Экс-министр образования Грузии: Главный заказчик реформы образования - общество

Хатии Деканоидзе было всего 24 года, когда она начала работать руководителем администрации Министерства государственной безопасности Грузии.

В 31 год она стала ректором Академии полиции МВД Грузии. А спустя 4 года возглавила Национальный экзаменационный центр Минобразования.

На должности министра образования Грузии Хатия Деканоидзе проработала всего четыре месяца, под конец работы "baby face government", как тогда называли молодых чиновников из команды Саакашвили.

Тем не менее, к реформам в системе образования Хатия Деканоидзе имела непосредственное отношение. В Академии полиции готовили кадры для системы мандатуры, так называемой школьной полиции, которая следит за порядком в школах.

В результате реформы из образовательной системы Грузии исчезли такие понятия как "взятка", "благотворительный взнос на ремонт школы", было сокращено количество учебных заведений, введено лицензирование учителей, уволены школьные врачи и психологи.

А еще создана конкуренция между учебными заведениями, так как "деньги идут за учеником" и школьник/студент может выбрать учебу в частной школе/вузе или государственной.

Но главное изменение Хатия Деканоидзе описывает так: "Мы вырастили поколение, которое говорит на английском, знает технологии и не понимает, как за экзамены можно давать взятки".

Сегодня Хатия - декан факультета социальных наук в Кавказском университете в Тбилиси. В Украине бывает часто. В Киеве Хатия Деканоидзе запускает образовательный проект, ориентированный на подготовку нового поколения украинских политиков.

В СФЕРУ ОБРАЗОВАНИЯ НАДО ИНВЕСТИРОВАТЬ ВЕЗДЕ И ВСЕГДА

– Сфера образования в Украине – одна из очень немногих, которые действительно реформируются, есть эффективная команда, работающая над ней. Вы, наверно, успели ознакомиться с тем, что и как у нас устроено. Можете сказать, чего не хватает, что надо еще сделать в образовании?

– Образование – это очень трудная сфера абсолютно везде, и в Грузии, и в Украине. Ведь сюда вовлечены дети, родители, дедушки-бабушки, студенты, преподаватели, профессора… Поэтому, когда правительство проводит какие-то реформы в образовании, появляется много критиков. У нас даже шутят, что есть три темы, которые все очень хорошо знают: футбол, политика и образование.

Именно благодаря реформам Грузия теперь известна не только винами и хачапури, но прежде всего как маленькая страна, правительство которой многого добилось – об этом свидетельствует 8-е место в рейтинге Всемирного рейтинга "Doing Business 2014".

Однако, несмотря на то, что мы сделали очень много, Михаил Саакашвили как-то сказал, что сожалеет, что не сделал больше именно в сфере образования.

– Вы встречались уже с украинскими коллегами, обсуждали реформы?

– Да, я встречалась с вашим министром образования Сергеем Квитом, у нас была дискуссия. Он очень хорошо понимает проблемы образования. Несмотря на то, что кроме внешнего врага на востоке, у вас есть еще внутренний – таким я считаю коррупцию и нереформированные госструктуры – он сказал очень важную вещь: в сферу образования надо инвестировать везде и всегда.

У вас очень много проблем, да и у нас были и до сих пор остаются. Например, горные регионы Грузии, где очень мало школ и учеников. У нас были проблемы с преподавателями – у них была низкая зарплата, никто не хотел идти работать учителем.

– У нас такая же проблема: мало хороших преподавателей, и у них очень низкие зарплаты.

– В Грузии было где-то 68 тысяч преподавателей – это много.

Образование начинается со средней школы. Если есть хороший преподаватель, это значит, что у ребенка есть шанс научиться думать, самовыражаться, хорошо подготовиться к высшему образованию.

Мы ввели систему сертифицирования преподавателей, внесли изменения в законодательную базу и подчеркнули, что те преподаватели, которые успешно пройдут экзамены по специальности, компьютерным навыкам и английскому языку, будут получать повышенную зарплату.

– Если преподаватель не хотел проходить сертификацию?

– В законе было написано, что сертификация станет обязательной с 2014 года. Позже новое правительство передвинуло вступление в силу данной нормы закона на 2016 год.

