Сирия: революции по пятницам. Фото

Продолжение. Начало "Сирия на перекрестке дорог. Фото" можно прочитать тут >>>

Само расписание пятничных революций в Сирии выдает суть этого движения. В выступлениях толпы, накрученной по выходным проповедью имама, видится попытка исламского переворота. Несомненно, религиозные собрания являются консолидирующим фактором. Но с другой стороны, авторитарный режим и без того дает достаточно поводов к социальным протестам.

Государственная машина давно заржавела, что было видно по манере работы тех государственных ведомств, с которыми нам приходилось сталкиваться в путешествии. При этом большая часть тех сирийцев, кто испытывает раздражение в отношении власти, вовсе не стремится на баррикады. Тем не менее, власть нервничает и проводит одной рукой реформы, а другой - аресты несогласных.

Сирийский президент и глава террористической организации Хизбалла. Фото автора.

Еще совсем недавно мир "арабского единства" включал в себя те страны, которые сегодня охвачены революционным брожением. Именно фундаментальный ислам (в первую очередь в лице "братьев-мусульман") являлся для большинства из свергнутых или расшатанных режимов, одним из основных врагов, который президент Асад сегодня корректно называет "внутренним".

Сирия - страна социализма, возглавляемая кланом алавитов (одно из исламских религиозных движений, близких к крайнему шиизму). Во многом это объясняет столь теплые отношения режима Асада с движением Хизбалла, распространенным в восточных шиитских районах Ливана. Говорят, что сирийская власть даже призывала боевиков Хизбаллы для подавления беспорядков. Как бы там ни было, но и в Дамаске и в селениях восточного Ливана я неоднократно замечал на стенах лавок и жилых домов один и тот же портретный триптих - лик Асада в соседстве с иранским вождем Хомейни и главой Хизбаллы, Хасаном Насраллой.

Но было бы наивно считать волнения в сирийских городах прямым следствием работы засланных радикальных исламистов из Палестины и Саудовской Аравии по прямой указке американских спецслужб. Что, между прочим, и утверждает сирийская пропаганда. Ведь не зря больше всего недовольства властями - на юге, в плодородной области Хауран.

Именно тут располагается Дераа, где начались первые волнения. Люди в Хауране привыкли к труду, они более раскованны, инициативны и очень болезненно реагируют на всякого рода социальные, законодательные и налоговые притеснения. При этом признают, что Башар что-то там уже сделал, что-то отменил, что-то реформировал. То есть, старается...

Провинциальные города на юге по внешнему облику значительно богаче тех, что расположены в центре или на севере страны. Так, поздним вечером свернули в Босру, соседний с Дераа городок, насыщенный фантастическими по сохранности руинами римского времени, жемчужиной которых является чудесный амфитеатр. Босра приятно удивила каменными, трехэтажными домами с балконами и декорированными фасадами.

Базилика в византийском городе Сергиополь (Расафа)

Улицы здесь шире и чище. Городской меджлис и центральные мечети - в зеленых огнях подсветки. По улицам размещены указатели направлений. Совершенно иной принцип организации жизни. Видно, что здешним людям есть что терять и есть за что бороться. Вот это "мелкобуржуазное мещанство", наверное, и есть главный "внутренний" враг любой диктатуры. И ни при чем тут исламисты...

Посреди центральной площади Босры мы увидели единственный за весь месяц путешествия след народных беспорядков - разбитая камнями бетонная стела с портретом президента Асада под призывной надписью "Welcome". Один из местных пояснил, что каменный лик президента разбили по одной простой причине. Потому что он - "Bad men".

Чем больше мы передвигались по Сирии, тем сильнее раскрученная в СМИ революция приобретала виртуальный характер. В крупных городах можно встретить фанатов президента, с патриотическими наклейками на своих машинах. Но таких не много. Еще меньше тех, кто готов рискнуть и выйти в пятницу на улицы. Гораздо больше равнодушных и "пассивных недовольных".

На одной из площадей Дамаска посчастливилось поглазеть на демонстрацию в поддержку действующего президента. Участвуют только мужчины. Все в черном, некоторые в арабских джалабеях и куфиях. У всех в руках одинаковые портреты Асада на одинаковых древках. Ходят по кругу и скандируют: "Аллах! Башар! Любимая Родина!". Многие откровенно игнорируют мероприятие, отсиживаясь в тени прилегающих улиц, отложив портреты в сторонку. Толпой руководят кукловоды с пастушескими хворостинами в руках. Периодически они начинают сечь асфальт у ног митингующих и толпа взрывается гневным ревом в поддержку президента.

