Глава проектного офиса реформ МО: Наши проекты делают схемы невозможными

Главе проектного офиса реформ при Министерстве обороны Андрею Загороднюку было всего 28 лет, когда десять лет назад вместе с партнерами выкупил завод "Металлист" в Стрыю Львовской области.

Предприятие, специализировавшееся с 1885 года на производстве буровых установок, к тому моменту технологически сильно отстало и балансировало на грани банкротства.

Загороднюку, работавшему в нефтегазовой отрасли, казалось, что проблемы завода можно решить за пару лет. Но начав модернизацию предприятия, он понял, что проще было бы построить завод в любом другом городе, чем пытаться расшевелить умирающее предприятие. В итоге пришлось уволить 95% сотрудников – по причинам пьянства, воровства, коррупции.

Тем не менее, спустя четыре года буровыми установками "Металлист Discovery" стали пользоваться такие компании как British Petrolium. В общей сложности на перезапуск завода потребовалось 20 млн. долларов и команда из полусотни западных инженеров и менеджеров.

Партнер Андрея Загороднюка – британец, технический директор предприятия - американец. Меньше чем за десять лет компании из Стрыя удалось сделать невозможное – стать серьезным игроком в глобальной высококонкурентной среде. Это, конечно, помог тот факт, что одним из инвесторов проекта стала профильная компания, которая изначально рассматривала украинское предприятие как производственную базу. Но менеджеры завода сделали ставку на разработку своих инновационных решений.

У киевлянина Загороднюка два западных диплома – Университет Уарвик и Оксфорд.

Но главное – у него стартаперское мышление. Он видит возможности там, где другие видят только проблемы, умеет находить нестандартные решения, не боится ошибок.

Именно на эти личные качества и делает ставку замминистра обороны Юрий Гусев, который в начале лета пригласил Загороднюка на должность главы проектного офиса реформ.

За год до Майдана Андрей Загороднюк всерьез задумывался об эмиграции. Но революция, как он говорит, подарила ему надежду на "перезапуск" Украины.

Его предприятие одно из первых стало варить решетки для бронетранспортеров. Чуть позже инженеры разработали модель простой, но высокоэффективной буржуйки Discovery.

Загороднюк гордится, что его буржуйки (их в АТО передали больше 300-та штук) грели защитников Донецкого аэропорта.

Знаете, как выглядят буровые установки, которые производят в Стрыю? Это 20-ти этажные компьютеризированные конструкции, выдерживающие динамическую нагрузку до 750 тонн.

Для того чтобы перевезти такую конструкцию, необходимо 52 грузовика.

Андрей Загороднюк поверил, что такие сложные инновационные установки можно производит в областном центре.

Сейчас он так же как 10 лет назад верит, что одно из самых забюрократизированных министерств в скором времени станет лабораторией создания новых процедур.

"Украинская правда. Жизнь" поговорила с архитектором "перезапуска" МО о том, что уже сделано и почему общество пока этого не заметило.

"ВОЛОНТЕРСКИЙ ДЕСАНТ" ЭТО СИМПТОМАТИЧЕСКОЕ ЛЕЧЕНИЕ – НАДО МЕНЯТЬ СИСТЕМУ

– Как получилось, что Юрий Гусев пригласил вас в команду?

– Мы познакомились, когда наша компания поставляла в АТО буржуйки и "скорые", которые мы делали из бронированных инкассаторских машин. Нас познакомили волонтеры одного из фондов. Когда Гусев узнал про наши буржуйки, он сказал: "Ты знаешь, что у нас на складах лежит 15 тысяч буржуек?" Была проблема со складами и логистикой. Я сразу предложил решения. В результате Гусев говорит: "Давай иди к нам менять систему".

Это был где-то конец ноября прошлого года. Но я внимательно наблюдал за проектом "Волонтерский десант". Где-то в мае я понял, что это симптоматическое лечение – надо менять систему.

Я увидел, что команда набирается, и ей, скорее всего, нужна помощь, потому что они не совсем понимали, куда надо двигаться. Встретился еще раз с Гусевым, он мне еще раз предложил к ним присоединиться.

Юрий Гусев, заместитель министра обороны, и Андрей Загороднюк, глава Проектного офиса МО

И я согласился. Мотивация проста: я хочу жить в этой стране. И в этот сложный период быть ей полезным максимально.

– "Агенты изменения" – это про вас?

– Агенты изменения, на самом деле – это люди, которые находятся в системе, сотрудники, которые поддерживают наши изменения.

Мы используем агентов изменения для того, чтобы внедрить наши проекты. Мы их инициируем. Вопрос ответственности на данном этапе реформирования системы – это скорее вопрос личного выбора, к сожалению. И это еще будет какое-то время, пока мы не построим работающую систему.