Многие преподаватели сдавали эти экзамены на "хорошо" или "отлично". Если на отлично, то они получали очень хорошие зарплаты, от 500 до 1000 лари, это 400-800 долларов.

Те, кто ее не прошел, получали 300-400 лари, около 230 долларов.

"У нас с вами общая проблема и общий враг - советский человек"

– Эту сертификацию государство оплачивало?

– Да.

– Сколько учителей прошло сертификацию?

– Где-то 30%. У нас средний возраст преподавателя – 50-55 лет. Молодые люди не шли учиться на педагогический факультет.

У нас была большая программа реформ, но она не осуществилась, потому, что в 2012-м сменилось правительство, а мы делали ставку на новые технологии.

У нас каждый первоклассник получал в подарок лэптоп. Вот он заходит в класс, а у него на парте лежит компьютер Bookie (он так назывался). На нем – очень много программ с играми – по математике, грузинскому, по английскому языку.

Потом мы придумали аттестационные экзамены после школы – когда ребенок заканчивает школу, он сдает CAT (computer adapted test). Аттестат он получает только после сдачи этого экзамена.

Нас много критиковали, что технологии вытесняют книги. Но опасения оказались беспочвенными, потому что с самого раннего возраста ребенок сам ищет информацию в компьютере. Это же ХХІ век, эра новых технологий.

– Это была благотворительная инициатива каких-то компаний, которые предоставили вам планшеты, или все же деньги государства?

– Это была государственная программа. Но вопрос о деньгах на реформы – очень популярный в Украине. Мне все говорят: "Откуда взять деньги, средства на реформы?"

У меня, конечно, точного рецепта нет. Но если теневая экономика государства составляет где-то 60-70%, и все деньги, которые платят налогоплательщики, не идут в казну, – конечно, это создает очень много проблем.

Ставка на технологии была сделана позже, где-то с 2008 года, когда рост экономики достиг 8% – это очень большой рост для Грузии. Несмотря на войну, мы это сделали.

Мы знали, что Грузия – это маленькая страна, и у нас нет газа, нефти. Самый большой ресурс для нас – интеллектуальный. И мы сделали ставку на технологии.

– Bookie не заменял учебник?

– Нет, он шел как дополнение к книгам.

Но с учебниками тоже были большие проблемы. В 2007 году министром образования был Дмитрий Шашкин. Он начал очень большую реформу, связанную с учебниками. Был проведен большой конкурс среди книг и авторов на предмет выявления лучшего учебника.

Содержание книг на 90% было исправлено.

– Что вы закладывали в новые книги?

– Методологию, конечно.

В первую очередь, мы сделали акцент на логику, потому что аналитическое мышление – самое главное. Я работала в посольстве Грузии в США, и мой сын учился в обыкновенной американской public school. Тогда я удивлялась, что книги были нацелены на то, чтобы развивать аналитическое мышление, учили думать.

В Грузии над созданием новых учебников работала комиссия из неправительственной организации и из министерства образования. Кроме того, у нас были и эксперты из западных стран, которые очень хорошо знают эту методологию.

Самыми главными были: логика (аналитика), история своей страны, грузинский язык и английский, который преподается у нас с первого класса.

Были критики, которые говорили, зачем детям с первого класса учить английский, когда они еще не знают хорошо грузинский. Так вот – одно другому не мешает. Английский стал очень популярным в Грузии.

Где-то 80% абитуриентов сдают английский во время вступительных экзаменов. Очень много ребят уезжает продолжать обучение заграницей.

– Они потом возвращаются?

– Конечно. Это самое главное. Ведь для них соблазнительно вернуться в страну, где идет развитие, проведена реформа госструктур, у чиновников нормальные зарплаты, не говоря уже о работе в банке или бизнесе. Например, начальник департамента министерства внутренних дел получает где-то 3000 лари (2 тысячи долларов).

Люди знали, что хорошее образование – это ключ к будущему. Мне кажется, что самое большое достижение реформ в Грузии – это понимание молодыми ребятами важности хорошего образования, что без него ничего не получится.

Мы упразднили коррупцию в высшем образовании и в школах, и грузины стали понимать, что больше не смогут купить себе диплом.

У нас было около 200 университетов, представляете? Мы очень многие закрыли, осталось около 50.

