Лечить невидимые раны
Многие из нас любят покритиковать других. Уж очень хорошо со стороны видны ошибки и недочеты "плохих" специалистов – неграмотных, нерадивых, или, как часто представляется, и вовсе саботажников и предателей. Как же на это не указать?
Но, когда в последнее время все чаще стала звучать критика психологов, которые помогают бойцам, участвовавшим в боевых действиях, это побудило меня прислушаться к самой себе: что за чувства вызывает эта критика? Обиду? Возмущение? Неприязнь?
Нужно отметить, что одна из важнейших составляющих и работы, и личности психолога – это необходимость и умение саморефлексии – т.е. понимания своих чувств. И принятие на себя ответственности за свои чувства, за то, к каким действиям они побуждают.
Сегодняшняя критика психологов - увы, слишком часто предвзятая, обусловленная непониманием их работы, а зачастую – перекладыванием на них ответственности за чужие ошибки и действия - вызывает у меня чувство опасности, грозящей всему нашему обществу.
Мы все, живущие сегодня в Украине, оказались в ситуации, в которой не были еще никогда. Невозможны аналогии ни с войной 1941-го – 1945 годов, ни с афганской войной.
Потому что с врагом, с которым украинцы воевали в 41-м, их не связывало столько родственных, личных, дружественных, экономических и культурных уз, какие связывали Украину с Россией к марту 2014-го. Во Вторую Мировую Войну гитлеровская Германия была безусловным врагом, о котором поэт - выразитель чувств военного поколения, написал: "Сколько раз увидишь его – столько раз его и убей!"
Война в Афганистане, тоже затронувшая судьбы украинцев, участвовавших в ней, шла не на нашей родной земле, и не воспринималась обществом в целом "своей", кровной войной. Хотя и она оставила кровоточащий рубец в сердцах тех, кто оказался к ней причастен.
Сегодняшняя война, без преувеличений, разорвала сердца всех граждан Украины, с какой бы стороны противостояния они ни оказались.
Можно утверждать, что такой душевной боли живущее сегодня поколение украинцев не испытывало никогда. Долгим и мучительным оказалось осознание того, что на нас напало государство, которое значительная часть наших граждан действительно считала братским.
Горькой болью для преданных своей стране граждан стало и то, что нашлись жители нашей, украинской земли, готовые отказаться от нее, предать ее. И не только пассивно предать – но и с оружием в руках стать на сторону оккупантов.
Но страдания, выпавшие на долю бойцов – защитников нашего украинского дома, раненных, видевших смерть своих боевых друзей, переживших плен, окружение, столкнувшихся с предательством командиров или местного населения, являются поистине глубочайшими.
Очень многие из них, вернувшихся с этой войны – насовсем, или на время ротации, - остро нуждаются в помощи психологов. В народе это называется – лечить душевные раны. Сегодня всем уже ясно, что эти невидимые раны могут оказаться роковыми для судьбы наших воинов, наших мальчиков и мужчин.
Необходимейшим условием для их лечения является доверие к "лекарю" - к психологу, которому боец, перенесший и телесные, и душевные страдания, должен протянуть руку – в ответ на протянутую к нему руку помощи. Это доверие нужно взращивать и оберегать всем нашим обществом.
А оно пока еще достаточно предвзято и опасливо относится к психотерапии. Всем нашим обществом и всеми теми, кто работает с пострадавшими бойцами, нужно создавать поле доверия к психологии. Нужно формировать понимание и принятие необходимости работы со специалистами людям, пережившим кризисные ситуации.
Но когда со страниц СМИ звучат безапелляционные заявления "Помощь психологов, приходящих к парням в госпиталь – сомнительна", это причиняет серьезный вред как самим парням в госпитале, так и обществу в целом.
Потому что сформировать в нем недоверие к психологам – это обречь его на запущенные душевные и телесные болезни, на страдания многих людей, которых можно было бы избежать.
Хочу еще раз подчеркнуть – эта война нанесла душевную травму всем гражданам нашей страны. И со временем может стать очевидным, что в психологической помощи нуждаются не только бойцы, участвовавшие в так называемой АТО, но и значительное число мирных людей, не воевавших. Лишить их веры в психологов означает лишить их возможности в будущем обратиться за помощью.
