Художница Мария Куликовская: Мы все, вся Украина – переселенцы

Эксцентричность и порывистость не мешают Марии Куликовской быть одной из самых вдумчивых и разноплановых украинских художниц, работающих на острие актуальной проблематики. Лейтмотив практически всех ее работ – конструирование пространства и (само)ощущение человеческого тела в этом пространстве.

На эту канву могут нанизываться самые разные социальные темы, касающиеся, в основном, проблемы неравенства – гендерного ли, социального или классового.

Увы, свои коррективы в тематику работ художницы внесла и политическая ситуация в Украине и мире. Будучи уроженкой Керчи, Мария болезненно пережила аннексию Крыма, где до сих пор живут ее родственники. В 2014–2016 годах она провела несколько акций и перформансов, призванных привлечь внимание общественности к появлению на карте мира новой серой зоны.

По иронии судьбы оккупация Донбасса также стала для нее драмой – с двумя глубоко личными инсталляциями Куликовской в экспозиции донецкого фонда "Изоляция" разделались сепаратисты, тренируясь в прицельной стрельбе.

Поводом для проекта Куликовской "Плот Крым", который стартует уже 16 августа в Киеве, также стала агрессия РФ в Украине. Мария проведет три дня на надувном плоту возле набережной Днепра, отрезанная от суши, словно Крым от Украины.

Однако значение "Плота" намного шире критики оккупации – это работа обо всех людях без места, обо всех перемещенных, потерявшихся в современном мире, о тех, кому не дают ощутить свою причастность к политике.

О будущей работе и о еще одном своем детище – Школе политического перформанса, которая стартует уже с сентябре, Мария рассказала УП.Культура.

АРХИТЕКТУРА, ТЕЛО, ПРОСТРАНСТВО

– По образованию ты архитектор. На каком этапе ты решила стать художницей?

– Я всегда хотела быть и была художницей. Я начала учиться в художественной студии, потом в художественной школе с самого раннего возраста. У меня, по сути, не было выходных, субботу и воскресенье я полностью посвящала живописи. Мне всегда были очень близки рисунок, живопись и математика.

Но моя мама, видя, как я коммуницирую с людьми, видя мое пространственное мышление, направляла меня в архитектуру, при этом всегда развивая художественную часть. Я никогда не разделяла архитектуру и искусство. Высокая архитектура – это искусство, а хорошие архитекторы – это художники, создатели.

Мария Куликовская, Аугсбург, Германия, июль 2016. Фото: Светлана Руденко

– Когда-то меня поразила твоя работа "Soma" в PinchukArtCentre, состоящий из соляных столбов, которые постепенно рассыпались. Это редкий для современного искусства случай, когда форма является не просто оболочкой для концепции, а ее конститутивной частью. Почему ты отдалилась от своих архитектурных корней и все чаще прибегаешь к практике радикального перформанса и работе с собственным телом? Тебя не удовлетворяют неорганические материалы?

– Нет, почему же. Словом "Soma" древние греки обозначали тело без половых признаков. В этой работе я, в общем-то, и говорила о теле через архитектурные конструкции, используя материал, который разлагался и жил своей жизнью, рассыпался. Некоторые соляные столбы кристаллизировались и становились тверже, другие ломались. До этого в Швейцарии я изготовляла сахарные кирпичи (проект Sweet/ss (Swiss) life, - УП.).

Что касается ухода от подобных проектов, во-первых, финансово они очень затратны. Очень мало галерей готовы инвестировать в столь сложный продакшн. Мне повезло, что PinchukArtCentre вложил в "Somu" – покупку 22-х тонн соли, печей, ассистентов – какие-то бешенные деньги.. Я не могу себе позволить такие расходы.

А частные галереи в Украине, в основном, интересуются живописью. Им даже перформансы не нужны. Из-за этого, а также из-за контекста, в котором мы все сейчас находимся, я в данный момент все-таки больше работаю с телом.

