Элмгрин и Драгсет: Мы выглядим как не очень смелые стриптизеры

Датчанин Майкл Элмгрин и норвежец Ингар Драгсет начали работать вместе в середине 90-х. Cкандинавский дуэт оказался очень продуктивным: персональные выставки исчисляются десятками, они регулярно участвуют в крупных международных арт-форумах: Венецианской биеннале, Стамбульской, в Сан-Пауло, Берлине, Гуанчжоу, европейской биеннале Manifesta и др. На последней 53-й Венецианской биеннале, они выступили кураторами общего проекта скандинавских стран и получили приз жюри.

Нынешняя индустрия современного искусства часто делает с художниками то же, что и Голливуд с актерами - загоняет в жесткие рамки, вынуждает тиражировать уже найденное. Элмгрин и Драгсет, несмотря на свой нынешний статус арт-звезд, не утратили интерес к поиску и эксперименту.

Их творчество интересно в качестве осмысления дизайна, архитектуры, социологии, моды через искусство. Совершенные, с формальной точки зрения, рассудочные концептуальные работы значительно оживляет юмор. В этом отношении показателен один из самых известных проектов - бутик Prada посреди пустыни в Техасе. Или, к примеру, "Восприятие-II" из выставки "Сексуальность и трансцендентность": крыса, разглядывающая арт-объект монументальных размеров.

Очень долго находилась под впечатлением от вашего проекта на 53-й Венецианской биеннале. По моему убеждению, это был лучший проект биеннале, кроме художественных достоинств, замечу, что у вас превосходное чувство юмора. В этой связи вопрос: вы способны сделать в искусстве что-то убийственно серьезное?

- Иногда делаем. Например, мемориал гомосексуалистам-жертвам нацистского режима. В этом случае было не до шуток.

Мемориал гомосексуалистам-жертвам нацистсткого режима в Берлине. Фото с сайта Википедия

- Но некоторые рискуют высмеивать политкорректность в отношении гей-комьюнити, вспомнить хотя бы "Бруно" Саши Барона Коэна.

- Все-таки он шутит не в отношении жертв нацистского режима. Мы делаем серьезные работы. Если бы делали только веселые, смешно давно уже не было бы. И еще, если внимательно присмотреться к нашим работам, как бы не было смешно, некая грусть, меланхолия все равно присутствует.

- Где должны проходить этические ограничения в современном искусстве?

- Нет правил. Среди очень хороших художников есть настоящие козлы. И наоборот, есть художники - очень приятные люди, этичные, но не способные создать ничего интересного.

- Как вы вдвоем работает? Кто главный?

Замужие, 2004. Фото с сайта PinchukArtCentre

- Бывают компании, в которых нет боссов.

- Как решаете спорные вопросы?

- Мы деремся! (смеются).

- И кто побеждает?

- Мы стараемся не идти на компромиссы. Если есть противоречия, то ищем новое решение. В политике, это бы не сработало, а в искусстве получается.

- Вы интересуетесь политикой?

- Да. Мы, как и все сегодня, зависим от политики. Но хотя мы интересуемся политикой, не стараемся быть политичными в наших работах. Потому что если ты хочешь заниматься политикой - занимайся политикой. В этом случае политика является намного более правильным инструментом, чем искусство.

Хотя бывает так, что художники, говорящие о политике на языке искусства, говорят о правильных вещах и находят отклик у общества. Мы же больше интересуемся тем, что влияет на формирование политических мнений, и почему люди ведут себя так, а не иначе.

К сожалению, в Европе лучшие мозги, наиболее способные люди увлечены другими сферами жизненной деятельности, а не политикой. Поэтому в политике сегодня не так много интересного. Среди европейской молодежи модно быть активным в искусстве, в культуре, а не в политике.

- Где проходят границы между искусством и дизайном?

- Мы не знаем. Мы - скандинавы, поэтому на нас очень сильно влияют традиции дизайна. Кроме того, у нас особые отношения с минималистической традицией в дизайне, но это больше используется как инструмент, точно так же, как мы используем юмор, чтобы больше заинтересовать зрителей. Есть такая поговорка: не так много требуется искусства, для того чтобы сделать хороший эспрессо, но не так уж много эспрессо-машин, которые позволяют тебе утром понять глубже происходящее в жизни.

- Чем вдохновляетесь?

- Фильмы, романы, повседневность, даже дизайн, архитектура. Наше искусство происходит от глупых вопросов о жизни.

