Центр и окраины. Как Львов стал успешным туристическим центром и почему львовян это бесит

Все дороги во Львове ведут на площадь Рынок. На одном квадратном километре – несколько сотен кафе, ресторанов, кофеен и сувенирных лавок. У каждого места – своя легенда, под каждую легенду – свой фасад, под каждую историю – блюдо.

Поездка во Львов сродни путевки в Диснейленд, где ты только и делаешь, что пьешь кофе, пробуешь блюда галицкой кухни, изучаешь интерьеры и беспрестанно весь этот карнавал фотографируешь.

Площадь Рынок – такой особый, совершенно отдельный от тела города организм, внутри которого время замедляет темп, а пространство съеживается.

В какой-то момент ты осознаешь, что уже который день подряд не занимаешься ничем, кроме встреч на площади Рынок, но не чувствуешь от этого никакого стыда, поскольку все вокруг занимаются тем же и всем своим видом показывают, что здесь это - норма.

Но стоит выйти из заколдованного квадрата, и происходит что-то совсем иное.

Чем дальше от площади, тем чаще открыточные виды старинных австрийских особняков сменяются привычными постсоветскому глазу хрущевками, а симпатичные и аккуратные вывески – безвкусными и аляповатыми. Чем дальше от площади, тем больше на улицах грязи, безвкусицы и бедноты.

Местные говорят: вот здесь и начинается настоящий Львов. Львов, в котором почти миллион человек живут совершенно другой жизнью.

С Ириной Магдыш, главой управления культуры Львовского горсовета – по сути, главным департаментом, который и формирует привлекательность города для туристов, - мы встречаемся, конечно, на площади Рынок.

На мой вопрос, почему она больше не посещает значительную часть культурных событий, жалуется, что ей это уже не интересно, да и вообще, она уже не в том возрасте – Магдыш пятьдесят три, - чтобы чему-либо удивляться.

"Там и так собираются люди, которые понимают, что культура имеет значение и что с ней должны считаться. А дальше-то что? Нам нужны люди с какой-то другой логикой, а эту другую логику имеют люди, которые учились математике, физике, биологии.

Они сейчас определяют, как будет мир выглядеть, и нам с ними тоже надо говорить про культуру, тем более что они тоже потребители культурного продукта. Так что если бы я делала в следующий раз [например, Конгресс культуры], то звала бы генералов НАТО".

Центр Львова, фото: galnet.org

ВО ЛЬВОВЕ ЕСТЬ РАЙОНЫ, ГДЕ ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕТ В КУЛЬТУРНОМ СМЫСЛЕ

- Когда вы стали главой департамента культуры Львова, то немного изменили вектор и решили направить усилия на развитие отдаленных районов города. Почему вы решили сменить модель и получается ли то, что запланировано?

- Сейчас вектор развития туризма во Львове входит в противоречие с интересами и развитием самих жителей.

Интересы жителей и интересы туристов совсем разные. Туристам надо приехать, быстренько развлечься, вкусно поесть и поехать назад. Их не интересуют более глубокие процессы, окраины города, им достаточно развлечений на площади Рынок. Но Львов – это не только площадь Рынок.

В городе живет почти миллион человек, у которых свои совсем другие бытовые и культурные потребности. Есть районы, где вообще ничего нет - ни одного культурного центра, ни одной библиотеки, театра или кинотеатра. Это мертвые районы в культурном смысле. Единственное развлечение для людей в таком районе – церковь.

И церковь начинает на этом жировать и злоупотреблять страшным образом.

В одном из таких районов в каждой школе в вестибюле стоит фигура Божьей матери, обложенная цветами, такой алтарь маленький. Иногда я там заставала моменты, когда во время уроков дети стояли как на линейке перед этим алтарем, а пастор правил службу.

На мой вопрос, почему дети здесь, а не на уроках, никто не нашелся что ответить.

Это их деньги. Их прихожане – это их деньги, а прихожан надо воспитывать с малых лет. Если человек привык ходить в церковь как на единственное развлечение в своем мире, и вносить пожертвования, то церковь будет процветать.

Я не против религии, это личное дело человека. Но церковь не должна быть единственной институцией и культурным предложением.

Мы должны предлагать людям другие возможности.

Площа Ринок, фото: vlp.com.ua

- А какой вообще Львов, помимо того, что он позиционируется как город туристов и города IT-сферы?

