Jazz in Kiev 2013: неФестиваль – это фестиваль, которого мало

Шестой Jazz in Kiev, международный джазовый неФестиваль, как его из неложной скромности и одновременно сдержанной гордости многозначно назвали организаторы, прошел в один день (вместо уже привычных трех) – но прошел словно фейерверк.

Два концерта, мастер-класс одного из участников и джем-сейшн.

По составу участников фестиваль получился чисто американским. И очень ценно при таком раскладе, что все музыканты, выступившие перед почти полным залом Октябрьского дворца, приехали в Украину впервые. Любая первая встреча с артистом как минимум создает интригу. (Да и все, что происходит впервые, обостряет ощущение жизни.) Тем более, если речь идет о музыкантах, творчество которых давно вошло в твою внутреннюю жизнь.

Прежде всего речь идет о саксофонисте Джошуа Редмане.

Имя пианиста Джои Кальдераццо (Joey Calderazzo), который первым вышел на фестивальную сцену, мало кому было у нас известно за пределами круга джазовых музыкантов и меломанов и, вероятно, больше как постоянного участника ансамбля Майкла Брекера и квартета Брэнфорда Марсалиса.

Джои Кальдераццо. Фото Алексея Карповича

Киевский концерт – прямое доказательство того, что не стоит оставаться в неведении также в отношении сольной карьеры пианиста. Игра Кальдераццо впечатляет своей виртуозностью, и это уже гарантирует удовольствие от концерта. Что, впрочем, не такая уж редкость. Но дело не только в беглости и т.п.

У виртуозности Кальдераццо есть особая сторона. Как музыканта его отличает, прежде всего, глубокое понимание разных стилей джазового фортепиано и владение ими. В его игре легко прочитывается воспринятое влияние гениев джазового пианизма, способность легко, неожиданно и при этом гармонично переходить из одного стиля в другой, создавать их неожиданные сочетания.

Так, знаменитый стандарт Коула Портера It Was Just One of Those Things, с которого начался концерт, прозвучал в манере Херби Хэнкока. В интерпретации последовавшей за этим баллады В. Янга My Foolish Heart легко узнавался стиль Билла Эванса с вкраплениями Реда Гарланда.

Мастер-класс от Джои Кальдераццо

Следующую авторскую композицию, Кальдераццо сыграл, как мне показалось, a la Оскар Питерсон. А вот композиция Дэйва Брубека In Your Own Sweet Way, исполненная, можно сказать, на заказ (в какой-то момент совершенной раскованности пианист предложил публике "заказывать музыку") прозвучала против ожидания опять-таки в манере Эванса, но с переходом к Хэнкоку. Словом, кажется, изобретательность Кальдераццо, помноженная на бешеную энергию и самоотдачу, не знает границ.

Тем не менее какое-то время градус реакции зала оставался в зоне "теплые аплодисменты". Переломом течение концерта, на мой взгляд, обязано партнерам Кальдераццо и, прежде всего, барабанщику И.Дж.Стриклэнду (E.J.Strickland).

И.Дж.Стрикленд

Именно его взрывное короткое соло и затем диалог, обмен репликами, а, лучше сказать, перепасовка с лидером в одной из композиций как-то взвинтила градус уже трудно сказать чего – то ли исполнения, то ли восприятия – до предела. И дальше, что называется, само покатилось, т. е. началось то состояние, ради которого и идешь на джаз. Дальше уже нет музыканта, исполнителя, а только сама музыка, которая беспрепятственно развивается уже без воли человека. И это не гипербола.

На предшествовавшем концерту мастер-классе Джои Кальдераццо рассказал о своем пути в музыке и с готовностью ответил на разного рода вопросы. Один из них касался вдохновения, т. е. состояния, когда музыка сама ведет. Собственного рецепта призыва вдохновения музыкант не предложил, но свое ощущение этого состояния описал так, что он словно бы находится высоко вверху и наблюдает за собой отстраненно, и в это время уже нет никаких мыслей об аккордах, тональностях и проч. Это же касается и всего сказанного выше о стилях.

Не обладая экстрасенсорным зрением, трудно сказать, на какой высоте парил Кальдераццо в этот вечер над роялем, но сам факт на слух определялся безошибочно.

Не могу не пожалеть только об одном. За рамками киевского выступления осталась важная часть творческой ипостаси американского пианиста.

