Новые лица. 5 историй кандидатов в депутаты

Журналисты, общественные активисты, волонтеры, комбаты – два десятка людей, ранее не имевших отношения к большой политике, будут участвовать в нынешних парламентских выборах 2014 года.

Однако, несмотря на общественный запрос на новые лица, украинцы по-прежнему обвиняют будущих депутатов в непрофессионализме, популизме и даже в измене своим ценностям. Но есть и другая точка зрения: тот факт, что лидеры Майдана и герои АТО оказались в партийных списках, свидетельствует об изменении политической реальности.

Социальные лифты, с помощью которых в этот раз поднимутся новые лидеры, очевидно, в дальнейшем станут доступны большему числу граждан.

Мы начинаем цикл историй о "первопроходцах", чтобы разобраться, ради чего они идут в политику и в чем видят свою роль, зафиксировать их намерения.

В первой публикации читайте про Наталью Соколенко, Игоря Луценко, Сергея Лещенко, Виталия Шабунина и Оксану Сыроид.

Наталья Соколенко

Возраст: 39 лет
Образование: Институт журналистики КНУ
Последнее место работы: "Громадьске радіо"
№13 в списке "Гражданская позиция"

Наталья Соколенко десять лет проработала на телеканале СТБ, восемь из которых – в программе "Вікна-Новини". 2009 год – лауреат премии "Телетриумф" как лучший репортер года. В 2010 году стала одним из активистов движения "Стоп цензуре!", образовавшегося после инаугурации Януковича. В 2012-м была вынуждена уйти с телеканала.

"Нам стали приходить заказные сюжеты из штаба Натальи Королевской, в которых она продвигалась как оппозиционный политик. Некоторое время команде удавалось отбивать атаки, но сюжеты о Королевской все равно просачивались в эфир", – поясняет Соколенко.

Еще работая на телеканале, вступила в партию "Демальянс". А уволившись с телеканала, ушла в общественный сектор: сотрудничала с инициативой "Чесно" и общественной организацией "Центр UA", работала над запуском общественного радио. 24 августа в 2013 года вышла первая программа "Кабинет" – интервью Сергея Андрушко с первым президентом Леонидом Кравчуком.

Во время Майдана вошла в группу активистов "Реанимационного пакета реформ".

"У меня, по сути, не было перехода из журналистики в общественную деятельность. Сколько себя помню, начиная со школы, я все время все что-то отстаиваю в общественной плоскости.

В Умани было такое дело, когда милиция совместно с СБУ ограбили музей. Они попросили у местного краеведческого музея несколько картин Татьяны Яблонской и Николая Глущенко, якобы для выставки. А через полгода вернули подделки. Музейщики обнаружили подлог и обратились в СБУ. Четыре месяца дело не открывали.

Тогда сотрудники музея обратились ко мне. Я сделала сюжет, который вышел в пятницу. А в понедельник я приехала к тогдашнему главе СБУ Валерию Наливайченко – так сказать, чтобы сделать "контрольный в голову". И только после этого дело, наконец, открыли.

Редактора, которые работали со мной на СТБ, закрывали глаза на то, что мне иногда надо было куда-то ехать с камерой, чтобы припугнуть каких-нибудь чиновников.

Когда правоохранительная система не способна к действиям, журналист становится последней надеждой. Всегда такое облегчение, когда кому-то удается помочь. Мне кажется, что журналистам, которые не занимаются расследованиями, не делают социальные сюжеты, тяжело жить. Им сложно будет подводить итоги жизни.

Как-то я освещала восстание сельчан против бизнесмена-регионала Владимира Замулы, который переписал на себя полсела в Полтавской области. Там с ним очень активно боролась активистка "Демальянса" Ирина Земляна. А потом случилась история с Оксаной Макар – и я в Николаеве выясняю, что бунт под прокуратурой, когда повторно задержали насильников, организовала Евгения Матейчук, тоже активистка "Демальянса".

Эти две истории серьезно на меня повлияли, на мое отношение к "Демальянсу". Вот тогда я впервые задумалась, что если такие люди уже объединились, то надо усиливать эту партию. А после общения с Василием Гацько вступила в партию.

