Дмитрий Шуров: Любишь свою страну – не надо говорить об этом, сделай для нее что-то

Дмитрий Шуров – талантливый музыкант, исполнитель, творческая личность с большим стажем работы в музыкальной индустрии, и просто семейный человек. Он по-своему воспринимает мир, находит в нем источники вдохновения, чтобы творить музыку и тексты.

Широкой публике Шуров известен в качестве бывшего пианиста "Океана Эльзы", один из авторов Esthetic Education, участник музыкального проекта "Брюссель". Сотрудничал с Земфирой, успел записать дуэты с Сергеем Бабкиным, Бумбоксом и Иваном Дорном.

Уже этой осень Дима порадует своих слушателей третьим альбомом в рамках своего сольного проекта "Pianoбой".

Кроме музыки, Дима задействован в театре: он стал музыкальным соавтором спектакля "Золушка", премьера которого состоялась в московском театре "Современник" в апреле 2014 года.

Перед началом концертного тура по Украине за чашечкой какао Дмитрий Шуров рассказал "Украинской Правде. Жизнь" об украинских Авгиевых конюшнях, творчестве в условиях сложной ситуации в стране, поделился историями написания некоторых песен, разговорами о политике с сыном и важности украинского языка для украинского общества.

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ САМ СОЗДАЕТ МУЗЫКУ, МАЛО ЗАДУМЫВАЕТСЯ О ТОМ, ПОЧЕМУ ОН ЭТО ДЕЛАЕТ

– Что главным образом влияет на Ваше творчество?

– Я, честно говоря, об этом не задумывался до того момента, когда в 2012 написал альбом "Не прекращай мечтать", который написался на июнь и июль практически целиком.

Никто меня не понимал: с какого вдруг рожна, такой, в общем и целом скептически настроенный в личностном плане, но открытый в творческом плане человек – вдруг начинает грузить людей подобными темами. Но очевидно, что-то в воздухе уже витало. Дело в том, что человек, который пишет, мало задумывается о том, почему он это делает. Я имею в виду людей, которые сами создают музыку.

Что-то повлияло... Я с тех пор это анализировал: что же, все-таки? И как только я начинаю это понимать – тут же я начинаю снова что-то писать, и я снова не понимаю, что на это влияет.

Сейчас я пишу третий альбом PIANOБОЯ, который выйдет осенью. Я уже понимаю, что альбом разрывается между двумя эмоциями: эмоцией вселенской любви немеркантильного плана, любви без каких-то обязательств, без планов на дом, детей и пенсию, такой мимолетней и сегодняшней – и эмоцией разрыва, угара.

В этом плане я даже не понимаю, как я буду строить концерт. Это будет очень интересно.

Фото Місяць Миколи Вінграновського

– А ситуация в стране как отражается на творчестве? О чем хочется сейчас писать?

– В плане, как ситуация в стране влияет: она то развивается, то притормаживает.

Мне, как автору, хотелось бы верить, что все события последних 16 месяцев разворошили какое-то осиное гнездо, открылись Авгиевы конюшни. Для кого-то это был сюрприз, для кого-то – нет.

Мы обнаружили, что живем в каком-то ужасающем дерьме, и нужно срочно это все вычистить. И мне как автору об этом петь уже не очень интересно.

Думаю, что следующей логичной стадией, после вычистки этих конюшен, было бы хорошо наполнить всех любовью, красотой и каким-то светом, новой жизнью. И это очень вдохновляет меня.

Но это, к сожалению, иллюзия. Я знаю, что есть песни, наполненные этим ощущением, что есть что-то пустое, что нужно наполнить чем-то хорошим. И этим ощущением половина меня живет.

К сожалению, все не так просто – ничего мы еще не вычистили, и вычистим не скоро. И все, что мы сейчас можем – это хотя бы воздух над этими стойлами почистить. Чем мы и занимаемся.

Я не хочу больше петь про зомби, про чудовищ и монстров, но я не могу вдруг стать хиппи, живущим на Бали, которому на все наплевать. И ситуация влияет сильно. Но теперь, если появляется песня "Монстр", то она, скорее энергетически, нежели прямыми какими-то формулировками, дает ощущение времени.

