Татьяна Устинова: Я больна тяжелой болезнью – графоманией

Татьяна Устинова - российская писательница, которая работает в жанре детектив. Сегодня она одна из трех самых популярных авторов детективов. Кроме того, два десятка ее книг были экранизированы.

Книги Татьяны Устиновой можно найти на любой книжной раскладке. И на вокзале, и в книжном магазине. "Украинская правда. Жизнь" встретилась с писательницей и попробовала разобраться, как написать бестселлер.

- Вы в который раз приехали в Киев. Вам здесь нравится бывать? Или это только работа?

- Мне в Киеве замечательно. Всегда сюда приезжаю очень быстро, наскоками. И ничего не получается - ни погулять, ни постоять, ни посидеть, ни подышать.

Я помню, как лет 5 назад киевляне в обеденный перерыв возили меня на Днепр. И я, опустив ноги в Днепр, испытала необыкновенное счастье.

Мы в Киеве начали ездить давно. Первый раз я приехала сюда то ли в десятом классе, то ли на первом курсе - сразу после Чернобыля. Здесь об этом много говорили.

Город мне очень нравится. Мне кажется, что он похож на Марсель - он такой весь южный.

- Но ведь не портовый.

- Но он на холмах. И по сравнению с Москвой он очень приспособленный для жизни.

- Что это значит?

- Приспособленный для жизни в прямом смысле.

Есть, где гулять, есть, где сидеть, есть, куда пойти. А в Москве этого нет. В Москве можно только хреначить на машине от точки до точки.

Единственное место, не заставленное машинами - это Тверская. Но ходить по ней не имеет смысла. Там нет ничего интересного, кроме сизого угарного облака выхлопных газов.

Я очень люблю Москву, я москвичка в четвертом поколении. Но этот город не приспособлен для жизни.

А Киев - это все-таки Запад. И здесь все другое.

- О Москве поговорили. А в современной России вам как живется?

- Как всем. Трудно, страшно и не всегда весело.

- Почему трудно, почему страшно и почему не весело?

- Трудно - потому что трудные условия. Мы все запуганные. Мы не знаем, что будет завтра.

Если сегодня фанаты подрались на Манежной площади - не случится ли завтра гражданская война? Если сегодня запретили парковки на Тверской, то не запретят ли нам завтра пользоваться автомобилем?

Страшно, потому что много приезжих и высокий уровень преступности.

Не весело, потому что сумасшедшие цены. Настолько сумасшедшие, что кажется, что ценообразование складывается из каких-то условий жизни на Марсе.

Вот почему квартплата составляет половину зарплаты, но при этом отключают горячую воду и негде погулять с собакой? Я не знаю. Никто не знает.

У меня, как и у любого человека, живущего здесь-и-сейчас, много опасений, переживаний, непониманий.

- Но кто виноват? И что делать? Это же вечные вопросы.

- На этот вопрос никто никогда не смог ответить. Хотя пытались. Что делать? Тут мне нравится английская поговорка: делай, что должен, и будь, что будет.

Есть базовые вещи. Вот, например книжные выставки. На них нужно внушать людям, что нужно читать. И не только комиксы и детективы, а и Просветителей. Хорошо бы почитать Блеза Паскаля и Дени Дидро.

А еще нужно внушить, что жизнь устроена не так, как интернет. В реальной жизни пуля может убить. И тут травку нужно поливать, чтобы она росла.

Нужно отучить людей мусорить. К каждому дому приставить дворника, который будет подметать. А тех, кто будет сорить, вдоль хребта метлой.

- Но это же проблема не только чистоты. Это проблема ответственности.

- Это проблема образования. И отсутствия генофонда.

Ведь много чего было - войны, революции, геноцид, голод. Половина населения сгнила в лагерях.

Восстанавливать все это очень трудно. Это дело не двадцати и не тридцати лет. Поэтому нужно просто жить с какими-то представлениями о человеческом достоинстве.

- Вы сами заговорили об образовании. Что вы думаете об образовательных реформах?

- Все люди, имеющие детей, в ужасе от этой реформы образования. Я надеюсь, что это начинание захлебнется, как и все подобные.

- Так что, все оставить так, как есть?

- Я надеюсь, что деньги, отпущенные на реформу образования, благополучно разойдутся по карманам тех, для кого они предназначены. И тогда образование оставят в покое. Лишь бы эти деньги осваивали без ущерба для детей. Пока что их осваивают с ущербом.

- Православную этику стоит вводить в программу?

- Об этом пока дискутируют. Я против, конечно. Россия - не православная страна. Это светское государство.

Если говорить о религиозном воспитании, то можно было бы ввести курс истории религий, чтобы там было и православие, и буддизм. Тогда это имело бы смысл для общего образования, чтобы дети знали, что бывают разные религии. И они не плохие.

