"Когда-нибудь будем жить счастливо". Репортаж из санатория, откуда выселяют переселенцев

Оксана родила третьего ребенка в маленьком, но известном на весь мир поселке Пески, возле донецкого аэропорта. Роды проходили под взрывы тяжелых орудий, в еле теплом помещении. Стоял февраль. А уже в марте Оксана с 19-дневной Аней и еще двумя маленькими детьми уезжала оттуда на мирную землю. Само собой, под обстрелами.

"Было ужасно страшно, ужасно", - выпаливает Оксана, глядя куда-то вдаль, будто вспоминая, как выезжала. В одной руке сумка с вещами, на другой висят дети, на груди младенец, а вокруг – дома с пустыми окнами-глазницами. Черный, как смоль, асфальт, бронетранспортеры и военные, военные, военные. А в голове крутится одна навязчивая мысль: только бы не задело детей. За себя-то уже не так страшно…

Вопрос, почему не выехала раньше, ей задают все. А ответ простой: боялась родить в дороге. От Песок ведь на многие километры нет ни больниц, ни врачей – все давно выехали на безопасную территорию. Сейчас, говорит Оксана, в Песках осталось, может, до пятнадцати человек, живут в одном из немногих сохранившихся домов с подвалом.

Возвращаться Оксане, как и нескольким десяткам тысяч людей, чье жилье оказалось в эпицентре военных действий в Донецкой и Луганской областях, некуда. Впрочем, вряд ли кто-то ее пожалеет. Таких, как она здесь, считают неблагополучными: без мужа, без работы, многодетная мать без поддержки.

Один из залов столовой. Осенью-зимой тут не было отопления

В санатории "Тетерев", что в сосновом лесу на околице райцентра Коростышева Житомирской области, "неблагополучных" с Донбасса хоть отбавляй. Из двух сотен проживающих здесь переселенцев примерно две трети – многодетные матери, инвалиды, диабетики, сердечники, одинокие пенсионеры.

Днем на территории санатория дееспособных мужчин призывного возраста не встретить: все двадцать – на работе. Некоторые работают в две смены, чтобы прокормить семью. Практически все женщины-переселенки сидят без работы – не берут.

КОГДА УВИДЕЛИ УКРАИНСКИЕ ФЛАГИ, ВСЕ ЗАРЫДАЛИ

"Тетерев" - старый советский санаторий, несколько лет стоявший, как говорят, "законсервированный", без посетителей. За это время деревянные перегородки корпусов прогнили, полы местами провалились, потолки и стены покрылись плесенью. До того, как на территорию "Тетерева" ступили первые переселенцы, бежавшие из Славянска, – это было в конце мая прошлого года, - он выглядел так, будто и по нему прошлась война. Казалось, будто жизни в нем быть больше не может. Но переселенцам удалось его "причесать". Расчистили загаженную территорию, починили сантехнику, раскрасили колонны и каменные урны желто-синей краской…

В комнате площадью десять квадратных метров умещается двухъярусная кровать (это для двух детей), раскладной диван (на нем спят родители и кошка), детский столик, заваленный раскрасками, фломастерами и учебниками, портативная электрическая плита, табуретка и полка с зеркалом. Пол прикрыт ковром, и в некоторых местах ноги проваливаются в небольшие ямки - прогнил. Сильно пахнет сыростью.

Один из коридоров корпуса. Выставка детских рисунков готовилась к приезду бойцов из батальона "Айдар"

На обои приклеен предвыборный плакат Петра Порошенко с лозунгом "Жити по-новому". Похоже на сарказм, но обитатели комнаты, кажется, не обращают на это внимания. "Это мы на волне патриотизма повесили, с которым сюда приехали", - добродушно рассказывает Юлия Агеева, представительница актива переселенцев, живущих в санатории.

В конце августа прошлого года она переехала сюда из Луганска с мужем, сестрами и двумя дочерями – одной восемь, другой семь лет. Дом, в котором она жила, находится в квартале Мирный на окраине города, который сильнее всех был поврежден в ходе прошлогодних боевых действий. На крыше ее дома работал минометчик, и однажды туда прилетела "ответка". Теперь в крыше зияет огромная дыра, а в окнах не осталось ни одного стекла.

