Как постсоветская реакционная фантастика готовила войну в Украине

Эти книжки в аляповатых обложках заполняют полки в книжных магазинах постсоветского пространства. Их содержимое - под стать оформлению. Современная русскоязычная массовая фантастика переполнена мотивами имперского реванша, "переписывания истории", милитаризмом и культом военной агрессии.

Объемы этой книжной продукции таковы, что количество должно было неизбежно перейти в некое качество, а имперские грезы фантастов – превратиться в руководство к действию.

ОТ ГУМАНИЗМА К МИЛИТАРИЗМУ

Современная русская фантастика вышла из "шинели" братьев Стругацких. Этим авторам был присущ гуманистический пафос, создаваемые миры основывались на идеях разума и прогресса (а сюжеты романов – на столкновении носителей этих ценностей с реакционными явлениями). В этом плане произведения ранних Стругацких опирались на позитивный модернистский аспект коммунистического проекта: не видя особенного прогресса и разума в реальной практике советской власти, авторы описывали идеальный мир "правильного коммунизма".

Аркадий и Борис Стругацкие

В дальнейшем это противоречие привело авторов к созданию сильных антитоталитарных произведений. К примеру, роман "Обитаемый остров" - это книга про "любую" диктатуру, вне зависимости от ее идеологического окраса, и подавление личности при ней. Или роман "Трудно быть богом", в котором ученый-землянин пытается, руководствуясь высокими гуманистическими идеалами, спасать островки просвещения на объятой средневековым фанатизмом и мракобесием другой планете

Постсоветская фантастика в России, по инерции продолжая гуманистическую традицию Стругацких, в свою очередь стала поворачиваться лицом к идее империи как некоего позитивного идеала. Ключевую роль здесь сыграл распад СССР и тяжелое переживание утраты великодержавия, ставшее для многих авторов остро переживаемой личной драмой.

Российский писатель-фантаст Илья Тё пишет (журнал "Мир фантастики" - №11-2011):

"Тут работает эффект сжатой пружины. После перестройки страну унизили, а патриотическое чувство втоптали в грязь. То есть пружину сжали, причём до предела. Между тем, гордость за страну и любовь к Родине — самые сильные из общественных эмоций".

Особенно свойственно это было для русскоязычных авторов, оказавшихся в условиях краха империи гражданами новых государств. Например, мэтр российской фантастики Сергей Лукьяненко, склонный к увлечению имперскими идеями, начал свою писательскую карьеру, будучи жителем Казахстана.

В феврале 2014 года фантаст Сергей Лукьяненко запретил переводить свои книги на украинский язык и заявил, что из-за Майдана больше не приедет в Украину

Еще более ушибленными этой травмой распада оказались авторы, жившие в Украине, появление которой на карте мира казалось им особенно травматичным, а украинская реальность – наполненной злобным национализмом, противоположностью которой была имперская "всечеловечность".

Одессит Лев Вершинин, уехавший затем в эмиграцию в Испанию, стал известен не только как автор в жанре "альтернативной истории" и социальной фантастики, но и как создатель злобных антиукраинских памфлетов.

Украинофобия характерна и для политических выступлений того же Лукьяненко. При этом, в свое время ничто не мешало указанным авторам быть постоянными гостями на фестивале фантастики "Звездный мост" в Харькове и получать награды от его спонсора Арсена Авакова, нынешнего "кровавого палача хунты".

"ПОПАДАНЦЫ" АТАКУЮТ

Если авторы, претендующие на определенный литературный уровень, рефлексировали на тему империи в рамках приличия, то уже в нулевые годы в массовой фантастике отчетливо сформировался запрос на имперский реванш, хотя бы виртуальный.

Эти тенденции приобрели особый расцвет в двух субжанрах – альтернативной истории и книгах о так называемых "попаданцах".

Моделирование альтернативных вариантов развития истории и сюжеты о том, как наши современники попадают в прошлое или будущее, широко распространены в мире, но, пожалуй, нигде, кроме российской фантастики, они не были так густо замешаны на реакционных идеях.

Взять, к примеру, многочисленные книги о "попаданцах". В основе сюжета, как правило, находится перемещение нашего современника, обладающего научными знаниями или навыками боевого искусства, а то и просто вооруженного "правильным пониманием истории", в иную эпоху, в тело исторического деятеля. Пришельцы перемещаются во времени в одиночку, группами и целыми армиями. Есть и обратный транзит – деятели прошлого отправляются кроить будущее по своему разумению.

Цель у всех этих вояжей одна – уничтожение врагов России, создание империи, порабощение соседних народов, собственно, этот набор действий и входит в инструментарий "правильного понимания истории".

Самым популярным персонажем, на помощь которому спешат "попаданцы" (или который сам спешит на помощь, становясь "попаданцем"), является Сталин.