- Есть еще Львов барменов и официантов. Должна вам сказать, что единственный официальный праздник, который празднуется в Ратуше (помещении горсовета Львова – УП.Культура), - это день кельнеров, то есть официантов.

И это тоже проблема, потому что полгорода работает официантами, хотя это временная работа для студентов.

МЫ СЕЙЧАС ПРИТЯГИВАЕМ ТУРИСТОВ С ОЧЕНЬ НИЗКИМИ ЗАПРОСАМИ

- Когда Львов стал таким, как сейчас – успешным туристическим городом?

- Это происходило постепенно. Очень хорошо сработала стратегия развития конкурентоспособности и стратегия развития туризма Львова. То, что нам дано природой и близостью к границе, отсутствие языкового барьера - это те рамки, которые сделали возможным развитие города в том виде, в каком он есть сейчас.

- А как работала та стратегия? Много ведь кто пишет стратегии, но…

- Я сейчас не верю в стратегии. Хотя в бизнесе стратегии работают, в этом меня убеждают бизнесмены. Я не верю в стратегию развития культуры.

Мне кажется, что моя личная стратегия развития культуры для Львова либо для консолидированного управления культуры уместилась бы на четырех слайдах и была бы на год, максимум на два. Потому что мир настолько изменчив, что мы не знаем, что будет даже завтра. Завтра разразится война в Сирии, и у нас будут совсем другие вызовы и другие обстоятельства.

Поэтому стратегии должны быть максимально упрощены до четырех или даже одного максимального простого задания. А вот эти громоздкие стратегии на 25 страниц с мудрыми словами, со SWOT-анализом, какими-то визиями и миссиями – это ведь никто не читает, кроме тех, кто это пишет. И никого не вдохновляет.

Стратегия должна вдохновлять. Поэтому лучше если бы она была вообще нарисована. Рисунок понятен каждому.

Ірина Магдиш, фото: www.facebook.com/journalistyka

- А если в стратегии будут прописаны инструкции для тех, кто ее будет выполнять, сработает?

- Не сработает. Стратегия работает тогда, когда ты переживаешь это эмоционально, когда понимаешь это как свое приватное задание и видишь свою миссию в данной стратегии. Инструкция не работает, потому что ты ее не понимаешь и будешь работать формально.

Стратегия должна быть, во-первых, пережита теми людьми, которые ее пишут, и принята как что-то свое. А во-вторых, реализовывать ее все равно будут не все. Невозможно, чтобы все копали одну грядку. Всегда найдутся те, кто скажет: да пошли вы, - и те, которые будут копать грядку в другом месте. Поэтому стратегию будет реализовывать 5-10% ненормальных, которые переживут это эмоционально и будут считать это важным.

В стратегии развития бизнеса или туризма есть финансовая мотивация, потому что ее писали люди, которые непосредственно на этом зарабатывают. А культура приносит добавленную стоимость, но не сразу и опосредованно. Очень часто это бывает просто новое качество человеческого капитала. Ее сложно измерить в деньгах.

- А департамент культуры сотрудничает с бизнесом?

- Пробуем. Не всегда это выходит. Например, люди, которые работают в туризме, слишком свободно начинают понимать культуру, и на самом деле они ее эксплуатируют.

Никто бы не шел в этот ресторан, если бы он не назывался "Кентавр", не находился в этом помещении и не имел за собой большую культурную историю.

Люди должны понимать, что качество человеческого капитала и культурного предложения должно быть на порядок выше.

фото: kmeller.com

Мы сейчас притягиваем туристов с очень низкими запросами. Ну, а какое предложение, такой и спрос. Если мы предлагаем фестиваль пампушек и пива…

Нет, я не спорю, такие штуки должны быть, но должно быть и другое предложение!

Нам надо притягивать сюда и иного туриста, который заинтересуется глубже духом города, его сущностью, который поинтересуется, что происходит в промышленном районе Львова.

Есть же культурный туризм, где люди интересуются не глянцевой афишкой, а тем, как живут околицы. И это для них составляет невероятную антропологическую культурную ценность.

Но у нас-то окраины не как в Киеве, за километры от центра. Тут выйдешь за площадь Рынок - и уже окраина. Это и есть настоящий Львов. Тут, на площади, уже не Львов, тут открытка. Тут львовян практически не бывает.

фото: diana.lviv.ua

- А где львовяне?

- Собственно, ищут себе места. Сейчас существует большая потребность в местах, где могли бы собираться львовяне.

