Искусство в условиях самоокупаемости

Прошло уже более 10 лет с того момента, как известный финансист и филантроп Джордж Сорос сначала значительно сократил, а потом и вовсе прекратил финансирование сети Центров Современного Искусства, раскинутой им в начале 90-х по всей Восточной Европе.

Киевский Центр Современного Искусства Сороса был переименован в Центр Современного Искусства при Киево-Могилянской Академии и продолжил свою деятельность в новом независимом качестве. В 2008 году истек срок договора аренды, заключенного с Киево-Могилянской Академией еще в 1995 году, и Центру пришлось покинуть Староакадемический корпус Академии.

Мало кто верил в то, что в очередной раз, поменявший свое имя (в этот раз на "Фундація Центр Сучасного Мистецтва"), не имеющий никакого стабильного источника финансирования и лишившийся теперь своего главного козыря в общении с потенциальными партнерами - выставочного помещения, Центр найдет в себе силы двигаться дальше.

Алевтина Кахідзе. "Max Mara" з проекту "Найкомерційніший проект"

Тем не менее, Центр продолжил свою работу в новом офисе на Подоле. Формат и масштаб его деятельности, разумеется, теперь совсем иные. Помпезные зарубежные выставки, щедрые гранты художникам и кураторам, организация участия Украины в международных биеннале - все это осталось далеко в прошлом.

Центр, как коллективная мастерская, какой он стал во время Помаранчевой Революции, когда предоставил свои залы и стены группе молодых революционно настроенных художников - уже тоже прошлое.

Олександр Ройтбурд. Без назви

Настоящее Центра - организация многочисленных дискуссий, лекций, издание очень хорошего сетевого журнала арт-критики Korydor - словом, полезная, но не эффектная деятельность, которую привыкшие к хлебу и зрелищам инсайдеры и аутсайдеры пестрой киевской арт-тусовки предпочитают в большинстве своем просто не замечать.

И поскольку главная причина нынешней скромной деятельности Центра - деньги, а точнее, их катастрофическая нехватка, то Центр решил заработать сам, а именно устроить благотворительный аукцион, все вырученные средства от которого пошли бы на финансирование его программ.

Тарас Полатайко. Без назви

Часть потенциальных лотов нашлась в запасниках Центра (причем по чистой случайности, потому что, в отличие от киевских галерей, Центр никогда не имел практики "забирать работу за выставку" и вообще не отличался практической жилкой в отношениях с художниками). Часть принесли художники разных поколений, чувствующие благодарность к Центру за то, что он тем или иным образом поучаствовал в становлении их творческой карьеры. Много лотов предоставили совсем еще молодые художники, которые, в силу возраста, не успели получить от Центра ни грантов, ни резиденций, но, должно быть, верят в его начинания и хотят быть к ним причастны.

В связи с таким разнообразием авторов аукциона, а также большим диапазоном техник и размеров, цены тоже заявлены очень разные - эстимейты начинаются от нескольких сотен долларов за графику или фотографию молодого художника и переваливают за десяток тысяч в случае с большой живописью признанных мэтров - Сильваши, Сагайдаковского, Блудова.

Віктор Марущенко. "Великдень"

Главный вопрос, который возникает в контексте данного аукциона - почему Центру Современного искусства пришлось обращаться к художникам, чтобы профинансировать свою деятельность? Что это, касса взаимопомощи, спасение утопающих силами самих утопающих?

Наконец, как могла такая серьезная институция, имея солидный стартовый капитал (не только в финансовом выражении, разумеется), беспрецедентные для украинской арт-организации международные связи и крепкую репутацию внутри страны, опытный персонал и т.д. и т.п. за столько лет так и не найти стабильных партнеров, источников финансирования и путей заработка?

Влада Ралко. "Бризкає"

Начнем с самого очевидного потенциального спонсора подобной некоммерческой деятельности - государства. В Польше, к примеру, ЦСИ Сороса был взят под крыло государством и превратился в солидный выставочный и культурный комплекс "Замек Уяздовский". Почему этого не произошло в Киеве? Скажем сразу, здесь неудача постигла не только Центр.

Многочисленные попытки, предпринимаемые с 90-х годов самыми разными организациями и индивидуумами развернуть украинское Министерство культуры к шароварам задом, или хотя бы боком, а к современному искусству передом потерпели сокрушительное фиаско. Единственное событие, имеющее отношение к современному искусству, к которому минкульт время от времени питал хоть какой-то интерес - это Венецианская Биеннале, но даже тут финансирование, а значит и концептуальное формирование украинского участия рано или поздно делегируется кому-нибудь, кто может за такую роскошь заплатить.

Форма світла, з проекту "Не явні форми" Жанни Кадирової

Вторым потенциальным "покупателем" Центра мог бы стать бизнес, местный или международный. Тут ЦСИ, к сожалению, пал жертвой своей собственной репутации. Даже по прошествии десятка лет после того, как Центр перестал финансироваться создателем и убрал его имя из своего названия, для киевлян он так и остался "Соросом".

"В "Сорос" идешь сегодня на открытие?", - такой вопрос можно было услышать даже во второй половине нулевых годов. Поэтому неудивительно, что когда украинские олигархи стали задумываться о том, как бы помимо яхты и дворца завести еще и "памятник себе" в виде центра современного искусства, на уже готовый, с историей, инфраструктурой и именем ЦСИ никто не соблазнился. Именно из-за имени.

Третье - международные фонды, как представленные в Украине, так и нет. Эту ниву Центр и раньше разрабатывал очень активно, и продолжает разрабатывать сейчас. К сожалению, грантов от фондов, способных обеспечить функционирование отдельно взятых проектов, явно недостаточно на то, чтобы поддерживать Центр на плаву как институцию.

Павло Маков. "Скатертина №5"

Подобная история типична для Украины - сколько организаций и инициатив вынуждены были закрыться из-за того, что, даже умудряясь найти финансирование для печати каталогов и приезда западных художников, они элементарно не могли заплатить зарплату своему персоналу и аренду владельцу офиса, а другие, напротив, могли поддерживать инфраструктуру, а на программную деятельность средств уже не хватало.

Таким образом, осталось последнее - художественная взаимовыручка в виде аукциона. Парадоксально, но это самые реальные деньги, которые сейчас фигурируют в украинском искусстве. Как бы ни продолжали по инерции жаловаться участники процесса на неразвитость и примитивность украинского арт-рынка, нельзя не признать, что рынок, по сути дела - самая живая и развивающаяся часть украинской художественной жизни.

"Сплячі принци України" Іллі Чічкана

И владельцы многочисленных галерей, вполне успешно работающих на ниве современного искусства - отнюдь не филантропы, они бизнесмены и ворочают товаром, который можно продать. Так что круг в каком-то смысле замкнулся - вложенные Центром в начале 90-х в художников деньги теперь опосредованным образом должны к нему вернуться. И Центр обещает, что потом они снова вернутся к художникам в виде специально разработанных для этих художников образовательных и экспериментальных программ.

Олексій Сай. Із серії "Подорож лемінгів"

Станет ли аукцион успешным с точки зрения продаж, предсказать сложно, но уже одно то, что 67 художников самого разного возраста и художественных убеждений принесли свои работы на аукцион, является огромным успехом Центра и большим кредитом доверия к нему со стороны художественного сообщества.

Стас Волязловський. SOS

Аукцион "Просто.Мистецтво" состоится 21 мая в концерт-холле "Crystal Hall"

Предаукционная выставка проходит с 13 по 20 мая в Национальном Художественном Музее Украины, ул. Грушевского, 6