"Каждый раз, когда мы играем, это все…"

Из интервью с хедлайнерами фестиваля Alfa Jazz Fest 2013

Джаз – серьезная музыка и вместе с тем развлечение. Способ расслабления, раскрепощения тела и одновременно форма выражения духовного опыта. Из нескольких интервью, взятых у хедлайнеров Львовского джазового фестиваля, я позволил себе выбрать отдельные ответы, которые, как мне кажется, (о чем бы ни шла речь) говорят что-то важное о них как о музыкантах и о людях – и, конечно, о джазе.

Грегори Дэйвис

Лидер нью-орлеанской группы Dirty Dozen Brass Band, которая существует с 1977 года.

- Прежде всего, почему Dirty Dozen?

- Название Dirty Dozen было названием общественного клуба. Существовало много организаций в СШ, связанных с тем, что люди с черным цветом кожи не могли приобрести страховку… К середине 70-х такие организации начали исчезать или занимались организацией вечеринок, пикников, похорон. Они привлекали музыкантов. Мы играли на них, и это имя прикрепилось к нам.

Грегори Дэйвис

- Так это было стечение обстоятельств или в этом названии есть позиция?

- Поначалу это было стечение обстоятельств. Люди так нас называли. И мы сохранили это название.

- Вы из Нью-Орлеана, с родины джаза. Путешествуя по миру и сталкиваясь с другим джазом, как вы воспринимаете это различие?

- Когда мы начали ездить по миру, мы обнаружили, что название Нью-Орлеан известно повсюду: в Японии, в Европе. О нью-орлеанском джазе знают в Югославии, в Турции, в Исландии. О Нью-Орлеане знали везде. Приходилось соответствовать репутации Нью-Орлеана. Это был вызов – жить в соответствии с именем, ведь это открывало множество дверей. Быть из Нью-Орлеана – означало иметь возможность играть в России, в Южной Америке, в Азии, везде. Имя Нью-Орлеана пришло туда раньше, чем мы туда приезжали. Я горжусь тем, что я из Нью-Орлеана.

- Вы ощущаете себя своего рода послом?

- Да. И каждый раз, приезжая в новый город, где возможно, не слышали о Dirty Dozen, но слышали о Нью-Орлеане, мы стараемся сделать хорошее шоу.

- Вы чувствуете себя продолжателем традиции нью-орлеанского джаза?

- Да, в значительной степени. И мы стараемся что-то прибавить к музыкальному наследию, например, Луиса Армстронга и многих, многих других, кто был до нас.

- Встречаясь с другими формами джаза, не испытываете ли вы искушение изменить свою музыку?

- Невозможно держаться только того, что игралось в начале ХХ века. После этого были Джеймс Браун, Марвин Гей, Арета Франклин, Майлз Дэвис, Чарли Паркер. В моем сознании все это смешалось. Все, что ты слышишь, влияет на тебя. Если я слышу хорошую музыку – пусть это будет поп, рок, другие формы джаза – смешно было бы пытаться забыть об этом. Если это хорошо – то хорошо. Твое музыкальное самовыражение исходит из твоего жизненного опыта.

- Что такое джаз?

- Хороший вопрос. Часто люди пытаются объяснить это, отделяя от того, что не есть джаз. Но для меня джаз – это все. Для меня джаз это и нью-орлеанский джаз, и современный. В музыке Майлза Дэвиса, Чарли Паркера, Дюка Эллингтона, Джона Колтрейна я слышу нью-орлеанские корни.

Джаз – это музыкальная смесь. Это – не что-то одно, какой-то один вид музыки. Я не поклонник смус-джаза, хотя иногда люблю потанцевать под него, но это тоже форма джаза. Уинтон Марсалис играет одно, его брат Брэнфорд – другое. Это все разные формы джаза. Здесь нет правил, что можно и что нельзя играть. Здесь нарушаются правила. Когда-то многие не воспринимали Чарли Мингуса. Я люблю Чарли Мингуса. Я люблю слушать необычное, новое звучание, а затем думать над тем, как его включить в то, что мы играем.

В свое время мы включили в свою музыку что-то из Джеймса Брауна, из Ареты Франклин, из Марвина Гея, музыки Motown [Motown Records – первая американская звукозаписывающая компания, созданная афроамериканцем, на которой записывались многие звезды афроамериканской музыки. – А.Ю.].