– Запуск проектного офиса реформ МО – это сигнал о том, что "Волонтерский проект" не удался?

– Наш офис – это и часть Волонтерского десанта, и способ сделать работу по реформированию эффективнее. Для системных изменений нужны экспертные знания. Волонтеры – идеологи проектов, но, как правило, не имеют этих знаний.

Проектный офис профессионализирует деятельность по реформам. Мы привлекаем экспертов, чтобы эти реформы проводились профессионально.

Систему же нельзя просто разрушить и заменить вакуумом. Систему можно только заменить другой системой. То есть соответственно ее нужно разработать. А разрабатывать ее надо уметь и уметь правильно.

И вот этого очень часто не знают люди в Минобороны, потому что они никогда не разрабатывали новых систем. И для этого нужно использовать и западный опыт, опыт более развитых армий, которые имеют боевой опыт, и ресурсы экспертного сообщества.

Надо понимать те вызовы, с которыми мы столкнулись. Для этого нужны специалисты.

– В октябре запустили Волонтерский десант. Много месяцев ушло на разработку формы "Варан", которая сначала была отшита из старых тканей, что вызвало массу критики. Насколько Волонтерский десант, на ваш взгляд, взгляд человека с системным подходом, вообще эффективная затея?

– Я считаю, что да. На тот момент нужны были идеологи изменений. Ими стали волонтеры.

Что такое изменения? В нашем случае – это разработка новых стандартов. Разработка этих стандартов идет на уровне стандартов стран НАТО. Где-то процесс идет быстрее, где-то медленнее. Форму успели разработать, а ткань не успели утвердить. Поэтому первую партию шили из того,что было ранее.

Сейчас форма шьется из качественной ткани. Но пока еще проходит тестирование, и другие процедуры.

Защитные экраны, которые варились на предприятии "Металлист Discovery"

– Какая у вас лично основная задача?

– Наша задача – контролировать стадии исполнения проекта, искать финансирование под проекты, помогать на этапах, когда у них происходят любые сложности.

ЧТОБЫ НАХОДИТЬ ПРАВИЛЬНЫЕ РЕШЕНИЯ, НАДО ЭКСПЕРИМЕНТИРОВАТЬ, НЕ ОСТАНАВЛИВАЯСЬ

– Сколько у вас проектных планов внутри вашего офиса?

– У нас сейчас десять проектов и один эксперимент, который, скорее всего в ближайшее время перерастет в проект – это по учету топлива.

У нас в армии колоссальная проблема с учетом топлива. Сейчас мы устанавливаем датчики контроля топлива и разрабатываем систему, каким образом это топливо может учитываться. В течение буквально месяца мы должны этот эксперимент завершить, после чего открыть новый проект по уже учету топлива.

– Вы запустили платформу электронных закупок, какие результаты?

– Старая система была основана на том, что мы получали индикативные цены. Нам тыловые службы говорили: "Мы хотим купить вот это, а цена вот такая". И вот если мы вписываемся в эту цену, это было нормально. Так вот, по сравнению с индикативной, ожидаемой ценой – десятки миллионов гривен регулярно экономятся с помощью электронных закупок.

Раньше конкуренция была достаточно условная. Сейчас появилась открытая конкуренция и открытая система реверсивного аукциона, когда цена идет на понижение. И вдруг стало обнаруживаться, что, во-первых, намного больше производителей готовы участвовать, во-вторых, оказывается, они готовы опускать цену.

Таким образом, экономятся десятки миллионов гривен.

Если говорить про цифры, то с момента запуска электронных торгов было проведено 69 тендеров на сумму 373,7 млн. грн. А в процессе закупок было сэкономлено 64 млн грн.

Также сейчас в статусе квалификации 104 тендеры на 333,6 млн грн, в 69,2% которых покупается обмундирование. На этих сделках будет сэкономлено еще 57,5 млн грн.

Система электронных торгов была реализована при содействии Ernst&Young и Transparency International на базе ProZorro. Это обеспечивает прозрачность проведения торгов.

Андрей Загороднюк

– Какие проекты сейчас являются ключевыми для проектного офиса реформ?

– Наши ключевые направления: материально-техническое снабжение, медицина и жилье для военнослужащих.

Сейчас еще начинается новое направление, которое проходит стадию инициации – это направление образования. Оно у нас пока в состоянии формирования концепции.

Еще два пилотных проекта: изменение системы питания и автоматизация складского учета.

Для того чтобы внедрить каждый проект, необходимо подготовить невероятное количество документов. Вообще вся деятельность страшно забюрократизирована.

– В обществе уже накопился негатив по поводу Волонтерского десанта. Даже волонтерам, которые работают в зоне АТО, пока не видна работа "десанта", хотя прошел год. Почему?