Концерт почти полностью проходил в формате фортепианного трио. Третий участник – контрабасист Орландо Лефлеминг (Orlando LeFleming). Лишь на бис Кальдераццо сыграл две собственных баллады соло. Но, на мой взгляд, из них трудно было получить впечатление о его, так сказать, монологическом творчестве.

В дискографии пианиста есть два изумительных сольных альбома – Haiku (2003) и Amanecer (2007). И это не просто Кальдераццо минус партнеры. Здесь – словно бы другой музыкант, другие сочетания стилей, мир музыканта расширяется и вмещает влияния классической музыки, Монк сочетается с Шопеном или, возможно, Дебюсси (в течение мастер-класса Кальдераццо не один раз сожалел о том, что перестал играть классическую музыку, с которой начинал) – и, конечно, другие и очень глубокие состояния.

Надо надеяться, что это не последний приезд американского пианиста в нашу страну.

Концерт квартета Джошуа Редмана, который вышел на сцену после перерыва, ожидался с особым нетерпением. Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что это случай из разряда сбывающихся мечтаний. Уже с первого альбома (1993) он обрел репутацию одного из самых многообещающих музыкантов молодого поколения в джазе, а выход в середине 90-х двух, по-моему, ярчайших его альбомов Moodswing и Freedom in the Groove закрепил за ним статус звезды первой величины.

Квартет Джошуа Редмана

Здесь взлет в стратосферу произошел сразу, просто с первой же ноты первого одинокого вступительного соло Редмана (его излюбленный прием) к Summertime Джорджа Гершвина. И дальше без снижений независимо от того, к кому переходила очередь солировать. Все участники квартета – пианист Аарон Голдберг (Aaron Goldberg), Ройбен Роджерс (Reuben Rogers) на контрабасе и барабанщик Грегори Хатчинсон (Gregory Hatchinson) – уверенно держали высоту.

Аарон Голдберг и Джошуа Редман

На просторах интернета можно отыскать запись выступления квартета Редмана в этом же составе в мае нынешнего года на джазовом фестивале во Франции Jazz Sous les Pommiers. (Запись, как выяснилось, пиратская, и сами музыканты о ней не ведают.) Сравнивая эту запись с киевском концертом, получаешь какой-то дополнительный прилив эмоций, потому что нам, ей-богу, повезло немножко больше.

В Киеве квартет играл вдохновеннее. Сужу даже по таким вполне объективным показателям как игра пианиста Аарона Голдберга, который обычно на своих альбомах и на французском фестивале придерживается скупой, неразмашистой манеры игры, достигая эффекта как бы на контрасте между некоторой монотонностью ритмических фигур и остротой отдельных коротких реплик.

В Киеве пианист играл раскованно, широко, бурно или даже бравурно в лучше смысле этого слова. Кстати сказать, он единственный из обеих команд, кто принял участие также в джем-сейшн с украинскими музыкантами, состоявшемся по окончании концертов в центре "Мастер-класс".

А.Голдберг и Дж.Редман

Впрочем, все сравнения начались позже. Во время самого концерта лично я способность сравнивать и искать аналогии полностью потерял. Ощущение ускорения на взлете, и тут уж не до сравнений.

Хотя, пожалуй, и в этой непрерывной кульминации была своя кульминации. Ближе к концу действа после короткой арии из Баха (появившейся в программе, видимо, спонтанно: Голдберг не смог найти какие-то ноты), Редман, не переводя дыхания, на одной, но очень долгой ноте перешел к очередному вступительному соло, в котором продемонстрировал еще один, кажется, свой фирменный прием – одновременное исполнение басовой и мелодической линий на саксофоне, - и которое уже ожидаемо разразилось к общему восторгу одной из самых узнаваемых и точно самых драйвовых его композиций Hide and Seek с альбома Freedom in the Groove. Ну, и дальше не приходя в сознание до конца.

Однодневный фестиваль промелькнул метеором, оставив острое ощущение недополученного и одновременно ценности удавшегося. И если в этом есть какой-то урок, то, возможно, тот, что к удавшемуся стоит относиться не как к должному, а как к подарку. Можно быть уверенным по крайней мере, что память об этом фестивале останется точечной и безошибочной как о вспышке.

Все фото Алексея Карповича