Украинские киноитоги 2014-го

Наметившийся в 2013-м подъём украинской кинематографии со всей очевидностью обозначился в разгар социально-политических катаклизмов, совпав с возрождением украинской государственности.

На протяжении многих лет отечественный кинематограф упрекали в том, что его создатели отражают на экранах грёзы о жизни олигархов или о Золотом веке казачьей старины, почти не обращая внимания на захватывающе киногеничные будни. Ныне же украинские кинематографисты оказались в авангарде революционных процессов, выйдя со своими камерами на улицы, взобравшись с ними на баррикады, отразив героические, мучительные усилия, направленные на свержение диктатуры и построение гражданского общества.

Особенное значение приобрела документалистика, запечатление происходящего свидетелями и участниками, создание тех кинозаметок, кинодневников, кинодокументов, которые позволят очевидцам вновь пережить эти бурные события, а тем, кто не принимал в них участия, помогут ощутить эффект присутствия, пережить эмоциональные порывы прошлой украинской зимы.

Здесь в первую очередь следует назвать созданное по инициативе режиссёра Владимира Тихого творческое объединение "Вавилон'13", чьи ленты, благодаря таланту и мужеству участников и грамотной работе с сетевыми медиа, стали наиболее популярным киноотражением украинской революции, а также последовавших трагических событий на Востоке.

Полнометражный дебют объединения, "Сильнее, чем оружие", всеукраинский прокат которого начнётся 22-го января, был с большим успехом показан во многих городах не только Украины, но и России. А фильм Тихого "Наша Надежда" о Надежде Савченко воспринимается как одна из первых и по-настоящему успешных попыток создать пантеон героев украинской современности, не прибегая к слезливой сентиментальности и безвкусной патетике.

В ряду посвящённых зимним событиям картин также нужно отметить полнометражный фильм Кирилла Жаровского "Человек с брусчаткой", "Лица" Никона Романченко, альманах короткометражек "Чёрная тетрадь Майдана", созданный в качестве курсовой работы студентами мастерской Юрия Терещенко, и альманах "Украина_голоса", снятый под руководством известных документалистов Эллы Штыки и Дмитрия Тяжлова, фильмы которого посвящены нашим соотечественникам, не только участвующим в коллективных уличных протестах, но и в повседневной жизни защищающих права и свободы личности, противостоя произволу государственных структур, пассивности сограждан, нелепым и жестоким предрассудкам.

Среди выразительных, прочувствованных, подчас ироничных кинопортретов тех людей, благодаря которым лучшее завтра нашего народа больше не кажется неосуществимым, стоит выделить героев лент "Не просто Николай" Оксаны Шорник и "Экзарх" Надежды Парфан и Марии Стояновой, православных священников, неколебимо приверженных вечным ценностям и при этом отстаивающих социальные перемены, борющихся за справедливое отношение к наиболее отверженным из своих ближних.

Если отец Николай из Херсона, опекающий нищих и вынашивающий экологические проекты, решает выйти и на митинги сторонников Евромайдана, придя к выводу, что его пасторский долг не противоречит гражданской активности, а скорее подразумевает её, то герою фильма "Экзарх", священнику из Киево-Печерской Лавры, приходится столкнуться со своими собратьями, возмущёнными его стремлением нести слово Христа представителям сексуальных меньшинств и ВИЧ-инфицированным.

Священнослужитель предстаёт в качестве центрального образа и в наиболее нашумевшем- и вызвавшем самые яростные споры, -фильме о киевских революционных событиях, "Майдане" Сергея Лозницы.

Речь поднявшегося на трибуну священника, посвящённая необходимости всеобщего покаяния, в которой замечается, что люди, вышедшие на Майдан, уже проходят путь искупления, осознав недопустимость прежней жизни с её повседневным беззаконием, воспринимается как главная сцена этой картины, где Революция достоинства изображена как религиозный ритуал, как общественное бдение, участники которого сокрушили преступный режим не боевыми действиями, а неколебимой готовностью вставать на место тех, кто был похищен, искалечен, убит.

