А как в серой зоне?

Ивану – 23. Он родом из Ивано-Франковска и воюет сегодня в одном из добровольческих полков на Востоке. На вопрос: "За что воюешь?" – он отвечает однозначно: "За Украину в границах 1991 года". Недавно Иван был на ротации в родном Ивано-Франковске и вернулся раньше срока.

Он говорит, что украинцы, в массе своей, устали от войны. Поток военных новостей приелся.

Война со всеми её ужасами, горем и бесконечностью превратилась из объекта рефлексий в обыденность. Да, она по-прежнему главный предмет кофейных разговоров. Но на фронтах – без перемен, жертвы множатся, и мало кто понимает, что с этим со всем делать. Иван уверен: надо "довоёвывать", возвращать стране её границы, и точка.

Мой собеседник не разделяет Украину и её граждан на Восток и Запад. К такому мнению он пришел не сразу, а после того, как в полку на одного галичанина стало в среднем 70 воинов с Донбасса. Для Ивана эти люди, прежде всего, братья по оружию. А их родной язык и место последнего проживания – не имеют значения.

Как Украине обрести национальное единство? У Ивана один ответ: "Стать в единый строй и воевать".

Тот факт, что АТО поставлена на паузу и сегодня война – это нескончаемая, изматывающая артиллерийская дуэль, является для галичанина досадным обстоятельством. Он считает, что Украине следует быть хитрее, а военные операции планировать тщательнее и не бояться отвоевывать по метру государственной границы в день. При этом Иван сомневается, что у нынешнего государства хватит смелости и последовательности действовать именно так.

Иван всем сердцем любит страну Украину и ни на одну букву не верит государству Украина.

Свое недоверие он объясняет тем, как, например, ведет себя государсвто Украина на территории серой – её еще называют буферной – зоны. Это территории Донбасса, райцентры которых контролируются террористами, а часть сел формально остаются украинскими. Эти населенные пункты лежат на линии огня.

В такой "серой зоне" присутствие Украины не ощущается.

В населенных пунктах Заря, Кирилловка, Кальчик, Новосёловка, Чермалык Тельмановского района Донецкой области до сих пор не открылись школы. Расположенные на отдалении 50-60 километров от Донецка и Мариуполя, они обслуживаются единственным разваливающимся автомобилем скорой помощи от соседнего райцентра – Володарского.

О бедственном положении дел в этих местах стало известно от волонтеров и бойцов батальонов после того, как два солдата украинской армии умерли в пресловутом ветхом УАЗике "скорой". Умерли – от того, что их не довезли.

Исправить ситуацию можно, только если юридически переподчинить "бесхозные" села другим районным центрам и выстроить новую властную вертикаль. Это совместная ответственность центральной и региональной власти. Но все необходимые решения вязнут в административном болоте и чиновничьей инертности.

В результате – выживание "серой зоны" находится в прямой зависимости только от волонтерской помощи.

Другим, набившим оскомину примером неспособности государства быть эффективным, является решение о замораживании выплат пенсий и пособий гражданам Украины, оставшимся на территории ДНР и ЛНР.

Пока единственным следствием принятия этого решения стал раскол общественного мнения в стране. И раскол этот снова проходит по Днепру.

В Киеве часто приходится слышать, что заморозка пенсий – это справедливая мера в ответ на открытый сепаратизм. Однако даже самые проукраински настроенные жители востока Украины считают эту мерой несправедливой и аморальной, потому что никто и никогда не поручится за то, что в результате её не пострадают реальные украинские патриоты, оказавшиеся в заложниках у террористов.

Да и вообще обидно, что государство оценило в 440 гривен в месяц всех, кто рисковал жизнью на Донбассе, а сегодня вынужден искать убежище на "большой Украине" и чувствует себя в этой истории чужим среди своих.

Первые говорят: мы не должны платить, потому что это хоть как-то позволит оправдать смерти наших ребят. Вторые отвечают: вы должны платить, если не хотите голодных смертей стариков.

Что принципиально важно, правы и те, и другие.

И правы они в том, что ни один гражданин Украины не может, да и не должен умирать из-за медлительности и инертности государства. Что жизнь солдата и жизнь старика имеют для государства одинаковую ценность.

Иногда кажется, что этот раскол – умышленный, что власти выгодно поддерживать в обществе атмосферу внутреннего конфликта и сталкивать лбами разные точки зрения. Иногда кажется, что власти выгодно наличие "серых зон" и нерешенных вопросов. Но мы не должны находиться в плену у этой иллюзии.

У жителей серой зоны, у воинов, у сторонников и противников выплат есть один общий интерес – эффективное, неравнодушное, гуманное государство. Государство, решающее проблемы. Государство, борющееся за жизнь каждого украинца до конца. И именно вокруг этого требования надо сегодня объединиться.

Сделать это достаточно просто.

Мы должны разговаривать с государством языком времени и силы. Уже прошли выборы, уже сформирована власть. Формальных "отмазок" для откладывания изменений больше нет. Или государство ликвидирует серые зоны в экономике, политике и на своей земле, скажем, до Нового года – или мы оставляем за собой право выйти на Майдан после 1 января в 2015-м.

...Боец Иван из Ивано-Франковска пока не представляет себе жизнь после войны. Склоняется к мысли остаться в Приазовье, у моря. Иронизирует, что это последнее наше море, и отдавать его врагу ну никак нельзя.

Он хочет, чтобы в селах серой зоны открылись как минимум фельдшерские пункты – это позволит спасти не одну жизнь. Он не понимает, почему эта проблема не решается. У него нет однозначного мнения, нужно или не нужно выплачивать пенсии на оккупированной территории.

Для него бурлящий, спорящий и мирный Киев – это тоже "серая зона". Зона неопределённости, непоследовательности, хронической бюрократической волокиты и неясности. В сравнении с этим война – куда более понятное и осмысленное дело.

Но Иван, как и остальная страна, хочет, чтобы война окончилась победой. Победой над своими пороками в том числе.

Константин Батозский, политолог, специально для УП.Жизнь