Джаз может принять в себя все. Вы слышали про нью-орлеанский суп гомбо. Некоторые кладут туда окру, некоторые цыпленка, некоторые морепродукты. Вы может добавить в кастрюлю всю, что вам нравится. Так и в джазе. Вы может добавить любые ингредиенты, которые вам нравятся, чтобы создать музыку, которую можете создать только вы.

- В чем сила нью-орлеанской традиции, которая дала название смеси, охватившей ныне весь мир?

- Великая сила Нью-Орлеана в том, что здесь приветствуется всякая музыка и все люди. Например, если вы играете в Нью-Йорке, то в некоторых местах вам скажут, что нельзя играть это или то. Это нельзя играть в Карнеги-холле, это нельзя – в Линкольн-центре. Не так в Нью-Орлеане. Это место, где можно играть все, что вы хотите. Одна из вещей, свойственных Нью-Орлеану и, например, нам Dirty Dozen, - мы побуждаем людей танцевать, петь, развлекаться, хорошо проводить время, фотографироваться. Все это можно делать под музыку, которую мы играем. И если вам запомнится это хорошо проведенное время, вы можете захотеть повторить это.

- Что кроме музыке занимает большое место в вашей жизни?

- Прежде всего это семья. Я люблю проводить время с детьми. У меня трое взрослых сыновей, которые живут в Мемфисе, Вашингтоне, Далласе. И когда у тебя 200 концертов в год – то каждый день, то через день – это значит, что 250 дней в году я вдали от семьи. Во вторую очередь это политика. Меня интересует, что происходит в СШ, в Греции, на Ближнем Востоке, в Афганистане.

- Что вы будете играть сегодня?

- Что-то из собственных вещей Dirty Dozen. Будем мешать с чужими. Но прежде всего надо "прочитать" публику. Потому что мы можем начать со своих и если увидим, что зрителям это незнакомо…

- То есть у вас нет жесткой программы?

- О нет. У нас почти никогда нет жесткой программы. Задача в том, чтобы шоу не останавливалось.

Авишаи Коэн

Выдающий джазовый контрабасист, получивший известность благодаря участию в проекте Чика Кории Origin. В сольной карьере создал оригинальный синтез джаза и еврейской, а также восточно-европейской музыки. Ныне живет в Израиле.

Авишаи Коэн

- Мое впечатление о вашей музыке состоит в том, что она выражает опыт борьбы, борьбы с трудностями. Можно сказать, что она развивается между печальным или скорбным настроением и настроением борьбы. Это опыт вашей жизни или это связано с традицией, к которой подключается ваша музыка?

- Не знаю. Я думаю, что трудности, борьба присутствует в жизни каждого человека, не важно, вы – король, королева, премьер-министр, заключенный или инвалид. Трудности всегда вокруг. Впрочем, надеюсь, что в моей музыке не только это. Ведь я чувствую и любовь, и нежность. Но трудности, борьба – это романтическая часть моей музыки… Однако в музыке трудности могут восприниматься через улыбку, юмор. Поэтому-то я и занимаюсь музыкой.

Эл Ди Меола

Выдающийся джазовый и фьюжн гитарист. Его совместный альбом Friday Night in San Francisco (1980) с Джоном Маклафлином и Пако де Лусией – имел самый большой успех за всю историю акустической гитары.

- Сегодня вы исполняли музыку Beatles вместе с музыкой Пьяццоллы и собственными сочинениями, и исполнение отличалось по характеру от того, что можно услышать на вашем альбоме All Your Life. На альбоме звучание более лирическое, тогда как сегодня музыка звучала гораздо драматичнее. Дело в музыкантах или таков замысел?

- Здесь дело в группе. Это исполнение live, и оно отличается от записи, которую я сделал на Abbey Road. Я хотел сделать очень личную запись.

Эл Ди Меола

- Это различие в характере одного и другого исполнения вызывает вопрос, планируете ли Вы продолжить работу с Beatles?

- Не знаю. У нас будет длинный тур и, возможно, мы добавим еще несколько вещей. Это будет иначе, чем на диске, который уже вышел. Конечно, это надо сделать, это было бы правильно, потому что в половине случаев на альбоме должны были бы быть другие композиции, записанные с группой, и это звучало бы по-другому. Надо наиграть достаточно концертов. Я думаю, это только начало замысла. Сегодня нас замечательно принимали.

Так что мы продолжаем совершенствовать наше исполнение. Да, я хотел бы сделать нечто подобное… со струнными. Хотел бы воссоздать замечательные аранжировки, которые сделал Джордж Мартин к песням Beatles – I Am a Walrus, Strawberry Fields… То, что отличает Beatles от всех остальных.