Разумеется, психологи, как и представители любой другой профессии, бывают разные – кто-то более профессионален, кто-то менее. Но, в отличие от других специальностей, среди психологов, работающих непосредственно с людьми, практически не найти тех, кто делал бы это не по призванию.
И в госпиталях, в основном, работают волонтеры – те, кто делает это бескорыстно, не по приказу начальства, в свое личное время. Это люди, глубоко замотивированные на помощь, сознающие ответственность за свою работу.
Допускают ли они ошибки? – Конечно, допускают.
Но здесь следует отметить еще один важный момент – психологи, работающие с раненными (а еще и с беженцами, и с семьями погибших), постоянно учатся.
За время с начала военных действий психологи массово учились у коллег из Грузии, Польши. Словакии, Америки, Израиля. Сегодня уровень их знаний и подготовки уже не вызывает сомнений даже в мировом профессиональном сообществе.
Достаточно сказать, например, что Психологическая Кризисная служба (волонтерская инициатива, выросшая из Психологической службы Майдана) - а именно ее волонтеры работают, например, в Киевском военном госпитале – 13 декабря 2014-г. принята в члены международной организации "Европейское Общество по Изучению Травматического Стресса (ESTSS)", то есть признана обществом профессионалов, отвечающих международному уровню.
В любом случае, крайне опасны обобщения, которые весь цех психологов представляют некомпетентными и беспомощными.
"Они не знают, что говорить, начинают ставить стандартные, шаблонные вопросы типа "что вы чувствуете"… нередко они сами не знают, как себя вести, когда они видят такие увечья. Иногда было просто так, что раненный парень должен был успокаивать психолога" - прозвучало недавно из уст одного из волонтеров - непсихологов, опекающих бойцов Киевского военного госпиталя.
Хотелось бы внести ясность. Волонтеры – психологи в Киевском военном госпитале работают по согласованию с Министерством Обороны Украины. Это – специалисты, прошедшие профессиональный отбор. МО Украины утвердило их список, допустив к работе с раненными. И таких "детских", непрофессиональных ошибок они, совершенно точно, не допускают.
Но в госпиталь беспрепятственно проходят и студенты, собирающие материал для курсовых, и психологи – "сами-от-себя", не имеющие лицензий на работу с людьми, не прошедшие профессиональный отбор и не включенные в списки Минобороны. Можно встретить в госпитале представителей нетрадиционных религиозных организаций, чье присутствие там вызывает большие вопросы. Может быть, было бы целесообразным медперсоналу госпиталя взять на себя регулирование общения с раненными. Тогда недоразумений и недовольств не осталось бы.
В теме "психолог – общество" есть еще один аспект, сегодня не вполне обозначившийся, но вскоре обещающий стать очень значимым.
Война окончится. Она непременно окончится, потому что оканчиваются все войны. Эта война закончится тем, что Украина восстановит свою целостность и воссоединится с Донбассом.
И тогда мы лицом к лицу встретимся с людьми, которые тоже перенесли огромные страдания и испытали тяжелейшие душевные сломы. С жителями Донбасса, пережившими эту войну на территориях, где проходили бои.
Часть из них оставалась преданной единой Украине, часть была обманута и заблуждалась, и будет драматически переживать свое прозрение, часть будет продолжать стремиться в Россию "всем Донбассом".
Для нас, психологов, эти люди, независимо от их политической приверженности или аполитичности, будут только "людьми страдающими". Они тоже будут нуждаться в нашей помощи. Кто-то из психологов, как и все украинцы, не избежавшие боли и страданий этой войны, с ними работать не сможет. Кто-то увидит в этом свой долг и призвание.
И может быть, именно от психологов, людей, сутью мировоззрения которых является вера в не убиваемую положительную основу человека, будет зависеть - возможно ли достичь понимания и примирения между теми, кто совсем недавно считали себя врагами. Возможно, и от психологов будет зависеть, пройдут ли и те, и другие через неизбежные слезы, горе потерь и покаяние - к осознанию единых целей и единого понимания блага своей страны.
Психологи – естественная неотъемлемая часть украинского общества, и очень важно, чтобы общество сознавало это.
Потому что психологи, которые готовы и стремятся помочь украинцам, тоже нуждаются в своей работе в понимании и поддержке.