Инсталляция "Soma", номинант на премию PichukArtCentre. Киев, 2013. Фото: Сергей Ильенко

Прямо сейчас я тоже формую тело для проекта, который пройдет в середине сентября в Одессе. Я анализирую складки как некую метафору жизни. Складки – это формовки тела, покрытые тканями, драпировками. Это тоже, по сути, архитектурная форма, просто более биоморфная.

Тот же плот – сначала я хотела его конструировать, сама его структура– это тоже архитектура. Неважно, обращаюсь я к твердому материалу или к собственному телу, речь идет о работе с пространством. Я хочу понять, кто я и где я в этом пространстве.

– Прочитав аннотацию к "Плоту", я невольно вспомнила о практиках венских акционистов или, если говорить про отечественную традицию, о моем любимом художнике Олеге Кулике. В то же время, это акции нового типа, основанные на медийности эпохи соцсетей. С какой традицией или фигурой в истории перформанса ты себя соотносишь?

– Когда я была маленькой, я была увлечена Йозефом Бойсом. Он сродни богу в современном искусстве, хотя к нему очень много вопросов. В его работах мне нравится элемент мистики, шаманства, мифа. Он будто бы создает, предлагает новую реальность, а дело зрителя выбирать – включаться ему в эту игру или нет.

Еще меня поражает смелость Марины Абрамович, особенно ее ранний период. Для меня всегда были важны не авторитеты, а работы. Так же, как и в архитектуре . Я была увлечена Петером Цумтором, потому что он создает не архитектуру, а философию в архитектуре. У него важна идея, сложный, сродни даже религии посыл.

Акция "Белый/White". Москва, 1 мая 2015. Фото: Евгений Никифоров

– Мне кажется, в твоей биографии стоит выделить акцию с оккупацией российского павильона на Венецианской биеннале в прошлом году – твоя известность вышла далеко за границы узкого круга тех, кто интересуется современным искусством.

– Отмечу, что это была не моя персональная акция, я была перформером. Идею предложил куратор из "Изоляции" Клеменс Пул, а "Изоляция" пригласила меня – для меня захват павильона оказался сюрпризом. Я считаю, что это потрясающий проект, и рада, что поучаствовала в нем. Я выкладывалась по полной и, кстати, после проекта у меня открылась язва, я похудела почти на 10 килограмм за 10 дней.

Правда, после акции, возникли сложности у моих родных в оккупированном Крыму. Если у тебя есть близкие, надо выбирать – либо идешь до художественного конца, до чистоты высказывания, которая может быть опасна для тебя и твоих родных, либо вообще не начинаешь.

ГЕНДЕРНОЕ, СЛИШКОМ ГЕНДЕРНОЕ

– В прошлом году ты провела целую серию акций в рамках проекта "Цветы демократии", участницы которой распостраняли в публичном пространстве слепки вагин и надевали футболки с их изображением. На каком этапе ты пришла к феминизму?

– Я думаю, феминистическая позиция была у меня с самого раннего возраста. Я анализирую, пытаюсь понять, откуда. Во-первых, из моей семьи. У меня просто потрясающая, гениальная бабушка. Она сумела пройти сложный путь, сохранив лицо, достоинство и доброту. Она настоящая шаманка.

Акция "Цветы демократии". Днепропетровск, сентябрь 2015. Фото: Photo Flower

В 9 месяцев она забрала меня у мамы и повезла на Кавказ собирать лечебные травы для людей. У нее никогда не закрывалась калитка. Для приличия ключ от замка висел, но со стороны улицы. Когда она уходила, оставляла на столе во дворе еду. И каждый человек в Керчи, даже пришлый, знал, что если вдруг надо где-то остановиться, просто отдохнуть, можно к ней прийти.

Она привила мне феминистические ценности. Она всегда меня учила независимости, ответственности за собственную жизнь. Она настоящая феминистка. Может, она этого и знать не знает, но она всегда агитировала молодых девочек не выходить замуж, не быть в подчинении, жить полной жизнью и образовываться, развиваться.