На самом деле они там, где нормальная кухня. Потому что турист один раз придет, поест, ему понравится декорация, а еда нет, и в другой раз он уже не придет. А местный житель ходит на кухню и обслуживание.

НИЧТО НЕ ДАЕТ ТАКОЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ РЕАБИЛИТАЦИИ, КАК КУЛЬТУРА

- Какие вызовы появились в культуре Львова, когда началась война? Что-то изменилось?

- Изменилось, да.

Культура – это такой гипоталамус, наиболее чувствительный орган, который первым реагирует на какие-то травмы в обществе.

Первые несколько месяцев длилась страшная дискуссия между многими акторами на поле культуры и общественными деятелями, о том, можно ли проводить культурные события, когда идет война.

После многих дискуссий мы переубедились, что да, это нужно. Это психотерапия для людей. Жизнь идет и будет идти под час войны. Нельзя заводить людей в глухой кут и завешивать окна черными занавесками и думать только про смерть. Это ни к чему не приведет, кроме очередного выплеска агрессии и депрессии.

Культура дает возможность людям отрефлексировать то, что происходит. Конечно, когда рядом, в гарнизонном храме, идут похороны военных, просто кожей чувствуешь эту трагедию, которая пришла к родителям погибших. Это правда ужасно. Но и им нужно жить дальше, и детям тех воинов нужно жить дальше. Ничто не дает такой психологической реабилитации, как культура.

Ірина Магдиш, фото: zaxid.net

- И что вы делаете сейчас?

- Сейчас это идея, про которую мало кто говорит, но она уже реализуется. В рамках программы "Европейская столица культуры" мы делаем постановку оперы Король Лир, неоконченной оперы Верди по Шекспиру, вместе с поляками из Вроцлава.

Исполнителями ролей в этой опере будут люди, которые к опере не имеют никакого отношения либо вообще исключены из культурного процесса.

Актерами будут обитатели гериатрического интерната, - бабушки и дедушки, а также женщины, оказавшиеся в трудных жизненных ситуациях.

Хотела привлечь сюда еще и переселенцев, но с ними очень тяжело работать, они как-то не идут.

А сольную партию Короля Лира будет исполнять оперный певец из Вроцлава, которому 90 лет. Премьера будет в декабре. Не могу дождаться!

- Программу "Европейская столица культуры" по-партнерски предложил Львову Вроцлав. Вроцлав выборол этот престижный статус в 2011 году и вместе с испанским Сан Себастьяном будет европейской культурной столицей в 2016 году. Но насколько эта программа полезна для города?

- Это полезно, если проходит официально. Думаю, есть сигнал к тому, что если у Львова с Вроцлавом выйдет партнерство, то в 2020 году нас допустят к официальному участию в конкурсе. Пока же мы партнеры неофициальные, поскольку ЕС не может допустить нас к конкурсу, поскольку Украина - не член ЕС.

Перформанс Антона Саєнко на Днях мистецтва перфоманс у Львові (2014). Фото – Костянтин Смолянінов

Статус европейской культурной столицы - это огромные возможности, причем не только финансовые.

Само написание заявки на этот конкурс меняет ситуацию в городе и вынуждает посмотреть на него по-другому, консолидирует людей. Поэтому даже если город не выигрывает конкурс, то все равно меняется кардинально. (Примером может быть Конгресс культуры Восточного партнерства, который запустил в 2011 году польский Люблин, когда был кандидатом на Европейскую культурную столицу. - УП.Культура)

А если выигрывает, то получает большую промоцию плюс деньги и возможность реализоваться. Это притягивает к городу невероятное количество "звезд" со всего мира.

- Но это же и вызов, придется, наверное, и собственную культуру пересмотреть?

- Да, мы всегда гордимся и кричим на всех конференциях, что Львов - многокультурный. Но нифига!

Мы понятия не имеем, что такое "многокультурный". Это все было в прошлом. А вот сейчас как раз мы и получаем вызов многокультурности. Вот сейчас испытываем свою толерантность на прочность.

Однажды под окном у меня случилась драка: парни очень громко кричали по-арабски. Я себя поймала на мысли, что если б это были наши, то еще пол-беды. А тут я поняла французов, немцев…

То есть когда мы говорим, что, мол, приезжайте, мы всем рады, это неправда! Когда приходят в твой дом с чужими правилами, это раздражает людей.

Как сосуществовать? Как направить это в доброе русло? Все это те проблемы, которые нам предстоит сейчас решать.

Разговор з Ириной Магдыш состоялся во Львове 9 сентября 2015 года.