В 2012-м партия "Демальянс" пыталась собрать 2 миллиона гривен, чтобы участвовать в выборах. Денег таких, конечно, не собрали. Хотя было два предложения о спонсорстве. Я все волновалась – возьмут деньги у олигархов или не возьмут? Не взяли.

У нас есть четкий порядок: разрешенный максимальный взнос – 100 тысяч гривен. Нельзя принести в партию полмиллиона гривен и диктовать свои условия.

Мы, журналисты, создали движение "Стоп цензуре" в ответ на появление цензуры на телеканалах. Мы говорили о том, о чем молчали центральные каналы, политики, парламентская оппозиция; стали ездить в Межигорье.

Межигорье стало настоящей болевой точкой Януковича – этакая игла в яйце из сказки про Кощея. Возможно, если бы мы не ездили в Межигорье, нам бы не удалось сломать режим.

После ухода с СТБ, я позвонила Андрею Куликову и предложила делать общественное радио. Весной 2013-го сложились на сайт; 24 августа 2013 года вышла первая программа.

Когда начались события на Майдане, к нам обратилось руководство радио "Европа Плюс". Они буквально сказали: "Тут такие события в стране, а у нас в радиоэфире как будто ничего не происходит".

1 декабря 2013 года мы с командой вышли в эфир радио "Европа Плюс". Депутат Виктор Чумак пришел к нам в студию прямо с Банковой.

Сразу после бегства Януковича был такой момент, когда все всё захватывали. Я говорю коллегам: "А мы чего сидим, пойдемте в Национальную радиокомпанию" (смеется). Так мы пришли к ее экс-директору Тарасу Аврахову и предложили сотрудничество, чуть позже подписали договор. Сейчас мы вещаем на всю Украину.

Из-за того, что Янукович давил на журналистов и общественный сектор, мы стали практически одной семьей. И когда Мустафа Найем написал: "Выходим!" – это было абсолютно естественно.

В тот момент мы представляли, что нас всех посадят до 2015 года. Но в марте 15-го года народ поднимется, как в 2004 году, и нас всех выпустят из тюрем.

Когда 18-го февраля я бежала от горящего офиса Партии регионов, уже начинались стычки, – я увидела табличку "Институт социологии". Рванула туда. А там столкнулась с социологом Евгением Головахой. Я спрашиваю у него: "Наверное, это уже развязка?" А он говорит: "Да нет, это еще надолго". Кто мог подумать, что это закончится через три дня?..

Даже в самых смелых фантазиях не могла представить, что буду баллотироваться в парламент. Для меня это такая реальность, которую еще нужно принять.

Я хочу в Комитет по вопросам свободы слова и информации. Тут совершенно ясные задачи: довести до практической реализации запуск общественного вещания – телевидения и радио.

Нам нужны такие же сильные общественные каналы, как в Германии. Там все звезды журналистики работают на Общественном телеканале ZDF.

Нам не нужны государственные СМИ. Это не эффективно для общества, но очень эффективно для чиновников.

Нам необходима медиапрозрачность. Мы, граждане, должны знать, кому принадлежит тот или иной канал. Это важно, особенно на уровне местных СМИ, чтобы люди понимали, что, например, канал "Винниччина" ведет именно такую политику, потому что принадлежит коммунисту Симоненко.

Симулякры должны называться симулякрами, а не политиками. Джинса же будет до тех пор, пока не изменится конкурентная среда и не появится сильный канал общественного вещания.

Одна из первоочередных задач – закон о прозрачности публичных финансов. Все бюджеты, где есть общественные деньги, должны быть открыты. Мы должны иметь право зайти в бюджет своего города узнать, что мы финансируем, кому какие премии выписываем, за какие деньги покупаем бензин.

Нам нужен закон о прозрачности финансирования политических партий. Это все должно быть вывернуто буквально наизнанку, иначе у нас будет вечный олигархат".

Игорь Луценко

Возраст: 36 лет
Образование: Национальный университет "Киево-Могилянская академия" (экономист)
Последнее место работы: депутат Киевского городского совета (баллотировался после Майдана), рядовой батальона "Азов"
№3 в списке "Всеукраинское объединение "Батькивщина"

Общественным активистом Игорь Луценко стал в 2007 году, когда незаконные стройки в Киеве переросли в массовое явление. Сначала он расследовал такие случаи как журналист, а затем вошел в инициативную группу "Збережи старий Київ", которая боролась с незаконной застройкой в исторической части города.