Мне кажется, я постоянно обгоняю на пару лет ситуацию. И хочется верить, что только "на пару". Для наполнения нежностью, любовью и человечностью всех существующих форм двух лет не хватит.

Здесь есть маленький нюанс: хорошие песни не пишутся долго – они пишутся очень быстро: вот так сел, сыграл, спел. Потом уже, в зависимости от своего вкуса, немножко начинаешь дорабатывать песню.

Сам посыл рождается очень быстро – поэтому события долгого, накопительного плана с трудом влияют на этот процесс. Оно в тебе как-то накапливается, но ты же тоже живое существо, ты перевариваешь это, выбираешь что-то новое – потому влияют, как правило, какие-то мощные, точечные события. По крайней мере – на меня.

Возможно, есть такие люди, которые по итогам года пишут что-то. У меня, как правило, происходит это как-то заранее, и влияют события, вообще не связанные.

Например, на песню "Родина" повлияло физическое головокружение... это очень трудно объяснить. Вот так написалась песня "Родина". Не знаю, может, меня что-то невидимое ударило – и я написал ее. Не знаю, как это объяснить.

– Вы можете какими-то песнями описать свое основное настроение последних 2-3 месяцев?

– Нет. Я очень много музыки пишу и очень мало ее слушаю. И чем дальше, тем меньше. Моя основная задача – это писать музыку.

Есть ряд каких-то "священных коров", которые для меня работают всегда, как правильные таблетки, которые меня правильно настраивают.

В самолете, когда начинаются какие-то загвоздки, я себе включаю определенную музыку, – например, хоральную прелюдию Баха – она меня успокаивает моментально, я чувствую, что все бренно, все неважно, и я нахожусь в другом измерении. Слушаю ее, как правило, в исполнении Владимира Горовица. Это трехминутное произведение, просто очень правильно сыгранное.

Есть очень нелогичные всякие песни. Вот, песню Queens of the Stone Age "Monsters in my parasol" – я ее слушаю, когда попадаю в метро, что бывает редко, но, как правило, она мне помогает. Когда я часто бывал в Москве, и ездил в метро по часу, я мог подобную песню на повторе слушать, потому что она меня настраивает.

Мне нравится Sia, как ни странно, но ранняя. У нее очень интересная музыкальная карьера. Она вначале делала абсолютно другую музыку. Несчастная такая, с разбитым сердцем, страдающая алкоголизмом – и она писала депрессивную, но светлую музыку, очень тихо пела, стеснялась громко петь, такой комок комплексов. Послушайте ее альбом начала 2000-х.

Потом с ней случился какой-то прорыв, и она хотела покончить с собой, ее бросили, она чуть не стала лесбиянкой – и через какое-то время она вдруг запела. Но она все равно стесняется петь, показывать свое лицо, выступать и так далее.

В общем, она очень интересный человек, и ее ранняя музыка меня очень правильно настраивает.

Честно говоря, последнее время я слушаю только мотивационную музыку – чтобы настроить себя и мотивировать на что-то. В машине я вообще не слушаю музыку.

Для расслабления души есть такая английская группа Temples. Очень мотивирует Jack White, более того, смотрю его live-записи перед собственными концертами.

Если настроение было не очень или человек был тяжелый, неуверенность какая-то появляется, я ставлю любой концерт Jack White, и смотрю – становится круто.

Есть еще классические произведения, например патетическая симфония Чайковского, кое-что Равеля, Дебюсси... В общем – всего понемногу.

ВО ВСЕ ВРЕМЕНА ЕСТЬ КАКАЯ-ТО ПРОТИВОДЕЙСТВУЮЩАЯ ТЕМНАЯ МАТЕРИЯ, КОТОРАЯ ВСТАВЛЯЕТ ТЕБЕ ПАЛКИ В КОЛЕСА, ЧЕМ БЫ ТЫ НИ ЗАНИМАЛСЯ

– Какие события вдохновили на написание песни "Будь сильным"?

