Voloshin Jazz Weekend: В свободном поиске

В минувшие выходные в киевском культурном центре "Мастер-класс" состоялся джазовый фестиваль Voloshin Jazz Weekend, новая реинкарнация Волошинской сцены фестиваля "Коктебель джаз", которая уже в рамках фестиваля у моря существовала как отдельная реальность, а теперь с переменой места прописки (поселок Затока в Одесской области) по факту превратилась в отдельный фестиваль.

Преобразования, особенно вынужденные, – процесс болезненный, и переселение в Киев неизбежно означает некоторые потери, поскольку уходит дух опен-эйра и множество памятных мелочей, связанных с обжитым местом.

Но есть и приобретения, которые хотя бы отчасти компенсируют потери.

Концертный зал "Мастер-класса" – одна из лучших площадок Киева в смысле идеальных условий, для того слушать и смотреть джаз (музыку).

Превосходная акустика, причем в любой точке зала слышно и видно все без потерь качества. Словом, идеальные условия для погружения в музыку. А фестиваль – это длительное, а порой и глубокое погружение. И если с первых нот ты остаешься наедине с музыкой, предвкушая три вечера этого единения, а по их истечении, как после путешествия, впечатления путаются из-за их обилия, но среди них есть несомненные открытия и откровения – то фестиваль удался.

Лично для меня так.

Voloshin Jazz Weekend – это более чем полтора десятка коллективов-участников (семь из которых – гости из-за рубежа) и концертов и, соответственно, погружений – по крайней мере, как возможность. Не всеми возможностями случилось воспользоваться. Но почти все слышанное было по-своему интересно. Ведь джаз – это музыка, которая не просто нравится или не нравится, приятна или нет, но музыка, которая интересна. Джаз можно слушать, например, так же, как мы смотрим кино.

Впрочем, сразу стоит оговориться.

Джаз в строгом смысле на фестивале играли нечасто, и примечательно, что никто из зарубежных участников. Если джаз в узком смысле – это музыка, которой свойственны, во-первых, особое чувство ритма, называемое свингом, и, во-вторых, импровизация, то в выступлениях зарубежных участников не всегда присутствовало даже импровизационное начало, а свинга и вовсе не было.

Нередко музыканты, чья музыка не вписывается в традиционные устоявшиеся определения, на вопрос о том, как они назвали то, что исполняют, прямо признаются, что не знают. Они просто играют свою музыку и, встречаясь на территории с нечеткими и подвижными границами, обозначаемой словом "джаз", чувствуют себя здесь как дома.

Иными словами – если попытаться найти общий знаменатель – в своем большинстве участники фестиваля исполняют авторскую музыку, в которой не ограничивают себя какими-то заранее заданными рамками. В этом смысле джаз теперь обозначает уже не только связь с определенной традицией, но и просто свободный поиск, импровизацию в каком-то более широком смысле.

Так, например, в пьесах сербского Majamisty Trio, в составе Майя Алванович (ф-но), Иштван Чик (барабаны), Эрвин Малина (контрабас), явственно ощущается композиторское начало. Что не удивительно, так как лидер трио Майя Алванович, как она говорит, в первую очередь – классическая пианистка. А среди любимых джазовых пианистов называет Кита Джарретта и Лешека Можджера, музыкантов очень разных, но творчество обоих также глубоко связано с классической музыкой. Впрочем, по большей части композиции трио – плод сотворчества всех участников, что также примета джазовой культуры.

Майя Алванович - Majamisty Trio. Фото Александра Зубко

Хотя состав Majamisty Trio наводит на мысль о классическом джазовом фортепианном трио, их музыку скорее можно отнести к world music. Это от начала до конца выстроенные композиции в основном меланхолического характера с четко расставленными акцентами, исподволь подготавливаемыми кульминациями, где немного места остается для индивидуальной импровизации. Трио почти все время звучит как целое.

Причем хотя ведущим инструментом выступает, разумеется, фортепиано, импровизатором чаще выступает Эрвин Малина, контрабасист с замечательным, острым чувством ритма, четким саундом, умением построить даже маленькую импровизацию как неожиданное и в то же время гармоничное высказывание.

Дух эксперимента был ощутим в выступлении итальянского дуэта Shine – сочетание акустического фортепиано Кекко Форнарелли и несколько сомнабулического вокала Роберто Черилло, дополненного электронными эффектами.

Кекко Форнарелли, Роберто Черилло – Shine. Фото Александра Зубко

Песенное творчество английской певицы Джулии Бил (Julia Biel) в отношении ритма кажется гораздо ближе к року. Кроме того, инструментальная составляющая здесь прежде всего аккомпанемент.