Ещё один фильм о Евромайдане, пока не показанный в Украине, "Всё пылает" Александра Течинского, Алексея Солодунова и Дмитрия Стойкова, получил специальную награду как выдающийся восточноевропейский фильм на "Док Лейпциге", одном из престижнейших фестивалей документалистики.

К сожалению, не для всех отечественных кинематографистов участие в зимних событиях завершилось благополучно. Олег Сенцов, талантливый режиссёр из Симферополя, без всякого профессионального образования и связей пробившийся в любимцы фестивальной публики, с началом Евромайдана отложил подготовку к съёмкам новой картины "Носорог", чтобы в Киеве принять участие в борьбе с режимом, а, вернувшись в родной город, присоединился к акциям протеста против российской оккупации- что, как известно, имело самые драматические последствия.

Между тем его состоявшийся два года назад кинематографический дебют, "Гамер", созданный из подручных средств, в котором, по меткому замечанию одного из зрителей, "украинское кино впервые догнало украинское бытие", воспринимается теперь как предвестие нынешнего подъёма молодого украинского кинематографа.

"Гамер" описывал узнаваемую среду неказистого постсоветского быта как по-чеховски безысходное пространство, до удушливости скучную, жалкую повседневность, из которой герой, несмотря на все усилия, неспособен вырваться.

Художественные фильмы коллег Сенцова, снятые ещё до событий Евромайдана, но вышедшие на экраны уже в 2014-м- "Креденс" Валентина Васяновича, "Зелёная кофта" Владимира Тихого, "Племя" Мирослава Слабошпицкого, - в которых самый жёсткий реализм воспринимается, как метафора, наполнены предчувствием близящегося социального взрыва, протеста доведенных до отчаяния граждан против существования в стране, где государственные структуры два десятилетия являлись фикцией, прикрывавшей коррупционные схемы.

"Креденс" повествует о виолончелисте львовской оперы, пытающемся сохранить человеческое достоинство в изматывающей борьбе за существование, которую приходится вести в склоках с коллегами по оркестру, в музыкальной школе сына, чей рейдерский захват планирует осуществить другой родитель, коррумпированный судья, во взаимоотношениях с женой, во всём покорной вздорной матери.

Кадр кинофильма "Креденс"

Герой ленты Васяновича, подобно большинству наших сограждан, подвергается постоянным унижениям и опасности физической расправы в своей обычной, заурядной повседневности, не будучи ни оппозиционером, ни правозащитником, и при этом с куда большим основанием может рассчитывать на преследование со стороны представителей власти, чем на их защиту.

Также и "Зелёная кофта" Тихого свидетельствует, что в нашем обществе жертва того или иного несчастья остаётся наедине со своим горем, ведь со стороны институций, призванных оказывать ей поддержку, уместнее ожидать не помощи, а новых притеснений. Как свидетельствует фильм, чтобы понять всю степень агрессии, абсурдности и разобщённости, царящих в нашем вроде бы цивилизованном обществе, нужно оказаться выбитым из колеи повседневности, пережить трагедию, подобную той, что обрушилась на главную героиню.

Кадр из киноленты "Зеленая кофта"

Приёмы триллера и детектива в этой истории о девочке, пытающейся выяснить, что случилось с её исчезнувшим братом, переосмысливаются самым радикальным образом. Привычные штампы детективного жанра с его причинно-следственными связями, гарантирующими восстановление разрушенной гармонии и финальное торжество справедливости, вязнут в густом реализме той документальной манеры повествования, что подчёркивает обыденный характер трагедии.

При этом сама узнаваемая реальность замызганных спальных районов будто выходит из-под контроля, приобретает фантасмагорический, инфернальный оттенок. Фильм Тихого не отвергает изначальную разумность миропорядка, а свидетельствует об искажениях, нарушениях его законов в привычных для нас социально-бытовых координатах.