Например, в романе Артема Рыбакова "Странники Судоплатова. Попаданцы идут на прорыв" (М., ЭКСМО, 2012) пришельцы из современной России помогают Сталину выиграть войну еще в 1941 году. А в романе Виктора Побережных "Спасти будущее! "Попаданец" Вождя" (М, ЭКСМО, Яуза, 2013) Сталин выходит на связь с Путиным, чтобы наставить его на путь истинный, введя в стране военное положение и начав войну с США.

Основные категории путешествующих во времени – это отставные военные и спецназовцы, популярным мотивом становится перемещение ветеранов Чеченских войн, которые привносят опыт современной войны в боевые действия прошлого, ролевики-реконструкторы и системные администраторы, проносящие вместе с собою в прошлое ноутбуки.

Выбор героев нехитрым образом очерчивает социальный портрет целевой группы будущих читателей. Российский писатель и литературный обозреватель Мария Галина говорит: "Рядовая фантастика – эскапистская литература, ее часто сочиняют инфантильные люди, которым неуютно в этом мире и которым лестно чувствовать себя частью чего-то большого и важного, частью истории. И читатель у них такой же".

Помимо этого эскапистского мотива фантастики, ухода от серой реальности в мир грандиозных свершений, эта литература решает еще и задачи преодоления ресентимента. Читательская аудитория убеждена в том, что в современности Россия унижена и утратила подобающее ей место в истории, а значит, надо попытаться вернуться назад и что-то там исправить, или же, наоборот, призвать героическое прошлое на помощь настоящему.

"Советское" становится центровым элементом в конструировании миров, даже если герои оказываются в монархической России, они неизбежно тащат туда элементы из "небесного СССР". И вот уже царь Николай II обретает черты Сталина, организовывает репрессии против "пятой колонны" и воюет с Америкой.

Украинско-немецкий ученый из Вестфальского университета Александр Забирко, исследовавший "ретромотивы" в постсоветской фантастике, убежден, что эта "ностальгия по СССР не имеет целью вернуться в прошлое, а скорее направлена на включение советского прошлого в новый имперский патриотизм. Советское прошлое становится "золотым веком" России. Авторы преклоняются перед пантеоном советских героев, имперским величием и технократической мощью советской военной промышленности".

В своей пародийной агрессивности и идиотизме сюжетных ходов жанр дошел до самоотрицания. В сети широко распространены сочинения душевнобольного графомана Олега Рыбаченко из Беларуси, которые пишет бесконечные бессвязные опусы, где "попаданцы" оказываются то в теле пчелы, то даже в микробе.

Этот же автор делает своими героями персонажей из совсем недавней истории – российских наемников, воевавших в Донбассе – Стрелкова и Моторолу, которые, например, отправляются на первую мировую войну "мочить" из "Градов" тевтонов.

Для произведений в субжанре альтернативной истории также характерно воспевание империи и тоталитарного строя. Очень показательный в этом плане роман соавторов Орлова, Кошелева и Авраменко "Смело мы в бой пойдем" (СПб, издательство Ю.А.Быстров, 2006). В альтернативной реальности этого мира в 1917 году не произошла октябрьская революция, Ленина убили пьяные пролетарии, а коррумпированную буржуазную республику (под видом которой авторы выводят, конечно, реалии современной им России) сметают боевые генералы Корнилов, Кутепов и другие.

Впрочем, никакого особого альтернативного пути не получается. Генералы начинают преобразовывать страну в духе кумира русской реакционной фантастики Сталина: индустриализация, лагеря, террор, только вместо НКВД православная инквизиция – все это со знаком плюс.

Но этого мало – авторы вооружают новую российскую власть и арсеналом средств другого тоталитарного диктатора – Гитлера: евреи загнаны в гетто, лишены всех прав, их постепенно уничтожают. Россия заключает союз с нацистской Германией и начинает войну с ненавистными англосаксами. Роман переполнен порносадизмом, восхищенным описанием всех возможных военных преступлений, которые совершают русские и их немецкие союзники. Поразительно, что подобная книга вообще могла выйти в свет.

Характерно, что сами авторы не видят в подобных фантазиях "ничего такого", более того, подводят идеологическую базу.

"Тоталитаризм является наиболее выразительной и доступной для восприятия, а главное — исторически опробованной антитезой англосаксонскому и французскому либерализму. Все, кому не нравится современный мировой порядок, в котором всё меньше порядка как такового и всё больше импульсивного варварства, ищут ему какие-то альтернативы… Апология тоталитаризма, сталинизма и гитлеризма (как врага западных демократий и несостоявшегося союзника сталинизма) в "альтернативной истории" свидетельствует о том, что в России пока ещё сохраняется некоторое подобие свободы слова", – говорили во время круглого стола в редакции журнала "Мир фантастики" (№11-2011) авторы из Харькова Дмитрий Гордевский и Яна Боцман, пишущие под псевдонимом "Александр Зорич".

Сложно ответить, формируется ли спрос на подобную литературу искусственно (с одобрения власти) или все же издатели идут навстречу запросу читателей?

