Артемовский синдром. Прифронтовая

Нагруженная журналистами машина минует указатель "Славянск – 38 км." Впереди Артемовск. По дороге - блокпосты. Самооборона Днепропетровска, самооборона Павлограда, военные, снова военные, Нацгвардия, безымянные бойцы в масках...

На блокпостах работают вежливо и строго. Документы проверяют, но о нас знают. Мы едем повидать батальон "Донбасс". На последнем блокпосту к нам подсаживаются двое гвардейцев "Донбасса", для охраны.

- Смотрите, красиво, – замечает один из них. – Патриотичный пейзаж...

Дорога пустынна. Желтые головы подсолнухов, синее безоблачное небо. Светит солнце, колышется трава и тишина. Проезжаем выселки, деревни. Заколоченные окна, закрытые ставни. Кое-где, впрочем, видны признаки жизни.

На каждом столбе, заборе, повсюду – украинские флаги.

Кое-где - "Укропы – казлы", "Воля труд, ЛНР" и "С нами Путин, с нами Бог" (глубокий смысл последнего назаборного месседжа, впрочем, остался нам не до конца ясен), выведенные неуверенной рукой с баллончиком.

Когда ты читаешь новостные ленты и смотришь телеэфир, воображение рисует совсем другие картины. В реальности - повсюду царит спокойствие. Но ощущение покоя - обманчиво.

- Движение на пол-третьего. – сообщает старший группы охраны, и упирает приклад в плечо. Пулеметчик на соседнем сидении, щурясь от солнца, вглядывается в уходящую в лес дорогу. За чахлыми липами вдалеке – группа вооруженных солдат.

- Свои. Отбой. – сообщает он и мы выдыхаем.

На камуфляже "своих" – однотипный цветной скотч.

- Будем подъезжать – приветствуйте всех. Можете руками махать, чтобы видели – свои. Не сепары, - говорит боец сопровождения с позывным "Стаф".

- Парни тут нервные. Могут и огонь открыть. Чем ближе к Артемовску, тем больше сдают нервы. У нас тут это называется "Артемовский синдром", – рассказывает пресс-секретарь батальона. – Не разобравшись могут...

Что именно "могут" - остается "за кадром". Но почему-то думается, что лучше не проверять. Дисциплинированно машем руками, и показываем "Вику". Тут так принято. Все друг другу машут.

Что-то неуловимо меняется спустя три-четыре километра. Мы въезжаем в Артемовск. На въезде в город – следы недавних боев. Покосившаяся уничтоженная бронетехника, автобус стоящий в овраге, асфальт почерневший.

Остановка. Перекур. В сопровождение добавляют ещё одну машину. Все как один – без номеров, заклеенные однотипным скотчем.

- Здесь пацаны из 25-й (25-й аэромобильной бригады – прим. автора), – рассказывает один из военных, опираясь на танк. – Отжали вчера у сепаров две танкетки. Хорошая штука. В гараж – и воевать. Гараж у нас хороший, с фантазией подходим. Тачанки вот делаем, скоро на поток поставим. Лимузин один отжали, свадебный – только что с ним, блин, делать – ещё не придумали.

- А у нас слухи ходят что вы бронепоезд делаете. – делюсь "свежаком" из Киева.

- О, да-а-а-а! – хохочет "донбассовец". - Подводный!

- Кто дал добро на сьёмку, б....? – чуть не бегом к нам подходит военный без нашивок.

- То наши, с "Донбассом".

- Грузите "ваших" обратно. Снимают они тут, б.... Эти вот, с канала уже доснимались, – показывает в сторону сгоревшей бронетехники. – Сепарам и разведка не нужна, все на видео было.

К прессе тут отношение двоякое. Снимать можно не все. Война. (Жаль, что некоторые коллеги-журналисты, стремясь снять "эксклюзив", сами не желая, помогают противной стороне).

Большинство тех, кто на фронте давно – масок уже не надевают. Лишь некоторые просят не снимать.

- Жена узнает – убьет! Даже к сепаратам ходить не придется, – отшучивается молодой боец.

С юмором тут вообще все замечательно.

- Вы там напишите что волонтеров не хватает. Вроде все есть: и медики, и солдаты, а самой главной профессии нет.

- Какой? – удивляюсь.

- Да вот, это... сниматели с поездов заканчиваются. Рук не хватает, привозят и привозят, а мы же сразу это... в Нацгвардию! – хитро улыбается один из бойцов.

(Феерический "вброс" на фейсбуке от журналистки "Россия24" несколько дней рождает сотни комментариев в украинском и российском сегменте интернета – прим. автора).

- О какой аппарат! Махнемся не глядя? – заметив камеру, ко мне подходит один из добровольцев "Донбасса".

- Не вопрос! – Ловлю "волну", улыбаюсь. – На что меняешь?