Когда боевики ЛНР стали штурмовать погранчасть, на которую выходили окна Юлиной квартиры, она собрала вещи и сбежала вместе с семьей и сестрой Лилей Наумовой к родне в Перевальск Луганской области. Там они оборудовали бомбоубежище, закупили продуктов и воды – планировали переждать войну.

"В начале августа мы еще думали, что армия вот-вот освободит Луганск. Нацгвардия была уже практически в городе, - вспоминает Агеева. – А потом вдруг началось вторжение в Мариуполь, и наши отошли…Тогда мы поняли, что все затягивается, и решили уезжать".

Коридоры одного из корпусов, где живет семья Агеевой, увешаны детскими рисунками. Буквально на каждом – украинские флаги и желто-синие сердечки, надписи "Мы любим Украину".

"Дети плакали, когда увидели украинские флаги, - говорит Юля. – Первый наш блокпост был в Чернухино, и мы там все зарыдали – осознали, что, наконец, покинули этот ужас. Правда, там же у нас пробило колесо, и мы стояли в поле, пока стороны обстреливали друг друга "Градами". Но было уже не так страшно…"

Семилетняя Настя Агеева обнимает маму Юлю. Совсем недавно она перестала вскакивать по ночам и видеть один и тот же кошмар. С ней, как и с другими детьми в лагере переселенцев, поработали психологи из программы "Рука помощи Украины" (реализуется HOPE worldwide of Canada вместе с благотворительным фондом "Надія по всьому світові").

Настя Агеева

Самый тяжелый момент, который описывает Настя – как, впрочем, и ее мама – это обычный день в Луганске. Она вышла с мамой во двор, чтобы выбросить мусор, но вдруг совсем рядом началась стрельба. Позже боевики ЛНР объяснили, что ловили диверсантов.

"Мы не могли понять, откуда и куда стреляют, но отчетливо осознали, что можем погибнуть прямо сейчас", - вспоминает Агеева. У девочки случилась паника, она бросилась бежать в противоположную от матери сторону, упала, забилась в истерике и как заведенная кричала: "Быстрей в подвал! В подвал!" С этими словами потом долго вскрикивала по ночам.

После этого случая, говорит Юлия, уже глупо было говорить детям, что звуки стрельбы – это "просто салют". Конечно, они понимали, что никакого салюта нет, а мама их так успокаивает.

СТРЕЛЯЮТ, А НА РАБОТУ ХОДИТЬ НАДО

До всех событий Юля работала в управлении труда и социальной защиты Луганска. Когда в городе появились люди с ярко выраженным акцентом, над административными зданиями стали развеваться российские флаги и началась стрельба, руководство на работе отреагировало странно.

"Мало ли, кто куда стреляет, а на работу ходить надо", - сказала начальница.

В итоге и Юля, и ее коллеги каждый день выходили из дома как на казнь, с навязчивой мыслью, что вот сегодня могут не вернуться. Дети плакали, отпуская ее на работу, боялись, что и, вправду, не вернется.

К счастью, обошлось. Когда боевые действия усилились, она смогла уговорить начальство предоставить длительный отпуск, собрала семью и уехала прочь. Иначе можно было сойти с ума.

Коллеги Агеевой до сих пор работают в том управлении, только уже под властью "Луганской народной республики".

"Официально нас сократили как госслужащих, но все сервера и базы данных остались там, в Луганске. Никто ничего не вывез", - говорит Агеева. Так что сейчас всей информацией распоряжаются сотрудники, поддерживающие ЛНР, и единственная возможность переселенцам получить информацию о полагающихся им соцвыплатах – связываться с этими людьми.

По словам Юлии, многие переселенцы не получают положенных денег – а это всего 870 грн на ребенка и 420 на взрослого - с января. А некоторые до сих пор не получили полагающуюся инвалидам, многодетным материям и матерям-одиночкам единоразовую помощь.

Юля Агеева

С территории т.н. ЛНР выехали, по словам Юлии, только 10 специалистов. Большинство сотрудников Луганского управления соцзащиты остались. Недавно даже предлагали ей вернуться в родной город – "трудоустроиться в ЛНР". После этого Юлия всякое общение с бывшими коллегами прекратила.

