Как художник Николай Ридный снял фильм об украинских анархистах

Николай Ридный – успешный и востребованный представитель молодого поколения украинских художников.

В своих работах он рефлексирует над социально-политическим контекстом. Часто затрагивает тему памяти и культурного наследия, постсоветского прошлого и его истории.

Фильм художника "Обычные места" о протестах в Харькове 2014 года стал единcтвенным художественным проектом от Украины, представленным на главной экспозиции авторитетной 56 Венецианской биеннале.

Видео, инсталляция, фотография – основные медиа, в которых работает художник.

Его новый фильм "Серые кони" вошел в шорт-лист украинской программы фестиваля документального кино Docudays UA 2017. Так Ридный впервые вышел за рамки галерейного и публичного пространства, показав свой фильм на площадке документального кинофестиваля.

УП.Культура встретилась с художником во время Docudays UA и поговорила о политике памяти, национальной истории и о том, какую роль сегодня занимает видео в художественном простанстве и за его пределами.

Николай Ридный. Фото Александр Бурлака

– Фильм "Серые кони" основан на истории твоего прадеда. Расскажи о процессе создания фильма, где ты находил материалы для кино?

– Работа над "Серыми конями" продолжалась около года. Все началось с исследования судьбы моего прадеда Ивана Крупского.

В семье о нем было известно мало. На полке хранилась советская книга об истории Полтавской области, где он упоминался как бандит: "банды Крупского терроризировали жителей Гадячского уезда".

Фактически с этого я начал поиски, нашел упоминания о нем в книгах современных историков, занимающихся украинскими атаманскими движениями того времени.

Выяснилось, что мой прадед руководил повстанческим отрядом и воевал на стороне Махно.

В итоге поиск привел меня в архив Полтавской области. Там я нашел судебное дело Крупского. Основываясь на этом довольно объемном документе, я сделал сценарий.

Съемки фильма заняли лето 2016 года. Мы работали с командой операторов: Дмитрием Пашко, Вадимом Смарченко и Павлом Иткиным. Партнерами по организации процесса и пост-продакшну стали hromadske.ua.

– Почему именно история прадеда-анархиста легла в основу фильма?

– Есть два мотива, побудивших заняться именно этой историей: личный и политический.

Личный состоит в том, что, как я уже сказал, в семье о нем ничего не знали и не говорили. А если и упоминали, то в негативном ключе. В частности моя бабушка, его дочь, которой уже нет в живых, очень негативно отзывалась о нем.

Впоследствии его анархических приключений семья (а у него было пятеро детей) вынуждена была скитаться по СССР, в частности по Дальнему Востоку.

Прадедушка Ридного Иван Крупский. Фото предоставлено художником

Политическая сторона вопроса связана с политикой памяти в Украине.

Сейчас идет ревизия истории и можно сказать, что история переписывается: пантеон советских героев меняют на новый набор национальных героев. Люди, связанные с такими течениями, как например, анархизм, вспоминаются в этом контексте редко.

Конечно, невозможно замалчивать такую фигуру как Нестор Махно, но он рассматривается исключительно как борец за независимость Украины. Никто не говорит о том, что он был анархистом, а понятие анархия трактуется в виде клише, означающего беспорядок или хаос.

Не говорится также и о том, что были боротьбисты – украинские коммунисты, которые хотели независимости Украины, но были сторонниками коммунистической идеологии.

Или что, например, Владимир Винниченко и Михаил Грушевский были социал-демократами. Упоминания о том, что они были левыми не популярны.

Сегодня, когда политический мейнстрим, как в Украине, так и в Европе, смещается заметно вправо, это мягко говоря, не в тренде.

С помощью воссоздания этой истории мне хотелось бы поговорить на такие темы, на которые сложно обратить внимание публично.

– В фильме использована очень яркая и характерная метафора серых коней, которая характеризует людей, меняющих свой политический цвет. И в этом история твоего прадеда также показательна.

