Дайте пять. Лучшие русские романы минувшего года

"Украинская правда. Жизнь" представляет субъективную топ-пятерку самых значительных российских романов прошлого года. Субъективную, но с признаками объективности. Российских, но местами с украинским следом.

Неплохих романов в России в прошлом году вышло немало, но выдающийся был лишь один. В этом плане показательными стали итоги "Большой книги", самой влиятельной и финансово весомой российской литературной премии. Второе и третье места в ней получил нон-фикшн – байопик Сергея Белякова "Гумилев, сын Гумилева" и автобиографическая книга Юрия Буйды "Вор, шпион и убийца".

Правда, на вершине пьедестала все равно оказался вымысел, да еще какой. Лучшим русским романом прошлого года (а по мнению некоторых критиков, так и всего нового века) стала книга уроженца Киева и выпускника Киевского университета Евгения Водолазкина.

Евгений Водолазкин, "Лавр" (АСТ)

Жил-был в XV веке на Новгородчине праведный знахарь. Праведный, но грешный, ибо сожительствовал со своей возлюбленной не обвенчавшись.

Став косвенным виновником ее смерти, он всю жизнь вынужден искупать вину: странствовать бессребреником, предаваться аскезе, врачевать человечьи хвори.

По жанру "Лавр" напоминает житие святого, только очень уж это житие необычно написано.

Тут тебе и неожиданные флешфорварды на пятьсот лет вперед, и нарочитые анахронизмы, и смелая лингвистическая игра – то с веселым подвыподвертом, то с трагической мощью.

Казалось бы, сколько уже говорено о загадочной русской душе, обо всех ее горних высотах и низменных мерзостях, но 49-летнему питерскому специалисту по Древней Руси, доктору филологических наук, написавшему свой всего лишь второй роман, удалось сказать нечто новое.

Может, не то чтобы новое, но определенно по-новому.

Водолазкин придал своей истории универсальный вневременной характер и написал очень православный роман, который с восторгом приняли не только верующие, но и атеисты.

Андрей Волос, "Возвращение в Панджруд" (ОГИ)

Тоже исторический роман, но сугубо традиционный, реалистический.

Посвящен судьбе великого персидско-таджикского поэта IX-X веков Рудаки, который, согласно легенде, был ослеплен бухарским эмиром за свободомыслие и поддержку оппозиционных сил.

Говоря о коллизиях тысячелетней давности, Волос явно имеет в виду современность.

Шиитско-суннитский конфликт в Бухаре Х века сильно напоминает нынешнее противостояние левой и правой идеологий, конфликт между либеральным и ригористическим подходом к действительности.

Роман принес писателю "Русский Букер", вторую по значимости российскую литературную премию.

Владимир Сорокин, "Теллурия" (АСТ)

Очередная антиутопия, превратившая сорокинскую лубочную трилогию ("День опричника", "Сахарный Кремль", "Метель") в тетралогию.

Ровно пятьдесят сюжетно не связанных между собой историй из не очень далекого грядущего, в котором Россия распалась на полтора десятка стран, технический прогресс соседствует с ментальной деградацией, а весь продвинутый мир сидит на теллуровых гвоздях – мощнейшем по силе и качеству воздействия наркотике, который забивают молотком в голову с риском для жизни.

Еще одно будущее, при взгляде на которое, радуешься, что живешь в нашем настоящем. Правда, к концу января 2014 года это не относится.

Евгений Чижов, "Перевод с подстрочника" (АСТ)

Московский поэт третьей руки получает приглашение от своего старого университетского приятеля приехать в среднеазиатское государство Коштырбастан и заняться переводами стихотворений тамошнего президента.

Коштырбастанский Рахматкул Гулимов очень похож на туркменского Сапармурата Ниязова.

Однако сам Чижов утверждает, что диктаторы его не интересует, а на фигурой, вдохновившей его на написание романа стал не Туркменбаши, а Артюр Рембо, автор теории поэта-пророка, чьи стихи напрямую воздействуют на реальность.

Кроме того, "Перевод с подстрочника" – очередное свидетельство о том, что Восток дело тонкое и для русского человека смертельно непонятное.

Сергей Соловьев, "Адамов мост" (Русский Гулливер)

Еще один бывший киевлянин, поэт и художник, давно живущий в Германии, но после паломничества в Индию и любовной драмы написавший главную книгу своей жизни.

Густой, плотный, метафорический, почти бессюжетный, очень личный текст с огромным количеством аллюзий и смыслов.

Книга определенно не для многих, но те, кто любит русскую поэзию, исповедальную прозу, сакральные путешествия и культурологические размышления, примут ее на ура.