Валентин Васянович: Когда снимаешь фильм без денег – ты свободен

Игровой фильм Валентина Васяновича "Уровень Черного" стал номинантом на премию "Оскар" от Украины.

Архтаусная картина состоит из 35 немых сцен, которые рассказывают о жизни свадебного фотографа.

Летом "Уровень Черного" получил приз Международной федерации кинопрессы (FIPRESCI) на Одесском международном кинофестивале.

Васянович снимает авторские и документальные ленты. Он также был продюсером и оператором-постановщиком в нашумевшем фильме Мирослава Слабошпицкого "Племя". Теперь зрители и критики часто проводят параллели между этой лентой и "Уровнем Черного".

УП.Культура узнала у Валентина уместны ли эти сравнения, поговорила о киноактерской школе в Украине и о современных проблемах кинематографистов.

БЕЗ ДЕНЕГ И СЦЕНАРИЯ БЫЛ ОТОБРАН НА ОСКАР

– Как вышло, что фильм без сценария и бюджета в 2017 году едет на Оскар?

– Когда снимаешь фильм с большим бюджетом, то на тебе лежит большая ответственность. Ты отвечаешь за результат перед людьми, перед Госкино, перед инвестором, перед кем-то ещё.

Когда снимаешь фильм без денег – ты свободен. Психологически так работать гораздо легче.

"Снимать фильм без сценария – сложно эмоционально". Все фото: Дмитрий Ларин

С другой стороны, снимать фильм без сценария – сложно эмоционально. У нас было большое желание снимать, была минимальная техника, локации и человек, который органично смотрелся в кадре. Дальше надо было что-то придумать.

Я, конечно, получал удовольствие от съемок, но я всегда был испуган. Боялся, что из этих прекрасных сцен не получится фильма, и они так и останутся лишь набором прекрасных сцен.

Мы накапливали материал семь месяцев, а потом каким-то образом эти сцены смонтировались на таймлайне в готовое структурированное кино. В нем, конечно, были "дырки", но я понял, что у меня есть начало, есть финал и есть все остальные необходимые драматургические составляющие фильма.

Все остальное было доделано технично ещё месяцев за шесть. Мы снимали совершенно в расслабленном режиме – 1 – 4 раза за месяц, совершенно ничего не ожидая от этого. Выкристаллизовать идею нам удалось, в общем-то, когда фильм уже состоялся. Мы поняли, что это фильм про утрату близких.

После этого мы просто его досняли, конечно, изменив многие сцены из тех, которые уже были готовы. В принципе, каждую сцену мы переснимали по три раза, модифицируя её.

– То есть все 15 сцен, которые легли на таймлайн и стали фундаментом фильма, вы потом пересняли?

– Почти. Я понял, что, например, если сцену немножечко изменить, внести другой смысл, она прекрасно становится в историю. Так мы подгоняли сцены под замысел, который появился.

– В фильме есть сцены, которые не переснимали?

Да, это третья-четвертая сцена фильма, в которой Костя делает зарядку и выходит котик. Котик вышел совершенно случайно, и эта сцена попала в кадр.

Кадр из фильма "Уровень черного"

– На премьерном показе в Киеве зал на этой сцене смеялся. Это было ожидаемо?

– Ну… да. Это тот случай, когда жизнь сама предлагает варианты. Умышленно никакие шутки я не закладывал, ведь фильм достаточно грустный.

– Увлечение героя альпинизмом – это выдумка?

– Это правда. Он [Константин Мохнач – актер, сыгравший главного героя – УП.Культура] действительно профессионально занимался альпинизмом в молодости, пока не повредил себе плечо.

– И эта странная локация в квартире (коридор с зацепами, по которым лазит герой) принадлежит ему?

– Да. Я увидел зацепы, понял, что надо продолжать эту историю. Мы пошли и купили новые зацепы, чтобы развить историю дальше. Потом он идет в зал для занятий альпинизмом, а потом – преодолевает стену одиночества в своей душе.

"Умышленно никакие шутки я не закладывал, ведь фильм достаточно грустный"

– В одной из рецензий сказано, что "Уровень Черного" – это фильм, в котором можно как под микроскопом разглядеть человека со всеми его проблемами, в тоже время в фильме нет ни одного крупного плана, а средние планы – большая редкость. Почему так?