Эти же социально-бытовые координаты фильм Мирослава Слабошпицкого "Племя" описывает с такой безжалостной точностью, что многие поспешили объявить его экскурсом в маргинальную субкультуру, а то и вовсе напоминанием о 90-х, выдержанным в жанре чернухи.

Между тем, изображённый в ленте пансионат для глухонемых подростков оказывается воплощением того стабильного и благополучного существования, в котором пребывало украинское общество до всех войн и революционных потрясений; существования, которое мы терпели, с которым мы свыклись, на которое мы закрывали глаза, как закрывают глаза многие зрители на наиболее жёстких сценах "Племени".

Повествование о детском учреждении, превращённом учителями, чиновниками министерства образования и сотрудниками правоохранительных органов в нечто среднее между воровским притоном и публичным домом, напоминает о многолетней апатии, в которой мы пребывали, мирясь с самой разнузданной коррупцией и полнейшей профнепригодностью "слуг народа", с самыми чудовищными преступлениями обладателей неких регалий, неких служебных корочек, неких родственных связей, воздаёт должное памяти бесчисленных и безымянных жертв мирного времени.

При этом фильм Слабошпицкого, представляя выразительную картину ситуации в стране накануне Революции достоинства, оказывается и жизнеутверждающей, универсальной, оригинально поданной и потому востребованной зрителями любой страны историей о пробуждении индивидуальности, о личном протесте против несправедливой Системы того, кто казался её послушной, покорной частью.

Художественные достоинства "Племени", его бьющая наотмашь правдивость, новаторская форма "естественно немого" фильма, сохраняющего при отсутствии понятных большинству зрителей реплик сюжетную внятность и динамичность, операторская работа Валентина Васяновича с мастерски снятыми "одним кадром" эпизодами, придающая происходящему достоверность документальных съёмок, стали испытанием для значительной части аудитории.

Многие зрители восприняли картину Слабошпицкого как слишком уж звонкую пощёчину общественному вкусу, заставившую пробудиться убаюканных сериальными грёзами или неуклюжими ура-патриотическими киноплакатами. Между тем, пример последнего жанра, псевдоисторический глянец Олеся Санина "Поводырь", стал самым успешным (успех в данном случае относителен, поскольку об окупаемости ленты речь не идёт) украинским фильмом национального проката.

Представляется вполне закономерным, что именно рассчитанный на массовую аудиторию "Поводырь" привлёк в кинотеатры зрителей, соскучившихся по отечественному кино- впрочем, в дискуссиях, посвящённых качеству ленты Санина, многие продемонстрировали удручающую нетерпимость к чужому мнению, готовность записывать в национал-предатели тех, кто придерживается иной системы ценностей.

К сожалению, часть профессионального сообщества, кто- из фарисейства, кто- из искреннего непонимания, поспешила поддержать фестивальные амбиции создателей "Поводыря". И хотя никаких наград, кроме второстепенных призов национального конкурса Одесского МКФ, этот фильм не получил и едва ли мог получить, именно "Поводыря", а не "Племя", отечественный "оскаровский" комитет выдвинул от Украины на соискание "Оскара" в категории "Лучший неанглоязычный фильм".

Кажется, для любого синефила, разбирающегося в кино как в искусстве (а не как в инструменте пропаганды), было очевидно, что отправить на "Оскар" фильм Санина равносильно тому, чтобы вообще отказаться от участия в "оскаровском" забеге. Однако среди профессиональных кинематографистов нашлось не так мало тех, кто понял, что ни малейшего шанса получить награду Американской киноакадемии у "Поводыря" нет, только после объявления шорт-листа претендентов.

Нетрудно представить, каким был бы результат (точнее, отсутствие результата), если бы и на другие престижные награды украинский фильм выдвигался украинским комитетом. По счастью, косность и невежество (которые в советские времена могли лишить свободы высказывания не совпадавшего с конъюнктурой художника) отечественных чиновников от культуры и почтенных ветеранов украинского кино, которые сняли свой последний фильм десятилетия назад и приблизительно тогда же в последний раз были в кинотеатре, но продолжают считать свои суждения о кинопроцессе истиной в последней инстанции, не могут в современной Украине играть роль Железного занавеса.