Кстати, ваш министр говорил, что у вас есть такая же проблема – очень много институтов, которые не создают конкуренции на рынке, а просто штампуют некачественные дипломы.

Мы в Грузии решили эту проблему – и сейчас остались только конкурентоспособные ВУЗы.

Также у нас существует система ваучеризации – и в школах, и в вузах, когда ваучер "идет" за школьником. Это означает, что дается государственный грант на обучение ученика или студента. В вузах это где-то 2225 лари, около 1700 долларов. Такой грант действителен не только для обучения в государственных вузах, но и в частных, при необходимости студенты добавляют оплату.

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЕ ВЗНОСЫ И НАЗЫВАЮТСЯ ВЗЯТКАМИ

– Какое соответствие государственных и частных школ в Грузии?

– 80% – бесплатные, государственные школы. Но есть такая статистика: количество платных школ во время реформирования в 2007 выросло на 70-80%.

Государство должно давать людям выбор: выбрать платную или бесплатную, и конечно, акцентировать со стороны государства на public school, государственных школах.

"Школы и вузы должны перестать быть закрытыми системами.."

– У вас бесплатные школы совсем бесплатные? У нас школы вроде как бесплатные, но есть практика благотворительных взносов, когда родители должны финансировать те или иные вещи.

– Мы это упразднили. Мы боролись очень сильно со всем, что касается взяток. А эти благотворительные взносы и называются взятками.

У нас тоже такое было: давать подарки учителю, делать ремонт в классе, покупать занавески, белить стены. Мы считали, что это и называется коррупция в школах. Потому что есть такие семьи, которые не могут себе позволить так оплачивать оценки своих детей. И самое главное, что оценки не надо зарабатывать никакими подарками.

– Как упразднили?

– Самое первое – это поставили хороших директоров, которые были хорошими менеджерами и знали, что нужно делать, и считали, что в школах такая методика абсолютно неприемлема.

Был такой удивительный момент, что когда криминал в Грузии спал – и одновременно, к сожалению, криминальная ситуация в школах как бы выросла. Почему?

Дело в том, что школа – это закрытое общество. Там есть несколько стейкхолдеров – учителя, директор, дети, и они очень хорошо друг друга знают. Так вот, существовало такое представление, что в закрытом обществе, как в школе, можно было решить все.

Были случаи избиения учеников другими. И директор скрыл этот факт. Когда его спросили, почему не сообщил правоохранителям, он сказал: "Как я мог полиции рассказать? Он же вырос у меня на глазах".

Мы создали институт мандатуры – систему школьных приставов, которые подчинялись Министерству образования и науки Грузии. Они следили за правопорядком, безопасностью, именно они выявляли факты покраски стен родителями и разбирались с этим.

– Мы вернемся еще к вопросу о мандатурах. Хочу уточнить, вы школы финансировали в полном объёме? Потому, что у нас говорят, что такая практика сложилась потому, что государство недофинансирует. Они дают деньги на зарплаты, а на ремонты и все остальное они деньги не выделяют. По закону должны – но по факту не выделяют.

– Да. Финансировало. Во время реформы мы улучшали инфраструктуры школ, строили новые школы, делали ремонты. Школы перестали быть такими закрытыми обществами, о нарушениях становилось известно.

Также у нас существует попечительские советы школы, куда входят и родители, и дети.

– Я была на одном заседании, где обсуждались учебники. Один профессор сказал: "Мы обсуждаем эту проблему уже четырнадцатый год, а она становится все хуже". То есть эта система очень закрытая, преподаватели привыкли жить по каким-то правилам. Вот вы говорите о мандатуре. Но если нет кадров, а люди сопротивляются изменениям – как повлиять на эту закрытую систему? На востоке страны есть преподаватели, которые про-сепаратистски настроены, и об этом может никто не знать. Потому что дети боятся реакции учителей, родители боятся реакции учителей – и так по кругу.

– Попечительский совет в управлении школами – это очень хороший выход.

Потому что школой управляет не только директор. А у директоров все же есть "самые любимые" преподаватели, те, которые входят в его круг и те, которые не входят.

Когда школой управляет директор, который пришел туда по конкурсу – мы сделали так, что директора назначало не Министерство образования, а через конкурс – да еще существует попечительский совет, и директор перед ним подотчетный, тогда становиться меньше этой закрытости.

