Интернаты: грустная, по-украински бесконечная история

С годами я все чаще завидую своим друзьям по брежневскому ГУЛАГу, сидевшим исключительно за "украинский буржуазный национализм" - так определил их "преступную деятельность" советский суд.

И тогда понимал, и сейчас понимаю: их искренние душевные порывы и горькие их последствия были совсем не "националистическими". Они, филологи, историки и философы не по-советски серьезно относились к украинскому своему языку, традиционной культуре и к оголтелой русификации в советской Украине.

И вот - чудо независимости, вполне конкретные возможности вхождения во власть, даже в парламент страны, легальные, а не самиздатовские, литературные занятия, воспитательные беседы и лекции в молодежной аудитории, наградные знаки от президента Украины...

У меня - особенная профессия. Завидуя тем, кто имеет роскошную возможность интеллектуальной игры в бисер, я провожу свои дни иначе: в попытках помочь обиженным судьбой, страдающим, больным.

Психиатрические больницы, психиатрические интернаты для инвалидов, тюрьмы - вот мой мир. Я бываю там часто, очень часто. Но и сегодня не могу к этому миру привыкнуть. По разным причинам, в первую очередь потому, что этот мир может быть лучше, светлее, наконец, сытнее.

Как-то, посещая в далекой от Киева нашей провинции интернат для детей с глубокой интеллектуальной недостаточностью, я понял: здесь могут работать либо святые, либо садисты, если бы мне пришлось выбирать между возвращением в советскую тюрьму, где я провел молодость, и работой, ежедневным трудом в таком интернате, я бы выбрал тюрьму...

И я убедился: святых в этом служении, тихом, однообразном и низкооплачиваемом служении беззащитным и "неперспективным" чрезвычайно много, почти все.

Но, по-видимому, совсем нет святых, или попросту порядочных людей с сердцем среди тех, кто и сегодня определяет этот мир убогим и голодным, кто, называя себя властью страны, претендующей на европейскость, содержит десятки тысяч своих сограждан в юдоли страданий и хронического недоедания.

Иногда случаются удивительные встречи.

Обученные недоговариванию и прямой лжи ("у нас все хорошо, медикаментов достаточно, питание прекрасное...") и сами директора интернатов, и десятилетиями работающие там медицинские сестры внезапно раскрывают свои изболевшиеся души прежде незнакомому человеку, не надеясь на помощь, не понимая собственной безукоризненной святости.

Но есть и другие интернаты. Где доживают свою грешную жизнь состарившиеся воспитанники советской тюрьмы, глубоко испорченные воры, убийцы и насильники, не знавшие ничего, кроме откровенной жестокости, тюремного сексуального насилия над слабыми, не имеющие ни родных, ни теплых друзей.

И там работает персонал, мужчины и женщины, ежедневно с ужасом собирающиеся на работу в этот изнаночный мир диких страстей и постоянной физической опасности.

Мы, вольные украинцы, об этом не знаем, наши свободные от нравственности журналисты пичкают нас деталями мордобоя в среде миллионеров, определяющих в Верховной Раде наше с вами настоящее и будущее. Или песенными талантами киевского мэра, совершенно здорового психически человека, открыто измывающегося над выбравшими его согражданами.

В этом особенном, изнаночном, закрытом от нас нашим равнодушием мире случается счастье. Обыкновенное счастье: влюбленность, желание иметь ребенка. Счастье любви в системе, где нет соответствующего инструктивного документа для персонала, где любовь - фактически запрещена.

Вся эта система лечения и призрения наших особенных сограждан все еще живет в СССР. Да-да, в том самом СССР, которого уже давно нет. Меняются министры, как правило, равнодушные и не склонные к рефлексии люди, озабоченные единственным - правильным и выразительным сопровождением патрона (т.е. президента).

Единственное исключение - Михаил Папиев, осторожно, с оглядкой пытавшийся гуманизировать, оптимизировать социальную систему страны. Но и он уже давно не министр.

Знаю многих людей в министерстве. Умных, порядочных, квалифицированных, но... жестко стреноженных собственным бесправием и бесконечной кадровой чехардой в высшем слое. Где профессионалы - редкость чрезвычайная.

А в экстраординарных ситуациях, неизбежных в этой нереформированной, юридически не обеспеченной системе, никто не ищет причину случившегося. Настоящую причину, не удобного для наказания "стрелочника". И находят.

Вот недавний пример: наша избирательно зрячая Генеральная прокуратура озаботилась состоянием дел в детских интернатах системы Министерства труда и социальной политики.

Увидела реальные системные нарушения, многое увидела, наконец. А вывод прежний, традиционный: наказать "стрелочника". И накажут.

А в результате порядочных людей в системе будет меньше. Грустная история. Какая-то по-украински бесконечная и абсурдная.