- На мою красавицу! Посмотри, какая "дЭвушка"! Ксюшенька! ("ксюшами" называют укороченную версию "калашникова", АКСУ – прим. автора). - А посмотри, какие у нее ножки! Все любуются!

У миниатюрного автомата на скотче – два увеличенных магазина, выглядит вполне себе по-рейнджерски.

- Сколько лет девушке? – смеюсь вместе с ним, и чувствую, как отпускает тревога, накопленная за день.

- Молоденькая ещё, нимфеточка! Восемьдесят шестой!

- Ай-ай, брат, малолеточку на руках носишь, совести нет, – смеется рядом стоящий парень с РПК.

- Та за такие "ножки" можно и поносить на руках! Так берешь, не? С рожками, с ножками – все твое.

- Люблю калибр поинтереснее, – улыбаюсь.

Прощаемся, жмем руки.

- Вы приезжайте ещё, нам приятно. У нас тут почти курорт! Солнце, плюс тридцать, "Град"... иногда.

Освобожденный город живет своей жизнью. Люди понемногу возвращаются. Мимо штаба батальона "Донбасс" ходят местные жители – спокойно и буднично. Автомат у дерева, кто-то "загорает" под деревом. Оживление вызывает женщина, которая заносит парное молоко...

Убеждаюсь в том, что рассказы о страшных разрушениях – всего лишь рассказы.

Повреждений минимум. На многих балконах висят украинские флаги. Местные жители в очереди за пивом – жарко. Водки в продаже нет – всю выпили "ополченцы".

Бойцов "Донбасса" приветствуют как освободителей – надеются, что теперь заживут как прежде.

Пыльные березы шевелят листвой. За воротами штаба "Донбасса" - БТР. Несколько ребят отдыхают в тенечке.

- Вот, посмотрите на наши трофеи! Стратегический груз! – Прапорщик с позывным "Артист" показывает желтую пачку с таблетками. – Просроченная китайская подделка под "Виагру". Отжали пять ящиков! Ну вот кому, а главное – ЗАЧЕМ может понадобиться ПЯТЬ ЯЩИКОВ виагры?!

О жизни на фронте рассказывают с охотой. Поделиться есть чем. Каждая история – готовая книга.

Коротко и гулко стреляет артиллерия. Ей вторит миномет.

- Двадцать один, двадцать два, двадцать три... - Артист считает секунды, глядя на часы.

Где-то за лесом раздается глухое "пум".

- Километра на полтора ложат. Нормально...

- Как ощущения? – спрашивает "донбассовец" помоложе. – А вот представь, если оно сюдой летит...

- Шо ты людей пугаешь? Не видишь – они пуганные. Кто ещё сюда попрется "музыку" послушать? – Смеется другой, постарше. – У нас тут сегодня выступает ударный квартет. Первомайские развлекаются. Им вроде опять "82-е" подвезли с России.

Снова гулкое "пух" за лесом. Стрекочет АГС (автоматически гранатомет АГС-17 – прим. автора). Лежащий на травке боец зевает и переворачивается на другой бок, устраивается поудобнее.

Впечатлительных тут не держат. Из подъехавшей машины выходит человек. Расслабленно смотрит на солнце, пока бойцы выгружают из машины тяжелые ящики.

Понимаем, что перед нами – Семен Семенченко. Знакомимся.

Усталые живые глаза весело смотрят из-под балаклавы. Курим. Перешучиваемся. Шутки фронтовые - "не для печати". Нас зовут съездить на передовую. Соглашаемся.

- Третий раз уже перекрашиваем этот "аквафреш"! – комментирует Семенченко, показывая на выкрашенные в цвета флага России буквы "ПЕРВОМАЙСК". - Можете, в принципе, до въезда в город доехать, тут недалеко, метров шестьсот. Но там снайпера работают, правда. На машине можем ещё отвезти... автобусная экскурсия, можем даже с открытым верхом.

- Не, не надо с открытым, – отвечаю. – Я кепку не взял, продует ещё.

Семен соглашается на совместное фото.

- Инстаграмчик? Ну-ну.

- Наконец-то лето пришло. Дожди были все время... А сейчас хорошо, тепло... Березы тут у нас, все цветет, красиво... - Говорим о погоде, и как-то не стыкуется, что в этом краю идёт война, каждый день гибнут люди.

Возвращаемся на базу. За лесом ухает миномет. В остальном – спокойно и тихо. Уезжать не хочется. Хорошие тут люди. И жизнь ощущается совсем по-другому.

Обещаем вернуться. А бесстрашные парни из батальона "Донбасс" - обещают остаться живыми и освободить ещё пару городов к нашему приезду. Просят привезти пару цистерн синей и желтой краски – говорят, дефицит.