Тем, кто еще верит

Нам слишком долго врали, чтобы теперь мы могли верить. Моя мама верила в коммунизм, в общественный и экономический строй, основанный на социальном равенстве. В девяностые ее мир рухнул, лопнул, как лопаются детские мыльные пузыри. Внезапно стало известно, что целую эпоху люди жили во лжи. Во лжи тотальной, бесконечной. Как теперь с этим жить?

Ранее об этом уже говорил Тимоти Снайдер: "Ключевое достижение российской пропаганды заключается в том, что Россия зарождает сомнение в любой возможности правды". Сегодня этот тезис подтверждается повсеместно.

Так, давеча в фойе кинотеатра мне сказали: "Поводырь" – фильм отличный. Но ты ведь знаешь, историю тоже можно купить".

Вот оно! Теперь, когда мы говорим о Голодоморе, нам отвечают: "Историки лукавят". Когда мы говорим об истребление кобзарей, нам отвечают: "Историки привирают". Когда мы говорим о преступлениях большевизма, нам смеются в глаза: "Ваши историки врут". Кажется, ни одному историку больше не поверят. Всё, история — эта проститутка, которая ложится под победителя.

А ведь невозможно построить новую Украину без веры. И я отчетливо вижу, что слишком многие из нас действительно не верят в то, что мы делаем. Цинизм сегодня приравнен к рационализму. На желторотых романтиков "сорокалетние старики" смотрят свысока.

Они все время повторяют: "Всякую революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются ее плодами отпетые негодяи".

Тем самым они сознательно становятся в полк равнодушных — в касту, умудренных опытом. Не на камеру, они любят приговаривать: "Риба шукає, де глибше, а людина — де краще".

Нашему Майдану в свое время дали одно очень четкое определение: "Майдан – це війна з байдужістю". А ведь действительно, сердце многих разумных окаменело еще после того, как застрелился Маяковский. Моя мама бросила всё и в 90-е годы и ушла преподавать в лицей – тогда как раз хотели строить новую Украину! И сегодня ей кажется, что у нее это не получилось.

Памаразм. Тризубівці часто называют так Помаранчеву революцію. Нам кажется, что она была бессмысленна. После 2004-го года мне так и сказали: "Видишь, это ни к чему не привело. Мы больше не выйдем на Майдан".

Пожалуй, эти слова и были началом конца.

К расстрелам на Майдане привело именно наше с вами безразличие. Мы разочаровались, наши чувства притупились настолько, что разбудить нас смогла только горячая кровь 19-летних ребят. Они-то верили! Они попробовали!

Потому что на вопрос: "Быть или не быть", нужно отвечать однозначно: "Быть". Мне не остается ничего другого, кроме того, как верить, что мы и в сотый раз способны начать все сначала. Потому что сила духа именно в этом и заключается, – не сломаться в борьбе. Говорят, что если вам тяжело, значит вы на правильном пути. И поговаривают, что самое темное время суток – перед рассветом.

Я могу согласиться с утверждением, что историю пишут люди, и скорее даже победители. Я согласна с утверждением, что человек всегда живет в рамках мифа, и из мифа выйти нельзя. Но друзья, свободный человек вправе менять миф, в котором он пребывает. Раньше историю писали цари, позже – вожди.

Сегодня мы выбороли себе право написать ту, историю, которая по душе нам. И возможно нам уже никогда не поверят те, кому за сорок.

Но ведь у нас есть дети.

И мы их должны чему-то учить. Мы должны придумать для них богов, сказки, мифы, легенды, былины, переказы, баллады, притчи, думы, байки, историю и героев. Мы должны им что-то рассказать о том мире, в котором мы живем, и о том, каким на самом деле этот мир должен быть.

Сегодня мы вправе сами создавать своих героев, называть их именами улицы, именно им ставить памятники. И, заметьте, у нас уже есть Георгий Гонгадзе, у нас есть Вячеслав Чорновил, Устым Голоднюк, Степан Стефурак и целое полчище других рыцарей.

И у нас уже есть история – и про нее у нас уже сняты "Хайтарма", "Параджанов" и "Поводырь". У нас есть правда, вера и дух. Мы должны рассказать об этом нашим детям. Мы должны научить их верить, ведь это МЫ живем в эпоху героев.