Проблемы с работой и с социальными выплатами – насущная тема для обитателей коростышевского санатория. В самом Коростышеве и ближайших населенных пунктах работы не хватает даже местным – не то, что каким-то там переселенцам. Многократные попытки устроиться на работу через центр занятости ни к чему не приводят. Получается только у здоровых мужчин, и то – трудятся за копейки в две смены.

Сестра Юлии Агеевой Лиля Наумова работала в луганской военизированной горноспасательной службе. Когда началась война, начальник бросил подразделение и уехал в Днепропетровскую область, оставив сотрудников на произвол судьбы. "Там у нас много специального транспорта, дорогого оборудования для тушения пожара в шахте, поэтому сотрудники остались в Луганске, чтобы делать свою работу и охранять имущество, чтобы не разворовали, - рассказывает она. – Они патриоты, им никто за это не платит зарплату, и никто почему-то не пытается их оттуда вывести".

Сама Лиля найти работу по специальности не может. Угольное производство – слишком специфическая для других регионов сфера. А пока работы нет, занимается защитой прав таких же, как она сама – "тетеревских" переселенцев.

Вспоминая начало событий, Лиля первым делом рассказывает о 1 мая. Тогда она увидела, как над администрацией Луганска вывесили российский флаг.

Каждый день, говорит, порывалась пойти к администрации и сорвать российский флаг с флагштока. Но каждый раз себя одергивала: заметь ее сепаратисты – родные бы ее больше не увидели.

"У нас русские флаги рисовали во дворах, - вспоминает Лиля. - Но у меня была белая краска, и я по ночам выходила и эти флаги зарисовывала. Больно было видеть то, что происходило в нашем городе".

"А еще была гордость за молодое поколение, - добавляет сестра. – Мальчики 17-18 лет тоже по ночам выходили и рисовали на стенах украинские флаги. В "АТБ" в первую очередь закончилась желтая и голубая краска! Жалко, что это первое поколение патриотов, рожденное в независимой Украине, оказалось под угрозой истребления".

Соседка сестер по корпусу коростышевского санатория Наталья Рыжкова ослепла на один глаз. Второй глаз еще видит, но уже тоже близок к слепоте.

Наталья жила в Донецке, и когда в город из освобожденного Славянска зашла колонна армии Игоря Стрелкова-Гиркина, приняла решение вместе с дочерью переселиться в Мариуполь.

"Думала отсидеться до сентября, но и там началось наступление, пришлось опять прятаться по подвалам", - вспоминает она. Там она и подорвала здоровье: начало скакать давление, зрение стало резко падать.

Специалисты МЧС вывезли Рыжкову в Сумы, где ее должны были поселить, но не поселили, сказав, что больше переселенцев не принимают. В итоге она жила три дня на вокзале в Харькове, а потом оказалась в Мирополе Житомирской области, где тоже ничего не удалось.

"Мы нашли объявление, что директор картонного завода принимает на работу таких, как мы, и предоставляет общежитие, - рассказывает Рыжкова. – Но местные рассказали, что даже им на этом заводе не платят давно, а когда директор об этом разговоре узнал, то принимать нас отказался, и мы остались с вещами на улице". Так семья оказалась в заброшенном доме на окраине города, где не было воды и еды. "Соседи дали нам ведро картошки, а на пруду мы ловили рыбу, чтобы хоть что-то поесть", - рассказывает она.
Когда начались заморозки, Наталья узнала про коростышевский санаторий. Теперь она живет здесь и мечтает сделать операцию на глазах. Денег на нее, естественно, нет.

"У меня восьмилетняя дочка ходит в школу, и мне с ней надо заниматься, а я же ничего не вижу, и не могу помочь ей", - говорит Наталья и плачет.

НЕВЫНОСИМЫЕ УСЛОВИЯ

Юлия с сестрой и другими переселенцами проводит экскурсию по своему корпусу. Вот наш душ на восемьдесят человек, говорит она и открывает дверь в микроскопическую комнату, в которой душ к тому же совмещен с туалетом. Даже при тусклом свете можно легко различить плесень на потолке и прогнившие полы.