"Восприятие ІІ", 2010. Фото с сайта PinchukArtCentre

- Вы сказали фильмы, какие именно?

- Фильмы Бергмана. Еще, пожалуй, Ханеке.

- Вы можете дать подсказку, ключ для зрителей к вашим работам здесь на выставке "Сексуальность и трансцендентность"? Cкажем, увидев крысу в работе "Восприятие II", первое о чем подумала, что вы таким образом передаете привет Бэнкси. Все же крыса - его любимый персонаж.

- Но это уже ваши персональные ассоциации. Ответ заключается в том, что когда наши скульптуры приехали сюда, крыса тут уже была (смеются).

Ключ находится в названии, но у каждого зрителя собственный взгляд, именно об этом работы. Если говорить о контексте выставки "Сексуальность и трансцендентность", можно сравнить публику с вуаеристом, то есть речь идет об эротизированных отношениях между искусством и зрителем.

- То есть, художник - эксгибиционист?

- Именно так, иначе ты бы не выставлялся. Разница в том, что художник показывает не себя, а объект вместо себя. Можно сказать, что мы выглядим как не очень смелые стриптизеры.

- А почему вы согласились участвовать в проекте "Сексуальность и трансцендентность"? Как на мой взгляд, концепция довольно старомодна.

- Но вообще-то сексуальность - вечнозеленая тема (смеются).

Prada Marfa, 2005 - бутик посреди пустынки в Техасе. Фото с сайта Википедия

- А как на счет трансцендентности. Как вы ее понимаете?

- Непрямое экспрессивное выражение. Подстрочное проявление сексуальности.

- В 60-е художникам было проще - сексуальность была сильным инструментом. Теперь секс очень индустриализирован и в качестве темы для искусства не особо интересен.

- Да, именно так, сексуальность можно обнаружить в каждом мобильном телефоне.

- Что делать, когда запретов все меньше?

- Несмотря на то, что прогресс победил, очень многое для общества продолжает оставаться шокирующим. Мы сделали работу - копию датской Русалочки. Разница в том, что наша Русалочка - мужчина. Работа была показана в Копенгагене, реакция публики была, скажем так, неоднозначна.

- А вам нравится такая реакция? Это не взбадривает?

- На самом деле, очень грустно, что была такая реакция. Дело в том, что это просто работа. Консерваторы плохо ее восприняли, реакционный взгляд на сексуальность спровоцировал скандал, и об этом много писали.

- А какую бы вы хотели получить обратную связь?

- Мы бы предпочли жить в мире, где такая работа не производила бы столько шума.

Коллекционер. Фото с сайта designboom.com

Нам интересно было участвовать в проекте "Сексуальность и трансцендентность", потому что в последнее время сексуальность превращается в китч в рекламе и медиа. Все сводится к тому, что если хочешь быть сексуальным, пойди в магазин и купи себе вещи Кальвина Кляйна. То есть тема представлена очень примитивно. Тело стало предметом китча.

- Вы это принимаете как данность или критически настроены?

- Мы считаем важным обсуждать эту тему, то, что мы делаем с нашими телами, когда фактически все становится виртуальным.

- Что думаете о месте художника в современном мире? Раньше это был городской сумасшедший, затем интеллектуал, часто политически ангажированный.

- В период, связанный с модернизмом - да, но до модернизма художники занимали другое место. Микеланджело был всего лишь приглашенным Ватиканом декоратором.

Трудно сказать однозначно о том, что происходит сегодня, художников много, сотни тысяч, они очень разные. Кто-то занимается политическим искусством, выражая свои взгляды, кто-то занимается интеллектуальными экспериментами, есть художники, которых интересует исключительно работа с формой.

- А вы какие художники?

- Мы должны выбирать? (смеются).

- Есть художники, которых интересует творческий процесс, игра, а есть такие как Херст и Кунс, для которых искусство - бизнес.

- К сожалению, мы не бизнесмены, это сразу станет понятно, если посмотреть на наши счета. Вообще мы не очень любим разделять, трудно отнести себя к какому-то определенному типу.

Самое прекрасное в современном искусстве то, что оно является таким консолидирующим фактором, местом для социального собрания. Выбор в этом отношении невелик. Не так много людей верит в Бога, значит, они не пойдут в церковь. Если проходит выставка, это такое событие, которое притягивает разных людей, они могут собраться вместе - это очень важно.