Моя мама очень независимая и мощная личность. Получается такой костяк – главенство в семье принадлежит женщинам.

– С чего начинались "Цветы демократии"?

– Я использовала слепок своей вагины с 2010 года. Тогда я сделала огромную арку из вагин и хотела поставить ее на входе в экспозицию выставки "Коллективные сновидения" в Институте проблем современного искусства. Кураторы испугались, что придет министр культуры или его зам, и не разрешали мне ставить арку.

В общем, министр все-таки пришел. Мою работу спрятали в отдельную комнатку в офисном отделении, недалеко от туалета с выключенным светом. Министр искал туалет и забрел туда, увидел, что там что-то показывают. В темноте он не сразу понял что, и говорит: "Тут цветочки!". И решил их понюхать, что ли. Возник небольшой скандал. Так было положено начало патриархальной диктатуры.

Мария Куликовская и активистки движения "Цветы демократии". Днепропетровск, 2015. Фото: Photo Flower

Вернулась к этой теме я в 2015 году. "Цветы демократии" отсылают к "Розе для прямой демократии" – моему любимому произведению Йозефа Бойса. Это очень тонкий проект, который завязан на обществе: подливаешь воду – роза прямой демократии цветет.

Помимо акций в Киеве, Днепре и Лондоне, я предложила активистам и художникам алгоритм действия. Создала видеоинструкцию, как формовать вагину, как отливать скульптуры. Это проект с открытым концом. Он продолжается.

Кстати, самое важное в этом проекте не раскладывание вагин и не их отформовка, а надевание футболки. Тут как раз начинается коллективный перформанс.

Люди провоцируют себя и общество, потому что на футболке нанесена фотография не живой вагины, а скульптуры, в ней нет ничего порнографического.

Те мне менее, многие женщины говорили, что ощущали освобождение, когда выходили в футболке в публичное пространство. Они не могут обнажить свое тело, но превращают его в политическое тело с истинной свободой. Для меня это самое важное.

Мария Куликовская в свитере "Цветы демократии". Лондон, Национальный театр. Фото предоставлено художницей

– Что ты узнала новое о нашем обществе в результате этого проекта?

–Могу сказать, что наших мужчин надо еще обучать и обучать. Судя по тому, как на меня реагировали, когда я проходила в футболке "Цветов" в том же Днепре… "Правый сектор" просто охотился на меня. На моих подруг, соратниц нападали. Хватали за эту футболку, тыкали в нее лицом.

Неуважение к личному телу, пространству, само собой разумеющееся понимание женщины как объекта дает право очень большому проценту населения в нашем обществе, все еще очень патриархальном, совершать подобные действия.

В Лондоне отношение к нам было противоположным, нас поддерживали даже на улице. Нам буквально апплодировали. Когда я формовала слепки в витрине галереи в мигрантском районе, к нам специально стучали в дверь, чтобы сказать, как это круто.

ОБРЕСТИ ИСТИННУЮ СВОБОДУ

– Расскажи о проекте "Плот-Крым".

– Я приглашаю всех 16 августа в 10 утра на набережную Днепра недалеко от Речного вокзала. Там появится новая республика, республика Крым, мой собственный остров – спасательный плот, на котором я буду жить в течение трех дней.

Подготовка к акции "Плот Крым". Фото: Леся Кульчинская

Я не хочу ни с кем общаться в этот период. Я буду наедине со своим плотом, со своим островом, буду думать.

Если кто-то будет мне приносить какую-то еду, я буду за счет нее как-то выживать. И буду пить воду – там, на плоту, очень жарко, уже в 6 утра палит солнце.

Мне будет очень опасно там находиться, ведь ночевать я тоже буду там. Любой человек может мне навредить, обрезать канат, которым привязан плот. То есть плот – это платформа для анализа всех вокруг. Возможность сделать свой выбор.

На третий день, собрав какое-то количество людей, мы отправимся вниз по течению Днепра в поисках лучшей жизни.

– Окружающие не будут подниматься на плот?