– Действительно, это кино общих планов. Мне почему-то больше о человеке рассказывает среда его обитания. Возьмем, например, Костин гараж — фантастическая локация. Это гараж его отца, у которого как у советского человека рука не поднималась что-то выбросить.

Люди того поколения они были склонны к накопительству. В гараже за много лет образовалась фантастическая локация, которую я первый раз увидел и сказал: "Вау! Нужно здесь что-то снять!".

Кадр из фильма "Уровень черного"

– Неужели крупный план не даст нужный акцент на какой-то важной эмоции?

– Крупный план – это больше для профессионального актера.

– А Катерина Молчанова, сыгравшая Костину возлюбленную?

– Она, все-таки, не главный герой, а любовная линия. Это одна из трех линий. Главный герой – Костя. Я думал сделать один крупный план, даже придумал сцену, но потом я от нее отказался – она не очень интегрировалась в историю.

Когда ты смотришь на камерный монитор – ты ищешь. Ты просто видишь, когда кадр начинает работать – меня все время выбрасывало на общие планы.

"Я хотел загипнотизировать зрителя"

Для телефильма и телесериала – это самый простой способ. Берешь звезду, она играет, ты ее "шарашишь" крупным планом. Она медийная, ее все знают. В принципе, продукт продается сразу же. Это удобно, быстро и дешевле – заплатил актеру и все. Не нужно насыщать кадр реквизитом, подбирать точную локацию. Это простой выход.

– То есть, отсутствие крупных планов и обилие общих – это стремление к кино-совершенству?

– Нет! Крупные планы – это телевизионный подход. Посмотрите любой сериал – там говорящие головы. Просто таким образом можно быстро снимать материал с профессиональными актерами.

– "Уровень черного" – ода визуальному. Вы убрали текст, чтобы заставить зрителя следить за каждым кадром не отрываясь?

– Конечно, я хотел загипнотизировать зрителя. Я не хотел ему рассказывать историю вербально. Кино – это визуальное искусство. Так как это эксперимент, который я снимал без денег, и главный герой не профессиональный актер, я решил сделать фильм без текста и без диалогов.

Стена с зацепами. Кадр из фильма "Уровень черного"

Прекрасное ограничение. Я проверил – это работает. Я могу рассказать историю чисто визуально, исключительно на общих планах. Что? Не принято так делать? Мне кажется, у меня получилось.

В следующих фильмах я буду использовать этот метод, но добавлю туда диалоги, я это впечатление усилю. Будет бюджет, будет массовка, будет 3D-графика, но я уже точно знаю, что благодаря этому эксперименту я сделал визуальную картину на хорошем уровне.

Я считаю, что мой эксперимент удался. В результате нас ещё и на "Оскар" выдвинули совершенно неожиданно. Я думал предпочтение отдадут фильму Марины Степанской "Стремглав". Тонкое хорошее кино, дебютная работа. Сейчас бы она отдувалась.

– Отдувалась? Разве внимание к фильму – не то, чего хочет режиссер?

– Режиссер, когда он устает, хочет подтверждения того, что он на правильном пути. Режиссера всегда одолевают сомнения относительно его творчества и поэтому ему очень приятно, когда кто-то говорит: "ты молодец".

Это нужно. Психологическая поддержка, призы – это очень важно. Плюс это всегда облегчает поиск финансирования на следующие фильмы.

О РОЛИ РЕЖИССЕРА

– Чтобы получить "Оскар" фильму необходимо выиграть некоторое количество престижных фестивалей. Какова фестивальная судьба "Уровня черного"?

– Мы подавались на некоторые фестивали и нас, к сожалению, не взяли. Сейчас у нас намечается участие в фестивале. Он не класса "А", но тоже достаточно большой. Пока рано о нем говорить, ведь нет официального объявления программы.

"Я рад, что проект закончен, а не остался на уровне двух десятков разрозненных сцен"

– Что будет считаться максимальным результатом для вас как режиссера?

– Я, в общем-то, уже счастлив, что фильм удался. Я рад, что проект закончен, а не остался на уровне двух десятков разрозненных сцен. Такое тоже могло произойти. Возможно, я мечтаю попасть в шорт-лист, все бы об этом мечтали.