Они создавали вещи, отмеченные влиянием классической музыки и поп-музыки одновременно в свои двадцать с небольшим. Не то, чтобы я хотел сделать точно то, что делали они, просто я хочу добавить к их большому миру нечто из моего маленького мира и моего стиля…

Впрочем, я не хотел бы слишком влезать в организацию масштабных записей. Я хочу больше времени уделять гитаре.

Эл Ди Меола

- Сегодня во время мастер-класса вы сказали, что лучший пианист, которого вам доводилось знать, Гонзало Рубалькаба. А кто лучший гитарист?

- Не знаю. В стиле каждого гитариста есть что-то уникальное, интересное. Два моих любимых – Ральф Таунер, Эгберто Жисмонти. Список можно продолжить. В каждом что-то есть… вдохновляющее. А если говорить о негитаристах, то Астор Пьяццолла изменил мое ощущение музыки, мое отношение к созданию музыки, способ исполнения музыки перед публикой в том смысле, что дело не только в технике, а в гармонии ума и сердца.

Потому что с музыкой фьюжн это было не совсем так, а когда я услышал Пьяццоллу… Это музыка очень сложная, она требует усилий, но она может заставить тебя плакать. И если вы чувствуете эти эмоции, то это лучший комплимент музыканту… что он может тронуть сердце публики. По крайней мере иногда…

Алан Бродбент

Американский джазовый пианист, которого иногда называют "героем акустического фортепиано". Известный аранжировщик (две премии Грэмми за аранжировки для Натали Коул и Ширли Хорн). Постоянный участник Quartet West Чарли Хейдена с момента основания квартета в 1987 году.

- Кого из джазовых музыкантов вы также считаете духовными лидерами?

- Для меня духовными лидерами являются те люди, которые создавали музыку. Прежде всего это Луис Армстронг, затем Лестер Янг, конечно, Чарли Паркер. Для меня лично один из важнейших музыкантов в духовном отношении – Бад Пауэлл. Почему? Потому что они создали чувство свинга. Это очень глубокое чувство. Мой учитель Ленни Тристано называл его "жизненной силой" (life force). Это также очень интеллектуальное чувство.

Вы можете чувствовать свинг и вместе с тем чувствовать Моцарта. Вот что такое духовность в джазе для меня. Это глубинное чувство, исток которого в творчестве Луиса Армстронга. И если мы как ансамбль можем вместе создать это чувство нашей музыкой, то слушатель это тоже почувствует. Образуется круг: чувство, которое исходит от слушателей, и чувство, которое исходит от нас. И это идеальный способ выразить, что такое джаз как духовный и интеллектуальный процесс одновременно.

Алан Бродбент

- Относительно Quartet West. Основной тон музыки квартета – ностальгия, связанная с голливудскими фильмами 50-х? Что для вас эти фильмы и что вы пытаетесь добавить к ним вашей музыкой, вашим искусством?

- Чарли [Хейден] любит песни той эпохи. С тех пор, как мы начали играть вместе, записываться, ностальгические качества нашей музыки эволюционировали. Но для меня самое важное все-таки это чувство, помимо ностальгии в отношении фильмов 50-х, это наше самоощущение как человеческих существ. Сочетание ностальгии по черно-белым фильмам и наш человеческий опыт.

- В прошлом году Джон Маклафлин сказал, каждый раз, когда мы играем для вас, мы играем как если бы в последний раз. Я никогда не слышал концерта, который бы в большей степени отвечал этим словам.

- О да, именно так. Именно поэтому мы здесь. Поэтому мы музыканты. Это не работа, это не хобби, это что-то, с чем мы родились. И с этим ничего нельзя сделать. Каждый раз, когда мы играем, это все. Да. Именно так. Поэтому мы музыканты, а не художники, например. Ради этого самого момента.

Алан Бродбент

- О вашем собственном творчестве. Обычно когда музыкантов спрашивают об их любимом альбоме, они отвечают: мой последний альбом – мой любимый. Тем не менее какой ваш любимый альбом?

- Не так много людей в Украине знакомы с моими трио. Вообще-то мой любимый альбом Personal Standards. Что же касается совместной работы с Чарли, то здесь любимый – Always Say Goodbye.

- Вы сыграли замечательное, незабываемое соло в First Song. О чем вы думали, когда играли это соло?

- О, это слишком личное. Это невыразимо словами. Только в музыке. Я не могу объяснить это, могу только выразить, отдаваясь этому моменту. Это секрет. Поэтому я играю музыку.