Все это дело крупным планом снимает единственная телевизионная группа центрального канала. Перед объективом работают самые активные типажи. Массовка создает фон. По периметру площади зачем-то расположились автоматчики в гражданском. Ближе к толпе - высокие чины из полиции. Некоторые из них отдают честь "смотрящим", хоть те и одеты в футболки, шорты и кепки... А вообще, все улыбаются. И нам приветственно машут руками.

Я выбрался из машины, чтобы отснять действие на видео. Сразу возник автоматчик и запретил съемку. Я говорю - русские мы. Автоматчик обратился за инструкциями к какому-то чину и тот дал добро со словами: "Русские? Снимайте!"...

В отличие от реальных уличных выступлений, в войне информационной невольно задействованы все граждане Сирии. Приехав в веселый и шумный Дамаск, который жил своей обычной жизнью, ничем не проявляя революционной обстановки, спрашиваем у одного из местных: "И где тут у вас революция?" Тот разводит руками: "Как это где? В телевизоре!".

Напряжение от происходящих событий, которое создано в эфирах новостных агентств гораздо более сильное, чем можно наблюдать на месте. Сирийское официальное телевидение активно отбивается от бесконечных информационных атак иностранных каналов. Чаще всего в местных эфирах идут разоблачения всевозможных аматорских съемок с мест уличных боев в Дераа или других городов. Поначалу демонстрируется ролик из Интернета, снятый, к примеру, камерой мобильного телефона с балкона жилого дома.

На экране видно, как на пустой перекресток некоего города восточного облика выбегают автоматчики в гражданском (в Сирии все сотрудники мухабарат предпочитают кроссовки и джинсы официальной униформе). Их оттесняет стрельбой другая группа гражданских, разбавляя выстрелы криками "Аллах Акбар!" После просмотра ведущий задается резонным вопросом: и где же в данном материале признаки того, что события происходят именно в Дераа, или вообще в сирийском городе?

Хама. Один из центральных отелей.

Разоблачения основываются на анализе надписей на вывесках магазинов, случайно попавших в кадр, соответствия уличной планировки, акцентов и диалектных особенностей закадровых разговоров и т.п. и т.д. В итоге, все сводится к тому, что данное видео могло быть снято в Тунисе, Египте или Йемене. Во всяком случае, его происхождение, декларируемое автором - сомнительно.

Синхроном вещает и главная радиоволна страны. Радио мы впервые включили в машине, въезжая в Сирию со стороны Иордании. Отыскали всего две волны. Одна израильская, другая сирийская, официальная. Из любопытства решили оставить вторую. На единственной сирийской волне не утихает гром пафосных патриотических песен под мажорные национальные мотивы, где слова: "Сирия", "Башар" и "Родина" звучат с такой частотой, что способны вызвать эффект обратный от запланированного идеологами.

Поток однообразных песен со словами типа: "Солнце всходит над Дамаском, враг коварный не пройдет!" разбавляется монологами гостей в студии и организованными звонками идейно подкованных и очень темпераментных граждан. Запомнилась тема обсуждения: "Моральный вред, который наносят фэйсбук и твиттер современной сирийской молодежи".

Забавно, но в Сирии блокируется не только доступ на фэйсбук, но и на сайт vkontakte.ru... Другой гость программы, некий муфтий, вещал уже о вреде всего американского, повторяя через каждое предложение слово: "джихад".

И на фоне всех этих эфирных сражений на телефон моему другу приходит сообщение с украинского номера: "Перезвони маме! Террористический акт ее напугал"...

О том, что сирийские "пятничные революции" - события скорей виртуальные, чем реальные, мне рассказывал еще в первые сутки нашего пребывания в стране молодой сирийский историк архитектуры, на памятнике ранневизантийского времени, возле селения Расафа. Бывший выпускник одного из германских ВУЗов, трудился на плэнере в тени мраморных сводов древней базилики, когда я поинтересовался у него насколько безопасно сейчас путешествовать по стране.