Игорь Луценко организовывал сносы заборов, закапывал котлованы, устраивал митинги, драки. Сложно сосчитать, сколько раз за эти годы он взбирался на строительные краны для блокировки работ на стройплощадках.

В итоге группа "Збережи старий Київ" отстояла Пейзажную аллею на Большой Житомирской, сквер на ул.Гончара, сквер Зои Космодемьянской, придомовую территорию на ул.Стрелецкой, придомовую территорию на ул.Лукьяновской, 77, Октябрьскую больницу.

Про Игоря Луценко страна узнала 21 января 2014 года, когда его, помощника коменданта Майдана, вместе с героем Майдана Юрием Вербицким выкрали из Октябрьской больницы. Через сутки сильно побитый Игорь вышел на связь и рассказал, как его пытали.

После окончания Майдана прошел в Киевсовет от партии "Батькивщина", возглавляет комиссию по культуре и туризму.

"Политика для меня началась в 2012 году, когда решил участвовать в выборах в Киевраду.

До этого уже мы начали объединяться с другими активистами – Егором Соболевым, Викой Сюмар. На наших встречах говорили, что нужно создавать общественно-политическое движение, нужно идти во власть.

Я решил, что могу получить хороший результат в Шевченковском районе, где был ряд побед инициативы "Збережи старий Київ". По рейтингам я видел, что не выиграю выборы – и снял свою кандидатуру в пользу оппозиционных кандидатов. Против ставленника регионалов Виктора Пилипишина боролись двое: Юрий Левченко из "Свободы" и Руслан Брицкий из "Удара". Но они так и не договорились, и в итоге победил Пилипишин.

После выборов я опять вернулся к разговорам, что нужно идти во власть – но уже с большим скепсисом. В конце концов, вместе с Егором Соболевым, Викторией Сюмар, Андреем Германом, Мариной Соловьевой, Максимом Маньковским и еще несколькими людьми, организовали общественное движение "Воля".

Мы боролись за развитие местного самоуправления. Собирали большие митинги по 1,5-2 тысячи человек. В августе 2013-го мы с Егором Соболевым, Алексеем Германом, Таней Черновол пришли в Киевраду и заняли помещение, чтобы воспрепятствовать незаконному заседанию.

В этот день для меня начался мой персональный Майдан. Нас загребла милиция, мы посидели пару дней в изоляторе.

А осенью начался всеукраинский Майдан. Я был заместителем коменданта Парубия. А 21 января меня выкрали.

После всего того, что произошло на Майдане, депутатство стало для меня абсолютно логичным шагом. По большому счету, это та же общественная деятельность, только есть реальные инструменты – можно блокировать решения, которые не выгодны городу.

Но в столице, где не развито самоуправление, – Киевсовет ничего не решает, может только землю выдавать, чем, с подачи большинства, и занимается.

Сейчас в Киевсовете я глава комиссии по культуре и туризму. Одна из наших ближайших задач – добиться переименования улиц, названных фамилиями НКВДистов, партийных деятелей, которые уничтожали украинский народ. На первом этапе у нас уже 54 объекта на переименование.

До Майдана я думал пойти в исполнительную власть. Я хочу заниматься управлением государственными процессами в тактическом смысле, а не в стратегическом, как это делает законодательная власть. Меня конкретно интересовала эффективная система управления городской инфраструктурой, я читал и общался с урбанистами.

Но сейчас главное – война. И я вижу смысл в развитии армии, в том, чтобы вкладывать туда максимум усилий. Я живу между Песками (Донецкая область) и Киевом. Вожу туда беспилотники, дважды применял их в боях. Учусь применять их сам и обучаю бойцов.

Как меня позвала Юлия Тимошенко? Позвонил Александр Абдулин, сказал, что ЮВТ хочет со мной встретиться. Я как раз приехал с передовой. Она расспрашивала меня о моем видении ситуации. Потом предложила участвовать в парламентской компании. Я недолго думал.