– Это невозможно, ведь это спасательный плот. Можно будет на канате меня подтянуть или оставить мне еду на ступеньках, а я к ним подгребу.

Мария Куликовская с флагом мигрирующего парламента переселенцев. Фото: Леся Кульчинская

– В предыдущих перформансах ты часто обнажалась. При этом ты совершала некий социальный акт: работала со своей репрезентацией, с тем, как тебя видят другие. "Плот" мне кажется еще более радикальным жестом в том смысле, что ты перейдешь от социального тела к биологическому с его непосредственными потребностями в воде, пище, испражнении. Возможно, тебе придется голодать, страдать от жажды. Ты сознательно идешь по пути такой радикализации?

– Да, сознательно. Если вернуться к "Соме" – это уже сформированное тело. Первоначально была армия клонов, она переросла в мыльные скульптуры. Было развитие, поиск материала, сложности, хрупкости.

Потом это перешло в стену из сахарных кирпичей, и наконец – в монументальную скульптуру из 27 трехметровых колонн, абстрактных форм. То есть я уходила все глубже, все радикальнее. После столбов, разрушив их, я начала копать еще глубже.

Я иду по пути радикализации по отношению к своим собственным мыслям через отсечение всего лишнего. В художественном контексте мне важна чистота высказывания – но она должна быть очень глубокой. Я не люблю простые слова. А чтобы было глубоко, нужно сечь, отсекать лишнее и глубоко копать.

Акция "Сине-желтый флаг" в «Эрмитаже» во время 10 Биеннале современного искусства «Manifesta». Санкт-Петербург, 2014. Фото: Дана Космина

Плот – это платформа, которая может стать таковой для всех. Он отсылает к глобальной истории, ведь он просто называется "Крым", а на деле – это метафора серой точки на карте мира, которых на самом деле очень много. И таких людей – в нужде, в беде – по всему миру очень много. Мы все в любой момент можем оказаться на таком плоту.

У меня есть опыт попытки эмиграции в Швецию, и там очень много беженцев. Я с многими познакомилась, и меня трогают их истории. Мне больно осознавать, что они вынуждены убегать, чтобы сохранить свою жизнь и жизнь своих детей – на лодках, на плотах, как угодно – из разбомбленных домов.

Им приходится жить за счет доброй воли людей вокруг. Или недоброй. Жить полностью зависимым. Как будто ты человек где-то между. Мы все, по сути, люди где-то между. Таков мой посыл через "Плот Крым", через эти три дня полной зависимости и надежды на помощь со стороны людей, со стороны общества. Это вопрос к обществу и предложение. Предложение к выбору.

– А что будет дальше?

– Три дня на плоту – это мой персональный перформанс, а дальше начнется акция. Мы спустимся по Днепру и попытаемся пересечь границу. Потом это снова превратится в перформанс, потому что я со всеми, кто захочет и не побоится, попробую пересечь водную границу ЕС. Понятно, что без какого-либо согласования, как и на набережной.

Как и все мы, я являюсь политическим телом. И это политическое тело требует некоего оформления у меня в голове и обретения истинной свободы, которую можно получить только в обществе, в публичном пространстве. Для меня это необходимость. Я надеюсь этим жестом расшевелить множество других политических тел, которые также захотят обрести истинную свободу. Это моя глобальная мечта.

Логотип акции "Плот. Крым"

Когда мы поплывем через границу – возникнет еще одно политическое тело, которое потребует еще более публичного пространства. А потом, на третьем этапе, я мечтаю, чтобы плот неожиданно появлялся в разных странах и государствах, в гетто и лагерях беженцев, в которые засовывают людей и в которых нет возможности говорить. Мы будем говорить за них всех.

– То есть ты сознательно ставишь в один ряд переселенцев и всемирную проблему беженцев?

– Да, потому что я не вижу разницы. Мы все, вся Украина – мы все переселенцы. Ми все мигранты и мигрантки, потому что мы постоянно двигаемся, перемещаемся, ездим на заработки.