Архитектор привел такой пример. Недавно он был командировке во Франции. Там услышал из новостей сообщение о беспорядках в Тартусе - в своем родном городе. Снял трубку, немедленно позвонил маме в Сирию. Мама ответила, что сама лично никаких демонстраций не видела, стрельбы не слышала. Хотя в пятницу хулиганы и разбили пару витрин в центральных магазинах... При этом архитектор говорил и о коррупции во власти и о недовольстве президентом среди населения, никак не проявляя себя убежденным БААСовцем.

Чудовищность некоторых медийных фальсификаций особо остро ощущалась после посещения города Хама 22-го апреля. На следующий день мы уже выехали в Турцию и в отеле к своему удивлению прочли в сети на одном из новостных порталов сообщение о многотысячных демонстрациях, организованных оппозицией в городах по всей Сирии в пятницу, 22-го числа. В Хаме, например, по манифестантам стреляла полиция. С ссылкой на местных правозащитников, сообщалось о жертвах... Хама, конечно, город большой и, возможно, именно поэтому нам не удалось разглядеть ни жертв, ни демонстрантов.

Зато очень хорошо разглядели при въезде в Хаму памятник бывшему президенту Хафез Асаду, который в 1982 г. подверг город бомбардировке и жестокому штурму, с целью подавить восстание исламистов. По разным оценкам тогда погибло несколько десятков тысяч восставших. Вообще, монументов в Сирии сравнительно мало.

Именно поэтому памятник Хафезу сразу обращает на себя особое внимание. Бронзовый виновник "резни в Хаме" то ли скорбит, чуть склонив голову ниц, то ли просит прощения. Он стоит в полный рост, сведя ноги и опустив руки по швам, словно на краю чужой могилы. Кварталом дальше - памятник огромной солдатской каске, как дань памяти погибшим в ходе военной операции, солдатам. Так по ком же плачет Хафез?..

На одной из пригородных развилок перед Хамой нас остановили молодые люди в кроссовках, джинсах и черных куртках. На плечах - "Калашников". Иностранные машины с грузом на крыше (зачехленные в брезент палатки могли сойти за пусковые ракетные установки) явно привлекли их внимание.

Вокруг машин столпилось человек пятнадцать, таких же защитников родины. Меня отправили к офицеру с паспортами. Увидев, что мы из "бывшего Советского Союза", офицер желает счастливого пути. Я насторожился: "В городе все в порядке? Можно ехать, это не опасно?". И тут все пятнадцать бойцов, стоя на магистральной трассе, с автоматами в руках, начинают нас клятвенно заверять, что в стране все очень спокойно и никаких проблем нигде нет. Вообще! И, видимо, именно поэтому они здесь и дежурят...

В Хаме одним из самых броских и роскошных общественных зданий является местное Управление сил внутренней безопасности. На фасаде - билборд с президентом Башаром, гербом этой самой управы ("полиция на службе народу"), и двусмысленным слоганом: "Все мы - с тобой". Интересно, кому адресован сей месседж силовиков - президенту или читателю?..

Нищий в Дамаске

Когда мы въезжали в Сирию, ожидали воплощения ужасов революции на каждом шагу, а флегматичное спокойствие местных жителей и заверения полиции в том, что везде все спокойно, воспринимали за кокетство и желание не очернять страну... Ну вот, сейчас, за углом возникнет отцепление, покажутся колонны танков. Ну вот, мы уже в 8 км от Дераа и на трассе покажется блокпост. Вот сейчас автоматчики из мухабарат остановят машины для досмотра, заставят расчехлить палатки, предупредят об опасности "диких" ночевок в данной местности. Ничего подобного мы нигде не увидели и не услышали...

Какой-то домашний по духу, восточный бардак пронизывает в этой стране все сферы жизни. И даже такой институт, как армия. Не знаю, насколько сильна и собрана сирийская армия, но выглядит она довольно провинциально. Тут и там появляются характерные признаки. Например, во многих военных частях въезд на территорию отмечен башнями из старых, измятых двухсотлитровых топливных бочек, выкрашенных в национальные цвета Сирии.

Иногда вместо бочек можно увидеть выбеленные известью ступки из камней, с укрепленными на вершинах флагами. Вдоль трас, у некоторых частей, приходилось видеть часовых из солдат срочной службы, которые одеты в гражданское, но зато с автоматами на шеях. Некоторые этими автоматами подают друг другу через забор узелки (наверное, с едой).