"Племя" Мирослава Слабошпицкого оказалось одним из главных фестивальных триумфаторов года и едва ли не самой титулованной картиной за всю историю украинского кино, собрав на различных площадках свыше тридцати призов, среди которых Гран-при и ещё два приза "Недели критики" Каннского МКФ (впервые в истории этого престижного смотра сразу три награды были присуждены одной картине) и приз Европейской киноакадемии за лучший дебют.

Также фильм получил единодушно восторженное признание иностранных рецензентов и, главное, был приобретён для проката 25 странами, среди которых – США, Канада, Франция, Дания, Исландия, Япония и Гонконг.

Международный успех "Племени" лишний раз свидетельствует, что украинское киноискусство не осталось пленником культурного гетто замшелых штампов, несмотря на все старания отечественных чиновников от культуры объявить триумфом украинского кино тот или иной реликт, в котором идеологические клише времён социалистического реализма, поданные под новым соусом, сочетаются с чисто ремесленной негодностью.

Важнейшую роль в исходе из этого гетто, в условиях бедного кинопроката и упадка кинообразования, играют отечественные кинофестивали, а также Национальный центр Александра Довженко (многолетний вдохновитель этой институции, сумевшей популяризовать украинскую киноклассику, Иван Козленко, только теперь был назначен на должность генерального директора).

В 2014-м украинским фестивальным организаторам, которые и прежде не могли пожаловаться на недостаток трудностей, пришлось работать в особенно стеснённых обстоятельствах сведённого к минимуму государственного финансирования, оттока спонсорских средств и нежелания представителей зарубежного киносообщества посещать страну, охваченную волнениями.

Беспокойство последних оказалось вполне обоснованным, что могли бы подтвердить члены жюри проходившего в рамах "Молодости" конкурса фильмов на ЛГБТ-тематику "Sunny bunny", которым (не в Донецке и не в Луганске, а в центре Киева) сначала пришлось спасаться бегством из охваченного огнём "Жовтня", а спустя два дня покидать через чёрный ход "Кинопанораму", куда явились крепкие парни с нашивками "Правого сектора", очевидно, полагавшие, что нравственность украинского народа нуждается в защите их кулаков от тлетворного воздействия европейской демократии и толерантности.

Эти позорные происшествия, ставшие настоящей пощёчиной не только поклонникам кинематографа, но и всему украинскому гражданскому обществу и новой власти, нашей способности защищать культурные ценности и права своих ближних, также приходится записать в число примечательных итогов отечественного киногода.

Невзирая на все сложности, команда каждого из значимых украинских кинофорумов не только познакомила свою аудиторию с важными явлениями мирового кино, но и сумела вписать свои мероприятия в драматический контекст украинской современности. Закономерно, что особенной популярностью пользовались показы фестиваля документального кино о правах человека Docudays UA, ставшие точным попаданием во время и пространство.

Переполненные залы, бурная реакция публики на просмотрах и обсуждениях продемонстрировали, что события Евромайдана и оккупации Крыма не только усилили интерес к социально-политическим проблемам современности, но и заставили по-иному взглянуть на них. Картины о тиранических режимах и протестных движениях, войнах и беженцах, в каких бы далёких, "экзотических" краях не происходили события, вызывали у аудитории ощущение сопричастности к происходящему на экране, воспринимавшемуся как отражение того, что пришлось и что ещё придётся пережить нашим соотечественникам.

Выразительным свидетельством этого чувства общности стала реакция на фильм француженки Стефани Ламорре "Бахрейн: Запрещённая страна", чьи финальные титры сопровождали не только неистовые овации, но и крики "Слава Украине"- непосредственное признание общности, единства с манифестантами, скандирующими на арабском требования гражданских прав и свобод, с женщинами в хиджабах, обнимающими тела замученных сыновей.