Другие участники ее группы Дэвид Де Роуз (Davide De Rose) на бас-гитаре и Салем Раман (Saleem Rahman) на барабанах выступают исключительно как аккомпаниаторы.

Джулия Бил и ее партнеры. Фото Александра Зубко

Сама Джулия, которая играет на гитаре и фортепиано, лишь изредка исполняет короткие инструментальные соло. Здесь первостепенное значение имеет именно текст, поэтому музыка и слова действуют вместе как средство донести его смысл. Первое имя, которое называет, говоря о музыкантах, чье творчество выступает для нее ориентиром, – Боб Дилан.

Однако легко заметить, что пение Джулии, характером голоса, интонациями, напоминает выдающихся джазовых певиц Нину Симон и Билли Холлидей (особенно легко, после того как Джулия спела свою версию Feeling Good из репертуара Нины Симон). А на вопрос, что общего у ее музыки с джазом, Джулиа отвечает: "Для меня джаз – это мое состояние, состояние свободы".

Впрочем, не обошлось и без вполне традиционных форм. Дуэт блюзменов из Чехии в составе Иржи Слупка Сверак (ф-но, вокал) и Яромир Хула (губная гармоника) показал, что в Чехии тоже любят и умеют играть и петь блюз.

И хотя связь танго с джазом не так очевидна, как в случае с блюзом, выступление группы Kiev Tango Project (Кирилл Шарапов (скрипка), Татьяна Павличук-Тышкевич (рояль), Сергей Курдицкий (баян, бандонеон), Дмитрий Третяк (контрабас)), открывшее фестиваль, показалось очень уместным в начале.

И не только потому, что танго роднит с джазом присутствие импровизации и что аргентинское танго часто привлекало и привлекает джазовых музыкантов, в особенности творчество Астора Пьяццоллы, знаменитым "Либертанго" которого начали и завершили свой концерт киевские музыканты.

Кирилл Шарапов (скрипка), Сергей Курдицкий (бандонеон) - Kiev Tango Project

Просто первые же звуки темпераментного танца сразу переводили в реальность то самое предвкушения единения с музыкой, о котором было сказано.

Надо сказать, что фестиваль уже традиционно представил сборную украинского джаза: харьковская фьюжн-группа Magnifica; сразу две группы, специализирующиеся на бразильской музыке – Vanilla Wave и Samba-kolo; и два традиционных джазовых формата – фортепианное трио Натальи Лебедевой и квинтет Константина Ионенко. Полностью получилось послушать только последнее выступление.

Константин Ионенко (бас) представил свой новый альбом Deep Immersion. Название подразумевает, видимо, глубокое погружение и в музыку, и в жизнь, и их взаимопроникновение. Его партнерами выступили Павел Литвиненко (рояль), Дмитрий Бондарев (труба), Дмитрий Шлеляйн (альт-саксофон), Павел Галицкий (барабаны). Квинтет – едва ли не самый традиционный малый джазовый состав, поэтому и поиск здесь сложнее, и находки не так очевидны. Но по этой же причине, так как язык современного джаза глубоко разработан, он уже служит для выражения не элементарных эмоций, а скорее многогранных состояний.

Во всяком случае мне показалось, что в прозвучавших композициях, в перекличке разных инструментов, особенно солирующих трубы и саксофона, можно было бы услышать момент драматизма.

Если же говорить об открытиях, т. е. о тех случаях, когда музыка удивляет, а иногда и потрясает, то их было три.

Во-первых, это группа David Six' Matador австрийского пианиста Давида Сикса: Мира Лу Ковач (вокал), Андрей Прозоров (сопрано-саксофон), Вальтер Сингер (бас), Кристиан Гробауэр (барабаны).

David Six' Matador. Фото Александра Зубко

Опять же это музыка далекая от выражения простых чувств. Она многосоставна и многообразна, иногда медитативна, иногда энергична. По своему характеру она заставляет вспомнить некоторые экспериментальные альбомы Кита Джарретта, Яна Гарбарека, Джона Сурмана, а в темповых вещах – Авишаи Коэна.

Мира Лу Ковач (вокал), Давид Сикс (ф-но) - David Six' Matador. Фото Александра Зубко

Каждая композиция благодаря внутреннему многообразию здесь оставляет ощущение, словно бы раскрывается целый мир. Можно сказать, мир ее создателя, но вернее наш мир, который начинает восприниматься на языке звуков.

