Тарас Шевченко: человек vs миф

Личность Тараса Григорьевича всегда была окутана множеством мифов. К некоторым он сам приложил руку еще при жизни, прочие - результат советской пропаганды, превратившей живого человека в непримиримого бунтаря, безрассудную машину революции.

Все эти мифы живут и поныне, слегка деформируясь под давлением времени, но все так же мешая нам увидеть Шевченко в его человеческом, а не героическом измерении.

Был ли Тарас Шевченко непримиримым борцом со злом? Был ли он героем? Был ли гением? Можем ли мы говорить о нем как о выдающемся художнике, поэте и писателе?

Если подойти к исследованию его жизни не предвзято - ответы на все эти вопросы вряд ли будут однозначно утвердительными.

Тарас Григорьевич принадлежал эпохе Романтизма, главным героем которой был Наполеон. Впервые в мировой истории простой лейтенант смог стать имератором, преодолев все условности своего социального происхождения. "Кто был никем, тот станет всем" этой своей строчкой главный гимн пролетариев, несомненно, обязан великому французскому полководцу.

В каком-то смысле Тарас Шевченко стал для украинцев своим Наполеоном. Также как и главный герой эпохи Романтизма он обрел свою славу в легендах, снискав обожание миллионов людей.

Но мы не станем тут культивировать очередной миф о великом украинском гении, а постараемся разглядеть за ним человека. Материалом послужат рисунки Тараса Григорьевича.

Нужно сказать, что рисунки художника - уникальный материал для исследователя. Их необязательность только кажется легкомысленной, на самом деле рисунок часто вскрывает механизм мышления художника. В этом виде искусства расстояние между замыслом, возникающим у него в голове, и результатом - наиболее короткое.

Внимание к цвету характерная черта искусства романтизма. Но Шевченко даже цвет бумаги использовал как эмоциональный компонент изображения. Для него это было чрезвычайно важно. Невозможно себе представить, что он схватил бы первую попавшуюся под руку бумагу и начал на ней водить карандашом.

Он подбирал цвет в соответствии с изображаемым объектом. Бумагу грунтовал самостоятельно в самые разнообразные оттенки: оливковые, серые, голубые, охристые, коричневые.

"Ханга Баба"

Возьмем например его лист "Ханга-Баба" - кажется, что это полноцветная акварель, на самом деле там всего две-три краски и белила. Но за счет оливково-зеленой бумаги, игры теплого коричневого и холодного синего - создается ощущение полноцветной акварели.

Шевченко достаточно было двух цветов, чтобы вдохнуть жизнь в лист бумаги.

Портрет Катерины Абазы

Портреты его также сделаны буквально двумя красками. Техника происходит от миниатюры, об этом много писали исследователи его творчества.

Лицо девушки вылеплено миниатюрными мазками-штрихами: едва заметный слой холодной лессировки обработан теплым оттенком, и наоборот – на теплую лессировку нанесены холодные штрихи. И вновь впечатление полноцветной акварели.

В Корсуні

Отношение Шевченко к рисунку было особенным. Очень многие люди, даже сегодня, когда все можно сфотографировать, - продолжают требовать от рисунка фотографической точности.

У Шевченко этого никогда не было даже во время его ссылки, когда перед ним стояла исключительно картографическая задача. Все его пейзажные работы находятся совсем в другой плоскости. В них нет ощущения документальности.

Достоверность есть, а документальности нет. Такой парадокс.

Взять хотя бы его рисунок "Бугры в степи".

С первого взгляда даже не сразу понятно, что в нем особенного. Оливковый фон и вибрирующие линии карандашом в нижней трети листа. Это линии, от которых совершенно невозможно оторвать взгляд. Можно сидеть и медитировать. В чем секрет? Секрет в цвете. Не было бы этой оливковой бумаги - было бы совсем иное ощущение.

Та же история с рисунком "Берег Аральського моря".

Шевченко подлинно украинский художник. Сегодня вряд ли кому-то придет в голову это оспаривать. Но мы ведь даже не отдаем себе отчет в том, что его искусство не было украинским в момент создания, оно стало таким уже пост-фактум.

Он получил художественное образование в петербургской Академии и во всем, что касается живописи, не был оригинален. Его сложно назвать самобытным художником в контексте европейской школы. Но вот в его акварелях и пейзажах много уникального. В них есть лиричная созерцательность и чуткость в отношении к природе.

Шевченко становится действительно ценным для нас, когда мы рассматриваем его в человеческом регистре. Без революционного пафоса, без претензий на гениальность, без желания видеть в нем только великое.

Он в первую очередь человек, со всеми присущими человеку слабостями и пороками, но и со своей особой красотой, свойственной только человеку. Это есть в его поэзии и это делает уникальными его рисунки. Гуманизм без надрывного пафоса. Человечность.

Многочисленные биографы Шевченко не оставили места в его жизни для слабости.

"Ему целых четыре месяца не удалось провести ни линии" - сокрушаются они и сразу возводят этот факт в ранг трагедии. Но ведь у любого художника может быть такой период. Кто-то может по полгода не брать в руки карандаш совершенно добровольно.

Может же человеку просто не хотеться рисовать... Но только если это не Т.Г.Шевченко. Он должен всегда или страдать, или испытывать лишения, или бороться.

Сейчас наверно самый подходящий момент в нашей истории, когда можно пересмотреть свое кондово-националистическое отношение к Шевченку, воспитанное советским и постсоветским школьным образованием.

Ведь по-сути главная заслуга Тараса Григорьевича не в его художественных достижениях, а в том, что он позволил себе быть украинцем в высшем обществе Российской Империи. Во времена, когда подобная самоидентификация была, мягко говоря, непопулярной.

Сегодня, когда от национального самоопределения украинцев зависит целостность государства, у всех нас есть шанс установить личностную связь с этим человеком. На человеческом, а не идеологическом уровне.

Как только за украинской сорочкой и шароварами ТеГеШа, мы сможем разглядеть обычного человека со всеми его слабостями и пороками - можно будет cмело зачесть себе первую национальную победу.