– Это был очень трудный период, февраль-март 2014 года. Каждый день случалось что-то, что, мы думали, никогда не случится. И при всем этом у меня была сдача спектакля в Москве, который я начал делать еще летом 2013 года. И весь период в декабре-январе я, как мог, выстраивал процесс так, чтобы не ездить и работать в Киеве, но мне надо было ехать на сдачу, премьеру в Москву.

Было много всяких трудностей. Мне буквально каждый второй день нужно было мотаться туда и обратно. И в очередной момент какого-то взрыва мозга я написал ее. И я снял ее и записал в Москве, в "Современнике".

Написал я ее в Киеве у себя за пианино, потом полетел туда, и после репетиции в три часа ночи мы пробрались с моей подругой-оператором в вестибюль, где стоял рояль. Была глубокая ночь, и мы были хозяевами положения. Я сыграл, она сняла.

Все так очень спонтанно было написано.

– Что вдохновило на написание песни "Бандерлоги"? Это слово имеет много значений, в том числе так иногда называют националистически настроенных жителей Украины, по созвучию с фамилией Бандера. Вас это не смущает?

– Да нет. Я вообще не планировал делать эту песню синглом. Настолько социальные треки не живут долго. Не очень интересно вкладывать много сил в клипы, в донесение песни до людей, зная, что она не проживет долго. Уж конечно, для меня бандерлоги – это классические бандерлоги Киплинга, а уж как люди понимают – это их дело.

Всегда, во все времена есть какая-то противодействующая темная материя, которая вставляет тебе палки в колеса, чем бы ты ни занимался. Ты ее можешь не замечать или, как говорил Жванецкий: "Устал бороться – возглавь".

Поэтому эта песня абсолютно мотивационная, гимновая. А значение – давайте тогда все слова в песни разберем и поищем все значения. У слова "горшок" тоже очень много значений. В песне отличный ритм, отличный бит, и она заводит людей.

Вообще она для меня связана с очень прикольными воспоминаниями. Впервые мы сыграли ее в Москве, на дне города. Ее, и "Зомби", как ни странно. В тот период я сгорал от нетерпения, уже начать играть эти песни – и не удержался. И мы взяли и рубанули ее на таком добром празднике.

А рядом с пультом стояли какие-то люди в погонах – они очень сильно напряглись, и держали руку практически на руке моего звукоинженера, чтобы, если что, в любой момент убрать голос.

Сейчас я думаю, что это уже вообще невозможная ситуация – сейчас в Москве распеть "Зомби" перед большой публикой, сделать то, что хочешь.

– Как Вы воспринимаете правые и националистические настроения среди людей?

– Плохо. Мне кажется, сейчас нет недостатка в идеологии. Был период, когда это все помогало.

Но теперь нужно как можно сильнее уходить от этого, думать больше о насущных моментах: о чистоте на улице, об экономике, о каком-то правильно построенном рабочем процессе, развитии. Насколько ты при этом "правый" или "левый", к этому никакого отношения не имеет.

Любишь свою страну – не надо говорить об этом, сделай для нее что-то. Зачем декларировать? Сделай что-то своими руками.

Я далек от этого, и избегаю как правых, так и левых. Для меня это две стороны разбитого пианино "Украина", которое уже не стоит ни хрена. Какие-то паразиты на нем все еще сидят.

Мне бы хотелось, что бы какая-то конструктивная реальная сила его настроила и начала на нем играть, если можно так выразиться.

– Вы часто смотрите ТВ? Что является основным источником новостей для Вас?

– Честно говоря, я сейчас максимально мало погружен в информационное пространство. В этом смысле я нахожусь в отпуске.

До меня сейчас долетают только самые громкие новости. Стараюсь меньше заходить в facebook. Я подписан на какие-то ключевые музыкальные наши и заграничные порталы. Каждое утро я начинаю со спортивных результатов в NBA.

У меня очень интересные друзья. Каждый раз, когда мы встречаемся, мы обсуждаем все, что происходит, – и много всего я узнаю именно от них. Клёво, когда есть люди, которые многое могут отфильтровать за тебя.