– В фильме есть эпизод, в котором конюх рассказывает, что серые кони не рождаются такими, они в течение жизни несколько раз меняют свой окрас, и только потом приобретают серый цвет.

Это, безусловно, связано и с историей самого Крупского, так как он успел побывать красным и воевать против белых, потом сражался вместе с анархистами и боротьбистами против красных.

Когда их силы были разгромлены, он скрывался и работал советским милиционером под вымышленным именем. После ареста и тюрьмы работал на заводе строителем и рабочим. То есть менял и свою позицию, и свою жизнь неоднократно.

Кадр из фильма Ридного "Серые кони"

Это затрагивает тему того, что в официальной истории упрощается, когда говорят о взглядах людей в контексте каких-то политических событий. Вся сложность контекста времени улетучивается.

Тут еще нужно обратить внимание на то, что он был очень молодым человеком, когда все происходило. В Красную армию он вступил в 17 лет, а в 19 уже участвовал в анархистком восстании.

Это объясняет то, почему большинство героев фильма молодые люди, многие из которых современные анархисты.

– Но что касается твоего прадеда, ты смог разобраться, что он искал в этих всех разных лагерях?

– Я думаю, что он искал правду, будучи сторонником независимой Украины с радикально левыми политическими взглядами.

– На сегодняшний день политика памяти и ревизия памяти, которая проходит в Украине – одна из самых актуальных и острых тем. Отдельные вопросы поднимаются историками и художниками-активистами. Часто эти темы и это плоскости не пересекаются. Какая твоя позиция по отношению к "ревизии" памяти, как ты видишь работу с ней?

– "Ревизия", которой занимается Институт национальной памяти – это скорее мифотворчество.

В противовес советским мифам развиваются новые национальные. У них общий принцип, согласно которому исторические фигуры делятся на героев и злодеев, а события только на черное и белое.

При этом в герои записываются фигуры более чем спорные и неоднозначные.

Понятно, что создание проспекта Степана Бандеры – это жест среднего пальца Москве, но нужно понимать, что это такой й же жест в отношении поляков и евреев. Или, например, Павел Скоропадский. Почему-то никто не упоминает, что он был генералом Русской императорской армии.

Зато, в русле декоммунизации, однозначно определились с тем, кто является злодеем.

Кадр из фильма Ридного "Серые кони"

Самое интересное, что часто ими оказываются не лидеры компартии, а украинский народ. Иначе нельзя трактовать попытку уничтожения рельефов с изображением простых рабочих на фасаде Украинского дома или исчезновение скульптуры "Булыжник – оружие пролетариата" с Подола.

К счастью, есть такие активисты, как группа ДЕ НЕ ДЕ, борющиеся против вандализма в отношении советских объектов культурного наследия. Но, к сожалению, у них нет законодательных рычагов.

– Введя в кадр молодых соверемнных анархистов, как ты думаешь, ты не запутал зрителя?

– Мне неинтересно идти по традиционному пути рассказа истории. Фильм сделан по принципу реенактмента, где события прошлого воспроизводятся с помощью современников, в частности новых анархистов.

Я слышал упреки в том, что современные анархисты выглядят жалко по сравнению с анархистами прошлого. Но я не пытаюсь делать сравнительный исторический анализ. В "Серых конях" факты перемешиваются с вымыслом, а повествование местами больше напоминает сон, чем реальность.

В фильме много рефлексии на визуальный язык кино, экспериментов с формой. Я делаю отсылки к жанровому кинематографу и его приемам.

Высокобюджетные фильмы на тему исторических событий обычно переполнены героическим пафосом. После них можно только иронизировать на эту тему, предлагая негероичность, будничность истории.

Серьезность исторической реконструкции подвергается сомнению с помощью приемов из жанра молодежного фильма. Этим оправданы диалоги с черным юмором, эпизоды с "трупами" в лесу или длинный close up поцелуй.

Николай Ридный. Фото Александр Бурлака

– Эти иронические моменты возникали по ходу съемок, природным путем, или это заранее продуманные постановочные кадры? Например, те же эпизоды в лесу кажутся заранее проведенной съемкой, кадрами из YouTube.

