Упоров приносил в Центр занятости, и про выплаты сообщил, и о том, что едет на реабилитацию, так как деньги на дорогу в госпиталь появились.

Проблема подкралась, откуда не ждали. Его бывшее предприятие издало приказ, где одним пунктом значилось "отменить приказ об увольнении в 2014 году", а другим уволить его по мировому соглашению… в ноябре 2015-го.

Как только эти бумаги дошли до Мариуполя – на него быстро подали в суд.

Через суд с бойца потребовали вернуть государству больше 14 тысяч гривен. Фото Сергея Ваганова

– У меня мысль была на себя руки наложить, такое отчаяние было, – каким-то бесцветными потухшими глазами смотрит на меня бывший сапер. – Понимаете, они с меня через суд потребовали вернуть государству больше 14 тысяч гривен и сняли с учета на полгода! А заплатили мне в реальности тысячи три всего к тому времени.

Они ж моих справок о заработной плате солдата ВСУ не принимали в принципе! А тут всё быстро пересчитали, и через две недели после подачи иска бросили мне в феврале на карту все положенное! Это как назвать!?

Эдуард Упоров рассказывает, что в Центре занятости его случай называли уникальным, на котором они "будут учиться".

Нет, имелся в виду не суд и конфликт – а то, что он первый демобилизованный солдат ВСУ и одновременно вынужденный переселенец, который встал на учет в Мариупольский городской центр занятости.

– Я не переселенец! – срывается Эдуард. – Переселенцы, когда мы вернем Донецк, вернутся спокойно в свои дома. Я в свой дом, может, до конца жизни не попаду. Мне 50 лет, у меня ничего не осталось, а тут лет десять еще ненависть будет.

Я никаких выплат как переселенец не получал, пропусков этих тоже, квартиру для своих снимаю сам!

Тут следует упомянуть о нескольких вещах.

Солдат писал губернатору Донецкой области Павлу Жебривскому, и тот с приказом "разобраться" прислал в Мариуполь руководителя областного Центра занятости. Та, вместе с местными замами городского начальника, провела вежливую беседу и обещала помочь.

Как раз во время этой беседы на втором этаже писался иск против бывшего сапера.

Мариупольский городской центр занятости ни разу не пошел навстречу бойцу, защищавшему Мариуполь, – но в суд против него явился весь юридический отдел центра, все три его юриста во главе с начальником.

Говорить с журналистом они были "не уполномочены".

Неофициально сообщили, что Эдуард мог бы выйти из-под удара, если бы подал иск на свое предприятие с требованием изменить формулировки приказа, и они ему такой иск составили.

Но Эдуард ест таблетки валерьянки перед слушаниями в этом суде, и следующего он уже не хочет.

Ему не благотворительная помощь нужна – он работу ищет

С руководством центра встретиться не получилась. Мне передали через уважаемых мною людей, что встреча по поводу Упорова была бы "нарушением Закона о доступе к персональной информации".

Они вообще приличные законники, эти люди. И их юридический наезд, скорее всего, вполне обоснован.

Нашлась возможность – и ударили.

Но южный форпост Украины – не такой уж пропащий город. За юридическую защиту Эдуарда взялись адвокаты волонтерского центра "Новый Мариуполь".

Они просят наказать солдата за один месяц, за ноябрь, когда его "уволили" в Запорожье, и восстановить на учете в Центре занятости.

Второе судебное заседание будет 21 апреля.

Сейчас Эдуард ищет работу. Уже не в Мариуполе. Это после того, как ему в очередной раз отказали.

Инженера-механика с высшим образованием, с 2008 по 2014 года работавшего на дальнобойных рейсах в Европе, местная сеть не взяла на маленькую машину возить колбасу по городу.

Как он говорит, беседы закончились после того, как выяснилось, что он после АТО. На момент нашего разговора вакансия еще была незанята.

Упоров – человек с большим опытом, и разослал резюме в Польшу и Прибалтику. Предложения уже есть. Весь этот суд и внезапные "долги" перед родным государством его "подорвали" еще и потому, что могут помешать выезду на работу.

В Мариуполе его задержал Центр занятости, сильно задержал. Он хотел чуть отдышаться после войны – 50% от военной зарплаты это больше 4 тысяч гривен, можно было немного перебиться, полечиться.

А получились позиционные бои "за справедливость".

Если кому в Украине нужен надежный человек, обращайтесь. Ему не благотворительная помощь нужна – он работу ищет. Ему еще новый дом для десятилетней дочки строить.

Он мужик серьезный, свою Родину защищал.