Сказал ей, что пойду в парламент, потому что надо принимать законы, которые необходимы для мобилизации ресурсов для защиты страны, а еще для того, чтобы правильно использовать те ресурсы, которые мы имеем. Например, у нас около 300 тысяч сотрудников МВД – они должны пройти через АТО. Еще есть вопросы со статусом добровольческих батальонов, с санкциями против России.

Я не знал, что буду третьим номером.

Если изолироваться от войны, то я бы хотел пойти в Комитет по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности или Комитет по вопросам верховенства права и правосудия.

Если я пройду в Раду, это не значит, что я оставлю Киев. Наоборот, у меня появится больше возможностей. Законодательство, которое регулирует жизнь Киева, находится на национальном уровне – те же реформы строительной отрасли.

Зарплата у парламентариев скромная, и с этим надо что-что срочно делать. Но у меня есть определённая финансовая стабильность. В 2008 году я купил дешево квартиру, в 2011 – я ее удачно продал. В 2012 году был самым богатым кандидатом на округе. У меня было задекларировано около 1 миллиона гривен дохода.

У Порошенко стратегия – сторговаться. Путин же –персонаж из другой Вселенной. Ему надо доминировать. И этот запрос иного порядка. Если Януковичу нужны были дешевые понты, то Путину нужны дорогие понты с людскими жертвами.

Так что спокойно нам не будет. Та часть мозга, которая ответственна за печаль, у меня уже атрофирована. Трансформировать страну мирным путем у нас не было шансов. Мы бы потонули в нашем болоте. Война же поддерживает огонь изменений.

Жажда личностного развития – вот что меня выталкивает из зоны комфорта".

Сергей Лещенко

Возраст: 34 года
Образование: Институт журналистики КНУ
Последнее место работы: Заместитель главного редактора интернет-издания "Украинская Правда"
№19, "Блок Петра Порошенко"

Сергей Лещенко 14 лет проработал в "Украинской Правде", став за это время одним из самых влиятельных журналистов-расследователей. Провел около 1.500 расследований, среди которых немало резонансных дел, касавшихся коррупционных связей ключевых украинских политиков – Кучмы, Лазаренко, Ющенко, Януковича, братьев Клюевых.

"В прошлом году я прошел программу Center of Democracy, Development and the Rule of Law в Стенфорде. В этом году на этой программе учился Мустафа Найем, а в 2011 – Светлана Залищук.

Один из преподавателей этой программы – известный философ и политолог Френсис Фукуяма, – говорит, что никогда старые политики не поменяют систему. Нужно, чтобы в политику шли новые люди и не боялись потока грязи, который на них обрушится.

В общем-то, это побудило нас с Мустафой и Светой попробовать себя. Сейчас время, когда можно и нужно действовать.

Мы сами начали переговоры с разными политическими силами, предлагая принять нас в обмен на наши условия. Наши условия – это конкретные реформаторские законопроекты, которые касаются большей демократизации, прозрачности политики, антикоррупционных инициатив.

Например, законопроект о прозрачном финансировании политических партий, который мы видим в пакете вместе с законом о финансировании партий из госбюджета.

Почему это важно? Потому что у нас все партии являются, по сути, олигархическими кланами на содержании олигархов. Для того чтобы это избежать, источники финансирования партий должны быть прозрачными.

Тезис о том, что финансировать партии должен госбюджет – не популярен. Но если общество хочет иметь честных политиков – оно должно платить за политику, иначе за нее будут платить олигархические кланы, которые потом это общество будут грабить.

Поэтому выбор у нас, граждан, небольшой.

В пакете с таким законом должен идти закон о запрете политической рекламы. Такие законы действуют во многих развитых странах. Иначе политика превращается в борьбу кошельков, а не идей.

На прошлой неделе я общался со шведским ученым Андерсом Ослундом. Он рассказал, что бюджет выборов в Швеции составляет всего 12 миллионов долларов, а избирательная компания в Германии обходится в 95 миллионов долларов.

В Украине избирательная компания оценивается в сумму не менее 2 миллиардов долларов.

Запрет на политическую рекламу на телевидении уменьшает этот бюджет. Политика становится менее затратным делом. Это один из способов привести политику в более цивилизованные рамки.

Например, в Великобритании есть принцип декларирования конфликта интересов.

Когда я учился на программе John Smith Fellowship, я был стажером одного из депутатов британского парламента, который объяснил мне, как работает система декларирования интересов.