Можно создать такой институт, как у нас был – мандатуры. Потому что я не уверена, что в Украине в школах нет буллинга, задирания, коллективной травли.

– Этих мандатур попытаются подкупать.

– Мандатуры готовились в Институте мандатуры в Полицейской академии, когда я была ее директором.

Мандатуры – не полицейские, но им преподавали административное право и основные ценности. Что такое основные ценности? Свобода и достоинство. Когда человек не испорчен, он придет в школу и увидит, как дети издеваются над кем-то, или узнает о существовании краж, то он не будет это скрывать.

Образование – это горизонтальная система, полиция – вертикальная, министерство обороны – вертикально. Упраздни врачей – придет родитель и скажет: "Как, не будет врача?"

Когда мы делали мандатуры, мы с Димитрием Шашкиным ходили по всем школам и объясняли всем – родителям, учителям – что это будет. На это ушел целый год. У нас было 100 рабочих встреч по этому проекту. Но это важно – правительство должно объяснять реформы.

МЫ ВООБЩЕ УПРАЗДНИЛИ ИНСТИТУТ ВРАЧЕЙ, А ТАКЖЕ ПСИХОЛОГОВ В ШКОЛАХ

– По поводу ценностей. У нас в школе решили ввести уроки патриотического воспитания. У вас существовала подобная практика? Вы тоже были в такой сложной ситуации с Россией. Как правильно объяснять это детям? С одной стороны, понятно, что любовь к родине нужно прививать с младых ногтей, но как избежать, как у нас назвали, "симметричного ответа" – ненависти к другой национальности или к другой стране?

– Я не думаю, что учить патриотизму – это внедрять ненависть к другому государству. Патриотизм – то чувство, которое должно быть глубоко в человеке.

Это называется государственное мышление, которое должно быть не только у политиков, но и у ребенка, и у учителя.

"Благотворительные взносы в школах называются взятками..."

– Но в каких формах? Вопрос не стоит в том, нужно ли? Но: по всем предметам и с первого класса? Или как?

– Мы думали об отдельном учебнике. Но конечно, история и грузинский язык – это платформа ребенка. Он изучает и язык, и историю своей страны. Там было все. Например, из "Витязя в тигровой шкуре" он узнавал о настоящих человеческих ценностях.

Можно сделать так, чтобы это распространялось везде в учебниках, например, в истории.

У нас была программа патриотического воспитания, она входила в преподавание истории. Была тема "История оккупации Грузии", и во время моего министерства в Грузии, у нас была инициатива сделать отдельный учебник "Оккупация Грузии". Но мы не успели.

После выборов новое правительство решило наладить отношения с Россией, и этот учебник так и не появился.

– У вас были в школах уроки военной подготовки?

– Не было, только физкультура.

– Была практика, обучения, например, оказания первой медицинской помощи в школах?

– Мы вообще упразднили институт врачей в школах. Мандатуры обучались первой помощи. В школах были абсолютно неквалифицированные врачи – хорошие в школах бы не сидели. Это такая непонятная практика из Советского Союза, и мы ее упразднили. Если случалась чрезвычайная ситуация, то мандатура оказывал первую помощь, и вызывал "скорую".

Сейчас школьных врачей опять вернули.

– А психологи?

– И это упразднили.У меня 16-летний сын, тинэйджер, это достаточно трудный возраст. Когда мне необходимо посоветоваться с детским психологом по каким-то вопросам воспитания – найти такого очень трудно, особенно детского. Есть, наверное, 5-6 человек, которые хорошо знают, как обращаться с детьми.

В Грузии где-то 3080 школ. Где найти психологов, которые бы работали с детьми? Я не думаю, что школа и государство должны обеспечить такой подход.

Учитель, который преподает в школе, должен знать методологию, как увидеть в ребенке какие-то трудности и потом сказать родителям. А найти профессиональных 1000-1500 психологов не просто.

Робота с детьми требует серьезной подготовки. Где найти в Украине 20 тысяч квалифицированных детских психологов для школ? Вот если у вашего ребенка будут проблемы, вы пойдете к школьному психологу? Какой у вас к нему уровень доверия?

– Невысокий. Скорее, поищем хорошего специалиста вне школы.