После Торонто (В индустриальной секции 42-го международного кинофестиваля в Торонто, который проходит с 6 по 17 сентября, Украина представляет первый национальный стенд и рыночный показ фильма "Уровень черного". – УП.Культура) нужно ехать в Чикаго, в Нью-Йорк и Лос-Анжелес.

Нужно устраивать показы, участвовать в Q&A (формат обсуждения фильма "вопрос-ответ". – УП.Культура), общаться с академиками, чтобы донести свой фильм до людей, чтобы они увидели, что украинское кино есть, оно развивается. Нужно привыкать к этим правилам игры, если ты хочешь быть в индустрии.

Кадр из фильма "Уровень черного"

– А вы советовались с Мирославом Слабошпицким во время работы над "Уровнем Черного"?

– Нет. У Мирека сейчас свой проект. Советоваться и показывать свой незавершенный фильм нельзя. Ты должен сам решать.

– Но вы же сказали, что режиссер постоянно сомневается.

– Да, но он должен сам в себе искать ответы. Режиссер должен быть открытым, чтоб получать новую информацию, но окончательный выбор за ним. В этом сложность профессии режиссера – нужно ежесекундно делать выбор: хорошо, плохо, хорошо, плохо.

Это очень утомительное занятие, которое подразумевает характер и волю. Открываться и впускать мнение другого режиссера – бессмысленно. Он может просто погубить твой фильм.

"Режиссер должен ежесекундно делать выбор: хорошо, плохо, хорошо, плохо"

– Уровень черного сравнивают с фильмом "Племя". Как вы думаете, почему?

– Потому что нет диалогов.

– А как на счет "картинки" фильма, вы же были оператором и там, и там?

По картинке не сравнивают. Как правило, говорят об отсутствии диалогов, но всем говорю, что в "Племени" есть диалоги. Там сплошной диалог, просто мы его не понимаем. Там весь диалог заменен нескончаемым пластическим этюдом. А у меня, в принципе, немое кино без жестов и без пантомимы.

Кадр их фильма "Уровень черного"

– А что насчет длинных планов в этих двух картинах?

– Нет смысла сравнивать длину планов. Это вообще сейчас тренд – снимать кино неразрезными планами.

Как только делаешь монтажную склейку, ты останавливаешь жизнь. Ты говоришь зрителю: "Не нужен тебе общий план, а ну-ка, посмотри, как герой мучается крупно. На тебе – носом туда, смотри!".

Хочется обойти давление на зрителя и не хочется останавливать поток жизни в кадре. Потому длинные планы.

ПРО АКТЕРСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

– Константин Мохнач, сыгравший главную роль, не актер, а фотограф. В вашем фильме он играет сам себя в своих же локациях потому что "органично смотрится в кадре". Если люди, играющие сами себя, выглядят максимально правдиво в кино, захотите ли вы брать профессиональных актеров в будущем?

– Конечно. Просто надо будет выдавить из них всю школу, занятия по сценической речи и какие-то штампы. Я недавно присутствовал на кастинге. Сразу видно, кто и где учился или не учился. При том, что актеров просят не играть, все равно чувствуется эта сценречь, этот набор ужимок.

– Актерское образование мешает актерам хорошо играть?

Да. У нас нет школы киноактеров, у нас есть школа театральных актеров. Это все-таки разные техники. Когда-то в 1960-х у нас был единственных курс киноактеров. Сейчас их тоже нужно обучать, хотя я даже не знаю, кто может это сделать.

Думаю, нам нужно с нуля построить киношколу и сделать ее открытой для Европы и мира, как, например, в Эстонии.

"У нас нет школы киноактеров, у нас есть школа театральных актеров"

– В общем, это неблизкий путь?

– Почему же? При хорошем администрировании, финансировании можно создать актерскую школу. Нужен только человек, который работает с европейскими фондами. Нам сейчас Европа помогает и дает деньги на разные вещи. Я думаю, что эти фонды и гранты существуют. Нужен грамотный менеджер.

– Где брать актеров, пока такой школы нет?

– Кастинг решает все. 50 человек пропустил – нашел одного хорошего актера. Пять тысяч пропустил – нашел 50 актеров. С этим все просто. Чисто психофизика, скорость нейронов делает человека актером или нет.

