Третья англо-бурская

На примере бывшей подмандатной территории, где крупный промышленный капитал по-прежнему оставался в руках метрополии, англичане лишний раз продемонстрировали свою дипломатическую ловкость и умение решать в самом парадоксальном стиле щепетильные проблемы на стыке межнациональных отношений. Для Южной Африки это была "Третья" англо-бурская война, невидимая.

У англичан вообще отношения с бурами не сложились изначально. Иначе Черчилль, журналист времен Второй англо-бурской войны, не высказался бы столь категорично: "Есть только один способ сломить сопротивление буров - жестокое подавление. Иначе говоря, нам следует убить родителей, чтобы добиться уважения детей".

Крупнейший из промышленников, Сесил Родс, лично развернул первые провокационные операции против бурских республик. И вторая по счету война "подарила" миру такие новшества, как: траншеи, одежду цвета хаки, партизанскую тактику, пулеметы, бронепоезда, беспроволочный телеграф, шрапнель и бездымный порох, рассыпной строй наступающих, тактику снайперской войны и, конечно же, концлагеря.

В характеристике известного современника тех событий буры выступают, как народ "очень набожный, глубоко невежественный, тупой, упрямый, нетерпимый, нечистоплотный, гостеприимный, честный во взаимоотношениях с белыми, но жестоким по отношению к черным слугам"... Не ожидаешь увидеть под этими словами авторскую подпись Марка Твена.

Американец находит буров замкнутыми в себе людьми, которым "совершенно все равно до того, что творится в мире".

И проводит нелестную для них параллель: "Черный дикарь добродушен, общителен и бесконечно приветлив. Он жил в хлеву, был ленив, поклонялся фетишу. Его место занял бур, белый дикарь. Он грязен, живет в хлеву, ленив, поклоняется фетишу; кроме того, он мрачен, неприветлив, важен и усердно готовится к тому, чтобы попасть в рай; вероятно, понимая, что в ад его не допустят".

Впрочем, с ленью буров писатель явно загнул.

Несмотря на победу Британии во Второй войне и создание Южно-Африканского Союза, противостояние между "англоязычными" и африканерами не прекратилось, хоть и поутихло.

Дикая стоянка в долине высохшей реки

Началом "Третьей" англо-бурской, "невидимой", можно считать 1958 год, когда к власти в ЮАС пришел харизматичный националист Фервурд, некогда переводивший на африкаанс "Майн Кампф". Благодаря своим радикальным взглядам он сразу обрел врагов в лице местных либералов и лондонских политиков. Реакция на Фервурда со стороны британского премьера Гарольда Макмиллана проявилась в виде речи: "О ветре перемен", произнесенной в Кейптауне.

Фервурд воспринял критику, как предательство белых интересов в ЮАС и заявил: "Мы не принимаем точку зрения, что права белого меньшинства будут удовлетворены в многорасовом обществе, где белые станут соревноваться с черными на основе равенства, что, в конечном счете, может только означать создание черного правительства".

Свои слова Фервурд подкрепил делом, провозгласив независимость Южной Африки от Великобритании. Но для туманного Альбиона это могло грозить потерей всей промышленной базы в стране.

И Гроссмейстер поменял кресло, сев играть за "черных". Так, уже в марте 1961 года на конференции премьер-министров стран-членов Британского Содружества Фервурда принялись распекать за расистские порядки в его стране. В ответ ЮАС "сыграл конем", демонстративно покинув состав Содружества и объявив о создании Южно-Африканской Республики.

Железная дорога в Намибии такая же роскошь, как и вода

Встречный ход снова за "черными": в сентябре 1966 года Фервурд был убит рукою "цветного" (грека) Тсафендаса. Убийца приготовил президенту поистине цезарианскую кончину - заколол кинжалом прямо в здании парламента.

Тогда-то и зазвучали первые призывы промышленников к либерализации режима и предоставлению некоторых политических прав черному большинству, ради улучшения политического имиджа страны в мире. Открыто на сей счет высказывался крупнейший южноафриканский промышленник, директор правления "Англо-Американской корпорации" Гарри Оппенгеймер.

Его знаменитая фраза: "Дискриминация по расовой принадлежности или по цвету кожи является неправильной с точки зрения морали, а с точки зрения экономики - неприемлемой", сделало для крушения апартеида больше, чем все боевики Манделы вместе взятые за годы сопротивления.

[L]В 1960-х в метрополии стало ясно, что африканеры хоть и европейцы по виду, но мыслят на уровне времен доколумбовых открытий. На этой колониальной периферии застыл не только архаичный диалект голландского языка, тут законсервировались средневековые нравы.

Потомки первопоселенцев изрядно отстали от жизни. И главное - с ними практически невозможно договориться.