– Вот, вы не пойдете, и никто не пойдет. Государство платит зарплату. Зачем?

– У вас есть бесплатное питание? Для нас это болезненная тема, она неоднозначно воспринимается обществом.

– Нет. В государственных школах питание не бесплатное.

Это коммунистический подход – бесплатное питание, бесплатные книжки, психолог и врач. Это затраты правительства, которые надо сокращать. Сколько миллионов идет на детское питание? Зачем, если вы не разрешаете своему ребенку питаться в школе?

Школа – это автономный организм. Они решали сами, как это делать.

Многие школы поставили автоматы с сэндвичами. Некоторые позволили арендовать помещения, появились кафе с нормальными ценами. Таким образом, дети, которым все равно не нравится школьная еда, не питались сладостями из магазинов, а могли купить полноценный обед за небольшую цену.

Но знаете, это очень трудно, когда у ребенка деньги на руках, поэтому у нас везде карточки.

Так что зачем тратиться, я просто не понимаю. Если можно, чтобы эти деньги были частью инвестиции Министерства образования. Психологи, врач, питание – это надо упразднить. Это те затраты, которые не идут по назначению.

– Но есть незащищенные категории населения. Государство на них выделяет дополнительные деньги?

– В Министерстве образования и науки есть база таких семей, мы давали им бесплатно книги – например, дети, чьи родители погибли в 2008 году. Потом новое правительство вернуло все обратно: теперь книги выдаются бесплатно всем ученикам.

Я с этим не согласна – это советский подход, когда ты не должен тратиться вообще на обучение. Если я нормально живу, у меня есть зарплата, почему государство должно покупать книги моему ребенку?

Сейчас новое правительство решило покупать книги-учебники, потратили около 19 миллионов на это. Зачем? Я не понимаю.

"Наша сила была в мотивации. За нами стояло государство. Все называли Грузию несостоявшимся государством, Failed State, говорили, что у нас ничего не выйдет.."

– Книжки печатались централизовано на всех, или каждая школа для себя выбирала, какие она хотела?

– Была создана комиссия, которая организовала конкурс среди авторов учебников. В конечном итоге было выбрано несколько учебников по грузинскому, математике и другим предметам. Потом школьная администрация в электронной системе выбирала из 8-10 учебников те, которые считали лучшими.

По электронный системе было видно, какая школа выбрала какой учебник.

ПЕРВЫЙ ШАГ – ЭТО ПОКОЛЕНИЕ БЕЗ КОРРУПЦИИ, ОНИ НЕ ЗНАЮТ, КАК ПЛАТИТЬ ВЗЯТКИ И НЕ ПОНИМАЮТ ЗАЧЕМ

– Еще один вопрос по поводу тестов. У нас вступительные экзамены по единой системе…

– У нас тоже так.

– С одной стороны, все рады, что ушла эта коррупционная составляющая. С другой, есть претензии к ее развитию, потому что там много закрытых вопросов и ребенок может ответить только "да" или "нет", и нет вопросов, где бы он мог пофантазировать, подумать, проявить свои логические способности. Как вы считаете, нужно ли менять эту систему?

– Я слышала этот вопрос, потому что я была директором экзаменационного центра в Грузии, который занимается организацией вступительных экзаменов.

Мы очень много дискутировали на эту тему, потому что есть такие открытые-закрытые вопросы. На закрытые есть пять или шесть ответов, а потом открытые, на которых нужно что-то там рассказать или решить задачку.

Я сторонник закрытых вопросов. Думаю, что нескольких открытых вопросов, например, по математике или физике, достаточно, чтобы понять, умеет ли ребенок логически мыслить. Что касается истории, грузинского языка – они, конечно, можно сделать так, чтобы 80% были закрытые вопросы, а 20% отрытые.

Мышление, логика, вербальная часть – все это можно узнать по общим навыкам, которые измеряют такую возможность человека, и потом уже развивать эти качества.

У нас нет вообще никаких льгот, экзамены сдают все.

Сначала экзамен – по общим навыкам. Потом грузинский язык, иностранный язык, грузинская история, литература, и только после этого специальность: физика, химия, математика и так далее.

Это был первый шаг реформирования системы образования в Грузии. Мы так упразднили коррупцию во время вступительных экзаменов.