Не знаю, как у Вас, но я живу с ощущением, что самые главные новости до меня не доходят, потому что самое интересное мы, как правило, не узнаем. К нам просачиваются какие-то крохи. Вся основная информация – за кулисами, она закрыта. Иногда очень хочется заглянуть туда, за кулисы, и посмотреть, что там происходит.

Я как раз человек, который любит потрясения и контрасты. Они меня вдохновляют, мотивируют, и благодаря им я пишу.

В РОССИИ ТОЖЕ НЕ ВСЕ СДЕЛАНЫ ИЗ ВАТНИКОВ И ИЗ МЕДВЕДЕЙ, КОТОРЫЕ ХОДЯТ ПО ЛЕСУ

– Как Вы думаете, почему много европейских и американских музыкантов в свои туры включают Москву, а Киев – нет, даже сейчас?

– Тут много факторов.

Я не промоутер и не владею данной информацией, но я предполагаю, что это просто не выгодно коммерчески. Там люди занимаются шоу-бизнесом, они не занимаются политикой и всем остальным. Они могут заработать – они едут, не могут заработать – не едут.

Раньше все можно было списать на организаторов: нет серьезных компаний, например, или "кидают". В Киев же приезжала Metallica в конце девяностых-начале двухтысячных (в 1999 году – авт.) Metallica, у которой пик карьеры уже 20 лет! Они звезда первой величины.

С тех пор, мне кажется, никто не приезжал такой величины... Извините, но 30 Seconds to Mars – до Metallica, как до неба, во всех смыслах. Но они приехали – была ужасная организация: сделали концерт на стадионе, куда пришло очень мало людей. Это было давно, но это работает до сих пор. Люди говорят друг другу об этих событиях.

Нам просто сильно подпортили репутацию – это первый фактор.

Второй фактор, что они просто сейчас не могут здесь заработать.

Западные люди любят зарабатывать, но не любят хаоса. Украина в их представлении – это хаос.

Но проблема в том, что к нам даже панк-группы не ездят. Вот это меня удивляет. Наверное, панк-групп не осталось... "Рок-н-ролл мертв", что ли.

Все восхищались, когда Джаред Лето пошел на Майдан, потом накинул на себя украинский флаг. Потом все возмущались, что он то же самое сделал в Москве. Люди не понимают, что это – шоу-бизнес. У нас очень политизированное общество. Он то же самое делает в Австралии, Великобритании и во всех остальных местах мира.

А у нас шоу-бизнеса, как такового, нет. Сейчас он пойдет дальше, я думаю, и наденет флаг и тризуб на голову, или что-нибудь еще другое (смеется).

Это тоже тонкая грань. Никто не хочет быть в андеграунде. Сейчас люди в своей массе очень хорошо реагируют на гипертрофированный патриотизм, который лично меня очень сильно отталкивает. И я очень уважаю, например Бумбокс, за то, что во Дворце Спорта они вообще никак не спекулировали на этой теме, не происходило никаких активных флагомаханий. Если этого много в музыке, то зачем педалировать эту тему?

В случае с Pianoбой, а у нас много социалки в текстах, так повелось, что наша публика очень правильная и понимающая. На последнем концерте в Москве, который состоялся в марте 2014, больше года назад, слушатели устроили флешмоб "Мы любим Украину". Это не Львов, это была Москва!

Мы не очень зависим от лозунгов и настроений людей, мы сами их правильно мотивируем и заряжаем.

И на наши концерты ходят в любой ситуации.

– А в Крым звали выступать?

– Сейчас – нет, конечно. Вообще мы играли в Крыму раньше. Нас много склоняют в околополитические истории, но уже перестали – потому что мы всем отказали, и они, наверное, в нас окончательно разочаровались и поняли, что мы какая-то параллельная сила.

Иногда, поразительно, но продолжают звать в Россию. Я думаю, рано или поздно, но когда-нибудь мы все-таки поедем туда.

Дело уже не столько в коммерческой стороне. Нас хорошо понимали в России всегда. Наша аудитория – это как раз те самые "меньше миллиона", о которых поется в песни "Зомби". И это та же самая аудитория в России.