– В фильме соединяются два разных режима – реальности и постановки.

Ведь как мы потребляем визуальную информацию сегодня? В ленте фейсбука или на каналах телевизора мы сталкиваемся с обрывками правды и вымысла, зачастую плотно перемешанными. Этот принцип лежит и в основе фильма.

Например, там есть найденное видео в соцсетях, которое выглядит как постановочный эпизод. Я также использовал свои старые документальные съемки: тренировки харьковских анархистов были сняты еще до событий на Майдане, в котором они позже принимали активное участие.

– Насколько современные анархисты активны в ходе военный действий? Если говорить о твоем прадеде, то его позиция была активной в войне, он принимал участие в боевых действиях, но если говорить о современных анархистах, какова их позиция?

– Мне известны отдельные случаи, когда анархисты принимали участие в военных действиях на украинской стороне, но это не было массовым явлением.

В фильме представлена скорее пацифистская позиция, выраженная в эпизоде чтения манифеста, где современная война рассматривается как противостояние двух национализмов – российского имперского и украинского освободительного.

Также речь идет о помощи анархистов переселенцам на мирной территории; малой, но важной работе.

Кадр из фильма "Серые кони"

– Твои фильмы часто можно увидеть на художественных выставках, но на документальном фестивале ты показал фильм впервые. Как ты видишь развитие жанра, что это – художественное видео или все-таки документальный фильм?

– Мир кинематографа и мир современного искусства очень сегрегированы в Украине. Мне кажется, что это неправильно.

Международные тенденции таковы, что на выставках сейчас появляется все больше длинных фильмов.

Временное измерение в работе художника изменяет правила посещения выставки, когда уже нельзя все посмотреть за пять минут. Зрителю требуется выделить часть своего жизненного графика на то, чтобы вникнуть в содержание, досмотреть до конца.

Это ставит очень важный вопрос: зачем мы смотрим искусство, сколько мы можем посвятить этому времени? Ведь это не развлечение, а интеллектуальная работа.

С кинофестивалями существует другой вызов. Там все привыкли смотреть до конца, но в рамках определенного драматургического канона. Фильмы художников зачастую ломают установленные рамки кинематографа, ставят под сомнение выработанный десятилетиями формат.

С одной стороны, многие люди киноиндустрии этим недовольны. С другой – все больше фестивалей уделяют внимание экспериментальному кино или кино, пришедшему с других территорий, где работают с движущейся картинкой.

Я лично выступаю за максимальное смешение жанров, преодоление границ и не делю авторов на художников и режиссеров. Мне нравится определение filmmaker.

– Возвращаясь к теме политики памяти. Память – один из самых важных материалов, с которыми ты работаешь. Это не только прошлое, но и современная память, "свежие" события в Харькове, война на Донбассе. Насколько тебе комфортно работать с этой темой?

– С этим сложно работать, но я не могу с этим не работать.

Несколько лет назад я снял фильм "Обычные места", он показывался на Венецианской биеннале и многих других выставках. У этого фильма есть общий принцип с "Серыми конями", который заключается в наложении разных времен.

Работы Ридного "Обычные места" (2014-2015) и "Под подозрением" (2015) во время выставки в киевском PinchukArtCentre. Фото: Сергей Ильин/PinchukArtCentre

В одном фильме – это харьковские противостояния весной 2014 года и последующая нормализация жизни города; в другом это разные эпохи – 1920-е и современность.

Обычно зритель пытается находить в фильме параллели между прошлым и настоящим. Но здесь, при смешении разных времен, ощущаешь нечто третье, оказываясь где-то между временами.

– С этой темой времени ты планируешь работать и дальше, как будешь ее развивать?

– Мне интересно продолжать тему совмещения реальностей, которые вступают в определенный конфликт. Интересно не только говорить на тему конфликтных ситуаций, но и создавать конфликт на уровне формы работы.

Совсем недавно я закончил новый фильм, который называется "НЕТ! НЕТ! НЕТ!". Он снимался параллельно с "Серыми конями".

