Герман Сафонов: Сильвестров открыл в музыке новую Вселенную

Имя композитора Валентина Сильвестрова в последнее время часто появляется в украинском информационном пространстве. Его гениальность признают многие, в том числе и люди, не имеющие профессионального отношения к классической музыке. Но многие ли понимают, в чем сущность этого гения?

В рамках "Книжного Арсенала" и Фестиваля новой музыки состоялся концерт Валентина Сильвестрова "Музыка поэзии". А в самый пик революционных событий вышел диск сочинений композитора на стихи российских поэтов, который также называется "Музыка поэзии".

Примечательно, что на этом диске Валентин Васильевич представлен не только как композитор, но и как исполнитель.

В условиях борьбы за свободу против сначала внутренних, а потом внешних оккупантов выход нового альбома Валентина Сильвестрова, к сожалению, остался незамеченным. Да и площадок, где такой продукт можно было бы успешно реализовывать, в стране не так уж много.

Собственно, концерты композитора, сейчас – крамнычка "Мыстецкого Арсенала".

С Германом Сафоновым – одним из исполнителей музыки Сильвестрова в новом альбоме, солистом Национальной филармонии и директором студии "Музычи", где записывался диск, – мы встретились, чтобы поговорить, об этой музыкальной новинке. Но разговор получился о феномене Валентина Сильвестрова и о том, какое отношение классическая музыка имеет к возвращению нашего общества в европейскую цивилизацию.

– Идея записать диск музыки Валентина Сильвестрова возникла у меня давным-давно. Я очень хотел познакомиться с ним еще со времен консерватории.

Сильвестров всегда был для многих музыкантов великим композитором. Еще в восьмидесятые годы в студенческом симфоническом оркестре под руководством Романа Кофмана мы играли "Пятую симфонию" Сильвестрова. Это было очень сложно и интересно, потому что в симфонии для каждого музыканта была написана отдельная партия.

Чувствуя внутреннюю близость, я уже тогда хотел играть его музыку. И даже специально поехал в Дом творчества композиторов, а потом к нему домой, чтобы познакомится.

Жена Валентина Васильевича меня отругала за неслыханную дерзость – и я понял, что с ним не так легко установить контакт.

Прошло много лет, я стал солистом филармонии, и как-то попал на концерт музыки Валентина Сильвестрова в исполнении Инны Галатенко и Романа Репки.

Этот концерт меня сразил наповал. Во-первых, я был просто поражен вокалом Инны Галатенко. Он достаточно специфичный, не универсальный, но в своей нише Инна – одна из лучших вокалисток, которых я знаю, а я коллекционирую записи классической музыки с десяти лет и почти все переслушал. Могу даже сказать, что картина мировой звукозаписи передо мной как раскрытая книга.

– Что это за ниша?

– Это камерная музыка. То, что в немецкой культуре называется Lied и буквально переводится как песня. Но Lied подразумевает песню на стихи Гейне, Гете, Клопштока, Рельштаба. Со временем этот жанр стал классическим романсом в европейской культуре, и Инна Галатенко в этом жанре великолепна. Кстати, сам Бог создал Инну Галатенко для исполнения камерной музыки Сильвестрова.

Валентин Васильевич говорит, что его пели многие вокалисты из всего мира, но ничего подобного тому, что делает Инна, не было нигде.

И тут сошлось – Валентин Сильвестров, Инна Галатенко, ее великолепный партнер Роман Репка. Они еще не знали, что у меня есть студия для записи таких жанров, а я понимал, что если не предприму каких-то усилий, чтобы эта музыка была зафиксирована, то прощения мне не будет (смеётся – Авт.).

Валентин Сильвестров. Автор фото - Дмитро Алєксєєв

Сначала были пробные записи. Но когда Валентин Васильевич увидел, что аппаратура на высочайшем уровне, а за пультом сидит музыкант, нам стало очень легко работать. И я считаю, что мы достигли крупного результата: звук выстроен идеально, спето идеально, написанная музыка прекрасна. И Сильвестров во время записи летал, как на крыльях...

Только во время работы с ним я понял, почему он раньше отказывался играть для записи: его нельзя ставить в рамки.

