Оксана Забужко в Донецке: интеллектуальная инъекция в дерзновенный кич

19 ноября 2011 года состоялась первая встреча украинской поэтессы, писательницы и публициста Оксаны Забужко с донецкой публикой

В ходе встречи с донецкими слушателями, Оксана Забужко рассказала о том, с чем у нее ассоциируется Донецк и поделилась впечатлениями от двухдневного пребывания в этом городе.

Несмотря на нынешнюю внушительную репрезентацию региона на политическом уровне, для Оксаны Забужко Донецк, в первую очередь, связан с деятельностью диссидентского движения 60-х гг. прошлого столетия. По ее мнению, Иван Дзюба, Иван Свитличный, Алла Горская, Раиса Мороз, Василий Стус – выходцы из Донбасса или работавшие в этом регионе, в значительном мере повлияли на развитие движения сопротивления. Оксана прочла одно из своих любимых стихотворений Василия Стуса – "Лысая Гора", отметив удивительную гармонию его силлаботоники с донецким ландшафтом, завыванием ветра и просторами степи.

[L]Представление о Донецке для писательницы, как, пожалуй, и для многих украинцев, прочно связано с воспоминаниями о шахтёрских забастовках начала 90-х гг.

Удивительно, куда делись тогдашние запал, бесстрашность, чувство нарушенной справедливости, попранной гордости сейчас, и почему Донецк оказался вытесненным на маргинез общественно-политической жизни страны, когда только в последние месяцы в городе и области наметилось некоторое оживление частных гражданских инициатив.

Донецк для Оксаны Забужко – это также не существующий (вероятно, только пока) музей Эммы Андиевской. В само деле, городу-миллионнику, где за годы независимости не открылось ни одного музея, а действующий Художественный музей вынужден постоянно подтверждать свое право на жизнь, не хватает культурных институций, где дончане, кроме прочего, могут познакомиться с творчеством своих земляков. Степная энергетика и пассионарность картин Эммы Андиевской могла бы внести радостные и естественные оттенки в серую и монументальную урбанистику индустриальной столицы страны.

Да и сам ландшафт области оставляет ощущение зябкой и тревожной необжитости; заметным становится отсутствие личной ответственности за окружающее пространство: покосившиеся заборы, разруха, неопрятность… Как считает Оксана Забужко, лучше всего эту атмосферу передает Сергей Жадан, выступая в роли рупора субкультуры донецких городов и поселков, мигающих редкими огоньками на дорогах страны.

Сам же Донецк мог бы претендовать на принятие у себя биеннале кича. Конечно, для реализации подобного начинания дончанам потребуются хорошая порция самоиронии и возможность посмотреть на родной город несколько отстранённо.

В самом же деле, в Донецке за последние годы образовалась критичная масса безвкусицы, буквализмов, вульгарности и продуктов постколониального и провинциального комплексов неполноценности: известный памятник Анатолию Соловьяненко ака Элвису Пресли ака Бетмену, половина объектов парка кованых фигур, позолоченные церкви-леденцы, убийственная не сочетаемость архитектурных стилей железнодорожного комплекса как такового и привокзальной площади вместе с ним, оформление ресторанов по принципу "много, значит "роскошно", значит "хорошо"…

Однако вся вульгарность, рожденная искаженным чувством прекрасного власть имущих, может стать тем самым единым стилем города. А что, говорит Оксана, если выделить часть публичного пространства "на откуп" самым разным художникам из других городов-областей-стран, и довести кич до отметки "больше не смешно, потому что красиво"?

Ведь, пожалуй, Донецк нескоро выберет иной стиль, чем сочетаемость некомбинируемого и не перестанет в ближайшее время быть площадкой реализации чиновничьего дурного вкуса.

Город уже не будет советским – несмотря на большое количество памятников той эпохи и названия улиц, до сих пор носящих имена таких преступников, как Постышев и Косиор. Европейский стиль в Донецке практически не прослеживается по причине отсутствия соответствующих традиций и расположенности к их принятию.

Ощущение "где-то в Техасе" возникает в Донецке повсеместно; вполне вероятно, что объясняется это концентрацией власти больших денег, пьянящей свободы от ощущения вседозволенности и прямого доступа к ресурсам. Единой политики в отношении архитектурного образа города у властей, похоже, нет, и они действуют так же хаотично, как некогда пробегавшие по этим землям степные кочевники.

Помимо кича, Оксана Забужко отметила явную имепративность языка, на котором власть – в любом ее проявлении – говорит с гражданами. Будь это эксплицитно необоснованный приказ "не садиться!" на парапете кафе с видом на Святые горы (видимо, во избежание сентиментальных рассуждений, в которые граждане то и дело норовят пуститься, любуясь местными красотами) или запрет не ходить по газонам.

Донецк – не только унылые индустриальные ландшафты, степи и урбанистическая эклектика, это и жители города, действующие в сложившейся архитектурно-политической реальности.

Дончане показались Оксане Забужко очень искренними. Искренним было уважением слушателей во время встречи, когда весь актовый зал бывшего завода изоляционных материалов, затаив дыхание, буквально впитывал все, что говорила писательница. Искренней и трогательной была девушка, попросившая у Оксаны об одном – разрешить просто ее обнять.

Похоже, что в период динамичного становления города, который хаотично ищет себя в рамках украинского контекста, Донецку жизненно необходимы такие интеллектуальные инъекции, положительные эмоциональные встряски и аналитические рассуждения, чтобы определиться с направлением вектора своего социокультурного развития.