Высшие смыслы войны

У меня есть лекция "Метафизика войны". Лекция задумалась давно, еще в мирное время, когда о том, что над моей головой могут летать снаряды, я не могла подумать даже в самом страшном и ужасном сне.

Тогда, несколько лет назад, – я легко рассуждала о Высших смыслах войны в традиционных культурах. Лекцию я начинала с фразы Мирчи Элиаде "Человек – есть продукт решения, принятого в изначальном времени – решения убивать", переходила к традициям охоты, которой наш древний пращур занимался почти 2,5 миллиона лет, говорила о мистической солидарности охотника и жертвы, об архаичных мужских союзах, о формировании касты Воинов, когда война еще не была профессией, а призванием от рождения и одним из способов познания Абсолюта.

Обращалась к Бхагавад-Гите и диалогу Кришны с великим воином Арджуной о пути Воина, опиралась на Большую войну со своими внутренними врагами и малую Войну с неверными, проповедуемую пророком Мухамедом в рамках джихада. Тогда мне все это близко и понятно. Как сказал Апостол Павел: "Жизнь на земле есть война" - война с самим собой, резюмировала я.

Эта лекция, в какой-то степени оправдывающая войну – и тогда в мирное время – была просто лекцией.

Позднее меня жизнь столкнула с нашим национальным наследием. Скажу честно, круг моих научных интересов был далек от нашей национальной проблематики. Я с удивлением открыла для себя мистический мир Запорожской Сечи с казаками характерниками. Я открыла глубокий символизм народной картины "Козак Мамай". В моей голове моментально выстроились параллели с тамплиерами и ассасинами, германскими берсерками и индийскими раджпутами.

Все что я знала о пути Воина, традициях уходящих в глубокую архаику – я все увидела в этом нашем родном "козаке Мамае".

И вот мне предложили принять участие в проекте "Викна" в Мыстецком Арсенале. Я с радостью согласилась. Мне было интересно поделиться своими мыслями и наблюдениями. Практически перед самой лекцией на моей странице в Facebook с приглашением на лекцию – кто-то написал, а не хотели бы вы увидеть настоящую войну, поехали со мной в Луганск. Человек не знал, что я из Донецка. Человек не знал, что я знаю, что такое война, человек не знал, что я видела то, что лучше не видеть. И меня накрыло воспоминаниями.

Я целое лето провела в практически пустом городе среди обстрелов. Я видела дуэль градов. Я поехала кататься на велосипеде, заехала далеко и напоролась на перекличку градов. Я стояла посреди убранного поля пшеницы – слева горизонт и справа горизонт. Справа вылетают белые ракеты и левый горизонт становится черным. А потом из этого черного дыма в ответ летят белые снаряды и чернее правый горизонт. И все повторяется заново. А вокруг тебя только бесконечное золотое поле, только что убранной пшеницы, бесконечное голубое небо.

Я видела снаряды, пролетающие над моей головой, слышала свист и видела летящее на меня смертоносное серое облако. Я видела, что происходит после того, как это смертоносное облако приземляется, когда в одну минуту на дереве не остается ни одного листа, одни обглоданные ветки.

Я видела смерть ни в чем невинных людей. Этот день я никогда не забуду. Будучи на даче, я возвращалась из магазина, вечерело, кругом тишина и просто деревенская идиллия. Соседская семья копалась в огороде – мама и две дочки. Я пришла домой, села в шезлонг в саду, и в этот момент начался обстрел. Это очень странное чувство, когда сидишь у себя на даче в шезлонге, а у тебя над головой летит со свистом серое смертоносное облако. Снаряды пролетели над моей головой и опустились туда, где копались в своем огороде соседи – мама с девочками...

Я помню эту дорогу из Донецка с черными окнами домов, среди сожженных полей, мимо блокпостов и свернутых в бараний рог высоковольтных столбов. И чувство полного Апокалипсиса.

Лекцию я провалила. Я не смогла говорить об этих Высших смыслах войны. Просто мне стало понятно, что все Высшие смыслы не имеют никакого смысла, пока гибнут люди, пока льется кровь.

Буквально накануне лекции – в соседском доме похоронили молодого парня – он погиб на фронте. А в Донецке моя подруга похоронила отца, он погиб во время обстрела.

Когда все закончится, возможно, я и вернусь к проблеме "Метафизики войны", но не сейчас я хочу одного – чтобы мы все забыли о том, что есть такое слова "война".