Чего стоили одни только формулировки "Фольксконгресса" ЮАС: "Проведение политики апартеида отвечает интересам белых и небелых южноафриканцев, причем эта политика должна строиться таким образом, чтобы небелые этнические группы получили возможность развиваться в строгом соответствии со своим национальным духом, на собственной территории, с тем, чтобы они могли сохранить полный контроль над своими делами. Обязанностью белых является обеспечение контроля со стороны государства, христианским долгом является покровительство небелым расам, пока последние сами не будут способны управлять своими делами".

Правда, никто не ожидал, что "дикари" проявят чрезмерную прыть и всего за триста лет тесного соседства с белыми, сносно овладеют английским, научатся изготавливать бомбы в домашних условиях, и носить рубашки с коротким рукавом. И если труд из обезьяны сделал человека, то апартеид - из Манделы политика. Вековое упрямство недалеких буров не оставляло великому лидеру "черных" шансов избежать президентства.

Рейнджеры перед началом сафари: обсуждение маршрута

Но реликты прежних социальных отношений и сегодня проявляются на улицах провинциальных городков.

Как-то поздно вечером, в местечке Херманус, я прогуливался по центральной аллее. Неожиданно, из-за угла показались двое "черных". Они зашагали навстречу, но заметив во мне белого, остановились. Два здоровенных негра застыли у обочины, хотя тротуар был достаточно широк, чтоб свободно разойтись. Они дождались, пока я поравняюсь с ними, кивнули мне: "Хелло, сэр!" и только после этого продолжили путь. Этот жест не был похож на обычную вежливость.

В Намибии нам попадались настоящие мастодонты эпохи Фервурда. Например, рейнджер Херман - огромный, харизматичный и молчаливый африканер. Смесь Хемингуэя и Омара Шарифа. Представляет собой живое воплощение прежнего режима.

Это не жалкий бытовой расист, брезгливый пользователь раздельных общественных уборных, а носитель целой этико-моральной системы, этакий белый аристократ. Не упуская случая выразить свое пренебрежение к "кафру", он никогда не опускается до пошлости и хамства.

Нонконформист Херман - экспедиционный сталкер

Так, на одном из престижных пригородных аттракционов мы устроили ланч под открытым небом.

После приема пищи, Херман не позволил нам выбросить объедки. Он сгреб их в пакет и молча отнес к скучавшим в стороне "черным", которые, судя по униформе, явно служили на аттракционе и не относились к деревенским нищим. С видом хозяина, подающего псам, наш рейнджер оставил кулек в стороне.

Чернокожие выждали, пока африканер удалился на достаточное расстояние, после чего накинулись на подачку.

Дороги через пустыню. Намибия, типичный ландшафт

Уже на маршруте, где-то в Намибийской пустыне, Херман вдруг решил свернуть с дороги, чтобы показать нам алмазные прииски. Их территория была огорожена по периметру забором из колючей проволоки. Въезд символически преграждал короткий шлагбаум. На заднем плане возвышался террикон. В разных местах находились жилые вагончики рабочих и административные помещения.

Не обращая внимания на табличку от запрете въезда без специального разрешения, Херман уверенно объехал шлагбаум по встречной. Из одного вагончика выскочил чернокожий охранник. Парень отчаянно махал руками и Херман нехотя надавил на тормоза. При охраннике не было даже дубинки или рации.

"Сэр, - обратился "черный", когда подбежал к машине, - здесь нельзя находиться посторонним людям!"

"Я хочу показать своим друзьям, - спокойно заявил Херман, - как добывают алмазы".

"Но это запретная территория! - виновато улыбнулся парень, - понимаете?".

Тут нашему сопровождающему надоело объясняться. Не снимая своих солнечных очков, он пробасил: "Слушай, ты мне надоел. Сейчас мы тебя свяжем и сами спокойно все посмотрим". "О, нет!", - засмеялся черный, решив, что над ним шутят. Но, на всякий случай, сделал шаг от машины.

Попасть на прииск нам так и не удалось - связывать парня желания не было. Запустение на объекте Херман объяснил тем, что работа предприятия приостановлена по причине хищений алмазов, участившихся после того, как его передали в руководство "черному" менеджеру, согласно программе ВЕЕ.

Сегодня белые в ЮАР и Намибии разделились в своих прогнозах относительно политики нового правительства.

Одни полагают, что страна повторит судьбу соседнего Зимбабве, где черная власть выгнала всех белых, спровоцировав экономическую катастрофу.

Другие считают, что чернокожее большинство осознает (на примере того же Зимбабве), что без белых им все равно не справиться и начнет голосовать за них.

Итак, эту партию снова выиграла Британия - в доме стало тихо.

"Де Бирс" по-прежнему сидит на своих алмазах. Африканеры насупились и спрятали свои амбиции подальше.

"Черные" обалдели от свалившейся на них власти и даже не догадываются, что теперь с ней делать.

От пугающей перспективы учиться принимать решения и вкалывать с утра до вечера, они растерялись и не желают выбираться из своих трущобных окраин, по старой привычке сваливая на расизм все свои неудачи.

Все фото автора