"Раньше тут был бойлер на 40 литров, его вообще ни на что не хватало", - говорит она. Недавно поставили более объемный бойлер, но и его катастрофически мало.

Столовая санатория "Тетерев"

"Вы должны посмотреть на нашу столовую. Там сейчас как раз обед, - сообщает переселенец из Донецка Ризо.

"А вы там не обедаете?"

"Мы – нет, - отвечает Ризо. – То, что там дают, есть невозможно".

Зимой несколько женщин-переселенцев специально пошли на кухню работать волонтерами, чтобы хоть как-то улучшить качество еды. Прошли медицинское обследование, получили санитарные книжки. Проработали месяц, но потом пришлось уйти: кто-то распространил слух, будто они крадут продукты.

Но это было не самое обидное.

Санаторий "Тетерев" официально опекается сотрудниками фонда "Шпиталь Майдану". На приведение территории в порядок после расконсервации были выделены немалые деньги, но переселенцы реанимировали его сами, своими руками, подручными средствами.

"Теперь руководство фонда говорит, что корпуса были отремонтированы "Шпиталем Майдану", - говорит Агеева и добавляет, что гуманитарную помощь, которую якобы собирает фонд, переселенцы не видят.

"Неоднократно были случаи, что к нам под ворота привозили гуманитарку, представители фонда расписывались в накладных о приеме, и машины тут же разворачивались и уезжали, ничего нам не оставляя. А продуктов сейчас мы вообще не видим, есть нам нечего", - жалуется она.

"Зиновий Допилка (представитель фонда "Шпиталь Майдану" - УП) говорил нам: сядете в автобусы, поедете в Киев и расскажете, как вам тут плохо живется, потребуете третий Майдан, - вспоминает Агеева. – Угрожал привести местных жителей, которые якобы закидают нас коктейлями Молотова. А вчера ребята побили нашего переселенца за то, что он говорил что-то, что им не понравилось…".

А 29 января вечером в корпус, где проживает Агеева с сестрой, ворвались мужчины, одетые в майки и кепки с символикой партии "Свобода", и избили нескольких человек, в том числе супруга Юли. По данному факту открыто уголовное дело, но до сих пор милиция не предъявила подозрение никому из участников. Правда, после этого инцидента директора санатория сняли по решению суда, а его обязанности исполняет заместитель.

Активистки считают, что им специально создают невыносимые условия, чтобы они выселились из санатория, а "Тетерев" перешел в руки волонтеров фонда "Шпиталь Майдану" за минимальные деньги. Но это дело еще предстоит расследовать.

А пока что жильцам коростышевского санатория помогают волонтеры – благотворительный фонд помощи детям "Счастье" и лидер житомирского Евромайдана, правозащитница Наталья Цыганчук.

"Если бы не они, мы бы не пробились к врачам, не смогли бы нормально прокормить и развлечь детей, устроить их в школы и садики", - сетуют активистки.

Юля и Настя Агеевы

Сами они тоже волонтерят. Как-то раз сплели 700 квадратных метров маскировочной сетки для бойцов батальона "Айдар". Когда волонтеры привезли им одежду и белье в качестве гуманитарной помощи, они выбрали оттуда все белые футболки, майки, простыни и наволочки, и распороли на нужды армии.

…На прощание Юлия показывает фотографии, где вместе с детьми встречает в санатории бойцов "Айдара". На одном из снимков она, кажется, плачет. После всего рассказанного Юля выглядит расстроенной. "Опять пришлось все это вспоминать, как будто заново весь тот ужас прошла", - объясняет она.

Оксана, многодетная мать из Песок, присаживается рядом с Юлей на ступеньки у дома.

"Когда-нибудь все образуется. Будем жить счастливо", - задумчиво произносит она. И смотрит куда-то вдаль, будто представляя, каково это, после всего пережитого, жить счастливо.

P.S. Пока готовился материал, стало известно, что глава администрации Житомирской области предложил обитателям санатория "Тетерев" выселиться, в противном случае будет отключено электричество, вода, остановлены поставки продовольствия в столовой. Однако, как выяснили активисты, возможности предоставить жилье всем 250 "тетеревским" переселенцам в регионе нет.