– Сколько лет длилось реформирование? За что вы взялись в первую очередь и когда стали заметны первые результаты?

– Первый шаг – это поколение без коррупции, которые сдали вступительные экзамены без взяток. В 2006 году был создан Единый экзаменационный центр.

А в школьном образовании мы сделали ставку на технологии.

За десять лет выросло поколение, которое хорошо знает английский и технологии. Теперь в Грузии популярны не только правовой и медицинский факультеты, но и такие направления: IT-технологии, химия, биология, авиация.

Кроме того, государство поддерживало технологические факультеты. У нас было понимание, что уровень развития экономики страны зависит от уровня развития технологий.

Мы построили американский технологический институт в Батуми. Просто не успели его завершить, потому что пришло новое правительство.

Интересный проект был у Кахи Бендукидзе. Он создал свободный университет. Но помимо этого еще и Foundation of knowledge (Фонд знаний). Каха вкладывал деньги в университет, в науку. Технологические факультеты в его университете были очень популярными.

Система оплаты тоже была интересная. Студенты могли брать взаймы. За первокурсника платил старшекурсник, а потом когда этот первокурсник переходил на старшие курсы, он оплачивал обучение следующему первокурснику.

– Кто, на ваш взгляд, выступает заказчиком реформы образования? Государство или все же родители?

– Общество. Когда мы говорили с вашим министром образования, я сказала, что надо строить мосты между обществом, правительством и бизнесом. Потому что общество заинтересовано получить качественное образование, правительство помогает поколению получить хорошее образование, а бизнес может, например, финансировать проект или стажировку.

Но это должно быть так, чтобы интересы всех сторон были прозрачны.

НАША ОБЩАЯ ПРОБЛЕМА И ОБЩИЙ ВРАГ – "СОВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК"

– Как вы налаживали мосты с бизнесом? Вы им давали какие-то преференции?

– Нет. Просто бизнес очень хорошо чувствует на себе подготовку кадров. Во многих сферах профессионалы – ключевой ресурс. Где взять хорошие кадры? Ответ очевиден: в вузах. В Грузии если молодой человек получает хорошее образование, у него нет проблем с поиском хорошей работы.

Я работаю в частном Кавказском университете в Тбилиси. Я – декан факультета социальных наук. 98-100% студентов, которые оканчивают наш университет, трудоустроены. Ребята, которые оканчивают Свободный университет, не имеют проблем с трудоустройством.

Вот этот логический ряд: я получаю высшее образование не потому, что я могу купить диплом, или потому что мой отец может заплатить за меня – а потому, что я получаю хорошее образование, чтобы потом работать и хорошо зарабатывать.

Кстати, о запросах рынка. Трассу Тбилиси-Батуми строили иностранцы – у нас не смогли найти профессиональных сварщиков. Просто не смогли. Поэтому профессиональное образование было тем звеном в инициативе президента, которое мы начали развивать.

Мы построили несколько колледжей, государство выдает ваучер в 1000 лари на обучение на такие специальности.

– А за какие деньги вы все это строили? Государственные или грантовые?

– Нам много международных фондов помогало, но в основном, все же, за государственные.

– Почему грузины позволили отменить реформы и вернуть бесплатные обеды-врачей-психологов?

– Наши люди сделали ставку на олигарха, у которого 9 миллиардов, это годовой бюджет нашего государства. Просто они думали, что он свои деньги вложит в сельское хозяйство. Но все оказалось не так.

Это наша общая проблема, общий враг – "советский человек".

– Вам было 24 года, когда вы начали работать в государственных структурах, а в 31 уже стали ректором Академии полиции МВД Грузии. Как вас воспринимали, ведь вы начали руководить в молодом возрасте?

– Мы тогда все такие были. Конечно, было предубеждение, говорили даже: "Молокососы пришли, ничего не знают". Они были не правы.

Наша сила была в мотивации. За нами стояло государство. Все называли Грузию несостоявшимся государством, Failed State, говорили, что у нас ничего не выйдет.

Мы работали 24 часа в сутки, нам удалось сделать многое. Но когда меня спрашивают, о чем я жалею за эти 10 лет – так это о том, что не оставалось времени на ребенка. Я всегда работала. Сейчас я бы больше времени общалась с сыном.