Исключением из виденного является военная часть на горе Касьюн над Дамаском. Самая крутая, видимо, в стране. Всю сознательную жизнь думал, что эта легендарная гора благоустроена именно для туристов, которые желают насладиться живописным видом на Дамаск. Именно для этого, наивно полагал я, сюда провели хорошую асфальтовую дорогу.

Тут мы и решили разбить лагерь. Но после недолгих вечерних поисков подходящего места ночевки на лесистых склонах, фары наших машин выхватили из темноты шлагбаум и двух солдат с "калашами" наперевес и открытыми от изумления ртами. На мой вопрос: "Как проехать на вершину горы Касьюн?", прозвучавший еще и на арабском, часовые отреагировали оперативно - вызвали начальство, а меня взяли на мушку.

Явившейся из темноты офицер в спортивном костюме, холодно пояснил, что на вершине горы расположен очень секретный военный объект. И спросил, зачем нам, иностранцам, туда надо и почему это я говорю по-арабски. Пришлось доставать паспорта... "Окей, - говорю, - раз наверху запретная территория, мы спустимся в лесок и заночуем там". Но офицер отсек: "Гора - военная". Вся.

От подошвы до вершины, и гарнизон тут появился, надо полагать, сразу после того, как Каин убил здесь Авеля. Мы поблагодарили за консультацию, развернулись, проехали 500 м по дороге, свернули на грунтовку и стали лагерем в леске, под скалистыми обрывами запретной "военной горы" Касьюн.

Утром явились трое военных. Двое в униформе, один в спортивном костюме, с четками в руках. Все без оружия. Взяли у нас данные паспортов, вспомнили учебу в Москве, поговорили о Комсомоле. Сообщили, что "русские и сирийцы - братья и соседи" и дали нам час, чтобы убраться. Брать в плен не стали. Наверное, тюрьмы и без нас переполнены повстанцами.

Вообще, сексоты, представители спецслужб, всякого рода блюстители порядка, тут повсюду. Под Халебом, например, видя нашу попытку свернуть с трассы и найти живописное место для лагеря, у обочины остановилась черная машина с дамасскими номерами. Из нее вышли трое, с рациями в руках и кобурами под кожанками. "CCCР, - говорят, - и Сирия - соседи. Давайте мы отконвоируем вас до гостиницы". Мы возражаем: "Предпочитаем ночевать в палатках, у нас такой стиль путешествия". "К сожалению, здесь вы нигде не найдете красивых мест".

Что касается красивых мест, то любой путеводитель по странам Ближнего Востока советует обязательно заехать из Сирии в Ливан. Тем более, что для граждан СНГ визы бесплатные, и выдаются прямо на таможне. И расстояния небольшие - от Дамаска до Бейрута всего-то километров 200. Нам очень хотелось посмотреть римский мега-храм в Баальбеке и поэтому одним поздним вечером мы уже раскладывали свои документы перед чиновником ливанской таможни. До Баальбека отсюда - километров сто, по долине Бекаа. Самое сердце территорий Хизбаллы.

"Три недели назад, - задумчиво произнес офицер, - через этот пункт пропуска в долину Бекаа заехали эстонские велотуристы. И через час их следы уже пропали". Я вспомнил эту историю и сказал, что в нашей прессе звучала версия, будто эстонцев выкрали боевики Хизбаллы, перепутав с гражданами Украины, в отместку за то, что на нашей территории был арестован один из их руководителей. "Да, - заметил чиновник, - но вы-то украинцы настоящие!" И он сказал, что не отпустит нас в Баальбек без машины сопровождения.

Кроме того, позвонил в тамошний полицейский участок, попросил встретить, принять нас под охрану и указать, где лучше разбить лагерь... Но планы спутал наш друг в Бейруте. Он настоятельно просил сейчас же ехать к нему прямиком, в столицу, переночевать в отеле и отдохнуть. А в Баальбек обещал завтра отправить на местном такси, чтоб не привлекать лишнего внимания. Так и сделали... Так вот, этот таксист нам потом рассказывал: "В Баальбеке - вся полиция из Хизбаллы, а все таможенники на восточной границе - из Баальбека"...