Надо, чтобы он пришел на студию, мы говорили о музыке, может, что-то послушали. Потом включается тихонечко компьютер и начинается запись, хотя музыки еще нет. И тут у Сильвестрова появляется настроение: он подходит и начинает что-то играть на фортепиано. Раз – у него пошла фантазия...

Он ведь многие вещи сочиняет на ходу. И когда он, играя, понимает, что рояль отвечает всем его требованиям, а в студии хорошая акустика и слышно, как звук распадается и соединяется, а в записи это все сохраняется – он раскрывается и начинает играть.

"СИЛЬВЕСТРОВУ НУЖЕН ПОЛНЫЙ ВОЗДУХ, ЧТОБЫ МУЗЫКА ВИСЕЛА В ПРОСТРАНСТВЕ, КАК ЗВУЧАЩИЕ МЫСЛИ"

Кстати, кроме уже вышедшего диска песен на стихи российских поэтов, мы записали еще один на стихи украинских, а также сольный исполнительский альбом Сильвестрова – то, чего не было вообще никогда.

На уже вышедшем диске есть четыре сочинения, которые мы играем вместе с Валентином Васильевичем: я на скрипке, а он на фортепиано. Эти четыре маленькие багатели звучат как несложные, но для меня это была одна из самых сложных работ в исполнительском плане.

Сильвестров работает на таком уровне, что чувствует атомы музыки. Можно сказать, что это нанотехнологии. Его работа на грани тишины – это очень тяжело, физически так сыграть почти невозможно. Ему нужен полный воздух, чтобы музыка висела в пространстве, как звучащие мысли. Также он играет свою музыку как пианист – это невероятно тонко.

– Может ли такую тонкую работу постичь слушатель без профессиональной музыкальной подготовки, обычный любитель классики?

– Не только может, но и должен. Если люди не обратятся к настоящей культуре – плохо будет.

Мы сейчас говорим об интеграции в Европу. А что такое Европа? Выходишь в Гамбурге на вокзале, а там звучат не FM-станции, а классика. Европа – это Моцарт, Бетховен, Гайдн, Бах. Это соответственная литература.

Если люди не освоят этот пласт культуры, если он не станет их внутренним фоном, – как бы мы ни декларировали европейский выбор, европейцами мы не станем. Надо этот пласт, эту насыщенность духовную и эмоциональную в себя вобрать.

[L]А вот вопрос, как? – Надо слушать. Надо брать хорошие диски... Кстати, наша студия "Музычи" создавалась для того, чтобы не только украинские исполнители классической музыки могли записывать свои альбомы не в Европе, а у себя дома – а также, чтобы музыканты со всего мира приезжали к нам.

Это возможно. Ведь технически студия находиться на пике мировой звукозаписи, а проектировал ее Александр Кравченко под руководством Филиппа Ньюэлла – крупнейшего британского звукорежиссера и звукотехника, который внедрил революционный подход в построение студий звукозаписи. С нами уже сотрудничали солист Датской королевской оперы Стиг Андерсен, Наталия Гутман, которую называют королевой виолончели.

Мы хотим создать на базе студии творческую атмосферу, чтобы музыканты с мировым именем не только записывали здесь свои альбомы, но и, возможно, давали мастер-классы, и таким способом продвигать европейскую классическую культуру в Украине.

– С чего бы Вы рекомендовали начать слушать классическую музыку?

– Если посмотреть на историю музыки, то центр красоты и то, что для нас близко, – это XVIII век, это Вивальди, Корелли, Бах, Гайдн, Моцарт, Альбинони. От них можно будет двигаться в сторону XIX-XX веков и в сторону древности.

Но Валентин Сильвестров – это счастливое исключение, потому что его музыку, хотя это музыка ХХ века, тоже можно слушать начинающим.

Хотя не всю. У него есть яркая, авангардная музыка – она может быть непонятна. А такую музыку, как записанные на диске багатели, можно слушать новичкам. И мы специально к диску приложили мини-книгу со стихами, чтобы слушатель понимал текст.

– Кстати, об оформлении диска: обложка действительно напоминает мини-книгу со стихами, статьями о композиторе и исполнителях. Почему вы решили подойти к этому именно так? Это исключение для Валентина Васильевича или тоже новый этап в жизни музыкальной продукции?