- То, что мы сейчас об этом говорим - это все история о "поэт в России больше, чем поэт". Не только автор текстов, но и наблюдатель. Как вы себя чувствуете в роли комментатора?

- Неважно я себя чувствую. Я не чувствую себя вправе что-то комментировать. Я не очень тяну на роль знатока жизни и идей Чучхе.

С другой стороны, я точно очень хороший наблюдатель. Поэтому есть вещи, которые мне абсолютно очевидны, но непонятны кому-то другому. И почему бы эти вещи не обсудить.

- У вас на сайте написано, что вы пишете книги для удовольствия читателей. Так что, литература только для удовольствия?

- Да нет. Литература к удовольствию не имеет никакого отношения. Это как утверждать, что физика нужна для того, чтоб изобрести самолет ил двигатель внутреннего сгорания. Литературный процесс не призван, ни развлекать, ни учить.

- Тогда для чего он?

- Ни для чего. У него нет функциональной цели. Это как дышать.

Дышат, чтобы жить. И я пишу, чтобы жить. Я больна тяжелой болезнью - графоманией. Если я перестану писать, то меня нужно будет отвезти в Институт нервных болезней, и там лечить.

Я уверенна, что даже люди, пишущие философские эссе, пишут потому, что не могут не писать.

- Тогда все писатели - графоманы.

- Графомания - это просто название процесса мании писать.

- Как заболели этой манией?

- Люблю детективы. Мне этот жанр нравится, он для меня самый лучший на свете. Еще до того, как меня начали печатать, я начала писать детективы. Я не выбирала этот жанр сознательно.

- Интересное совпадение - этот жанр все-таки один из самых коммерчески привлекательных.

- Фэнтези - еще более коммерческий жанр. Или истории про вампиров. Но пока еще не могу переключиться на истории про вампиров.

- Хотелось бы?

- Нет. Мне нравится, как Борхес писал, урбанистический сиюминутный пейзаж детектива. Автор фентези из меня вышел бы не очень.

- Но вы как автор детективов, зарабатываете себе на жизнь книгами?

- Конечно. Я не работаю на другой работе.

- А в Украине таких писателей очень мало.

- И у нас таких единицы. Я пишу десять лет, из них лет пять я зарабатываю.

- Выросли ваши гонорары?

- Нет, гонорар такой, какой есть. Все зависит от продаваемости. Чем больше книг продано, тем больше денег.

Но если я долго не пишу книгу, то и нет у меня такой зарплаты, и живу я за зарплату своего мужа.

Самый популярный российский автор - Дарья Донцова - это не Джоан Роуллинг, которая получает шесть миллионов долларов в минуту. Наш рынок очень доморощенный.

- А популярность на Западе?

- Весь западный рынок мы давно упустили. Читали и читают только Чехова и Толстого. И еще знают, что есть русский писатель Dostoyevsky. Есть еще один популярный автор, но он не писатель - это Солженицын.

Чтобы вернуть западный рынок, нужно приложить очень много усилий государству. Нужно людей возить на выставки, собирать национальное агентство литературных агентов и переводчиков. Этим никто никогда не будет заниматься

- Но может есть специфические российские темы?

- Не знаю. Я думаю, что конъюнктуры такой не существует. Нельзя сказать себе, что вот возьму и напишу бестселлер, который будет востребован в Китае.

- А бестселлер, который будет востребован в России?

- Тут или попадешь, или не попадешь. Тебя или будут читать, или не будут читать. Такие вещи делают с сиюминутным расчетом.

Такое умеет делать Сережа Минаев, который вычислил, чего тогда не хватало, и написал свои три книги.

Невозможно поставить себе задачу стать новым Дэном Брауном.

- В Украине мало жанровой литературы и мало хороших детективов. Есть универсальный рецепт успешного детектива?

- Детектив, как и любая беллетристика - это сюжетная проза. Значит, там должен быть сюжет. Кошмарное преступление, запутанное расследование и феерический финал.

В детективе должна быть какая-то разумная логика. Если автор не понимает, почему это ужасный человек убил свою бабушку, то читатель не поверит и тоже никогда не поймет.

И должны быть детали. Читатель должен узнавать себя, своего соседа и вчерашние новости.

- Наверное, вы любите кино.

- Да. Люблю фильм "Турист", "Пиратов Карибского моря", какие-нибудь рождественские любовные истории. Люблю хорошее отечественное кино, вроде "В августе 44-го" или "Неоконченная пьеса для механического пианино" Михалкова.

И при этом люблю Ларса фон Триера и Кустурицу.

- Вы следите за украинской литературой?

- Я знаю украинскую классическую литературу. Это Гоголь, Шевченко и Сковорода. Это мировая литература экстра-класса. По моим представлениям о жизни, лучше Гоголя никто об Украине не писал.

К сожалению, Гоголя на Западе знают мало. Странно, что Толстой известен, а Гоголь - нет.