Британские парламентарии имеют право быть акционерами и могут заниматься бизнесом. Но когда они идут в политику, они декларируют свои интересы: в каких предприятиях они являются акционерами напрямую или косвенно.

Например, Министр финансов Джордж Озборн является акционером одной известной текстильной компании, osborn&little. И он декларирует, что вся семья получает деньги из этой компании.

Наши квазидепутаты просто пишут в декларациях сумму капитала, а по факту они могут быть владельцами как сети киосков, так и нефтеперерабатывающих гигантов, или акционерами кипрской фирмы, которая владеет целым созвездием украинских компаний.

Декларируя свои бизнес-интересы, политик показывает, в какой сфере депутатские обязанности вступают в конфликт интересов с личными делами. Такой порядок вещей делает политику цивилизованной. А общество понимает, с кем имеет дело.

Также необходимо принять закон о лоббизме, чтобы влияние бизнеса на политику было прозрачным, задекларированным и ограничено разумным рамками, не противоречащим интересам всего общества.

У журналистов и активистов была идея идти всем в список одной партии.

Моей первой законодательной инициативой будет проект постановления о допуске граждан Украины на сессионные заседания Верховной рады.

Во всех цивилизованных странах граждане имеют свободный доступ в парламент, для этого надо просто зарегистрироваться. В Конгресс США можешь зайти без какого-либо документа, главное – пройти рамку.

Такая десакрализация власти – это очень эффектно и эффективно. А главное – общество к этому созрело.

В парламенте я себя вижу либо в Комитете по вопросам государственного строительства и местного самоуправления, или в Комитете по борьбе с организованной преступностью и коррупцией. Но это пока мои фантазии, все это решается во фракциях.

Наши намерения светлые, идем мы туда группой и пытаемся реализовать запрос на смену лиц. Я сразу говорю, на никакие сговоры идти не буду. Я считаю, что меня взяли таким, каким я есть.

Если нас начинают ломать или склонять к неестественным голосованиям, я спокойно вернусь к тому, чем всю жизнь занимался.

Даже 20 человек, которые сейчас идут в парламент – это огромный шанс. Потому что эти люди могут задавать повестку для больших партий.

Если раньше в парламенте все знали, кто ворует, но при этом молчали, соблюдая определенный консенсус, – то сейчас, когда в политику пришли агенты общества, молчать никто не будет.

Мы молчать точно не будем. А у людей есть инструменты влияния на политику – начиная от мусорных контейнеров, до оружия, которое лежит в схронах.

Не бывает одномоментной смены качества – это процесс, который должен длиться определенное время. Но сейчас многое происходит быстро.

Мы попробуем рушить систему изнутри. Не факт, что этот парламент проработает 5 лет. Но даже при этом следующий парламент будет абсолютно другим.

Парламент Чечетова-Ефремова – это безвозвратное прошлое".

Виталий Шабунин

Возраст: 30 лет
Образование: Ровенский институт славяноведения КСУ
Последнее место работы: Центр противодействия коррупции
№5 в списке "Гражданская позиция"

В 2004 году во время Оранжевой революции второкурсник Виталий Шабунин организовывал вместе с друзьями митинги в поддержку Майдана в Ровно.

После его окончания студенты создали собственный профсоюз, отремонтировали в институте туалеты и оборудовали гардеробные. А потом организовали городской молодежный центр. Нашли подвал, спонсорские деньги на ремонт. В центре разместилось несколько общественных организаций.

Будучи студентом пятого курса, Виталий Шабунин стал депутатом городского совета и взялся за развитие молодежных инициатив на городском уровне.

В 2008 году переехал Киев и начал работать в гражданской сети "Опора". Параллельно возглавил молодежную организацию "Всеукраинская фундация региональных инициатив" (ФРИ) "Когда я возглавил организацию, было 7 сильных молодежных команд, а уходил – уже 15", – говорит Шабунин. В "Опоре" был одним из тех, кто занимался антитабачной кампаний. В 2012 году создал Центр противодействия коррупции.

"Я читал расследования "Наши гроші" о коррупционных схемах госзакупок, и впадал в депрессию каждый раз из-за того, что эти расследования не срабатывали.