То есть, в России тоже не все сделаны из ватников и из медведей, которые ходят по лесу. У нас фантастическая аудитория в России.

УКРАИНСКОЙ КУЛЬТУРЕ ПОМОГАТЬ КАК РАЗ НЕ НАДО, ПРОСТО НЕ НУЖНО ЕЙ МЕШАТЬ

– Обсуждаете ситуацию в стране с сыном?

– Сейчас мало, потому что он увлекся кубиком Рубика, и ему сейчас вообще не до политики. Еще у него сейчас музыкальная школа, спорт.

Но мы много общались, когда были выборы. Он весь дом наводнил всякой агитацией: все листовки собирал. Потом мы сидели дома, все раскладывали и обсуждали всех. Я все, что мог, ему рассказывал.

Главным образом, я пытался ему донести, что людям пытаются впарить, что происходит сегодня, и что мы сегодня находимся в какой-то ситуации. А на самом деле – мы в этой ситуации уже много-много лет. Нужно просто все проанализировать – и многие вещи становятся понятными.

Детям нужно все это с очень раннего возраста объяснять, чтобы они не поверхностно подходили к вопросу. Мне кажется, что в этом главная проблема.

В принципе, у людей такая поверхностность практически во всех сферах. Люди озабочены своим выживанием и будущим. Нашей стране нужен ликбез по очень многим вопросам во всех сферах. Это очень колоссальная работа, и если бы она проводилась, мы бы не имели многих проблем на Донбассе, да и всех остальных проблем.

– Честно говоря, я больше опираюсь на то, что нужно больше вкладывать в развитие культуры и образования, чтобы, занимаясь воспитанием, учили думать. Вы не согласны?

– Да, но все же: всё начинается с тех, кто этой культурой занимается.

Главный посыл художника – это его независимое самовыражение. Но украинская культура – ее будут душить-душить, но она все равно пробьется, прорастет. И украинской культуре помогать как раз не надо, просто не нужно ей мешать.

Министерство культуры в принципе нам не нужно. Культуре пошло бы на пользу, если бы она опиралась на бизнес-составляющую.

Сейчас украинские артисты собирают залы – все те артисты, которые чего-то стоят, у которых есть что сказать. Просто не мешайте им. Сделайте так, чтобы они не воевали за ситилайты, чтобы они могли расклевать афиши там, где хотят, ну и так далее.

– Почему фактически язык всех песен – русский? Как Вы считаете, насколько сейчас актуальный языковой вопрос, "украинский или русский"?

– У нас уже есть четыре песни на украинском языке, они не все полностью мои: "Літак" на стихи Винграновского; кавер на "Fragile", который мы написали с Бабкиным когда-то давно за чаем, наш совместный текст на украинском языке; песня "Під наркозом" – она полностью моя; и есть чудесная песня "Злива".

Я пока не понимаю... Для меня это никогда не было важным. Я – человек, который активно перемещается с 12-ти лет. На французском, английском, украинском или русском – для меня это не имеет значения, если люди тебя понимают.

Ты не просто пишешь песню в свое собственное удовлетворение и удовольствие, а ты все-таки посылаешь какой-то сигнал, и хочешь, чтобы этот сигнал был воспринят.

Но сейчас, мне кажется, все-таки важно петь на украинском языке. Важно петь на многих языках. Я раньше много писал на английском, но я полностью это в себе задавил, потому что хотел думать на одном языке. И я в какой-то момент выбрал русский.

Но мне нравится украинский язык, нравится на нем петь и разговаривать. Всегда было важным делать какие-то вещи на украинском языке хотя бы потому, что он музыкальный и красивый.

А сейчас это стало важным еще и потому, что он символизирует очень многие вещи, за которые люди погибали и погибают. Он символизирует нашу Родину, наше-наше, и поэтому это абсолютно необходимо.

Кроме того, круто, когда иностранцы начинают петь на украинском, как, например, группы из Прибалтики. Это, конечно, тоже шоу-бизнес немножко – но они переводят свои песни на украинский, чтобы больше сюда ездить.

И это тоже по-своему круто.