– Сейчас диск уже не надо издавать в виде пластмассовой коробки, музыку можно просто выложить в интернет. Поэтому формат простого диска будет все больше уходить в прошлое.

Но с другой стороны, помимо собственно музыки, диск может содержать много другой информации. Чтобы понимать классическую музыку, нужно понимать ее структуру. Поэтому для обычного слушателя необходимо снабжать диск соответствующими комментариями.

Если, например, Валентин Сильвестров использует стихи Ольги Седаковой, Геннадия Айги, которые на слух воспринимать сложно, то почему бы их не напечатать и дать возможность слушателю глубже погрузится в произведение?

Кстати, в чем еще гениальность музыки Сильвестрова – она настолько глубока, многоуровневая, что к ней можно неоднократно возвращаться, и будут раскрываться все новые и новые уровни.

– Имя Валентина Сильвестрова – особенно в последнее время – достаточно часто звучит в украинском информационном пространстве. Его авторитет, его гениальность признают, но далеко не все понимают, в чем она состоит…

– Сильвестров – это живая история музыки.

На мой взгляд, как музыканта и человека, который пропустил через себя творчество многих композиторов, – в музыке сталкиваются те же принципы, что и в жизни: принципы космоса и хаоса.

Драма музыки ХХ века заключается в том, что начало космоса и хаоса столкнулось в ней очень сильно. В 1952 году знаменитый композитор Джон Кейдж создал, можно сказать, перфоманс "4'33". Он сел за рояль, включил секундомер и просидел 4 минуты и 33 секунды, ничего не играя. Это вошло в историю музыки, как "Черный квадрат" Малевича в историю живописи.

После перфоманса Кейджа критики сказали, что авангард умер, ведь ему больше нечего было сказать.

Честно говоря, это так и было. Рациональный авангард, который искал новые средства, зашел в тупик, хотя средства и философия авангарда сохранились. Валентин Сильвестров в числе прочих авангардистов подхватил их в шестидесятые годы. Это неудивительно: он был молодой, революционный, но, вместе с тем, ему была присуща гениальность. Поэтому, пропустив через себя авангард, Сильвестров пришел к космическому консерватизму.

Ведь что значит новое?

Когда рождается новый человек, у него все равно есть нос, уши, руки – то есть, тело человека свидетельствует о каком-то природном консерватизме. Но сказать, что вот мне авангард не нравится, и я не буду авангардистом, тоже нельзя. Это глупо. Это явление надо именно пережить.

Во-первых, Валентин Сильвестров был хорош в этом явлении, у него авангард всегда сочетался с человеческим началом. Во-вторых, освоив все принципы авангардного языка, он переварил его и наметил новые пути. Слушая музыку Сильвестрова, у меня возникает ощущение, что ми стоим на пороге нового мира. Понять его еще нельзя, можно только стоять перед ним и всматриваться.

Сильвестров работает на грани тишины и всматривания. Он дожидается музыки, она рождается в нем – это непостижимо. То, что у нас есть Валентин Сильвестров – это чудо, это действительно свидетельство того, что жизнь продолжается.

– Композитор такого уровня – это всегда вызов и для коллег, и для исполнителей...

– Для всего мира.

– Можно спрогнозировать, как он повлияет на развитие музыки в дальнейшем?

– Можно только догадываться. Но это будет такое же влияние, как Пушкин на российскую или Шевченко на украинскую поэзию.

Он открыл новую Вселенную. Мы стоим у нее на пороге. Что дальше будет – а кто знает?

Нужно еще учитывать, что заданный Сильвестровым уровень не так легко подхватить. Особенно сейчас, в условиях, когда классическая музыка не востребована в нашем обществе.

Мой оптимизм заключается в том, что Сильвестров есть. Такие явления просто так не возникают. Зачем нужен Сильвестров, если его идеи никто не подхватит? Да, сейчас мы не видим мощных фигур среди композиторской молодежи – но история музыки иногда непредсказуема.

Можете себе представить, что Баха после его смерти забыли на 150 лет. Как будет в этом случае – никто не знает.

Но дверь в новый мир открыта. Это сделал Сильвестров. И это надо понимать.

Виктория Скуба, специально для УП.Жизнь