У меня появилась идея – перевести их на язык юридического обращения в Генпрокуратуру, МВД и не дать госструктурам возможности не реагировать.

Так возникла идея "Центра противодействия коррупции". Мы с подругой Дашей Коленюк (она сейчас директор Центра) в свободное от работы время писали обращения.

В начале 2013 года нам предложили грант от Глобального фонда для борьбы с ВИЧ, туберкулезом и малярией. Его целью был мониторинг госзакупок препаратов для этих программ.

В тендерах можно выписать условия так, что зайти на торг может только один участник.

Мы фиксировали такие случаи, писали обращения, иногда через депутатов – Лесю Оробец, Виктора Чумака, Михаила Головка. Делали такую информацию публичной. Контролируя процесс на каждом этапе, мы били по рукам, понижая коррупционную маржу. В итоге нашей работы мы опустили цену на закупки этих препаратов на 25%. На четверть больше людей получили доступ к лечению.

Но стали больше красть в онкологии и других сферах. Мы поняли, как именно воруют и как эти схемы можно ломать. И стали передавать эту информацию профильным пациентским организациям.

За 2,5 года работы мы заставили разные органы разорвать около 50 контрактов. В общей сложности коррупционная маржа по этим договорам была более миллиарда гривен.

Почему нам это удалось? Мы были очень "вонючие". Все понимали, что если нас зацепить, то журналисты поднимут вой.

В чем мы выигрывали – мы брали коррупцию не "топового" уровня, а уровня областной прокуратуры, областных управлений строительства, образования, госпредприятий.

Для "Семьи" Януковича мы не были проблемой. Но коррупционеров меньшего уровня останавливать научились.

В год на госпредприятиях на госзакупках крадется от 35-60 миллиардов гривен. "Наш" миллиард – за 2,5 года существования Центра – это пшик. За это время мы написали около 750 обращений.

Эффективность нашей работы обусловлена синергией с журналистами-расследователями и общественными активистами. Наша цель была посадить тех, кто ворует. Не удавалось. Посадок не было.

В процессе переписки с госорганами мы стали понимать, какие есть дырки в законах, которые позволяют красть. Так мы стали выписывать изменения в законы и лоббировать их.

Летом 2012 года большинство голосующих в парламенте вывело из под закона о госзакупках все госзакупки госпредприятий. А это 250 миллиардов гривен. Помните, скандалы с покупкой малины по 600 гривен или вышками Бойко? Так с 2012 года госзакупки проходили без конкурса и без публикаций документов. Мы год боролись, чтобы вернуть возможность контроля над госзакупками.

Мы выписали закон, который заставили подписать Яценюка, Кличко и Тягнибока. Благодаря тому, что они подписались под ним тогда, этой весной нам удалось провести закон в парламенте.

Еще одно направление работы – это возвращение активов Лазренко в Украину. Это 150 миллионов долларов, решение по которым в ближайшее время примет американский суд. После этого деньги уйдут на счета Department of justice, а затем будет создана процедура, по которой осуществится возврат в Украину.

Во время Революции Достоинства мы думали, где наша команда может быть эффективна. Мы решили блокировать зарубежные счета ключевых людей команды Януковича – Клюевых, Захарченко, Азаровых.

Продуктом этой работы стал сайт yanukovich.info. Мы брали структуру собственности бизнес-империй, выявляли, как они уходит в европейские страны. Находили подтверждения.

После обращались к иностранным журналистам и в европейские правоохранительные органы. В трех европейских странах счета были заблокированы еще до решения Европарламента о санкциях.

Что я буду делать в парламенте? Первое – это лоббирование антикоррупционных законов, подготовленных общественными организациями.

Нам необходимо Антикоррупционное бюро, статья о незаконном обогащении, открытие реестров недвижимости, открытие Земельного кадастра, создание реестра бенефициарах собственников.

Мы с командой и другими общественными организациями наработали конкретные законопроекты, которые концептуально изменят сферу. Моя цель – чтобы они были приняты.

В прошлый четверг депутаты провалили закон о создании антикоррупционного бюро и введения в Криминальный кодекс статьи о незаконном обогащении. Не хватило 8 голосов.

Вторая задача – добиться персональной ответственности для коррупционеров.