– Потому что все сложнее, чем кажется. Изменения внедряются в частях, которые участвуют в пилотных проектах. Мы обкатываем определенные модели, чтобы потом масштабировать наиболее успешные.

Реформировать МО можно, только построив более нормальную, прозрачную систему управления процессами. Процедуры должны упроститься на порядки.

Сейчас идет определенный креативный процесс по разработке новой системы, новых правил. Когда эти правила разработаны, и прошли все этапы, согласования, подписаны министром – это уже система, ей нужно следовать. Если человек ей не следует, значит, он нарушает свои должностные инструкции.

Нам действительно сейчас нужно менять мышление, создать иную логику принятия решений.

Это длительные изменения. Мышление просто так не поменяешь. Очень часто некоторые люди просто отказываются от этого. Они говорят: "Я не буду ничего менять, я не хочу, я привык работать так". И он либо говорит это откровенно, а очень часто он это откровенно не говорит, а начинает просто саботировать.

Значит, должны быть другие люди.

Я думаю, что в конечном итоге мы придем к существенному сокращению персонала МО. К какому – неизвестно.

– Вы перфекционист?

– Нет. Перфекционизм – это страшное зло в этом деле. Перфекционист не позволяет себе ошибаться. А чтобы находить правильные решения, надо экспериментировать, не останавливаясь. Тогда можно нащупать, максимально эффективное решение.

– Какие пилотные проекты Вы можете отметить как успешные?

– Первое – проект автоматизации складов двух бригад – документооборота и учета. Второй проект – выстраивание новой системы питания в трех военных частях.

Еще есть три пилотных медицинских проекта.

Первый – это автоматизация центрального клинического военного госпиталя, где мы вводим электронную карточку бойца. Когда они поступают из зоны АТО, переходят на госпитали – информация теряется. Это заканчивается страшными проблемами. А так у них будет карточка, куда будут вноситься все данные о назначениях, течении болезни.

Также мы автоматизируем медицинские склады. И третий проект – медицинская эвакуация. Это эвакуация раненного, начиная с поля боя, где он был ранен, до первого госпиталя, куда он попадает.

Вот, отрабатываем эти процессы. Наша задача запрограммировать систему так, чтобы боец получил квалифицированную помощь в течение первого часа.

Команда Проектного офиса реформ

– Кто отвечает сейчас за логику реформ – что реализовывать и каким образом?

– То, как делать конкретные проекты, решает проектная команда, которая состоит из волонтеров и приглашенных экспертов. Мы взялись за первоочередные вещи – материальное снабжение, питание, учет ресурсов, закупки по адекватным ценам, эффективная медицина.

– Насколько вовлечены люди, работающие в МО, в этот процесс?

– Я думал, будет хуже, но в МО есть люди, которым интересно изменить систему и которые готовы участвовать. Кроме того, они знают, как система работает, они знают нюансы работы системы. Они вовлечены.

Но, так или иначе, решение остается за проектной командой.

КОГДА ПРОЦЕСС ИЗМЕНЕНИЙ ПОЙДЕТ – ЕГО НЕВОЗМОЖНО БУДЕТ ОСТАНОВИТЬ

– Каким вы видите Минобороны, предположим, через пять лет?

– Это должна быть эффективная организация, в которой работают высокоэффективные команды, не раздутые штаты, технологичные, оборудованные нормальными современными технологиями для решения этих задач, прозрачные, потому что мы говорим о государственном бюджете, об использовании денег из бюджета.

Я верю, что это возможно. Поверьте мне, когда мы начинали наше предприятие, мне такое количество людей говорили, что это невозможно сделать, что если бы всех собрать – можно было бы заполнить дворец "Украина". Возможно.

Общество должно понимать, что мы меняем функционирующую систему во время войны. Мы не можем закрыть МО на ремонт, чтобы отремонтировать, – а потом начать работать по-новому.

– Ваши проекты нарушают какие-то коррупционные схемы? Несколько участников "Волонтерского десанта" рассказывали, что им угрожали.

– Конечно, наши проекты делают схемы невозможными. Есть воля идти до конца. Это ключевой момент. Все остальное – дело техники. Я знаю, что "Волонтерскому десанту" неоднократно угрожали. В проектном офисе пока таких случаев не было.

Но мы уже несколько раз испытали медиа-атаки, причем профессиональные. Кто заказчики? Это могут быть как представители старой системы, так и политические оппоненты существующей власти, так и заказчики из-за рубежа.

Тех, кто ждет нашего провала – в разы больше, чем тех, кто верит, что мы движемся в верном направлении.

– Как надолго Вы сами в министерстве?

– До тех пор пока я не увижу, что запущен процесс необратимых изменений и сформирована полноценная, самостоятельно функционирующая команда.

Когда процесс изменений пойдет – его невозможно будет остановить. Вот тогда я, возможно, буду думать о том, что мне делать дальше.