Почему пропал интерес к инженерным профессиям и нужно ли его возвращать?

В июне этого года мы решили сделать полезное дело. Посетили два крупных днепровских ВУЗа – Национальный университет имени Олеся Гончара и Университет железнодорожного транспорта имени академика В. Лазаряна – и предложили им провести не модный в последнее время "хакатон", а локальный технологический турнир.

Суть его была такова: студенты в течение трех дней занимаются мозговым штурмом и генерируют идеи технологических проектов для родной альма-матер.

Например, внедрить единую электронную базу знаний, внутреннюю криптовалюту или системы учета посещаемости.

Основной критерий – проект должен усовершенствовать университетскую инфраструктуру и/или улучшить жизнь самим учащимся и преподавателям.

[L]Мы же брали на себя обязательство реализовать "под ключ" лучшие идеи.

Так стрельба велась одновременно по двум целям. Во-первых, это возможность развить идею в настоящий проект. Во-вторых, эмоциональный эффект – у создателей проекта появляется повод для гордости и дальнейших свершений, а у окружающих – пример для подражания.

Но, надо сказать, отклик был небольшим. Из 800-1000 человек, перед которыми мы выступили с предложением, поучаствовать захотели всего несколько десятков.

Да, история эта локальна, но для меня она – некий средний показатель того, как угас интерес к прикладному техническому образованию.

Нет смысла сейчас разыскивать виноватых, которые этот интерес убили. Важнее понять причины, по которым так происходит. Осознав их, мы сможем поменять вектор развития не только отечественной инженерии, но и экономики в целом.

Причина первая и общеизвестная – монетизация знаний. Даже сильный энтузиазм разбивается о реалии украинского рынка труда, где – будем честны – инженеру довольно сложно найти место с адекватной зарплатой. Если IT-software-направление переживает подъем за счет аутсорсинга для иностранных компаний, то технологические компании этим похвастать не могут.

Близкий мне пример – ракетно-космическая отрасль, которая, несмотря на трудности, всё еще держит нашу страну в десятке мировых космических держав.

Один из возможных маршрутов в эту профессию – через ракетомодельный спорт.

Ребенку становится интересно конструировать что-то своими руками, параллельно он прикладным путем изучает аэродинамику, баллистику, метеорологию.

Со временем это может перерасти в интерес профессиональный – человек получает высшее инженерное образование.

А дальше его ждет суровая реальность: отечественная космическая индустрия переживает не лучшие времена и достойно вознаградить интеллектуальные усилия специалиста может не всегда.

Отсюда выплывает и вторая причина, менее очевидная – привычка. Ее можно назвать ментальной.

Вся наша система образования и профессиональной ориентации за последние 25 лет практически не изменилась. Отдельные нововведения не меняли ее фундамент, скорее, корректировали обложку.

Соответственно, у нас сохранилось ощущение, что есть какая-то последовательность – школьник превращается в студента определенного направления, чтобы потом идти на работу по специальности. Ее, чаще всего, государство для него уже предусматривало.

Так и появился госзаказ, который в наше время уже стал рудиментом. Если раньше он ориентировался на запросы подотчетных госпредприятий и "пятилетки", то сейчас только порождает у молодежи ложное чувство устроенного будущего.

Но нужно отказаться от этих иллюзий. Устраивать будущее можно только самостоятельно.

И здесь "технарю" важно не зацикливаться на том месте, где родился, вырос или учился. Неважно, в какую компанию идти – украинскую, европейскую или американскую – найти место для самореализации можно.

Мир становится все более открытым, поэтому хорошие проекты сразу ориентированы на глобальный рынок и максимальный охват. Если специалист не может реализовать свой продукт в родной стране, то рано или поздно продукт все-таки попадет к нам, хоть и через импорт.

Разумеется, это несколько эгоистичный подход и такая тенденция в масштабах страны губительна для Украины.

Необходимо вспомнить, что в ее изменении заинтересованы все – и государство, и бизнес. Потому что только сильные завершенные продукты, разработанные в Украине, способны сформировать репутацию нашей страны на мировой арене и поднять наши позиции во всех возможных рейтингах инвестиционной привлекательности.

Государство не может взмахнуть властной рукой и сказать "технологический бизнес, развивайся". Оно может только осознать проблему и создать лояльные регуляторные и налоговые условия.

Инициатива же развития – дело самого бизнеса.

Если каждая из сторон выполнит свою часть "сделки", то в синергии получится достигнуть желаемого эффекта.

Поэтому технологический конкурс в днепровских ВУЗах мы все-таки провели.

Два студенческих проекта-финалиста – по одному на университет – сейчас получают готовую форму в нашей инжиниринговой школе и уже осенью будут внедрены.

Нужно дать понять молодежи – технологии могут и должны развиваться как в локальных университетских, так и в глобальных масштабах.

С такой же целью мы, совместно с Федерацией ракетомодельного спорта Украины, заработали право принимать в 2015 году Чемпионат Европы, а в нынешнем августе – Чемпионат мира по ракетомоделированию.

Наша сборная – действующий чемпион Европы и отражение того сильного интеллектуально-технического потенциала, который есть в Украине.

Это не просто шанс восстановить былые успехи нашей страны в космической сфере.

Это возможность пробудить у молодых людей интерес к техническим профессиям, показать успешные кейсы наших инженеров и сдружить их с инженерами других стран.

Это расширение картины мира для всех участников и зрителей, вклад в наше общее будущее. Оно, при правильном взаимодействии государства и технологического бизнеса, обещает быть интересным.

Михаил Рябоконь, директор по инновациям компании Noosphere, первый вице-президент Федерации ракетомодельного спорта Украины, директор чемпионата мира по ракетомодельному спорту 2016