Кадр из фильма "Уровень черного"

ПРО ГОСКИНО И СОЮЗ КИНЕМАТОГРАФИСТОВ

– У новичков из украинской киносферы есть предрассудки, связанные с Госкино. Вы очень активно сотрудничаете с этой структурой – подтвердите или опровергните. Предрассудки очень разные, от того, что новичку будет тяжело "пропитчить" идею, если она не патриотичная или отличается от "политики партии"…

– Какой ещё партии? Нет уже никакой партии. Есть разное кино, слава Богу. Много негативных отзывов принадлежат тем, кто не прошел конкурс. Ясное дело, легче всего сказать: "Виноват не я и не мой низкий уровень, а они".

Госкино поддерживает разножанровое кино. На последнем "питчинге" львиная доля поддержанных проектов – это зрительское кино.

– Влияет ли Госкино на фильм в процессе производства?

– Никто тебя и пальцем не тронет. Если ты прошел со сценарием, то тебе никто слова не скажет. Серьезно. Ты можешь даже вносить изменения какие-то. Давления на режиссера никакого нет. Совершенно лояльное отношение.

"Нет уже никакой партии. Есть разное кино, слава Богу"

– Какие подводные камни?

– Очень сложный документооборот, бюрократия, конечно. Чтоб сотрудничать с Госкино нужно искать юристов и бухгалтеров, чтоб они обслуживали этот процесс. За каждую сумму нужно отчитываться.

Эта сложность многих отпугивает, но так везде. Если во Франции CNC (Национальный центр кинематографии Франции, – УП.Культура) дает деньги на какой-то проект, то там тоже очень жесткая отчетность. Государственные деньги подразумевают отчетность, но для этого есть специально обученные люди.

– Какое будущее вы видите для Национального Союза кинематографистов Украины?

– На самом деле это очень грустная история. Это люди старшего поколения, которые зациклены на себе, на каких-то своих фильмах, состоявшихся много лет назад. В связи с этим там какая-то совершенно нездоровая конкуренция. Они ее не хотят. Они совершенно болезненно воспринимают любое движение и любое изменение. К примеру, то, что сейчас проходят открытые конкурсы и "питчинги".

Они не хотят играть по этим правилам. Они хотят "договорняков". Так было раньше: ты пришел, поговорил с кем надо и получил возможность снимать кино. Если колеблешься вместе с линией партии – снимаешь. Они выросли в этом.

"Если бы сейчас Союз кинематографистов исчез, то на меня бы это никак не повлияло"

Им сложно конкурировать с более молодым поколением, которое приходит и говорит: "Смотрите, у меня вот фильм про это, это и это. Вот презентация". Они так не умеют делать и потому они пытаются откатить все к тому, как было раньше.

Режиссерам моего поколения это неинтересно и потому возникает конфликт.

– Насколько сейчас ситуация изменилась относительно тех порядков, которые вы описали?

– Если бы сейчас Союз кинематографистов исчез, то на меня бы это никак не повлияло. Исчезнут большие государственные студии, тоже ничего не изменится. Я вот в этот рюкзак положу камеру и сниму кино, как я это уже один раз сделал.

Если мне нужна техника – я позвоню в сервис аренды, если павильон – я наберу специализированный павильон. Я организую съемку за час. Для этого не нужно содержать полуразвалившегося монстра, который морально устарел.

"Нет смысла содержать полуразвалившегося монстра, который морально устарел"

– НСКУ – советский рудимент?

Да. Очень жаль. В этом здании сидят люди, которые которые со всех сил держатся за эти стены и никого туда не впускают. И сами ничего не делают и другим не дают.

Мир изменился очень сильно, а они не хотят этого принять, не хотят жить по новым законам и играть по новым правилам. Они говорят: "А кто вы такие? Я вот заслуженный артист Украины, а ты кто?". На этом разговор заканчивается, они уходят, хлопая дверью, пишут письма куда-то. В прокуратуру.

– В прокуратуру?!

– Ну, в какие-то органы, с которыми они привыкли сотрудничать. Пишут кляузы, потом приходят проверки и мешают людям снимать кино. Людям, которые делают это по новым правилам.

– На вас эти кляузы как-то отобразились?