Если ты общественная организация, то тебя могут футболить или отвечать не по существу. Если ты народный депутат – такие ответы влекут криминальную ответственность.

В статусе народного депутата, я получаю более мощную дубину.

Раньше в парламенте мы могли сотрудничать с единицами, сейчас депутатами станет ряд журналистов и активистов. То, что мы по разным партиям – это плюс.

Но в чем вызов? Надо очень быстро научиться работать в парламенте, научиться добиваться голосования фракции за необходимые законопроекты.

Надо понимать, для чего мы идём в парламент. Одна цель – это прийти и пролоббировать законы, а вторая цель – создать новую силу на будущее.

Жить на депутатскую зарплату будет сложно. Но у меня есть запас прочности на год-полтора".

Оксана Сыроид

Возраст: 38 лет
Образование: Киево-Могилянская академия (политология), Киевский университет им. Т.Г.Шевченко (юрист), University of Ottawa (master of law)
Последнее место работы: директор общественной организации "Украинская Правоведческая Фундации"
№4 "Объединение "Самопомощь"

На свою первую работу Оксана Сыроид устроилась, будучи студенткой первого курса. В Украинской республиканской партии оценили знание английского и предложили ей должность референта по международным связям. Там ее заметил депутат Игорь Юхновский и забрал в свою команду.

В 22 года Оксана Сыроид начала работать в проекте ООН по поддержке реформ в Украине, фактически став внештатным советником вице-премьера Сергея Тигипко. "На тот момент главной моей победой было то, что удалось не допустить принятия закона про негосударственное пенсионное страхование. Это бы породило массу финансовых пирамид", – рассказывает Сыроид.

После окончания проекта ее пригласили на работу в секретариат кабмина. Достаточно быстро пришло понимание того, что либо нужно становиться частью системы, либо идти против нее. Ни сил, ни опыта на тот момент не было. Поэтому в 2002 году она оставила госслужбу и уехала учиться в Канаду. Возвращаться на родину, как она признается, не планировала.

Но в конце 2003 года Оксана Сыроид приехала в Украину по семейным делам. В этот момент начиналась Оранжевая революция, и она решила остаться, отказавшись от поступления на phd. Ее первым местом работы после возвращения стал Комитет по вопросам правовой политики в Верховной Раде. В 2011 году возглавила общественную организацию Украинскую правоведческую фундацию. Оксана Сыроид – один из редких знатоков Конституции Украины, она у нее всегда в дамской сумочке.

"Я пам'ятаю ще той час, коли закони в парламенті обговорювалися, проходили перше-друге-третє читання, а в депутатів не було своїх офісів. Зате вони розуміли, що таке законотворча діяльність.

Потім ввели імперативній мандат, депутати не могли виходити з фракцій. З'явилися диригенти, які збирали картки і голосували за потрібні закони.

Ось тоді парламент перестав бути органом політичної дискусії.

За останні 10 років не залишилося депутатів, які пам'ятають, що таке парламент, як він повинен працювати.

Управління державою – це наука з дуже чіткими законами і механізмами. Нам багато чого доведеться переосмислювати і відбудувати заново.

Зараз у державній системі працюють люди, яким абсолютно байдужий процес прийняття рішень на державному рівні. Ніхто не аналізує процес, не моделює результат, усі виключно "гасять пожежу". І це – результат колективної безвідповідальності.

У мене в цьому парламенті буде важлива місія – захистити Конституцію, яка зараз перебуває під загрозою. Путін і Медведчук через своїх людей, які зараз зайдуть в парламент, намагатимуться внести зміни до Основного закону, щоб дестабілізувати державу.

В Україні дуже мало людей-конституціоналістів, які розуміють Конституцію як суспільний договір, і які розуміють довгострокові наслідки таких проектів як децентралізація. Пояснювати суть змін – один з основних мотивів, чому я йду в парламент.

Другий мотив – прийняття законів, які змінять ситуацію в судовій системі і гарантуватимуть суддям незалежність і відповідальність. Алгоритм того, як цього досягти, ми розробляли разом з активістами "Реанімаційного пакету реформ".

Як показала практика, прийняття закону про відновлення довіри до судової системи не призвело до кардинальних змін. Судячи з усього, змінити ситуацію можна тільки через повне оновлення суддівського корпусу".