Не менее сильное впечатление и еще более сильное ощущение новизны вызвал концерт польского Fortuna Electric Trio: Мачей Фортуна (Maciej Fortuna, труба), Якуб Мельчарек (контрабас), Фрэнк Паркер (барабаны). Уже сам состав трио удивляет, поскольку он далек от классических джазовых форматов. В отсутствие фортепиано образуется как бы некий вакуум между солирующей трубой и ритм-секцией.

Труба звучит отстраненно и одиноко, но одновременно и гораздо выразительнее. Этот разрыв еще усиливается двумя контрастирующими моментами. Ритм-секция акустическая, тогда как слово "electric" в названии трио оправдывает именно Мачей Фортуна, который использует многочисленные электронные эффекты: изменение тембра, эхообразные эффекты, закольцовывания и т.д.

Мачей Фортуна (труба) - Fortuna Electric Trio. Фото Александра Зубко

При этом ритм-секция играет жестко и в высоком темпе, как обычно играет ритм-секция во фьюжн-группах. Напротив, солист часто подчеркнуто замедляется, отстает, как бы плавает относительно основного ритма. Хотя, разумеется, не всегда. Иногда солист и ритм-секция совпадают в одном ритме, в одной гонке. Но тем разительнее звучит последующее расхождение. Словом, в звучании группы почти постоянно присутствует почти мистическое ощущение двух планов или, лучше сказать, двух измерений. Если искать какие-то аналогии, то, пожалуй, больше всего это напоминает трубу Майлза Дэвиса в его различных ипостасях: местами вспоминается его "Лифт на эшафот", местами – Doo-bop и др.

Нужно добавить, что почти наполовину силой произведенного на концерте впечатления группа обязана американскому барабанщику Фрэнку Паркеру, давно осевшему в Польше, участнику многочисленных польских проектов. Киевским любителям джаза он мог запомниться по участию в квартете американского саксофониста Маркуса Стрикленда два года назад в рамках фестиваля Jazz Bez.

Взаимопонимание между партнерами в джазе, выражающееся в умении мгновенно откликнуться на мысль товарища, достигает поразительных степеней. Но тут случай особый, поскольку Паркер играет как раз совершенно иную по характеру партию в отношении солиста, и именно от его умения быть контрастным, другим зависит поддержание упомянутого эффекта двуплановости. Ну, а о его сольных импровизациях можно говорить долго, тщетно подбирая слова.

Наконец, самым большим открытием или даже откровением стало выступление шведской четверки Tonbruket в составе: Дэн Берглунд (контрабас), Йохан Линдстрем (акустическая и электрические гитары, ф-но), Мартин Хедерос (ф-но, скрипка, аккордеон, клавишные), Ола Хультгрен (барабаны). (Последний заменил постоянного участника квартета Андреаса Верлина.)

Tonbruket. Фото Александра Зубко

Можно с уверенностью сказать, что это был концерт из разряда незабываемых. Слово "откровение" здесь уместно, потому что эта музыка сразу захватывает настолько, что лишает способности анализировать, сравнивать.

(Потом приходят параллели, вспоминаются прежде всего скандинавы – Бугге Вессельтофт, Нильс Петтер Мольвер. Но это потом.)

Пространство стремительно раздвигается, а время исчезает. То, что выше было сказано о раскрытии мира в музыке Давида Сикса, еще более верно в данном случае. Но только здесь ты уже не наблюдатель, не сопереживающий, а как бы сам пучок музыкальных вибраций. Пожалуй, уместно говорить об измененном состоянии сознания, что является безошибочным свидетельством музыкального откровения. Важно учесть, группа Tonbruket – тот случай, когда живое выступление воспринимается на порядок сильнее, чем записи.

Формально лидером группы является басист Дэн Берглунд, бывший участник знаменитого трио Эсбьорна Свенссона. После гибели лидера трио Берглунд собрал свой коллектив из музыкантов, которые в продолжение своей карьеры не имели отношения к миру джаза. По существу музыка Tonbruket – плод коллективного творчества.

Йохан Линдстрем – Tonbruket. Фото Александра Зубко

Именно изобретательность и многосторонность музыкантов, двое из которых – Йохан Линдстрем и Мартин Хедерос – мультиинструменталисты, позволили создать широчайший по диапазону арсенал выразительных средств.

Несомненно группа нашла свой собственный, удивительный по богатству язык, состоящий из множества звуков, в том числе далеких от музыкальной упорядоченности, и ритмов, от народных танцев до рока.

Язык, вмещающий целую вселенную, – от тихих интимных переживаний маленького человека, до космических по масштабу ритмов.

Иногда кажется, будто небо и впрямь становится ближе. Вероятнее всего, только кажется. Но это значит, что фестиваль состоялся по-настоящему.