Львиная доля "попаданцев" выходит в российском издательстве "Яуза", входящем в группу ЭКСМО. Сотрудник одного из крупных российских издательств рассказывает: "Весь "соцзаказ" там – вкусы целевой аудитории и возможность на этом заработать. Сторонники конспирологической версии, что все это "рука Кремля", искренне не хотят верить, что в России эта литература пользуется неиллюзорным спросом. В книгоиздании нет "соцзаказов" и "темников", как в СМИ. Есть министерские гранты, но это капля в море и на "художку" их не дают".

Литературный обозреватель и писатель Мария Галина считает, что речь идет о двух параллельных процессах: "Попаданцы" - успешный коммерчески тренд, и его эксплуатируют не только "ЭКСМО" и "Яуза", а вот появившиеся несколько лет назад романы, где всяко описывалась война на территории Украины, выходили в основном в "Яузе" и, если посмотреть динамику тиражей и такой показатель, как частое переименование серий (успешные бренды обычно держатся долго), вряд ли были коммерчески успешны, но такие данные обычно издателями не разглашаются".

Так или иначе, но производимая в огромных количествах подобная фантастика не могла не отразиться на массовом сознании. А открытый поворот в сторону политики милитаризма и имперского реванша путинской России призвал под ее знамена самих фантастов и их особо фанатичных читателей.

ФАНТАСТЫ ИДУТ НА ФРОНТ

Число авторов-фантастов, оказавшихся "под ружьем" в ходе агрессии России против Украины, впечатляет.

Собственно, один из главных поджигателей войны, организатор сепаратистского мятежа в Славянске Игорь Стрелков-Гиркин является автором детской фантастики. Его правая рука на посту "министра обороны" "ДНР" – писатель из Донецка Федор Березин, автор многочисленных "альтернативных" романов об агрессии НАТО против России, войны русских патриотов в Крыму против натовских оккупантов и т.д.

Автор нашумевшей в свое время книги "Эпоха мертворожденных", живописующей войну между востоком и западом Украины, луганчанин Глеб Бобров работает в органах пропаганды сепаратистов "ЛНР" (книги последних двух активно продвигались вышеупомянутым издательством "ЭКСМО-Яуза").

Активное участие в незаконных военных формированиях принимал и автор-фантаст из Харькова Владимир Свержин (недавно он выступал на круглом столе мировых сепаратистских движений в Москве как представитель "Содружества ветеранов ополчения Донбасса").

Еще больше фантастов оказались задействованы в качестве пропагандистов – автор произведений в жанре "альтернативной истории" одессит Лев Вершинин вел активную пропагандистскую деятельность еще со времени Майдана, материалы из его блога входили в методички для проплаченых сетевых троллей.

Страстными поклонниками фантастики оказались и его коллеги по информационному фронту – блогеры Эль-Мюрид (Анатолий Несмиян) и Colonel Cassad (Борис Рожин – житель ныне аннексированного Севастополя, автор мема "вежливые люди", обозначавшего российских интервентов в Крыму). Псевдонимы взяты из книг фантастов Глена Кука и Дэна Симмонса соответственно. Показательно, что большая часть этих людей так или иначе связана с Украиной.

В этой "мобилизации" нет ничего удивительно – начавшаяся война открыла коридор возможностей, дающий разрядку шовинизму, раздирающему людей, бредящих реваншистскими идеями. Шовинизм этот, наконец, находит выход не только в виде литературного творчества. Это одинаково характерно как для сочинителей, так и для читателей.

Можно смело предположить, что большинство участников сепаратистских формирований если и читали что-то, то это были книжки "альтернативной истории", "попаданцев" и прочей "боевой фантастики". Это предположение подтверждает наш анонимный собеседник, российский политолог, работавший на "украинском направлении":

"Это очень активная субкультура, которая внешне была не видна. Слой, который это всё продуцировал: экс-солдаты, "не солдаты, но мечтатели" и т.п., завсегдатаи военных игр (часто негласных), поклонники апокалиптики, любители поготовиться к будущей войне, осваивающие стрелковое оружие (а это в 99 % совсем скрыто), ну и какие-то знаковые публичные фигуры, вокруг которых это роилось (уже непублично)".

Научный сотрудник Вестфальского университета Александр Забирко вообще видит в русской реакционной фантастике идеальную ролевую модель для "героев Новороссии".

"Не следует забывать, что книги о "попаданцах" – это не только истории о путешествиях во времени; они также рассказывают о вертикальной социальной мобильности и личной реинкарнации из типичного лузера в эпического героя.

Это истории о таких людях, как Арсений Павлов, известный под кличкой "Моторола", который едва сводит концы с концами, работая на автомойке близ Ростова, а затем вдруг становится известным полевым командиром и несгибаемым борцом против украинского фашизма. Истории, в которых бывший каменщик Павел Дремов превращается в отважного и благородного казачьего атамана и правителя самопровозглашенной Советской социалистической казацкой республики в городе Стаханов", – иронизирует он.

Впору в очередной раз задуматься об ответственности писателя перед обществом, и о том, на какую почву могут упасть эскапистские кровожадные фантазии, которые затем оборачиваются реальной кровью и реальными смертями. Зубы дракона дают всходы.