Аналогичные чувства испытывали и посетители программы документальных лент о протестных движениях "Путь к свободе", прошедшей в рамках Одесского кинофестиваля, церемония открытия которого началась с минуты молчания по украинским бойцам, погибшим под Зеленопольем, а церемония закрытия- с минуты молчания по пассажирам сбитого "Боинга 777".

Реалии, о которых повествуют продемонстрированные на ОМКФ "Майдан" Сергея Лозницы и "Майдан" египтянки Джехен Нужейм (впервые показанный в Украине под открытым небом на Крещатике в разгар зимних событий), практически неотличимы, и слова, сказанные героем второго из этих фильмов, вполне могли бы принадлежать участнику украинской революции: "Если сбросить правителей и поставить на их место представителей тех же кругов, мы сменим людей, но не режим, а система должна быть изменена полностью.Но мы стремимся не привести к власти очередного лидера, которому мы были бы послушны во всём, мы стремимся воспитать гражданскую сознательность в нашем обществе. Кто бы ни пришёл следующим, народ помешает правительству превратиться в диктаторский режим и будет продолжать борьбу, пока не добьётся прав, которых заслуживает. Завоевание нашей революции – не смена власти, а осознание народом своего права на протест".

На "Молодости" событиям Евромайдана и АТО была посвящена программа "Украина: новые реалии", а фильмом-закрытием фестиваля и его эмоциональным пиком стала созданная российскими документалистами картина "Украина/Россия. Реальность на Майдане".

Также нужно отметить, что в фестивальной жизни наметилась тенденция к преодолению монополии Киева, Одессы и Львова на значимые кинематографические мероприятия, и это представляется весьма уместным в свете наших стремлений к подлинному объединению Украины.

Так, очередная подборка "100 фильмов за 100 минут" после премьеры в Киеве была показана более чем в двадцати городах нашей единой страны, а программа фестиваля "Открытая ночь" транслировалась одновременно в 23 городах и сёлах, включая Мариуполь, тогда, в июне, недавно отвоёванный. В том же Мариуполе в сентябре, когда к этому городу, ожидавшему штурма, были обращены внимание и молитвы всей Украины, состоялся Международный кинофорум "Фестиваль фестивалей".

А прекрасным примером того, насколько успешно можно провести по-настоящему масштабное фестивальное мероприятие за пределами традиционных культурных центров, стал Международный фестиваль кино и урбанистики "86", организованный Надеждой Парфан и Ильёй Гладштейном в Славутиче.

Перспективы украинского кинопроцесса в наступающем году туманны, но, в любом случае, их трудно назвать особенно обнадёживающими, учитывая резкое- и, в общем, вполне объективное, -сокращение средств, выделяемых на киноотрасль, и то обстоятельство (слишком уж явно засвидетельствованное ситуацией с Минкультом), что для власть предержащих культура остаётся третьестепенным делом, годящимся лишь на то, чтобы преподносить её в дар чьим-то неоправданным амбициям.

И всё же ряд готовящихся проектов вселяет веру в ближайшее будущее отечественного кино (что может показаться парадоксальным, учитывая драматичность их тем, драматичность, вполне соответствующую украинской современности и украинской истории): "Люксембург" Мирослава Слабошпицкого, повествующий о жизни обитателей чернобыльской зоны отчуждения; "Бабий Яр" Сергея Лозницы, первая по-настоящему значимая попытка отразить на большом экране трагедию оккупированного Киева; "Пленники" Владимира Тихого, фильм-расследование побоища 18-го-20-го февраля; "Освободить Олега Сенцова" Андрея Литвиненко и Аскольда Курова о попытках украинских и российских юристов, правозащитников и гражданских активистов добиться освобождения режиссёра из застенков путинской опричнины; "Мой папа- фашист" Оксаны Струтинской о судьбе детей немецких оккупантов.

Остаётся выразить надежду, что в наступающем году показы фильмов не придётся предварять минутами молчания, а картину, посвящённую Олегу Сенцову, можно будет завершить хэппи-эндом.