– В начале сентября на базе Центра визуальной культуры в Киеве пройдет Школа политического перформанса, где ты будешь ключевым преподавателем. В какой момент ты почувствовала, что готова поделиться знаниями и что ожидаешь от этого проекта?

– Я постоянно преподаю и даю лекции, они всегда превращаются для меня в перформанс, причем коллективный. В прошлом году у меня был опыт преподавания политическим активистам, директорам организаций по защите прав человека. Я отказалась от формата простой лекции и устроила воркшоп по телесным практикам.

Акция "Война и мир". Мариуполь, июль 2016. Фото: Сергей Ваганов

Я заставила их всех подняться из кресел этой роскошной гостиницы и орать. Никто не смог закричать, но практически все плакали. Я поняла, что люди, создающие в Украине гражданское общество, еще сами несвободны, им сложно обрести свое тело.

Когда я читаю лекции студентам на художественных курсах или в институциях, я вижу их жажду понимания перформанса. В вузах это не преподают, здесь до сих пор считается, что перформанс – не искусство. И в галереях его не показывают. А он необходим, необходим как воздух.

Большая часть моих студентов – это девушки. Они делятся со мной личными историями, которые влияют на их художественный поиск. Они хотят высказываться через свое тело, и это необходимо – обретение свободы, выход из объекта в субъект.

Образовательный процесс в школе будет включать лекции, воркшопы и разные телесные практики. Тренировка тоже очень важна, я буду заставлять студентов бегать. Буду организовывать встречи – так, приедет моя подруга, галеристка из Лондона, которая в 15 лет сбежала из Тибета. Она запустила платформу Art Represent, галерею, которая представляет меня в Европе. Это уникальная институция, которая поддерживает художников исключительно из конфликтных территорий.

Акция "Белый/White". Москва, 1 мая 2015. Фото: Евгений Никифоров

Я мечтаю, чтобы эта школа превратилась в некий Союз политического перформанса, когда политические тела, свободные люди объединяются и создают совершенно другую реальность. Я считаю, что это прекрасно.

Избранные работы Марии Куликовской:

2010 – Инсталляция "Армия клонов". Художница изготовила 20 гипсовых слепков своего тела и установила их во дворе фонда "Изоляция" в Донецке.

2012 – Инсталляция "Homo bulla" – три скульптуры-формовки с тела Куликовской из мыла. Фонд "Изоляция", Донецк. После захвата города были использованы сепаратистами как мишень для стрельбы.

2013 – Инсталляция "Soma". 27 столбов, сформованных из соляных кирпичей, разрушавшихся на протяжении выставки. Номинация на премию PinchukArtCentre, Киев

2014 – Акция "Сине-желтый флаг". В знак протеста против проведения 10 Биеннале современного искусства "Manifesta" в России в разгар военной агрессии РФ в Украине художница совершила несанкционированную интервенцию в Эрмитаж и пролежала на полу музея 40 минут, укрывшись украинским флагом. Санкт-Петербург, июль 2014

Перформанс "Happy Birthday". Saatchi gallery, Лондон, октябрь 2015. Фото: Saatchi gallery

2015 – Перформанс "Happy Birthday" – художница разбила мыльные скульптуры – реплики проекта "Homo bulla" в качестве ответа сепаратистам, уничтожившим ее работы. Saatchi gallery, Лондон, октябрь 2015

[L]2015 – Проект "Цветы демократии". Художница вместе с группой активисток формовали и распространяли в публичном пространстве гипсовые слепки собственных вагин. Киев, Днепропетровск, Лондон

2015 – Акция "Белый/White". Протестуя против аннексии Крыма, художница выстирала в Москве-реке на Крымском валу флаг Крыма, превратив его в белоснежное полотно. Москва, 1 мая 2015

2015 – Акция #Onvacation. Облачившись в камуфляжную форму с надписью "On vacation", украинские художники и представители фонда "Изоляция" оккупировали российский павильон на Венецианской биеннале. Куратор: Клеменс Пул, Венеция, май 2015

Ольга Папаш, УП.Культура