Мне понравилось работать с молодыми людьми, и я решил вычленить отдельные истории, полностью посвятить фильм современным персонажам и событиям.

Новый фильм – это ощущение Украины как страны, где идет война, но при этом кажется, что войны нет.

Когда ты, скажем, гуляешь по улицам Киева, все выглядит довольно обыденно. Даже в Харькове, который ближе к зоне конфликта, жизнь выглядит такой же, как в любом другом мирном городе.

Реальность войны и насилия будто происходит в другой плоскости, очень часто не пересекающейся.

Интересно прослеживать, как же все-таки война просачивается в мирную жизнь и меняет ее.

Кадр из фильма Ридного "Серые кони"

– Может все-таки город во время войны, который находится вне конфликта, и должен быть таким – показательно живым, показательно мирным и спокойным?

– Может быть. Но, если всматриваться в детали, то войну, безусловно, можно разглядеть.

Я специально взял в основу истории людей, которые не имеют прямого отношения к войне. Это не солдаты и не переселенцы, а художники и другая творческая молодежь.

Но даже в том, что они делают, и как говорят заметно проникновение войны в быт, в мирную повседневность.

– Ты участвовал в выставке "Вина", куратором которой стала Татьяна Кочубинская. Готовясь к выставке, она спрашивала художников об их ощущениях вины, о том, что это такое. Какой твой ответ?

– В контексте истории часто говорят о вине другого, а о вине своего народа забывают. Это связанно с информационной войной, пропагандой, манипулирующей прошлым.

Можно привести пример, не из Украины, но он очень точно ложится на наш контекст.

В Будапеште открыли Музей террора, в котором на одинаковых весах стоят советский режим и нацистская Германия, при этом роль самих венгров в этих процессах подается как исключительно жертвенная. Вот эта ситуация по сути очень украинская.

Мы также не признаем за собой вины за ошибки, обвиняем часто другие режимы и других людей в том, что часто было совершено нами.

И в Советской армии и в УПА состояли украинцы. И обе эти армии как освобождали города и села, так и совершали военные преступления.

Сегодня, в контексте российской агрессии против Украины, жителей Донбасса частно называют коллаборантами и предателями, забывая о том, что они такие же украинцы, как и вся остальная страна.

Это очень проблемная ситуация, когда вина перекладывается именно на тех, чьи дома, поселки и города разрушены в результате войны.

– Я также хотела бы спросить о твоем отце, харьковском скульпторе, о приемственности, о взаимовлиянии и вашем конфликте.

[L]– Я очень благодарен своим родителям. Родиться в семье художников – это большая привилегия.

Моя мать работает преподавательницей во Дворце детского и юношеского творчества, учит детей рисовать. Я проводил много времени в мастерской у отца-скульптора.

Вначале 1990-х он участвовал в киевской художественной группе "Азбука". Я так понимаю, что они были своего рода хиппи, которые занимались духовными практиками.

Помню, как в детстве родители водили меня к индийскому мастеру по медитации. В итоге, от буддизма они перешли к православию, а я сформировался как атеист и материалист.

Отец со временем перешел от творческих работ к городским и частным заказам. Возможно, когда-нибудь, я возьмусь за фильм об отце.

Это сложно, потому что я не могу смотреть отстраненно на то, что он делает. Но его история очень интересна с драматической точки зрения: художник, который перешел к тому, что исполняет чей-то заказ и не имеет возможности привносить что-то свое.

При этом он продолжает делать скульптуры и творческие работы, которые не показывает никому, а просто складывает в мастерской.

Кадр из фильма Ридного "Серые кони"

Родители как бы закрывают глаза на мою политическую позицию и мировоззрение, но следят за моей карьерой.

Я стараюсь не конфликтовать, кроме принципиальных ситуаций, где невозможно промолчать. Мне кажется, что это довольно обычная история в контексте нашего времени, смене идеологий и поколений, но она является частью меня и того, чем я занимаюсь.

Катерина Яковленко, специально для УП.Культура