– Нет, они пишут, как правило, на голову Госкино.

– Еще Филиппа Ильенко любят на "1+1". Об этом говорят сюжеты, в которых Госкино обличают в коррупции.

Эта ситуация – атака "1+1" из-за прокатных свидетельств. "Плюсы" накупили российских сериалов, а Госкино им все перекрыло. Потому что Госкино выполняет Закон Украины, которым запрещается прокат контента, восхваляющего российскую парадигму.

– Как может измениться эта структура?

– Госкино? Это, наверное, единственная госслужба, которая работает полностью прозрачно и по-европейски.

– Нет, я про НСКУ.

– Всегда очень сложно объяснить, зачем они нужны. Думаю, они должны сами уйти. Замена там не нужна. Я думаю, там средний возраст в районе 80 лет.

– В развитых странах есть гильдии сценаристов и так далее, которые защищают права и интересы отрасли.

– Да, нужен профсоюз, который будет отстаивать права кинематографистов. Профсоюз, который скажет, какого черта мы сейчас работаем по каким-то нормативам, которые запрещают получать оператору и режиссеру адекватные гонорары? Давайте пересмотрим, давайте пролоббируем, давайте повоюем, давайте возьмем юристов, давайте пойдем разбираться.

– Почему этого до сих пор нет?

– Индустрия только зарождается. Раньше было некому объединяться. Сейчас уже пришло время. Возможно, это может произойти очень скоро.

КАК ПОНЯТЬ АРТХАУСНОЕ КИНО

– Вы называете кино инструментом влияния на общество и в то же время снимаете немассовое кино.

– Можно вести диалог с небольшой аудиторией, которая является специалистами. Мне интересно это.

"Можно вести диалог с небольшой аудиторией, которая является специалистами"

– Как вы относитесь к массовому кино?

– Хорошо. Я понимаю, что у него есть зритель. У зрителя есть свои потребности и ему нужно что-то предлагать. Мне интересна другая целевая аудитория – критики, подготовленные люди.

– В одном из интервью вы сказали: "Любой позитив, любой юмор, любая смена интонации сразу бы разрушила мой фильм". Почему так? Радости нет даже когда герой катает на качели своего парализованного отца. Я ждала, когда же он улыбнется…

– А зачем? Что изменилось? Улыбка шутка, смех – очень сильное оружие. Оно сразу побеждает все. Если я рассказываю драматическую историю, то зачем мне туда внедрять то, что сразу ее убивает?

– Как насчет синусоиды?

– Синусоиду я переживаю внутри себя. Я рассказываю драматичную историю. Правда. Смех в драме и трагедии может быть только над гробом. Понимаете? Все должно быть органично в рамках твоей истории. Мне не нужен был смех и поэтому я его не использовал.

Вы помните смех в фильме "Племя" или в фильме "Слон"? Смех часто бывает неуместен. Я понимаю, что, приходя в кинотеатр, люди хотят получить какую-то светлую эмоцию. Для этого нужно сходить на мелодраму.

– А что получит зритель, который сходит на "Уровень черного"?

– Надежду. Зритель переживет драматичный опыт. Он расстроится, возможно, поплачет, и переживет очищение в конце. Обычный катарсис. Это не индустрия развлечений, это драма. На драму люди ходят, чтобы в конце очистить душу.

Этот фильм нравится людям, которые дожили до 50 лет. Они пережили не одну потерю и понимают, что им нужно дальше жить. На потере жизнь не заканчивается.

– Во время просмотра "Уровня черного" некоторые люди могли выходить из зала с ощущением…

[L]– Что за черт?!!! Я попкорн не успел доесть! (смеется).

– Что вы думаете об этом?

– Ничего. Люди ошиблись и попали не на тот фильм.

– Как научится понимать артхаусное кино?

– Нужно готовится – смотреть хорошее кино. Просто выработать привычку – анализировать, думать, пытаться понять почему автор сделал так или иначе. Можно, например, посмотреть все фильмы Каннского, Берлинского, Венецианского кинофестивалей, и ты полюбишь это кино. Сначала будет тяжело, конечно (смеется), но позже выработается привычка думать, воспринимать разный киноязык. Потом станет тяжело смотреть массовое кино.

Валерия Широкова, специально для УП.Культура